Помоги проекту - поделись книгой:
Большое место в песнях Высоцкого занимает сопутствующая пропаганда табакокурения и потребления алкогольных напитков:
И др.
Высоцкий как абсурдизатор (абсурдизация — разновидность деструкции: разрушение мышления) отличился участием в создании музыкальной сказки (дискоспектакля) «Алиса в Стране чудес» по мотивам одноимённой абсурдистской книжки Льюиса Кэрролла. Этот абсурдизаторский проект реализовывался в 1972–1976 гг. Пластинки потом якобы пользовались большой популярностью и до начала 1990-х довыпускались чуть ли не каждый год. Я их, правда, не видел и не слышал: наверное, расходились из-под прилавка как дефицит.
Из Википедии (статья «Алиса в стране чудес (радиопьеса, 1976)»):
«После окончания записи состоялся художественный совет, на котором Наталья Сац „обвинила Всесоюзную студию грамзаписи в том, что она развращает детей чудовищными песнями Высоцкого“. Лозинская была уволена, директор Всесоюзной студии грамзаписи Борис Давыдович Владимирский слег с инфарктом.»
(Это, кстати, к тому, что далеко не все советские евреи, работавшие в искусстве, маялись деструктивной дурью, как это кажется пламенным российским жидоедам, воспитанным на книгах Григория Климова.)
«Всеволод Абдулов (рассказчик пластинки) вспоминал об одном из худсоветов фирмы „Мелодия“: „Профессиональные композиторы и поэты прослушали часть готового материала и сказали: „Да вы что? С ума сошли? Мы — взрослые — ничего не поняли. А они хотят, чтобы это дети слушали… Закрыть немедленно.“ И такое повторялось несколько раз“.»
Из галиматьи Высоцкого, подстраивавшегося под галиматейность книжки Кэрролла:
Кстати, в Яндексе на «анти-анти-а-координаты» по состоянию на 28.02.2013 нашлись только 23 ссылки: ахинея не прижилась даже среди больших поклонников Высоцкого.
Якобы эти абсурдеры неявно обличали абсурдизм и некоторые другие пороки советской действительности. На самом деле советское общество было не более абсурдным и вообще не более порочным, чем альтернативные общества, но по-своему. Лично меня впечатляет абсурдность не СССР-а, а культа Высоцкого. Я думаю, в конце 1980-х был период, когда Высоцкого в русскоязычном мире почитали даже больше, чем Иисуса Христа. На сегодня счёт вроде как бы уравнялся: по крайней мере в Яндексе и тот, и другой якобы набирают по 3 миллиона ссылок. Для сравнения: Сталин — 3 млн, Ленин — 4 млн, Троцкий — 1 млн, Гитлер — 3 млн, Геббельс — 0.454 млн, Диоген — 0.534 млн, Аристотель — 2 млн, Ницше — 1 млн, Наполеон — 3 млн, Бонапарт — 1 млн, Эйнштейн — 3 млн, Элвис — 3 млн, Тесла — 2 млн, Менделеев — 3 млн, Тальков — 1 млн, Цой — 3 млн, Моцарт — 3 млн, Сальери — 0.43 млн, Герострат — 0.138 млн, Чикатило — 0.273 млн, Фейхтвангер — 0.139 млн, Кафка — 0.886 млн, Жюль Верн — 0.772 млн, Шерлок Холмс — 3 млн, Конан Дойль — 0.834 млн, Пушкин — 4 млн, Дантес — 0.772 млн, Лермонтов — 3 млн, Достоевский — 3 млн, Дракула — 2 млн, Шварценеггер — 0.363 млн, Сталлоне — 1 млн, Лундгрен — 0.269 млн, Стивен Сигал — 0.553 млн, Дассен — 1 млн, Челентано — 2 млн, Юрский — 2 млн, Смоктуновский — 0.236 млн, Бродский — 2 млн, Собчак — 3 млн, Pussy riot — 4 млн, Александр Бурьяк — 0.006 млн.
Высоцкий и еврейство. В СССР 99% русских считали фамилию «Высоцкий» исключительно славянской (90% и теперь считают) из-за своего невежества в «еврейском вопросе», зато 99% евреев такой ошибки не делали и уверенно видели в Высоцком еврея с вытекающими из этого последствиями. Становлению Высоцкого в качестве всеобщего любимца способствовала как русская, так и еврейская часть общества (причём последняя, думаю, — особенно).
Рядом с Высоцким всегда было много евреев и полуевреев. Ну да, конечно, такой была театрально-киношная среда в Москве.
Талант есть частью результат воздействия среды: среда может способствовать развитию задатков, а может и тормозить его. И среда задаёт направление развития. Высоцкий, каким мы его вроде бы знаем, человек искусства, — в значительной степени продукт своей довольно еврейской микросреды.
Высоцкий смог стать чрезвычайно популярным в русскоязычной части мира только потому, что в условиях цензуры и в отсутствие интернета его еврейскость была незаметной. Если бы он звался, к примеру, Натаном Соломоновичем Розенблюмом, имел вполне семитскую внешность и вдобавок картавил, то не помог бы никакой талант. Массовое обожание бы не получилось, а получилась бы только кое-какая известность. Александр Яковлевич Розенбаум, правда, как-то пробился, но популярность у него значительно меньшая, чем у Высоцкого, и портретов Розенбаума на полотняных торбах я никогда не видел. И я не думаю, что национально-озабоченные русские ходят на концерты Розенбаума (а ведь при нынешнем состоянии России быть национально-озабоченным — это национальный и гражданский долг всякого истинно русского человека).
Геннадий Брук, Виталий Хазанский («Высоцкий и еврейский мир»):
«Подробности о еврейских корнях Владимира Высоцкого по отцовской линии хорошо известны благодаря архивным поискам киевских краеведов Михаила Кальницкого и Вадима Ткаченко и воспоминаниям двоюродной сестры поэта Ирэны Высоцкой. Родословная поэта прослежена вплоть до прапрадедов Мордки Бронштейна и Акима Райха.»
«Мать и все предки по материнской линии — русские, с соответствующими традициями…»
«По чисто формальным признакам, Высоцкий евреем не был: ни по-советски — запись „русский“ в 5-й графе, ни по-еврейски: по Галахе — не еврей, поскольку не рождён еврейской матерью и не исповедует иудаизм.»
«Как Высоцкий относился к своему еврейству? Несомненно, что относился очень хорошо! Он общался со своими еврейскими дедом и бабушкой, которые, по свидетельству живущей в Израиле родственницы Высоцкого, дома говорили на идише. Следовательно, поэт, слышал еврейскую речь…»
«Напомним также, что среди близких друзей Высоцкого были Давид Маркиш, сын известнейшего еврейского писателя и поэта Переца Маркиша (писал, преимущественно на идише, расстрелян в 1952 году) и Всеволод Абдулов (сын народного артиста РСФСР Осипа Наумовича Абдулова и Елизаветы Моисеевны Метельской).»
«Высоцкий был близко знаком с выдающимся идишским поэтом Матвеем Грубияном (фронтовиком, после войны отдавшим семь лет лагерям по делу ЕАК), бывал и пел у него дома, хорошо знал его стихи Л. Надель, „Матвей Грубиян слушает Высоцкого“, „Индекс“, 06.02.2009. Вероятно, что через родственников по отцовской линии, а также через общение с семьями товарищей-евреев, он перенял знание некоторых еврейских словечек, некоторые черты юмора. В своей статье Е. Браз ссылался на мнение Р. Рошема, что Высоцкий знал идиш.»
«… мы видим: в той или иной форме „еврейская тема“ в произведениях поэта появлялась на всём протяжении творчества (см. тж. В. Попов, 2000), от самого раннего, до зрелого, иногда в виде развернутых произведений, целиком посвящённых „еврейскому вопросу“, иногда в виде мимолётных вставок. Так в „Антисемитах“ Эйнштейн, а также Каплер, Чарли Чаплин, Маркс и друг-Рабинович, названы уже именно как знаменитые евреи, а стало быть — в обсуждаемом аспекте.»
«В том, что появление ряда еврейских мотивов в творчестве Высоцкого — следствие осознания им своих еврейских корней, сомнений не вызывает: ни у какого иного русского поэта, нет столь многочисленных проявлений еврейской темы в творчестве, разве что, у Галича…»
«В 1990 г., на радость коренным израильтянам, вышел перевод на иврит книги Марины Влади „Владимир Высоцкий“. В этом же году, который можно бы назвать „Годом Высоцкого в Израиле“, израильский театр „Бэйт-Лэсин“ поставил на иврите спектакль „Владимир Высоцкий“. Тогда же в рамках международного Иерусалимского театрального фестиваля, к гастролям в Израиле московского Театра на Таганке, сценарий спектакля „Владимир Высоцкий“ был издан в переводе на иврит.»
«Материалы о творчестве поэта вошли в „Пособие для подготовки старшеклассников к экзамену на аттестат зрелости (багрут)“ И. Фогельсона (1995), и в учебник русского языка „На одной планете“ (2002) для израильских школ.»
Из беседы с Наумом Коржавиным (с сайта otblesk.com):
«— Вам не приходилось бывать на каком-нибудь выступлении Высоцкого, где бы он исполнял свои песни „вживую“ — то есть не на магнитофоне?
— Я был только один раз на его концерте в Бостоне, в США. Это было году в 79-м, по-моему, зимой, когда он дал несколько концертов-выступлений в нескольких колледжах на восточном побережье США. Он вообще-то собирался не по колледжам выступать, а по синагогам — это было бы ему выгоднее с материальной стороны: намного дешевле была бы стоимость зала. Но ему в посольстве сказали, что если он будет петь по сионистским центрам, то…»
А ещё в Израиле продаётся чай торговой марки «Высоцкий» (Wissotzky Tea), но это к тому лишь, что фамилия «Высоцкий» у евреев на виду и на хорошем счету: в дореволюционной России существовало крупное предприятие по торговле чаем, основанное Вульфом Янкелевичем Высоцким (1824–1904), достаравшимся до Почётного гражданина Москвы и Поставщика Двора Его Императорского Величества.
В вопросе еврейскости Высоцкого доверимся еврейским специалистам: они сведущи в признаках, по каким это надо анализировать.
Правда, другие еврейские специалисты говорят уже о его выдающейся русскости. Петр Ваиль, Александр Генис («Шампанское и политура. О песне Владимира Высоцкого»; статья написана ещё при его жизни):
«Во всем русскоязычном, но многонациональном советском искусстве трудно найти человека с более „русской“ душой, чем Высоцкий. На всем, что он делает (хоть и Гамлета в театре), стоит клеймо made in Russia. И как-то непонятно: хорошо или плохо — этот гипертрофированный, обнаженный и болезненный, как заусеница, „русизм“ Высоцкого. Но понятно одно: Высоцкий — явление характернейшее. Мода на него приходила уже раз пять и ни разу не уходила.»
«Высоцкий — это по-настоящему народное искусство в том смысле, что оно идет из глубины национального самосознания, и все, что он творит, растворяется в стране, как свое, родное, от сохи.»
«Высоцкий как-то сразу нащупал свою тему: русский человек. Кто он, и что из него сделала советская власть. Не теорией, а нутром он нашел те бесчисленные черточки, которые делают человека русским. Он сам такой. Ему и к бабке не ходи — посмотреть лишь в зеркало. И он лепит в сотнях песен русский характер. Вот он — русский на тройке, что любит быструю езду. И несут хрестоматийные кони, привередливые кони — сани, а в них сидит ездок, которому на все наплевать, лишь бы скорее несли и чтоб пороша в глаза… Русский этот легко узнаваем.»
(…)
«Высоцкий еще и поборник жанра, создавший несколько сотен высокохудожественных, не очень высокохудожественных и совсем не высокохудожественных песен.»
(…)
«Это — результат того самого эффекта сотворчества „под рюмку“ и святой веры в крамольность Высоцкого, в которую, кажется, свято поверил и он сам. Высоцкий, хрипя и рвя струны, изобрел небольшой, но очень производительный печатный станочек для выделки самых подлинных ассигнаций. Но как-то забылся — ручка вертится легко, педаль не тугая, мотор поет — и ненароком наводнил рынок. Началась инфляция. Который Высоцкий, сделанный добротно, а который штамповка в штурмовщину? А разве важно? Теперь уже — разве важно?»
«Необходимая часть функционального соавторства — чтение между строк — оборачивается бессмысленными поисками запретного там, где его нет. А Высоцкий все намекает, все нагнетает и с такой, бывало, мощью, такой пушечной-по-воробьям силой что-нибудь эдакое особо пустяковое загнет, что, содрогнувшись и стряхнув мурашки, задумаешься: „А вдруг, а может?..“ Нет, может, но не хочет.»
«Раздается по Советскому Союзу намекающий рев вместо смысла, и слабеют колени у школьников, и напиваются студенты и учащиеся профтехучилищ, и переглядываются доктора наук. А Высоцкий спекулирует на Высоцком.»
(…)
«…в какой еще стране найдешь компанию физиков-академиков, поющих, скажем: „Не помогли мне ни Верка, ни водка. С водки похмелье, а с Верки, что взять…“ Поют нежные девочки, стараясь хрипеть, поют семиклассники за первой бутылкой портвейна, поют студенческие отряды, стервенея от сухого закона, поют в кино с экрана, поют магнитофонные ленты, необходимые в доме всякого интеллигентного человека.»
«Да не так это сложно, и не то, чтобы запрещено. Киноактер Владимир Высоцкий снялся в двух десятках советских фильмов и в каждом пел. Актер Театра на Таганке Владимир Высоцкий больше десяти лет играет на сцене. Бард Владимир Высоцкий записал с полдюжины пластинок — вплоть до партии Попугая из „Алисы в Стране чудес“. Короче говоря, Высоцкий — отнюдь не Галич. При всем запрете на Высоцкого Высоцкий не запретен. Не разрешен, но и не запрещен.»
«Популярна не только песня, но и ее создатель. Высоцкий — это не только автор, но и герой. Этот образ составляет целый комплекс понятий: модель поведения, modus vivendi. По Высоцкому можно жить. Любить. Дружить. И даже противостоять властям. Комплекс „Высоцкий“ учитывает особенности многообразной советской жизни — это нечто среднее между комплексом ГТО и комплексом неполноценности. Сильный и благородный человек-хищник, искренний и истеричный в дружбе и ненависти, первый любовник и первый герой, Высоцкий всегда играет „Высоцкого“.»
«Итак, он — образец для подражания. А в качестве такового перестал быть явлением индивидуальным и стал явлением социальным.»
«Многое привлекательно в песнях Высоцкого. Скажем, блатная стилизация, щекочущая нервы антизаконностью и дающая выход вечной тяге русского человека к хмельному угару малины, к разухабистой неприкаянности.»
«Множество песен-фельетонов слушают потому же, почему их так охотно читают в газете: всегда приятно узнать, что кто-то проворовался. А главное — это приносит успокоение: есть, конечно, кое-где кое-какие отдельные недостатки, сравнительно легко устранимые. И Высоцкий охотно идет на низведение серьезного конфликта до легкой насмешки. Не всегда, разумеется, но вот, например, его песня о Мишке Шихмане, которого не выпустили в Израиль — здесь так. Потому что держаться на таком уровне обобщения, как в „Доме“, не под силу автору, да, наверное, не нужно и слушателю. Так — похихикали, головами покачали, да и пошли наутро созидать сами знаем что.»
«Псевдопротест привлекателен всегда, ибо облегчает жизнь, давая необходимый выхлоп отрицательных эмоций, и в то же время не обязывая ни к серьезному размышлению, ни, тем более, к действию. А особенно, псевдопротест, поданный в добротной упаковке — и потому так споро расходится ширпотребный Высоцкий, что пилюля-то подслащена; прививка проходит безболезненно, и служба социальной профилактики держит марку.»
Вообще-то Высоцкий не позиционировал себя явно в качестве русского (ну, в качестве еврея — тоже). По текстам песен Высоцкий — больше русский, чем еврей; по социальным связям — больше еврей, чем русский. В общем, промежуточный тип со сложностями самоидентификации.
Указанную статью Высоцкий читал и сказал: «Ничего-то они не понимают» (Валерий Перевозчиков «Правда смертного часа»).
Высоцкий доносов не писал, перед властями не выслуживался, никого не «грыз» и не травил. Материальных и прочих ценных результатов он добивался посредством творческого продукта, а не посредством интриг и сделок. А если кому-то разбивал машину, то не нарочно. Кроме алкоголизма, наркомании, контрабанды, неустойчивости в браке, тяги к роскоши и к быстрой езде, а также нарушений трудовой дисциплины, Высоцкий ничем нехорошим не отличился. В творчестве он не вульгарничал, а только простонародничал иногда. Но «по Высоцкому можно жить» — это уж слишком. «Жить по Высоцкому» — значит пить-курить-колоться, надрываться ради барахла и дачного домика, нажить язву желудка, рано помереть в страшных муках, оставив после себя то, что на хлеб не намажешь, в теорию не встроишь, в конструкцию не добавишь, в винтовку не зарядишь.
Ни один нормальный родитель своему чаду «жизни по Высоцкому» не пожелает, а если заметит, что она, тем не менее, начинается, то забеспокоится, не повадилось ли уже чадо и злоупотреблять алкоголем.
В разные этапы своей жизни Высоцкий был в своей этнической и политической ориентации немножко разный: в зависимости от влияний и накопления личного опыта.
В принципе для еврейско-русского полукровки возможны были в советских условиях следующие этнические стратегии:
1) прибиться к одному из своих этносов и скрывать свою частичную принадлежность по крови другому этносу;
2) прибиться к одному из своих этносов, но своей частичной принадлежности по крови другому этносу не скрывать;
3) считать себя принадлежащим русско-еврейскому надэтносу;
4) считать себя представителем новой общности «советский народ».
Ни одна из этих стратегий не являлась аморальной, ни одна не обеспечивала отсутствия проблем на этнической почве. В наличии этих проблем были виноваты родители полукровки.
Высоцкий сначала колебался между этими стратегиями (и это было нормально, потому что жизнь в СССР была не совсем сахар), но в конце концов прибился к евреям, причём евреям, настроенным не просоветски. Так вот, это было сделано из карьерных соображений (другие причины не просматриваются), потому что позволяло хорошо вписываться в столичную культурную среду, в которой у евреев были очень сильные позиции. Столичная еврейская культурная верхушка была в среднем не то чтобы настроена антисоветски, а, скажем так, ладила с Советской властью из утилитарных соображений, в отсутствие убеждённости в том, что эта власть правильная. Иначе говоря, эта верхушка пребывала в готовности предать при первой благоприятной возможности.
Высоцкий воспринял настроения своей социальной среды, своей «референтной группы». Воспринял из подражательности и потому, что это давало социальные связи, нужные для обеспечения высоких заработков. Русскость мешала, несоветская еврейскость помогала.
У националистически настроенных русских Владимир Высоцкий — как правило, фигура резко отрицательная. Не потому, что еврей (у них бывают и «хорошие» евреи, пусть и редковато), а потому что был интегрирован в еврейскую культурную верхушку, разделял её взгляды, вместе с «собратьями» мешал пробиваться «истинно русским людям», двуличничал, наживался на втюхивании бессребности и самоотверженности.
Для массы русскоязычного плебса Высоцкий, среди прочего, был средством самоутверждения: если ты побывал на концерте Высоцкого, это значит, что ты не лишь бы кто, а сумевший приобщиться к истинно великому, а также урвать у жизни кусочек доподлинного блага, и другие плебеи должны тебя за это особенно уважать, потому что у них так принято. Это достижение — приблизительно из того же ряда, в котором теперь посещение какой-нибудь европейской столицы: вроде, и не очень дорого и не так чтобы совсем у чёрта на куличках, но даётся далеко не каждому.
Из русской националистической «критики»:
«Высоцкий — разрушитель душ и, что особенно опасно, не лишённый талантливости. Его использовали антисоветчики-русофобы как таран для уничтожения Советского Союза (Великой России). Его тяжёлые пороки: наркомания и алкоголизм в сочетании с врождённым синдромом несчастного, озлобленного на всех и вся человека ловко использовались его антисоветским (антирусским) окружением и агентами влияния, служащими Мировому Правительству (комитету 300).»
(11.10.2010, с сайта berkovich-zametki.com)
Про «разрушителя душ» — преувеличение: в расхожем наборе песен Высоцкого «плохие» песни перевешиваются «хорошими», а явно деструктивные ещё надо откапывать (надо думать, народ их отверг). Про «озлобленного на всех и вся» — клевета: мизантропом Высоцкий не был. И даже не был критиканом. Критический компонент у него присутствует в нормальном соотношении с некритическим.
Ещё можно предположить, что «Мировое Правительство» через своих еврейских агентов гробило Высоцкого как неправильного, мешающего еврея и как национальное достояние многострадального русского народа. На самом деле Высоцкий — в основном жертва собственной невоздержанности.
Можно говорить о Высоцком и как о вульгаризаторе общества. Во всяком случае, так делает поэт и пр. Юрий Колкер (статья «Высоцкий без гитары»):
«Он взял готовые личины, из которых первой и самой выигрышной была приблатненная песня. На нее-то немедленно и отозвался пресловутый социально близкий элемент, прочно закрепившийся в подсознании советской интеллигенции и в самом Кремле. Повеяло родным, посконным. Высокое, требующее душевной работы и воспитанного вкуса, отметалось. Песня взывала к темным сторонам подсознательного. Косвенно — и очень расчетливо — слушателю говорилось: высокая культура — вздор, наносный слой, в котором копошится гнилая образованщина; а правда-матка — вот она, грубоватая, с хрипотцой, но зато уж честная; да и жизнь — разве она не груба?»
Некоторые подпускают тумана в историю смерти Высоцкого. Станислав Садальский (книга «Дебил-шоу», стр. 115):
«Спустя много лет в Нью-Йорке я встретил Надю Попову, второго режиссёра фильма „Зелёный фургон“, уехавшую насовсем в Америку. Надя рассказала, что в тот злополучный июльский вечер друзья сидели у Высоцкого на кухне и пили. А чтобы Высоцкий не позволил себе лишнего, его связали. Когда после вечеринки они вошли в комнату, Володя был уже холодный. Надю 7 лет назад зверски убили, но живы и молчат все участники этого вечера.»
Кое-кто предполагает, что Высоцкому ещё и кляп в рот засунули, чтобы не было криков. От фамильярной пьяной компании дождаться такого в принципе можно. Ну, компанию Высоцкий себе сам выбирал. Напомним, что вскрытие тела Высоцкого не производилось. Это значит, что близких людей причина его смерти не интересовала: они её приблизительно знали, но не хотели, чтобы знали ещё и посторонние. Надо думать, Высоцкому пора было умирать — пора по его физическому состоянию. С Высоцким в его последние дни вели себя небережно, потому что уже УСТАЛИ возиться с ним, безнадёжным.
Запись в дневнике Валерия Золотухина от 11 июля 1980 г.:
«Смерть Олега Николаевича…[актёра Таганского театра Колокольникова] В театре плохо. Театр — могила. А там Высоцкий мечется в горячке, 24 часа в сутки орет диким голосом, за квартал слыхать. Так страшно, говорят очевидцы, не было еще у него. Врачи отказываются брать, а если брать — в психиатрическую; переругались между собой…» (цит. по В. Перевозчикову, «Правда смертного часа»)
Под конец от Высоцкого отвернулись почти все. Вспоминает сын Аркадий:
«Все это было ужасно… Ужасно. И настолько отец был тяжелый, что я стал звонить всем, чтобы хоть кто-то пришел!
И я могу вам сказать, что я звонил практически всем. Всем, чьи фамилии я знал. Взял телефонную книжку и звонил. Не помню, что сказали Смехов и Золотухин, но приехать они отказались.
Нина Максимовна сказала:
— Почему ты там находишься?! Тебе надо оттуда уйти!
Семен Владимирович крепко ругнулся. И тоже нашел, что мне нечего там делать:
— Уезжай оттуда!
(…)
И было видно, что все от него чрезвычайно устали…»
Оксана Афанасьева о последних днях:
«Попытки самоубийства… Не то чтобы Володя этим давил — последнее время это было элементарным издевательством над ближними. Все уже так устали, что я понимаю людей, которые побудут с ним немного, а потом едут домой и говорят себе: — Господи! Да пропади оно все пропадом!»
(Цит. по В. Перевозчикову, «Правда смертного часа».)
Поделиться книгой: