Озон

Впрочем, эти мысли возникают уже постфактум, а начало фильма настраивает на тихий мирный лад, не предвещая ничего катастрофичного. Супруги снимают чехлы с дачной мебели, разводят огонь в камине, открывают бутыль прошлогоднего вина («Не великое, но пить можно!»), садятся ужинать. Мари – англичанка, когда жила в Англии, занималась плаваньем, даже участвовала в соревнованиях. Но потом вышла замуж за Жана, настоящего француза, который любит вкусно поесть и хорошо выпить, спортивные навыки отошли на периферию, хоть она и старается не совсем их растерять. Завтра, в теплый июньский день, они пойдут на дикий пляж, который в округе называют «немецким» и где многие любители загорают голышом, погреются под солнышком.

Мари играет Шарлотта Рэмплинг, и этим почти все сказано. Впервые Озон делает центральной героиней своего фильма женщину – и какую! Впервые он работает с актрисой такого уровня и такой харизмы. Режиссер предлагает ей, по сути, монофильм, абсолютно бенефисную роль, в которой она купается и солирует, но не позволяет себе – что важно – «мастерить», как любят это частенько большие звезды и даже крупные актеры и актрисы. Рэмплинг в свои пятьдесят пять оставила за плечами блистательный молодой период, в котором она выступала героиней «Гибели богов» Лукино Висконти и «Ночного портье» Лилианы Кавани: оба образа стали иконами мирового кино. Дальнейшая траектория судьбы актрисы оказалась нестабильной: проходные роли, фильмы второго эшелона, неудачи в личной жизни, нервные срывы.

Озон вернул ее к активной творческой форме. На мой вопрос, что привлекло ее в режиссере, актриса ответила:

У Франсуа такая манера снимать, что можно зримо увидеть многие вещи, которые в кадре отсутствуют. Ведь в фильме почти ничего не происходит – и наполнить такой сюжет кинематографической плотью довольно-таки трудно, но он умеет это делать.

Образ, созданный актрисой в картине «Под песком», не останется одинокой удачей, найдет продолжение. Рэмплинг в облике элегантно стареющей, прекрасной женщины вступает в новый плодотворный период, снимается в хороших фильмах у хороших режиссеров, среди которых Озон занимает особое место.

В первый же день, проведенный супругами на пляже, за то короткое время, пока Мари, закрыв глаза, нежится под ранним летним солнцем, Жан (в его роли актер Бруно Кремер) необъяснимо и бесследно исчезает. Жена ищет его поблизости, спрашивает у соседей по пляжу (среди них голая молодая пара): не видел ли кто его, – не видел никто. Составлен полицейский протокол, описаны приметы пропавшего: мужчина крупного, даже тучного телосложения, предположительно ушел купаться, на нем были синие плавки и часы. Ночью Мари кажется, что в доме кто-то есть, она выходит к морю, вглядывается в темную даль. Наутро садится в машину и уезжает в Париж.

Она ведет привычный образ жизни: читает лекции в университете, посещает бассейн и тренажерный зал, заходит в гости к старым друзьям. В ее поведении есть странность: она предпочитает говорить о пропавшем муже так, словно ничего не произошло. И даже предлагает приятелю сходить вместе с Жаном в спортивный клуб. А встретив среди своих студентов парня (того самого «голыша»), что был свидетелем исчезновения и поисков мужа, Мари категорически отрезает: «Вы меня с кем-то спутали. Я никогда не бывала в Ландах».

За Мари ухаживает интеллигентный деликатный Венсан (Жак Ноло): он приглашает ее в ресторан, пытается поцеловать, и в конце концов дело доходит до близости. Но первый же опыт измены вызывает у героини смех: Венсан кажется ей слишком легким по сравнению с тяжеловесным Жаном, ей трудно привыкнуть. Она держит любовника в неведении о судьбе мужа, а сама продолжает общаться с исчезнувшим, приобретает ему галстук и чуть не покупает рубашку с синим отливом, под цвет его глаз. Жан периодически появляется в их спальне, Мари говорит с ним, даже рассказывает о намечающемся романе. Лежа в новом красивом платье терракотового цвета, она погружается в эротические грезы, ее обнимают руки сразу двух мужчин. Однако в реальной жизни она отвергает Венсана, как только тот начинает проникать в суть ее ситуации, – и резко прерывает отношения.

Ее волнует тема самоубийства, она обсуждает ее на примере романа Вирджинии Вульф «Волны» и судьбы самой писательницы, утопившейся с грудами камней в карманах. «Она умерла красиво», – говорит Мари. Венсан (еще до расставания) иронически комментирует: «Это очень по-английски – неодолимое влечение к болезненным извращениям». Роясь в бумагах Жана, она находит рецепты сильных антидепрессантов и начинает подозревать, что муж добровольно хотел уйти из жизни. Едет в дом престарелых к матери Жана, но та решительно отвергает подобное предположение и скорее готова поверить, что сын просто скрылся, чтобы начать новую жизнь, поскольку не был счастлив с Мари.

У героини возникают проблемы с банком: кредитная карточка выписана на мужа, но, поскольку его не объявили мертвым, ей перекрыт путь к деньгам: говорят, для решения проблемы потребуется десять лет. Иногда Мари теряет сознание: первый раз это происходит во время осмотра новой квартиры, которую она решила снять и вдруг обнаружила, что одно из окон выходит на кладбище.

Звонят из полиции, сообщают, что в море найдено тело – предположительно, Жана. Мари не сразу, но едет на опознание. Ее предупреждают: «Тело долго пробыло в воде и сильно увеличилось в размерах, оно частично расчленено, нельзя говорить о теле как таковом, скорее о его фрагментах. Вид трупа может вас шокировать». Мари не боится, она просит показать тело, потом ей приносят синие плавки утопленника и часы. Героиня смеется: часы не его, она точно знает, она сама ему их подарила.

Фильм, меланхолично смонтированный, с кантиленной медленностью плывущий под музыку Дворжака и Малера, Шопена и песен Барбары, доходит до открытого финала, из которого ясно: Мари не согласна признать утрату, она видит мужа не покойным, а живым, бродящим где-то рядом и просто скрывшимся за песчаной дюной. Вот, кажется, вдалеке виднеется его крупная фигура…

Шарлотта Рэмплинг курит, переодевается, едет в метро или в машине, ее лицо, просвечивающее внутренней тревогой и часто напряженное, нет-нет – и озаряется солнечной улыбкой. Она предстает в очаровании ранней осени, излучает красоту, немного абсурдную любовь и мечту о счастье.

Встречей с одной из главных женщин своей жизни 33-летний Озон ознаменовал вхождение в новый век и в пору творческой зрелости.

Кадровая политика Озона

Франсуа Озон на протяжении своей карьеры работал с прекрасными профессионалами, многие из которых составляют славу и гордость французского кино. Но что более существенно – его фильмы открыли дорогу в кинематограф или вывели на новый творческий путь кинематографистов разных поколений.

Важную роль в формировании киномира Озона сыграл оператор Йорик Ле Со, снявший картины «Правда или желание», «Маленькая смерть», «Летнее платье», «Посмотри на море», «Крысятник», «Постельные сцены», «Бассейн», «5 × 2», «Прелюдия», «Отчаянная домохозяйка». Сегодня Ле Со – один из самых востребованных операторов, работающий с Джимом Джармушем и Оливье Ассаясом. Другим оператором, чей вклад в кинематограф Озона неоспорим, стала Жанна Лапуари («Капли дождя на раскаленных скалах», «Под песком», «8 женщин», «Время прощания», «Рики»). В последние годы Озон работает с Паскалем Марти («Молода и прекрасна», «Новая подружка», «Франц») и Мануэлем Дакоссе («Двуличный любовник», «Благодаря Богу» – Grâce à Dieu – премьера фильма запланирована на 2019 год).

Из композиторов, пишущих для кино, самый предпочитаемый Озоном – Филипп Ромби. Вместе они сделали такие фильмы, как «Криминальные любовники», «Под песком», «Бассейн», «5 × 2», «Ангел», «Рики», «Отчаянная домохозяйка», «В доме», «Молода и прекрасна», «Новая подружка», «Франц», «Двуличный любовник». А вот в титрах озоновского проекта «Благодаря Богу» впервые появляются фамилии Евгения Гальперина и Саши Гальперина – живущих во Франции российских композиторов (первый из них – автор музыки к «Нелюбви» Андрея Звягинцева). Постоянной сотрудницей Озона, начиная с «Криминальных любовников», остается великолепная художница по костюмам Паскалин Шаванн.

На разных этапах творчества у Озона проявлялось тяготение к определенным актерам и актрисам. Себастьян Шарль играл в фильмах «Летнее платье», «Девственники», «Крысятник» и помогал ставить хореографию для картин «Летнее платье», «Капли дождя…», «8 женщин» и «5 × 2». Франсуа Делев появляется в короткометражке «Маленькая смерть» и в одной из частей «Постельных сцен», Камилла Жапи – в фильмах «Маленькая смерть» и «Постельные сцены». Темпераментная Лусия Санчес запоминается по ролям в трех фильмах – «Летнее платье», «Постельные сцены» и «Крысятник».

Из известных и знаменитых актрис настоящей родственной душой для Озона стала Шарлотта Рэмплинг, сыгравшая в фильмах «Бассейн», «Под песком», «Ангел» и «Молода и прекрасна». Людивин Санье выступила в трех картинах – «Капли дождя…», «8 женщин», «Бассейн». Валерия Бруни-Тедески – в фильмах «Время прощания» и «5 × 2». Катрин Денев сыграла главные роли в «8 женщинах» и «Отчаянной домохозяйке», а Марина Вакт – в фильмах «Молода и прекрасна» и «Двуличный любовник». Эвелин Дандри появилась в «Крысятнике» и «Отчаянной домохозяйке».

Из мужчин-актеров явные фавориты Озона – Жереми Ренье («Криминальные любовники», «Отчаянная домохозяйка», «Двуличный любовник»), Мельвиль Пупо («Время прощания», «Убежище», «Благодаря Богу») и Фабрис Лукини («Отчаянная домохозяйка», «В доме»). Серхи Лопес появляется в фильмах «Рики» и в эпизоде «Отчаянной домохозяйки».

На раннем этапе Озон тесно сотрудничал с Мариной де Ван. Как актриса она сыграла в фильмах «Посмотри на море» и «Крысятник», была соавтором сценариев «Под песком» и «8 женщин», а также автором поэмы Bouche de Saïd из фильма «Криминальные любовники». Потом их пути разошлись. На мой вопрос о причинах этого расхождения Марина ответила: «С Озоном у нас общее то, что мы вместе учились в киношколе La Fémis. Я уже сняла одну короткометражку, когда он предложил мне написать для него сценарий. Но это всегда было для меня побочной работой, главное – самой ставить фильмы. Как режиссер».

Глава вторая. Саммит гламура: розовый период

Великолепная восьмерка: «8 женщин»

После того как Озон вернул из полузабвения легендарную Шарлотту Рэмплинг, дав ей роль в фильме «Под песком», французские актрисы, фигурально выражаясь, выстроились в очередь. Теперь с недавним маргиналом Озоном, как некогда с его тезкой Трюффо, мечтают работать все – от старлеток до Катрин Денев. И вот Озон предложил гранд-даме французского кино возглавить семейный клан из «8 женщин».

Потом все кричали, что это был просчитанный коммерческий проект. На самом деле Франсуа Озон шел на огромный риск. Кинематографист, широко известный в узких кругах, начавший карьеру как маргинал-провокатор, он был уличен в том, что предал свою публику и быстро интегрировался в мейнстрим. Где ему удачи никто не гарантировал, а похоронить режиссера желающих было предостаточно.

Вот характерный комментарий рядового пользователя сайта Kinopoisk.Ru:

Любимые темы Озона, которые есть почти в каждом его раннем фильме, это – убийство, гомосексуальность и тонкий черный юмор. Три лучших фильма молодого француза – короткометражные «Летнее платье», «Посмотри на море» и, наконец, вершина творчества – рвущий мозг на полосы первый его полнометражный «Крысятник», в котором собран весь набор извращений, попраний морали и прочих прелестей. Причем ясно, что иногда это всего лишь эпатаж ради эпатажа, легкомысленное кино без претензий на значимость. Все, что делал Озон после «8 женщин» (исключая, пожалуй, только «Бассейн»), – это уже не издевательства над киноштампами и обществом, это не буйный Озон, а Озон, который с этими штампами согласился и использует их на всю катушку. Сам режиссер говорит, что его поздние фильмы содержат более глубокий протест, выраженный в классической форме. Но проще сказать, что Озон постарел, заматерел и перестал быть интересным.

Хлестко, но – несправедливо! В «8 женщинах» перемешаны и разрушены законы всех жанров – мюзикла, комедии, детектива, мелодрамы, но при этом нет признаков усталого конформизма. Это – торжество юмора, киномании и самоигральной формы. Но торжество как бы прощальное. Картина, появившаяся в 2001 году, стала лебединой песней постмодернизма. В XXI веке киноискусство перейдет на новый этап, от эстетской игры оно повернется обратно к реальности; отчасти по этому пути пойдет и сам Озон.

Режиссер собрал цвет французского кино в декорации богатого дома 1950-х годов, где только что произошло убийство единственного мужчины и где каждая из великолепной восьмерки – потенциальная подозреваемая. Приглашенные актрисы – от ветеранши Даниэль Дарье до девчонки Людивин Санье – получили по музыкальному номеру и в качестве опоры какой-нибудь культовый имидж. Сюжет ленты взят из рутинной пьесы Робера Тома: восемь женщин и один труп в замкнутом пространстве, взаимные подозрения, интриги и скелеты в шкафу у каждой из героинь; помесь фарса и детектива. Восемь актрис, пять из которых – легенды, дивы, амбициозные соперницы. На выходе – живая энциклопедия кинематографа середины прошлого века. Вспоминаются как самые что ни есть классические фильмы («Двенадцать разгневанных мужчин» с выдержанным единством времени, места и действия), так и самые новаторские: ведь «8 женщин» для Озона столь же принципиальное авторское высказывание, как «8½» для Феллини.

История этого проекта витиевата, как и сама картина. Сначала Озон задумал снять ремейк фильма Джорджа Кьюкора «Женщины», но права оказались выкуплены Джулией Робертс и Мэг Райан. Тогда он взялся за старую пьесу Тома, финал к которой дописал в свое время не кто-нибудь, а Жан Ануй. Режиссер пригласил двух женщин, уже хорошо знакомых ему в работе, – оператора Жанну Лапуари и художницу по костюмам Паскалин Шаванн, придумавшую яркие платья в косую клеточку и маленькие шляпки, леопардовые накидки, кокетливые туфельки со шнурочками. За основу был взят стиль new look, с помощью которого в 1947 году Кристиан Диор революционизировал моду, вытащив из забытья высокий корсет и вернув послевоенным женщинам ощущение волнующего эротизма.

Таким образом, высказаться о себе Озону помогают костюмы и декорации. А также актрисы. Мать убитого – 85-летняя Даниэль Дарье, некогда блиставшая в мелодрамах и детективах; один из них под названием «Мари-Октябрь» также разыгрывался в одном помещении, где собирались бывшие подпольщики Сопротивления, чтобы вычислить предателя. В роли вдовы – Катрин Денев, она во многом унаследовала меланхоличный романтизм Дарье и уже в четвертый раз за свою карьеру выступила в роли ее экранной дочери. Сестру вдовы, старую деву, играет Изабель Юппер, а богемную сестру убитого, паршивую овцу в семейном стаде, – Фанни Ардан. Эммануэль Беар появляется в роли опасной горничной, всегда готовой вывести хозяев на чистую воду.

Все эти знаменитости входили в «список А». У Озона был еще «список Б» – на случай, если первые не согласятся. Но согласились все – как только сказала «да» Денев! Ее явно задел успех фильма «Под песком», где столь знаменательный и успешный comeback совершила Шарлотта Рэмплинг. Об Озоне заговорили как о знатоке тайн женской души. И французские актрисы всех поколений, давно сетующие на дефицит выигрышных женских ролей, обратили свои взоры в его сторону. Кажется, Денев даже напрямик спросила Озона, когда он предложил ей сниматься: «Почему же в картину „Под песком” вы пригласили Шарлотту, а не меня?» Взаимная женская и профессиональная ревность актрис, даже очень знаменитых, – вот конек, на котором сыграл хитрый Озон. Он заставил всех героинь фильма любить одного и того же мужчину, который на экране так и не появится (может, это сам Озон?). Он собрал на одной съемочной площадке самых великолепных женщин Франции и предоставил им сообща выяснять, кто на свете всех милее. Кто лучше сыграет, звонче споет и темпераментнее станцует? Юппер или Беар? Ардан или Денев? А может, 85-летняя Дарье?

Кроме них, в фильме участвуют Вирджини Ледуайен и Людивин Санье (обе играют дочерей героини Денев), а также Фирмин Ришар в образе чернокожей домоправительницы мадам Шанель. В группе было установлено полное равноправие: у каждой из восьми свой «альфа-ромео», свой шофер, свое кресло для гримировки. В паузах между съемками «девушки» обменивались кулинарными рецептами.

Своего рода идиллия царит и на экране. Озон превращает пьесу в «стихотворение в музыке и цвете», как назвали в свое время не менее рутинные по сюжету и столь же смелые по существу «Шербурские зонтики» Жака Деми. У каждой из героинь – свой цвет и фирменный наряд, свой символический цветок (от орхидеи до подсолнуха), свой песенно-танцевальный номер и свой «звездный код» в истории кино. Вызывающе эротический танец Фанни Ардан имитирует образ Риты Хейуорт из «Гильды». Эммануэль Беар затянута в корсет и облачена в «скромное» платье горничной, которое, однако, наводит на самые нескромные мысли: привет от Жанны Моро из бунюэлевского «Дневника горничной». Кстати, Моро – это единственная французская актриса-легенда, не попавшая в фильм Озона. Зато Эммануэль Беар прячет в тайнике фотографию Роми Шнайдер. По словам Озона, Денев и Шнайдер были в детстве его любимыми актрисами, а Беар унаследовала «народный» тип героинь Шнайдер – тип демократичной и элегантной парижанки.

В «8 женщинах» зритель обнаруживает ссылки на фильмы, которыми прославилась каждая из актрис. Изабель Юппер в гротескной роли стареющей дурнушки уморительно пародирует свою скандальную «пианистку» из одноименного фильма Михаэля Ханеке, играя ее в стиле Луи де Фюнеса. Вечно молодящаяся Катрин Денев с комичной искренностью интересуется, не стала ли она выглядеть старше через час после известия о гибели мужа. Но самую острую киноманскую штучку Озон приготовил в эпизоде, где Денев выясняет отношения с Фанни Ардан. Дело доходит до драки и валяния на полу, которые неожиданно завершаются страстными поцелуями. Здесь Озон потревожил тень другого Франсуа – Трюффо. Денев в свое время провела с ним несколько счастливых лет, а Ардан родила от него ребенка. Считалось, что эти актрисы – закоренелые соперницы и антагонистки. И вот теперь Ардан уверяет репортеров, что боготворила Денев, будучи «еще девочкой», и теперь целовала ее, как икону. Как отреагировал бы на эту рискованную сцену Трюффо, нам остается только фантазировать.

Когда-то тот же Трюффо рассказал об острой и пряной кухне кинематографа в «Американской ночи». Озон отчасти наследует ему, но идет более извилистым путем. Он предпринимает путешествие в прошлое, воскрешая полувековой давности «саммит гламура»: костюмы под Диора, голливудский цвет Technicolor из фильмов Дугласа Серка, декорации, освещение и музыкальный ряд тех лет. Фильм Озона исполнен любви и нежности к кинематографу, к его живым мифам и не менее интригующим теням прошлого.

Опыт работы режиссера с легендарными актрисами оказался полезен для обеих сторон. Партнеры оценили друг друга. Все восемь актрис наперебой говорят, как тщательно был организован съемочный процесс, подготовлены костюмы и декорации, как энергичен, решителен и по-своему хитер Озон на съемочной площадке. Озон, сыгравший в этом суперженском проекте роль отсутствующего мужчины. Озон, переставший быть мальчиком и превратившийся в зрелого мужа французского кино. Он обещает когда-нибудь написать про съемки «8 женщин» в мемуарах – «как все было на самом деле».

* * *

После премьеры фильма и чуть позднее мне удалось поговорить с пятью из восьми великолепных женщин.

Катрин Денев: требовательная мама

– Вы работали с великими режиссерами прошлого. Талантливый человек имеет право на некоторые слабости? Может ли он, зная себе цену, манипулировать людьми? И отличается ли в этом плане Бунюэль от современных режиссеров – Ларса фон Триера и Франсуа Озона?

– Когда человек знает себе цену, это нормально. Отличаются ли прежние и сегодняшние? Бунюэль, в общем-то, не любил актеров. А Ларсу фон Триеру – в этом разница – на актеров просто плевать.

– А Франсуа Озон? Вы довольны фильмом «8 женщин»?

– Да, это хорошая картина. Но Озон холодный, рациональный режиссер, он не любит актеров, не любит женщин. Он манипулирует ими, каждую вставляет в свою «ячейку». И еще потом он утверждал в интервью, будто я пыталась руководить всеми на съемочной площадке, вела себя как «мама». А я просто хотела более теплых человеческих отношений. И теперь я не скрываю своего критического отношения к методу Озона, хотя ценю его как профессионала. Он относился к нам как к солдатам: «Солдат первый, солдат второй, раз-два, налево-направо».

– А другие семь женщин тоже были недоволны?

– По-разному. Изабель Юппер была вполне удовлетворена: она выполнила задачу, которую ей поставили, и все в порядке. Вирджини Ледуайен, кажется, осталась не в восторге, Эммануэль Беар в этом смысле была как бы посередине.

Эммануэль Беар: смиренная мазохистка

– Почему вы решили сниматься у Франсуа Озона?

– Могу похвастаться: он к самой первой именно ко мне обратился. Сказал, что хочет снять фильм с Катрин Денев, Изабель Юппер, Фанни Ардан, и я подумала, что передо мной какой-то безумец, мегаломан. Ну предположим, я соглашусь, но чтобы все – нет, это невозможно. А когда мы встретились через месяц, он сказал, что со всеми уже есть договоренность. Я подумала: либо он врет, либо… В результате получился не парад звезд, а фильм, где каждая из актрис выбрана на идеально подходящую для нее роль.

– Как бы вы сами описали свою героиню-служанку?

– В ней есть двойственность – то, что с самого начала взволновало и заинтриговало меня. Я все время балансировала на какой-то зыбкой грани, пытаясь удерживать равновесие. Пыталась понять, что означает для нее это показное смирение. Не есть ли это своего рода мазохизм или паранойя?

– Вдохновлялись ли вы образами актрис 1950-х годов?

– Никогда ничем таким не вдохновляюсь. Мне нравятся многие актрисы, но не они – источник моей энергии. Все, что я умею, проистекает из моей собственной природы, из реальных простых вещей. Конечно, позднее я познакомилась с умными людьми, они помогли мне, но все равно главное идет от моих корней. Я инстинктивно чувствую партнера, играю всем телом от пальцев ног до корней волос. Иногда мне кажется, я даже больше самого режиссера знаю, кто на самом деле тот персонаж, та женщина, в которую я перевоплощаюсь. Но объяснить словами не могу, на то я и актриса.

– Что вы думаете о своем музыкальном номере?

– Меня интересовала не песня, а жесты тела. Музыка, танец – средства выражения, которые часто оказываются сильнее слов. Возможно, животная инстинктивность моей натуры связана с генетическим смешением кровей. Моя мать – полугречанка-полуитальянка, отец – полурусский-полуиспанец (по официальным данным, мать актрисы имеет хорватскую, греческую и мальтийскую кровь, а отец – еврей. – А. П.).

Вирджини Ледуайен: Барби в розовом

– Почему вы решили сниматься у Франсуа Озона?

– Озон сам меня выбрал. Почему? Я не спрашивала и ничего не хочу об этом знать. У него своя особенная вселенная, и я счастлива хотя бы на время войти в нее. Эта картина делалась с радостью и внушает радость. Когда отец спросил меня, о чем фильм, я не смогла ответить; но когда он посмотрел, то прекрасно понял мою увлеченность. Это фильм о женщинах, об их слабостях, но также и об их силе. В сущности, все они – хорошие люди, одержимые своими чувствами. Но они же и монстры одновременно.

– Как бы вы сами описали свою героиню?

– Это такая Барби в розовом цвете. Фильм – антинатуралистический, в нем можно позволить многое, чего нельзя в других. И, как ни странно, именно в такой картине все должно быть истинным. Это как бы документальное кино об актрисах, которые выполняют свою работу. Нельзя было ни капли переиграть.

– Вдохновлялись ли вы образами актрис 1950-х годов?

– Моделью для моей героини была Одри Хепберн. Я видела много фильмов того времени – с Марлен, с Мэрилин. Но у меня нет идеала женственности, как и нет идеала мужчины тоже.

– Что вы думаете о своем музыкальном номере?

– Песня, танец – это продолжение чувства. Это очередная сцена, а не вставной номер. Песня идет из души. Речь, разумеется, не шла о том, чтобы божественно петь. Но песня и танец помогали сильнее и ярче выразить суть каждого персонажа.

Изабель Юппер: не больше пессимистка, чем есть

– Вы сыграли много провокативных, драматических ролей, в частности в фильмах Михаэля Ханеке. Зато у Франсуа Озона снялись в комедии, что довольно необычно…

– Сама я люблю игру света и мрака, одно не бывает без другого, но когда речь идет о Ханеке, мы имеем дело с исключением: публика окунается в настоящую тьму. И это не фантазия режиссера – просто другой вид реализма, трагическое восприятие мира. Во время съемок фильма «Время волков» в течение двух месяцев мы, члены съемочной группы, были отделены от цивилизации. Правда, у нас все же был ужин, но изоляция действовала довольно угнетающе.

– Легко ли переходить к таким ролям после комедийной, которую вы сыграли в фильме «8 женщин»?

– Давно знала, что я хорошая комедийная актриса, но люди поняли это только после «8 женщин». А переходить от одного хорошего режиссера к другому – что может быть радостнее и проще?

– Франсуа Озон рассказывал, как трудно было ему работать с целым взводом знаменитых актрис во главе с вами и Катрин Денев…

– Он жаловался? Странно, по-моему, он очень хорошо с этим справился. И у нас друг с другом не было проблем.

– Значит, все вы приятельницы, подруги?

– Подруги? Нет. Мы просто цивилизованные люди.

– А если бы вы – они – оказались в ситуации конца света, как в фильме Ханеке?

– Оттого, что я снялась во «Времени волков», я не стала большей пессимисткой, чем была. Это скорее теоретический пессимизм, философский. Все равно мы все привилегированные люди, занимаемся интересным творческим делом. Иногда мы немного стыдимся своего благополучия, но не бежим помогать бедным и несчастным и веревку тоже не мылим.

– Ощущали ли вы себя, работая на съемках «8 женщин», частью французской актерской семьи, традиции? Вдохновлялись ли ролями своих предшественниц?

– Нет, каждая из нас индивидуальна. Нельзя имитировать то, что было раньше. Каждая актриса – продукт своего времени.

– Как вам удается делать убедительными своих героинь, даже если они совершают дикие, необъяснимые с точки зрения других поступки? Пытаетесь их оправдать и полюбить?

– Скорее, это дело опыта. Во французской традиции – находить ответ на вопрос «зачем» заранее – когда только начинаешь работать над фильмом. Потом наступает время делать, а не задавать вопросы. А если и задавать – то не «почему», а «как».

Фанни Ардан: ярко выраженная индивидуалистка

– Что отличало атмосферу съемок у Франсуа Озона?

– Много рассказывали небылиц о том, что происходило на этих съемках. На самом деле между нами, женщинами, не было конфликтов, потому что у нас установилось «равновесие ужаса» – как между Россией и Америкой в эпоху холодной войны. Поскольку все актрисы были одного уровня известности, первая, которая начала бы капризничать, поставила бы себя в смешное положение.

– Вы часто играете «женщин на грани», которые совершают жестокие и рискованные поступки. Вы такая и в жизни?

– Да, я люблю риск. Больше всего из своих последних героинь я похожа на Пьеретту из «8 женщин». У меня нет мужа, нет дома, нет денег – я свободна. Не люблю группы и коллективы, не хочу быть членом семьи, я – ярко выраженная индивидуалистка.

Бассейн с двойным дном: «Бассейн»

После эксперимента с целым женским отрядом Озон вернулся к более камерному кино. И к Шарлотте Рэмплинг, которая по-прежнему его вдохновляет. В «Бассейне» она играет английскую писательницу-детективщицу Сару Мортон. Приехав поработать над очередным романом во французский дом своего издателя, она видит Жюли, юную дочку хозяина, и проигрывает в голове криминальную драму, которая, впрочем, может оказаться реальной и в которой чопорной англичанке самой доведется стать не последней участницей.

Сара, заключившая себя в профессиональную казарму, вместо сочинения очередного бестселлера все больше проникается безалаберной жизнью Жюли, заполненной музыкой, праздной болтовней и меняющимися партнерами для секса. Внешне отношения двух женщин балансируют на грани бытового скандала, но втайне Сара увлечена ветреной француженкой, наблюдает за ее любовными утехами, и сюжет начинает двигаться по проложенной Озоном колее бисексуальности с примесью криминалитета. В чудном доме с манящим бассейном, среди божественных средиземноморских пейзажей Саре Мортон приходится, в грезах или наяву, стать соучастницей преступления и даже, чтобы скрыть его следы, соблазнить престарелого садовника. Достойной партнершей Рэмплинг в образцовом женском дуэте стала Людивин Санье (одна из восьми женщин), показавшая недюжинную актерскую хватку.

«Бассейн» Озона тут же вызвал в памяти другой «Бассейн», снятый в 1969 году режиссером Жаком Дере. Характерно, что названиями для обоих французских фильмов служили иностранные слова – первый назывался по-итальянски (La Piscine), второй – по-английски (Swimming Pool). Действие обоих разыгрывается в Провансе, на красивой вилле с бассейном. Перекличка заметна и в персонажах: Ален Делон в старом фильме играл писателя, подавшегося в рекламу; в новом Шарлотта Рэмплинг предстает в образе детективщицы, в которой что-то есть от Агаты Кристи, что-то от Патриции Хайсмит. Обе картины построены на психологическом поединке, в обеих происходит убийство.

В старом «Бассейне» Делон выяснял экранные (а отчасти и заэкранные) отношения со своей отвергнутой невестой Роми Шнайдер и со своим поверженным соперником Морисом Роне – последние не без гомосексуальных обертонов. В фильме Озона героиня Рэмплинг сталкивается с девчонкой-оторвой (Людивин Санье), к которой испытывает сложную гамму чувств: ревность, раздражение, зависть к молодости. И – неожиданное влечение.

От «Бассейна» до «Бассейна» – дистанция огромного размера. Фильм Дере выразил дух 1960-х годов, когда кинематограф made in France утверждал новый стиль в моделях яхт, спортивных машин и в убранстве летних резиденций в окрестностях Сен-Тропе. Элементом дизайна становились и загорелые девицы – вроде той, что изображает в картине Джейн Биркин. Прически «бабетта», пластмассовые шезлонги, бокалы с солнечно-золотистым виски и музыка Мишеля Леграна (композитора «Шербурских зонтиков» и «Бассейна») – вот атрибуты буржуазно-романтичного стиля и образа жизни, идеальным воплощением которого становился бассейновый рай ультрамодерна.