Помоги проекту - поделись книгой:
Та кивнула, и, не без усилий, добыла из аптечной коробочки таблетки, одну протянула Катерине, а другую положила себе под язык.
— Ты сам-то как? — Антон старался делать вид, что ему всё нипочём, но получалось не очень. Теперь, когда непосредственной опасности не было, пережитое нахлынуло, повторялось вновь и вновь, с подробностями, которые разум прежде не замечал. Труднее всего было забыть Семёна, распадающегося в пыль, превращающегося вначале в мумию, а затем в то пугало из корней.
Они вчетвером ещё дважды сходили с полными вёдрами к дубу: в конце концов все его ветви рухнули, рассыпались; все корни, сколько было видно, обратились в пыль. Копаться внутри груды пыли, где некогда был ствол, никто не захотел. А собравшиеся вокруг пугала постепенно серели, съёживались, словно высыхали, и, наконец, стали рассыпаться в пыль от простого пинка.
А потом они вспомнили про подпол. Те мохнатые штуковины висели на потолке и горели себе, словно ничего не случилось. Проход — подземный коридор — в тот давешний круглый зал оказался открыт. И там, что вновь повергло людей в ужас на несколько минут, в остальных креслах оказались эти «пугала», человекоподобные существа, сплетённые из ветвей и корней. Сидели во всех креслах, кроме четырёх.
Антон и Сергей переглянулись, и окатили ближайших к ним «мёртвой» водой. Её оставалось всего ведра три или четыре. Подействовало как обычно, всё начало распадаться и разрушаться.
— Может, зря мы всё это? — предположил Сергей, когда вся вода в чёрной кадке кончилась, и оба они устало опустились на лавку. — Может, надо было оставить? Кто-нибудь бы изучил, что это всё такое.
— Пошло оно к чёрту. — Антон поставил ведро рядом с лавкой, ощущая, насколько устал. — Мне плевать. С Марса они, или откуда-то ещё, но они нас туда собирались посадить, неужели не понятно? В таком же виде, как остальных.
— Но зачем?
— Не знаю. И не узнаю, наверное. Как там девочки?
Сергей встал было, чтобы выглянуть, как Катерина сама вошла в дом.
— Там люди какие-то идут, — сообщила она. — Много людей. Наверное, придётся много чего… ой, мамочки! Вы это видите?!
Она указала. Свет в подполье погас. А поверх крышки появился, словно иней вырос, сероватый налёт. И пополз, пополз дальше, по полу и вокруг. Парни спрыгнули с лавки, когда увидели это.
Они смотрели, как «иней» распространяется вокруг, неравномерно; длинный язык его метнулся к умывальнику, проворно забрался поверх, и… умывальник осел со скрипом, рассыпался, рухнул всё тем же серым порошком. Иней пополз в стороны, растворив по дороге стоявшие рядом вёдра.
— Термос! — воскликнула Катерина и метнулась к столу, по ножкам которого уже взбирался «иней». — Держите!
Чуть не уронили — тяжёлый, зараза! Катерина отпрыгнула, посмотрела на свои ноги — по ботинкам полз «иней», но полз медленно, она взвизгнула.
— Вода! Живая вода! — воскликнул Антон, силой вытаскивая обоих наружу. — Есть ещё?
Евгения уже подходила к дому, держа в руках то самое ведро. Плеснула на ноги Катерине и смыла иней — как и не было его.
— Надо от дома подальше, — указал Антон. — Вроде не лезет наружу пока, но чёрт его знает!
Внутри дома что-то шуршало, с грохотом падало, шелестело. Дом дрогнул и сложился внутрь, медленно рассыпаясь по брёвнышкам. И всё. Люди долго стояли поодаль, пристально глядя на руины, но никакого инея уже не было.
— Вот чёрт! — потёр Антон затылок. — Что же это такое? Концы в воду? Как такое может быть?
— У меня уже сто таких вопросов записано, — отозвалось Катерина. — Народ, я домой хочу. А нам ещё вон с теми беседовать.
Едва они отошли подальше от дома — шагов на двадцать всего — как подбежали люди в форме МЧС. Чуть дальше, на одном из севших вертолётов, виднелся красный крест.
— Кавалерия, — усмехнулся Антон, снимая рюкзак. — Очень вовремя.
— Конец августа?! — ужаснулась Евгения, а следом за ней — остальные. — Мама дорогая! Мы тут полтора месяца просидели?? Но ведь…
Она была бы и рада проверить, но планшет не включался, батарея села, а телефон показывал первое января будущего года. Телефоны остальных показывали другие даты, и тоже из не очень далёкого будущего. Кто во что горазд.
Удивительно, но их очень быстро оставили в покое и спасатели, и полиция. Отмывали в возведённой неподалёку от деревни палатке, изучали разными приборами и их, и рюкзаки, но ничего не нашли, и даже показания почему-то брать не стали. Впрочем, едва четверо вышли из палатки и направились к своему автомобилю, стало ясно, почему.
— Майор Колосов, — рослый мужчина лет сорока, с квадратным лицом и начавшей седеть шевелюрой, предъявил свой документ. — Нужно поговорить. Лучше прямо сейчас.
— ФСБ, — покачал головой Антон. — С ума сойти. Ну да, разумеется. Мы арестованы?
Колосов рассмеялся и покачал головой.
— Ну, если вы признаетесь, что это вы тут всё устроили — возможно. Нет, нам нужен ваш рассказ. Насколько я понимаю, вы — единственные живые очевидцы. Есть погибшие, и нам нужно описание того, что тут случилось.
— Да-да, — отозвалась Евгения неприязненно. — А потом вы нас в дурку, навечно. Или куда у вас сейчас психов отправляют.
Колосов рассмеялся повторно.
— Вам досталось, я вижу. Обещаю, что отсюда вы поедете, куда захотите, если только не признаетесь в убийстве. Идёмте вон в ту палатку.
Колосов внимательно слушал, практически не задавая вопросов типа «вы уверены, что на самом деле это видели», а лишь уточняя детали. Когда Евгения упомянула о видеозаписи на телефон, Колосов оживился.
— У вас сохранились записи?
Евгения, не успев обдумать толком последствий, кивнула и положила телефон на стол.
— Кто-нибудь из вас ещё вёл записи?
Отрицать было бесполезно: сами проговорились во время путаного рассказа, а Колосов, как выяснилось, превосходно всё запоминал с первого раза.
— Я понимаю, больше мы своих телефонов и этих записей не увидим, — поджала губы Евгения, заметив, как Колосов складывает всё это в портфель. — И что теперь?
— Вы получите новые телефоны, и я прослежу, чтобы все личные данные на них были восстановлены. Что касается видео… Я надеюсь, вы понимаете, почему не стоит их выкладывать в открытый доступ. Да, а где то, что вы называли термосом?
— Там же, где и умывальник, — хмуро пояснила Евгения. — Когда мы оттуда выбегали, я его выронила.
Колосов покивал и развёл руками: «Нет, так нет». На столе перед ним лежала та самая мохнатая штуковина-светильник в пластиковом пакете, а в портфеле все мобильные инструменты геологов. «Вот и всё, — подумала Катерина, — всё отобрали. Теперь только то, что успели запомнить».
— А где баба Нюра? Вы нашли её? — поинтересовалась Евгения, когда Колосов, извинившись, начал делать пометки в блокноте. В настоящем блокноте настоящим карандашом.
— Тело обнаружили там, где вы и описали. Следов насильственной смерти нет — это всё, что я пока могу сказать.
— А Семён? То, что в тракторе?
— Трактора нет. — Колосов откинулся на спинку стула и посмотрел в глаза Евгении. — Как вы описывали — серый порошок. И всё. Фрагменты чего-то, напоминающего человеческие кости. Эксперты уже занимаются.
— Слушайте, вы что, так просто взяли и поверили всему, что мы рассказали? — не удержалась Евгения. — Мы сами-то не очень ещё верим, если честно. А вы даже не усмехнулись ни разу.
— Я расследовал происшествие на перевале Дятлова. — Колосов потёр лоб. — Вместе с коллегами изучал подземные проходы под Лысой горой, в Киеве. Побывал на морском полюсе недоступности. Если что-нибудь из этого вам что-нибудь говорит.
— Чёрт, круто! — воскликнул Сергей. — Что, правда? Вы тоже расследовали историю на перевале?
— Я там даже ночевал несколько раз. Да, всё правда. Вам необходимо подписать эти бумаги. Это подписка о неразглашении. Читайте внимательно.
— То есть никому ни слова, не говоря уже о публикации в Интернете, или ещё где… — Катерина внимательно вчитывалась в свой экземпляр.
— Совершенно верно. Только в рамках официальной версии произошедшего.
— И какая же она?
— Я сообщу вам, не беспокойтесь. И ещё, возможно, мне придётся вызвать вас вновь, если потребуются уточнения.
11
Они и раньше обычно собирались у Антона, так как-то повелось. Не то чтобы часто, но как минимум раз в месяц. А сейчас стали собираться раз в неделю, на выходных.
— Выброс болотных газов, — повторила Евгения официальную версию. Ей с Катериной ехать из одного района, поэтому частенько вместе и отправлялись. — Чушь полная. Но ведь все поверили!
— Ни деревни официально нет, ни бабы Нюры не было, ни Семёна. — Катерина кивнула. — Никого не было. Ничего не было. Метана надышались, вот и примерещилось чёрт-те что. Что там Антон говорил? Прямо такой весь из себя таинственный.
— Говорит, у него сюрприз для нас. Для поднятия настроения. А ты что несёшь? Вижу, что рюкзак тяжёлый.
— Еда. Серёга обещал фильмы принести. Ты же тоже согласилась на ночь там остаться, если затянется. А что есть будем?
— Основательно! — покивала Евгения. — Одобряю.
После того, как объятия и восторженные визги закончились, Евгения сняла шапку и приподнялась на цыпочки, чтобы забросить её на полку, у неё никогда не получалось просто положить её туда, ростом не вышла среди остальных.
Увидела, что прямо над её головой — и села прямо на пол.
— Охренеть, — произнесла она, когда обрела дар речи. — Катя, ты это видишь?
— Что… — Катерина проследила за её взглядом… и тоже уселась. Над головами, прикреплённый к потолку, мягко светился знакомый по воспоминаниям мохнатый шарик. — Обалдеть! Антон, откуда?!
— Из кармана. Идёмте на кухню, кое-что ещё покажу.
— Мама дорогая! — Евгения невольно попятилась. На столе стоял поднос, а на нём… ещё шесть таких мохнатых шариков-светильников. — Откуда??
— Смотри. — Антон взял один из шариков, сплющил его край между пальцами… и надорвал. Евгения вздрогнула. Антон резким движением развёл руки, протянул их — на ладонях было теперь два шарика поменьше.
— Вот так. Я ещё там его случайно надорвал и заметил, что разрыв сразу зарастает. Им нужна вода, чтобы светить, — пояснил он. — Это я уже понял. Если в квартире слишком сухо, они перестают светить, и начинают съёживаться. Не знаю, как они это делают, но если положить их в воду, то через пару дней оба вырастают до одного и того же размера.
— Сдуреть! — Евгения боязливо потрогала один из шариков. — Прикольно! Как кошка на ощупь. А ты не боишься, что, не знаю, там микробов полно жутких, или что он людьми тоже питается?
— Если бы питался, у них были для этого все шансы. Он чистый. Я исследовал у Семёныча в лаборатории, на нём вся микрофлора только наша. А жидкость, которая внутри так вообще стерильная.
— И что за жидкость? — Евгения осмелилась и подняла один из шариков. — Сухой! Ничего себе — вода вообще не пристала. Он тёплый! Так что за жидкость?
— Вода. Да-да. Я попытался отщипнуть кусочек, он тоже стал самой обычной водой. Ну, не совсем обычной, там пять процентов тяжёлого водорода, а остальное обычная вода. И ничего больше. То есть абсолютно ничего.
Катерина подняла взгляд.
— Не может быть, Антон. Шутка, да?
— Не последняя. Что у тебя в рюкзаке? Еда?
— Не только. Тоже хотела сюрприз сделать. — Она сходила за рюкзаком и, передав пакеты с провизией хозяину, поставила на стол… термос. Ну или что-то очень похожее. На вид тот самый.
— Сдуреть! — восхитилась Евгения. — Ну, мы заговорщики. Вот, держите. — Положила на стол карту памяти. — Я вынула из моего телефона. Заменила, когда предыдущая кончилась. То есть тут только одна запись, но я её боюсь, если честно. И ещё я взяла пробы всякой воды. И того порошка. С собой не принесла, дома пока спрятала.
— Так. — Антон почесал затылок. — Чую, разговор затянется. Сергей, неси его сюда, раз уж ты последний.
— Кого «его»? — насторожилась Евгения и ахнула, когда Сергей принёс… кота. Чёрного крупного кота с белым пятном на груди. И с перевязанными лапами. Кот дремал на руках человека; лишь на пару секунд он открыл глаза, оглядел присутствующих и снова закрыл.
— Позавчера ко мне пришёл, — пояснил Сергей. — Все лапы в кровь стёр. Не представляю, как он добрался, и почему именно ко мне. Он в ошейнике был, а к ошейнику примотано вот это.
На стол легло письмо, исписанный мелким почерком лист бумаги, вложенный в пластиковый пакет.
— Как зовут — не знаю. Я его зову просто «кот», он вроде отзывается. — Сергей уселся за стол. — Ну что, в каком порядке будем обсуждать?
По давней уже традиции посмотрели всего «Штирлица», то есть «Семнадцать мгновений весны», ещё в советском чёрно-белом варианте без цензуры.
— Ладно, Катя, — Антон поставил последнюю серию на паузу. — Давай уже читай, или мне передай, если сама не хочешь.
«
— Это он — Чугунок? — опешила Катерина, гладя кота за ушами. — Это ему четырнадцать лет? Да ему лет пять от силы!
— Может, он тоже пил ту живую воду? — предположил Антон. — Чёрт. Почему она нам не сказала?
— Она хотела, чтобы мы уехали, — сказал Сергей. — Но, похоже, кто-то другой не хотел. Я вот чего не понимаю. Никаких публикаций. Никаких новостей. Так, заметка в пять строк, что был выброс болотных газов, галлюцинации, пятое-десятое, но все живы и здоровы. И мы, а вы заметили, что никто нами не интересуется?
— Кроме того Колосова, — уточнила Евгения. — Он звонил чуть не каждую неделю, узнавал о здоровье. Трогательная такая забота.
— Именно! — Антон поднял указательный палец. — Только он. Блин, в лаборатории даже не поинтересовались, где мы пропадали. Приняли результаты, и всё. Как ни в чём не бывало!
— Может, Колосов, или кто там с ним работает, успели поговорить с завлабом?
— Может быть. Я вам вот ещё что покажу. — Антон встал и снял футболку. — Видели? У меня тут был шрам. После лечения аппендицита. Так вот, ничего нет. Вообще никаких шрамов не осталось. Я себя в зеркале осмотрел, когда обнаружил. Ни единого шрама! И зубы все целые стали!
Поделиться книгой: