Помоги проекту - поделись книгой:
Мы подписали контракт со Scaled Composites, чтобы они начали работу над нашей новой космической программой, но мы также собрали с нуля и свою собственную команду, чтобы было кому подхватить результаты работы Scaled. Затем пришлось заниматься приемом предварительных заказов, продираться через всевозможные правила и законы и пытаться понять, как вообще все это встроить во вселенную Virgin. Мы не знали, как будет работать эта система, но я был уверен, что мы создадим сотни рабочих мест и вдохновим миллионы мечтателей. Разрушив барьеры и дав крылья двум коммерческим астронавтам, я и сам сделал один (маленький) шаг к своей мечте. Вдруг оказалось, что у наших семей, наших друзей и тысяч других людей есть надежда слетать в космос: мы все-таки дожили! А ведь я уже было почти отчаялся. Теперь, после XPRIZE, я был уверен, что мои космические мечты вот-вот станут явью. Но вникать в детали здесь и сейчас не хотелось – это был повод еще раз взглянуть на небо и полюбоваться чудом космоса, который теперь был близок как никогда.
На смену безумному дню пришел один из самых бурных вечеров в моей жизни. Казалось, что все жители Мохаве набились в маленький бар отеля Mariah Inn. Я обнимался с каждым встречным. Я даже пытался сосватать Ануше Ансари, американке-астронавту с персидскими корнями, своего сына, совсем забыв, что она уже замужем. «Ты очень красива, Сэм очень симпатичный, мы все очень счастливы – давай выпьем за это!» Президент Джордж Буш позвонил команде с борта номер один и лично поздравил каждого. Я рад, сказал он, что в Америке жив дух авантюризма и предпринимательства. Меня так и тянуло ответить, что у нас самолет лучше, чем у него, не говоря уже о нашей космической программе!
С тех пор, как в 1961 году люди вышли в космос, там побывало менее 500 человек – и в основном «белые англоговорящие мужчины». Прекрасно, что кому-то повезло выбраться за пределы атмосферы, но у меня захватывало дух от предвкушения: мы подарим мечту многим людям из разных стран, говорящим на разных языках и принадлежащим к разным культурам. Один запуск шаттла обходился NASA почти в полтора миллиарда долларов, но мы были уверены, что космонавтика будущего – это новая коммерческая космическая индустрия, которой мы положили начало. Всего несколько драгоценнейших минут – и SpaceShipOne возвестил новую великую эпоху космических инноваций. Впервые небо перестало быть рубежом. Но теперь настало время тяжелой работы. Многомиллиардная частная космическая индустрия ждет лишь нашего животворящего пинка. Virgin Galactic взлетела.
11 Англичанин в Америке
Когда я раньше приезжал в США, мне все задавали один и тот же вопрос: «Эй, ты тот парень из “Друзей”?» Да, это я. Это я продал шляпу с флагом Великобритании Джоуи и болтал с Чендлером в одном из эпизодов этого классического сериала, но в последний раз меня об этом спрашивали довольно давно. Теперь меня скорее спросят про Virgin America, наш американский авиационный стартап. Когда мы начинали, никто в нас не верил. Одна мысль, что после 11 сентября в США можно создать новую авиакомпанию, смешила людей до слез. Мы были первой американской внутренней авиалинией, открытой после теракта, и эксперты в один голос твердили, что мы и закроемся первыми.
Всякий раз, как я летал внутренними рейсами в Америке, меня ждали те же неудобства, что и во время международных перелетов. Обслуживание скверное, цены высокие, на борту тоска смертная, еда невкусная, разве что съедобная, – и неудивительно, что компании теряли клиентов. Похоже, это уже стало общим местом – что полет американским внутренним рейсом можно кое-как перетерпеть, но удовольствия от него не получишь. Мы увидели удачную возможность вклиниться в привычный, испытанный сектор, причем на ключевом рынке, где бренд Virgin уже знали и любили, и на этом рынке нам было куда расти. Почему бы не вернуть полетам их прелесть вместо того, чтобы превращать лайнеры в скотовозы?
В начале 2004 года мы поставили перед небольшой командой в Нью-Йорке задачу: сделать Virgin America действующей авиакомпанией. Директором компании стал Фред Рейд. Первым делом команда выбрала место базирования для новорожденной авиакомпании. Мы рассматривали несколько вариантов – от Вашингтона до Бостона, но в итоге, вопреки голосу разума, выбрали Сан-Франциско. Доводов против этого выбора было множество: аэропорт перегружен и требует вложений, изменчивая погода с частыми туманами, сложности на рынке труда. Но я сильно удивился, когда узнал, что в таком процветающем месте – рядом Кремниевая долина, непрекращающийся поток туристов – нет местной авиакомпании. Чтобы соответствовать своему новому дому, Virgin America с самого начала подавала себя как стартап. В октябре 2006 года, спустя несколько долгих, утомительных месяцев, мы представили наш первый самолет. Мы назвали его Jefferson Airplane – своего рода поклон легендарной рок-группе из Сан-Франциско.
Но один самолет на взлетной полосе – это еще не авиакомпания, до авиакомпании нам было расти и расти. Особенно если учитывать строгое законодательство США. Америка преподносит себя как страну с самой свободной в мире рыночной экономикой, но почему-то там все донельзя зарегламентировано. Наши конкуренты – скорее из страха за свои доходы, чем из патриотизма, – придирались к нашей сомнительной «американскости». Они пытались выставить меня эксцентричным британским дельцом, которому не следует совать свой нос в американский бизнес. Ничего не имею против первой части описания, но вторая претензия – просто чушь. По закону граждане других стран не могут владеть более чем 25 % голосующих акций американских авиакомпаний, и мы строго следовали этому правилу. Хотя мы и лицензировали бренд Virgin и считали Virgin America членом нашей «семьи», Virgin Group все-таки не контролировала авиакомпанию. Но из-за бесконечных придирок наших конкурентов мы затянули с открытием, и это стоило нам десятки миллионов долларов.
А еще из-за них мы потеряли нашего замечательного директора, потому что регуляторы из министерства транспорта выдвинули условие: или мы увольняем Фреда Рейда до февраля 2008 года, или никакой лицензии на полеты. Я сам собеседовал Фреда перед приемом на работу, он летал ко мне на остров Некер, и его заподозрили в близких связях со мной: кое-кто из конкурентов даже утверждал, будто я нанял его для отвода глаз, а управлять бизнесом буду сам. Впрочем, обвинения не лишили Фреда бодрости духа.
– Ну что, мой срок годности истекает, надо поторапливаться, – сказал он во время нашей последней встречи.
Мы обнялись, и я поблагодарил его за отличную работу, но все же это было чудовищно обидно. К середине 2006 года у нас был полный штат сотрудников, были клиенты, ожидающие нашего открытия, и были самолеты, которым нельзя летать.
Начать полеты мы смогли только благодаря замечательному американскому народу. В январе 2007 года мы вышли на улицы Сан-Франциско, чтобы рассказать всем о нашей авиакомпании: пусть люди сами решают, хотели бы они летать с нами или нет! К маю на адрес конгресса было отправлено больше 75 тысяч писем в нашу поддержку. Оказалось, что наша «американскость» не такая уж и сомнительная, и в конце концов министерство транспорта выдало нам разрешение на полеты.
И уже в июле мы радостно открыли бронирование: первый рейс был запланирован на следующий месяц. Пассажиры сметали билеты, а наши экипажи с нетерпением ждали начала полетов. Мы организовали мощную рекламную кампанию в прессе, чтобы о нашем открытии узнали все на свете. Первые рейсы должны были вылететь из Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, чтобы одновременно прибыть в Сан-Франциско. Проблема была в одном: теоретически-то мы получили разрешение на полеты, но сам сертификат министерства транспорта так до сих пор и не материализовался.
7 августа, за день до первых рейсов, у нас все еще не было документов на руках. Я давал интервью в зале ожидания Virgin Atlantic в нью-йоркском аэропорту JFK, стараясь не проболтаться, как мы нервничаем: было вполне вероятно, что никто никуда не полетит. Мы ходили по краю, но в итоге все-таки пришло сообщение от нашего советника. Оно было коротким, но приятным: «Орел сел». Я подскочил в кресле, принялся всех поздравлять и заказал всем присутствующим шампанского, хотя было еще только утро. Наши первые самолеты вылетели из Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, и Virgin America начала работу.
После запуска новых рейсов между Вашингтоном, Сан-Франциско и Лос-Анджелесом мы начали летать в Лас-Вегас: у меня давно чесались руки открыть этот маршрут. В Британии Лас-Вегас считают городом, где даже твой акцент работает как афродизиак, и я не буду с этим спорить. Всегда любил там отрываться – в Вегасе есть где отвести душу.
Отправляясь на Западное побережье перед нашим первым рейсом в Вегас, намеченным на 10 октября, я не имел ни малейшего представления, что придумала наша команда для торжественного открытия маршрута. Я дал им только одно указание: «Мы должны оказаться на высоте, это единственный способ впечатлить Лас-Вегас».
– Окажемся, – пообещала Эбби Лунардини, глава пресс-службы Virgin America.
Незадолго до этого я был рукоположен в священники Универсальной церкви жизни. Оказалось на удивление легко получить священный сан через интернет. Но мне еще не представилось случая воспользоваться своей новой властью – объявлять молодых мужем и женой. Вегас – это столица быстрых бракосочетаний и странных решений, поэтому мы подумали, что наш первый рейс в Город грехов – отличный повод устроить первую в мире свадьбу на высоте 10 тысяч метров. Добровольцами стали наш директор по маркетингу и его невеста. Они с огромным удовольствием согласились связать себя узами брака не где-нибудь, а в проходе между рядами кресел. Свадьба на борту – это была отличная находка! Мы и поженим наших сотрудников, и покажем миру, что мы не как все.
Когда мы прилетели в Лас-Вегас, все были уже в праздничном настроении, и толпа людей приветствовала нас у Palms Hotel. Я думал, что меня просто встретит здешняя команда, и не слишком волновался. Но у пресс-службы на меня были совсем другие планы: свадьба среди облаков – это только начало. Нет, я, конечно, говорил, что мы должны оказаться на высоте, но и помыслить не мог, что на высоте – в буквальном смысле – окажусь я сам.
В дверях Palms Hotel я заметил, что люди, задрав головы, глядят куда-то вверх. Что они там высматривали, мне было уже не видно. Единственное, на что я обратил внимание, – это сильный ветер. И тут я все понял: меня собираются откуда-то сбросить. Я обернулся к Эбби и Кристин Чхве, нашей нью-йоркской пиарщице:
– Это именно то, что я думаю?
– Мы решили, что будет весело, если вы спрыгнете с крыши Palms Casino, – объяснила Эбби. – У нас все готово к церемонии, ее будут вести фокусники Пенн и Теллер. Вся городская пресса ждет вашего прыжка.
Меня никто ни о чем не предупреждал – видимо, команда боялась (и правильно делала), что я откажусь. Я еще раз высунулся на улицу. Погода разбушевалась: пальмы стелились по земле, а ветер, по ощущениям, дул со скоростью 20 метров в секунду, а то и больше. Верхушка здания терялась где-то в небесах, и оно вдруг показалось мне ужасно высоким. В голове стоял звон: «Ричард, скажи “нет”. Они спятили. Скажи им, что ты не станешь прыгать, и уходи». Но разве так просто уйдешь! Вокруг столпилась пресса, и ожидания журналистов были, пожалуй, так же высоки, как башня «Фантазия», венчавшая Palms Hotel. Я надел смокинг и вошел в лифт: подъем на сотни этажей длился, казалось, вечность. Наконец я оказался на самом верху и вышел на крышу отеля. Глубоко вздохнул и дал надеть на себя страховочные ремни. Но на полпути к платформе, с которой надо было прыгать, я передумал. Мне показалось, что ветер слишком сильный. Я отстегнулся, развернулся и направился прямиком к лифту.
Эбби и Кристин были, как и я, в ужасе, но по другим причинам.
– Мы уволены? – спросила Эбби.
– Дайте подумать, – ответил я. – Позвоните мне в номер через 15 минут.
Битые четверть часа я мерил шагами свой номер, пытаясь решить, что же делать. Вскоре за дверью начали перешептываться: конечно, все решили, что я сдрейфил. Но иногда смелость нужна, чтобы сказать «нет» – особенно если подвергаешь риску собственную жизнь. Много раз я был на волосок от смерти. Вспомнить хотя бы, как мне пришлось прыгнуть из гондолы воздушного шара прямо в океан, откуда меня потом выловили спасатели. По сравнению с этим сигануть с небоскреба не так уж и страшно. Но я печенкой чувствовал, что на этот раз все кончится плохо.
Когда 15 минут прошли, Эбби поскреблась в дверь.
– Ричард, мы понимаем, что ты не хочешь прыгать, но не мог бы ты снова просто подняться на крышу, чтобы сделать несколько фотографий для прессы?
А то я не знаю, что это означает!
Когда я вернулся на крышу, то оказалось, что там установили ветрозащитные стены.
– Не так уж здесь и ветрено, – сказал кто-то.
Может, они и правы, подумал я. Может быть, погода успокоилась. Может быть, я делал из мухи слона. У меня простой подход к жизни – «Хрен с ним, была не была», – и он работает. Я решил, что нельзя разочаровывать людей: зря они, что ли, собрались? В два счета я снова облачился в снаряжение и забрался наверх, готовый спрыгнуть со 125 метров.
«Прыгай! Прыгай! Прыгай!»
Далеко внизу Пенн и Теллер заводили толпу, и толпа безумствовала. Я поплелся на позицию. Внезапно ветер, несмотря на стены, снова подул, и я в полной мере ощутил его силу. Кто сказал, что погода налаживается? От ветра просто качало. Ладно, я и так слишком долго тянул. Я не стал топтаться на точке, откуда мне предстояло прыгать. Я помахал рукой, стиснул зубы и шагнул вниз.
Как только мои ноги провалились в пустоту, я понял, что решение было так себе. Невозможно было ни контролировать скорость, ни менять направление. Ветер трепал мне волосы, в ушах свистел ветер. Внизу подо мной верещал Теллер: «Ух ты! Тормози, тормози!» А что я мог сделать?
На скорости больше 160 километров в час порыв ветра жестко и больно приложил меня о стену здания. К счастью, меня не развернуло, так что я ударился спиной, а не головой. В результате я полностью порвал сзади джинсы, разодрал ноги и плечо и здорово треснулся рукой. Когда падение начало замедляться, к жгучей боли добавился еще и жуткий конфуз, и я повис между небом и землей, как тряпичная кукла, чувствуя себя совершенно по-дурацки. Я медленно крутился на тросе, а толпа раскрыла рты от удивления, увидев, как я с перекошенным от ужаса лицом прикрываю руками ободранный зад. Наконец я оказался на земле, а ведущий, пока я выпутывался из ремней, уже совал мне микрофон. Я попробовал приветственно помахать толпе, но рука ходила ходуном. Надо сказать, это было не лучшее мое выступление. Я сунул микрофон прямо в руки Теллеру и покорно похромал со сцены.
После пары часов в руках у медиков я вернулся к гостям и попытался принять бравый вид. Я был не в настроении праздновать и тусоваться, но выбора не было: задница болела так, что я все равно не мог сидеть. Однако все могло быть хуже. Зато теперь все знали, что Virgin America пришла в Лас-Вегас, пусть даже для этого мне пришлось совершить жесткую посадку.
После запуска нового маршрута в Лас-Вегас мы упорно развивали Virgin America. В ноябре 2007 года произошло важное для компании событие: в должность директора вступил Дэвид Куш, который принес с собой ценнейший опыт – он 22 года проработал в American Airlines. Хоть я и люблю выискивать кадры внутри компании, иногда крайне полезно привлечь к работе человека, который знает этот сектор бизнеса изнутри, но при этом имеет свежий взгляд и жаждет работать над новым интересным проектом. Он собрал вокруг себя носителей духа Virgin, и эти замечательные люди очень быстро уловили суть нашей философии. Козыри нашей компании – исключительное качество обслуживания, инновации и оригинальный стиль, а также штат квалифицированных и внимательных сотрудников. Virgin America развивалась, а хвалебных отзывов об уникальности нашей компании становилось все больше, и это было, пожалуй, приятнее всего. «Вы не похожи на обычного летчика», – сказал пассажир, когда один из наших пилотов прошел мимо в аэропорту Сан-Франциско. «Большое спасибо», – ответил он. Добрая слава об авиакомпании разлетелась по всей стране. В 2011 году мы выиграли престижную награду Condé Nast «Лучшие внутренние авиалинии»: сейчас компании уже десятый год, а тогда она прошла всего лишь четверть этого пути. Не считая нашей замечательной команды, больше всего в Virgin America я любил необычные, светлые, поднимающие настроение салоны здешних самолетов, придуманные Адамом Уэлсом, который теперь возглавляет отдел дизайна компании Virgin Galactic.
Хотя нас любили клиенты и ценили эксперты, нам по-прежнему приходилось бороться за необходимые нам стояночные места в аэропорту. При этом цены на топливо росли, а конкуренты атаковали со всех сторон. Наши доходы выросли на 43 % и превысили миллиард долларов, но операционные убытки в 2011 году составили 27,4 миллиона. До настоящей прибыли было еще далеко. Мы запустили рейсы из Сиэтла в Лос-Анджелес и из Нью-Йорка в Лас-Вегас, а потом открыли маршрут с Западного побережья в Бостон. Многие компании, развиваясь, сталкиваются с проблемами роста. Но мы твердо следовали нашим обещаниям оставаться самой инновационной авиакомпанией, даже когда выходим на новые рынки. Мы первыми среди американских авиакомпаний стали предлагать на борту блюда на выбор, а потом первыми же предложили совершенно замечательную вещь, которая мне и самому очень нравится: доступ к Wi-Fi во время всего полета.
Конечно, я всегда считал, что полет – это отличная возможность расслабиться, отключив надоедливые гаджеты, но иногда нужно что-то срочно доделать. Не сосчитать, сколько раз я не мог дождаться посадки, чтобы закончить какую-нибудь работу, поделиться новостями или просто поговорить со своей семьей. Теперь можно было спокойно все это делать на высоте 10 тысяч метров, удобно устроившись в кресле. Поскольку мы считали своим домом Калифорнию, а других авиакомпаний тут не было, мы решили, что надо и нам идти в авангарде новых технологий. Журнал
Открывая наш новый терминал в Международном аэропорту Сан-Франциско, мы хотели разместить рядом взлетно-посадочные полосы для рейсов Virgin America и для кораблей Virgin Galactic. Требования к организации такого невероятного двойного полета казались невыполнимыми, но каким-то чудом мы получили разрешение от Федерального управления гражданской авиации. На борту самолета Virgin America перед взлетом царило нетерпение. Места на этот рейс мы продали с аукциона, чтобы поддержать компанию Galactic Unite (некоммерческое подразделение Virgin Galactic) и независимые школы KIPP. На рейс мы пригласили и несколько детей, учащихся в школах KIPP, – будущих инженеров и юных пилотов, многообещающих математиков и начинающих предпринимателей.
Это стало одним из моих ярчайших впечатлений. Я смотрел в иллюминатор, как рядом с нами летит наш космический корабль, потом поворачивался и любовался восхищенными лицами детей. Рядом со мной сидел вице-губернатор Калифорнии Гэвин Ньюсом и тоже смотрел на плавно летящий корабль, а под нами сверкал огнями мост Золотые Ворота. Мы предложили детям забраться прямо на наши кресла и помахать пилотам Virgin Galactic.
Казалось, что мы смотрим прямо в будущее. Мы даже разглядели, как из кабины самолета-носителя WhiteKnightTwo нам улыбается пилот Scaled Composites Марк Стаки по прозвищу Лентяй, присоединившийся к команде Virgin Galactic в 2015 году. Пассажиры нашего самолета весело кричали «Ура!» – все понимали, что мы сейчас творим историю. Мы одновременно приземлились на двойной полосе аэропорта, и первые пассажиры вышли к терминалу. У нашего самолета, кстати, было очень подходящее название – My Other Ride’s A Spaceship[19] – пожалуй, мое любимое. Кто-то из детей, которые были с нами, никогда до этого не летал на самолете и уж тем более никогда не видел космический корабль. Это приключение, я уверен, вдохновило их на мечты о чем-то большем и дало понять, что космос и вправду принадлежит им и их будущему.
«Надеюсь, кто-нибудь из вас станет пилотом или астронавтом, когда вырастет, – сказал им я. – Или и пилотом, и астронавтом».
Хочешь что-то понять об авиакомпании, посмотри ее ролик о безопасности на борту. Чаще всего эти ролики унылые и предсказуемые. А мы хотели, чтобы людям было интересно и весело, чтобы они смотрели и запоминали важное. Вместе с Virgin Produced компания Virgin America сняла первый в мире ролик о безопасности в виде клипа с музыкой и танцами. Ролик набрал миллионы просмотров и получил несколько наград, но главная награда – это улыбки на лицах пассажиров, когда они смотрят ролик. «Танец безопасности» теперь можно увидеть где угодно – на танцполе, в терминалах аэропортов, в интернете, в супружеской спальне и, конечно, в самолетах. Одна летная бригада даже вживую станцевала этот танец во время полета и научила меня движениям. Может, я и не такой ловкий, как ребята из экипажа, но я очень старался.
Такие штуки отлично поднимают настроение, а также показывают людям, кто мы есть. Всегда приятно убедиться, что все наши сотрудники сохраняют чувство юмора при любых обстоятельствах. А возможностей продемонстрировать свое чувство юмора у нас, в Virgin America предостаточно. Я взял за привычку прятаться на верхней багажной полке и подстрекал бортпроводников делать то же самое. Когда гости заходят в самолет и открывают багажные полки, мы их дружески приветствуем: «Доброе утро, сэр. Могу я взять ваш багаж?»
Все это было очень мило, но нужно было и решать проблемы, чтобы сделать Virgin America успешной компанией. В своей бесконечной мудрости антимонопольные власти США каким-то образом позволили шести крупным американским авиакомпаниям превратиться в три гигантских. Размах позволял им и доминировать на рынке, и контролировать расписание в ключевых аэропортах, что душило конкуренцию и мешало модернизации. Это не просто рассуждения, индустрию не обманешь: почти во всех крупных соцопросах об американских авиалиниях компания United занимала последнее места, а Virgin America возглавляла список. «Больше» не всегда значит «лучше».
Пять лет Virgin America пыталась выбить необходимые места в аэропорту Ньюарка, и к 2013 году так ничего и не получила. Всякий раз власти говорили нам, что мест нет. Но их не было потому, что действующие авиакомпании забивали места маленькими самолетами – себе в убыток, только бы не пустить конкурентов в аэропорт. Что-то сдвинулось с мертвой точки, когда American Airlines пришлось прибегнуть к главе 11 Кодекса о банкротстве США, и мы смогли урвать несколько их мест. Как только мы начали работать, стоимость перелета из Ньюарка в Калифорнию упала на 40 %. Я очень надеялся, что мы сможем расширяться и дальше, но United как-то выбила себе новые места.
Мне казалось, что у них и не было другой цели, кроме как выдавить Virgin America с рынка, чего бы это ни стоило. Я публично вывел их на чистую воду, и мы начали потихоньку переманивать пилотов, предлагая им лучшие условия, а также призывали министерство транспорта пресечь практику захвата мест. Мы получили места в аэропорту Ньюарка, но опасения оставались: было понятно, что конкуренты сделают все возможное, чтобы сохранить свою монополию и держать нас подальше от их рынков.
12 Мятежный миллиардер
С Иванкой Трамп я познакомился в начале 1990-х, на год раньше, чем с Дональдом Трампом. Она вела церемонию награждения Business Traveller Awards в Лондоне. Получив из ее рук награду за лучшую авиакомпанию, я в избытке чувств подхватил ее и перевернул вверх ногами ради пикантного фото. Она спокойно это восприняла, пообедала с нами после церемонии и в итоге сдала свои обратные билеты, купленные у British Airlines, и вернулась в Штаты с Virgin Atlantic. На следующий день газеты писали: «Virgin снова “утрамповала” конкурентов на Business Traveller Awards». А через какое-то время Дональд Трамп пригласил меня пообедать у него дома в Манхэттене.
Мне стало любопытно. Что это за приглашение такое ни с того ни с сего? Я заявился в его апартаменты – обстановка, бесспорно, была богатой, но не настолько вульгарной, как я ожидал. Впрочем, в тот вечер меня удивило не только убранство дома. Еще до того, как подали первое, Дональд уже был на взводе, и как раз по поводу того, о чем он хотел со мной поговорить: о разных людях, которые некогда отказали ему в помощи и которым он теперь хотел за это отомстить.
– Когда у меня были финансовые трудности, я набрал с десяток номеров и попросил о помощи, – сказал он. – Пятеро отказались мне помогать.
Отказ не был забыт, и теперь, во время этого дурацкого обеда, я сидел и выслушивал, как Дональд собирается положить жизнь, чтобы свести счеты с этими пятерыми.
– По-моему, это не лучший способ провести свободное время, – заметил я, когда смог вставить хоть слово. – Вас просто изведет жажда мести, и вреда от этого будет больше вам самому. Разве не глупо тратить попусту время и силы? Лучше простить их.
Но Дональд упрямо мотал головой и твердил только одно: как он хочет уничтожить каждого из них по очереди.
– Эти люди не помогли мне, когда я в этом нуждался. Они повернулись ко мне спиной, – продолжал бушевать он.
– Конечно, это обидно, – ответил я. – Но разве не жаль разменивать жизнь на пустяковые обиды?
Я переключился на куриный суп, пытаясь понять, за каким чертом он мне все это рассказывает. Пока он перебирал своих главных обидчиков, я гадал, не собирается ли он сам попросить меня о помощи. Если да, то в его списке я стал бы шестым.
– Не думаю, что все эти люди так уж заслуживают мести, – сказал я. – Есть же в жизни и другие полезные дела!
Потом я пожалел об этих словах – когда он объявил, что собирается участвовать в президентской кампании.
Спускаясь в лифте, я думал: вот бы снять фильм о бизнесмене, спятившем на почве мести пятерым врагам, и о его способах мести. Но потом я решил, что люди скажут – это притянуто за уши, таких бешеных не бывает… И как отличался от этого обед с Хиллари Клинтон какое-то время спустя, во время которого мы обсуждали реформу образования, политику в отношении наркотиков, права женщин, международные конфликты и реформу уголовного законодательства! Она отлично умеет слушать и при этом сама очень красноречивый оратор.
Что же касается Дональда Трампа, встреча оказалась абсолютно бессмысленной. Уходил я от него с легким чувством жалости к этому человеку.
После того обеда я ничего не слышал о Трампе лет десять с лишним. А в 2004 году в эфир вышло мое телевизионное шоу «Мятежный миллиардер».
У меня всегда была тяга к приключениям: ребенком я лазил по деревьям, когда вырос – по горам. Не обходилась без приключений и моя деловая жизнь: здоровый авантюризм и Virgin неразделимы, иначе как бы нам удалось создать такой бренд и столько продержаться? И когда телекомпания Fox предложила мне вести телевизионное шоу, призванное расшевелить авантюрную жилку в других предпринимателях, я не колебался ни секунды.
«Мятежный миллиардер» – это было такое реалити-шоу о бизнесе со сценарным твистом. Мне всегда нравились шоу, которые доносили идею предпринимательства до широкой аудитории (например, «Кандидат»), но сам я участвовать не хотел. Обычно в таких передачах старались выставить напоказ худшие стороны человеческой натуры. Но шоу «Мятежный миллиардер» обещало быть другим. Мне предстояло не выдавать претендентам бизнес-задания, а делиться своим собственным опытом, участвуя вместе с ними в экстремальных приключениях.
К нам в огромных количествах начали поступать ролики участников, каждый из которых должен был доказать, что попасть на шоу должен именно он. Одна заявка выстрелила сразу – от женщины по имени Сара Блэйкли, основавшей новую компанию Spanx в подвале собственного дома. Сара делала все легко, будто шутя, – лаконично выступила, блестяще показала, в чем суть ее бизнеса. Еще один потрясающий ролик пришел от парня по имени Шон Нельсон, который управляет очень гибкой и современной мебельной фирмой Lovesac. Оба претендента вошли в список 16 финалистов.
Было запланировано 12 выпусков шоу, и в ноябре 2004 года начались съемки. Претендентов собрали в аэропорту Хитроу в Лондоне, где их встретил пожилой таксист, который должен был отвезти их к моему дому в Оксфорде. Таксист, который тяжело хромал и ходил с палочкой, очень внимательно наблюдал за участниками. Он незаметно записал, кто из конкурсантов заставил его тащить свой багаж, а заодно отметил, кто был приветлив, а кто груб, кто разговаривал с ним, а кто счел это ниже своего достоинства. Вечером за ужином таксист вышел поприветствовать участников. Он стянул свою маску, и оказалось… что таксистом все это время был я! Участники разинули рты, особенно те двое, кто вел себя крайне нелюбезно с человеком, которого они приняли за обычного таксиста. Из 16 конкурсантов тут же осталось 14, и они поехали обратно в аэропорт (только на этот раз без меня).
Шоу помотало нас с претендентами по странам и континентам – география испытаний была широкой, от Марокко до Южной Африки. И все это время я сокращал количество участников – меня интересовали решения, которые они принимали, их решительность и лидерские качества. Последнее было особенно важно, потому что главный приз я до поры до времени держал в секрете. Помимо миллиона долларов, победитель должен был получить ключи ко всей Virgin Group и на три месяца стать нашим президентом. Это условие повышало ставки и для меня – надо же было найти того, кто сумеет управлять сотнями совершенно разных компаний!
Особенно примечательный случай произошел на водопаде Виктория, на реке Замбези, на границе между Замбией и Зимбабве. Испытание должно было показать, хватит ли участникам мужества и благоразумия сказать «нет». И в жизни, и в бизнесе очень важно уметь рисковать, но рисковать разумно и взвешенно – нет никакого смысла ставить на кон собственную жизнь, если надежда на успех невелика (в Вегасе жизнь меня хорошенько приложила!).
Я попросил одного из участников, Сэма Хэшмати, составить мне компанию: забраться в специальный снаряд, спроектированный в NASA, и рухнуть вниз с 52-метровой высоты водопада Виктория. Кран погрузил нас прямо в бурный речной поток. Сэм часто-часто моргал. Мы начали обратный отсчет от 10, после чего снаряд должны были отпустить. По нашим лицам струился пот. Когда счет дошел до пяти, Сэм судорожно вздохнул. В глазах у него стоял ужас. Я понял, что он действительно хочет это сделать. И за секунду до того, как нас должны были сбросить, я заорал «Стоп!» и попросил Сэма посмотреть вниз – на камни, которые сделали бы из нас месиво.
«Ты был в трех секундах от смерти, – сказал я ему, прежде чем отправить домой. – Думай своей головой! Нельзя слепо следовать за лидером».
А ведь это был даже не главный ужас шоу; сомнительная честь называться самым опасным испытанием принадлежала прогулке по доске, перекинутой между двумя воздушными шарами, которые парили на высоте трех тысяч метров над землей. Большинство участников прошли по доске, а Тим Хадсон и Сара засомневались и решили все-таки воспользоваться страховочными тросами. Чтобы позволить нашим конкурсантам как-то реабилитироваться, я предложил им забраться по лестнице на купол воздушного шара, где я их встречу.
Встречу. Это означало, что мне и самому придется туда лезть по болтающейся 30-метровой веревочной лестнице. Ветер раскачивал лестницу, под ногами была пустота (и земля где-то далеко внизу), а сердце выпрыгивало из груди. Казалось, что лестница растянулась, словно аккордеон, и что в ней сотни перекладин, и что карабкаться по ней куда сложнее, чем на любую гору. Но все же я добрался до верха и расположился на куполе как настоящий английский джентльмен, усевшись за столик и налив три чашки чая. Тим, не разводя панику, залез следующим, а вот Саре из-за боязни высоты пришлось помучиться. Она уже почти присоединилась к нашей встрече в верхах, но вдруг поскользнулась и чуть не полетела вниз. В конце концов мы смогли сесть, отхлебнуть едва теплого чая и выдохнуть с облегчением, но уже было пора спешить вниз, пока в шаре не закончилось топливо.
Сара произвела на меня впечатление не только своим бизнес-планом, но и своим отношением к игре, и она вполне закономерно добралась до финала. Но в самом конце я решил, что Шону победа принесет больше пользы: его таланту не хватало огранки. Мы стояли на балконе Большого дома на острове Некер, и я предложил ему финальное испытание. Я достал чек на миллион долларов и держал его прямо перед самым носом Шона.
– У тебя есть выбор, – сказал я ему. – Ты можешь взять деньги. Или мы можем бросить монетку и разыграть еще более крупный приз.
Финальный выбор Шона подвел итог всему шоу. Оно было про приключения, но вместе с тем – и об умении рисковать, и о том, как научиться говорить «нет». Одно дело – быть храбрым, совершенно другое – доверять свое будущее слепому случаю.
Я видел, что Шон колеблется.
– Ричард, а вы бы что выбрали? – спросил он.
– Решать тебе, – напомнил я.
Для меня ответ был очевиден, но Шон должен был прийти к нему сам. Он расхаживал по террасе, и было видно, как он хочет рискнуть, чтобы покрасоваться (все-таки его показывают по телевизору). Но было ли правильно променять возможность развить свой бизнес и изменить жизнь своих сотрудников на глоток адреналина? Наконец он принял решение.
– Я возьму деньги, – сказал он.
И я с радостью вручил ему чек.
– Если бы ты согласился на монетку, я перестал бы тебя уважать, – признался я.
Шон многому научился на этом шоу, и этот опыт пригодился ему в Lovesac, которая выросла до одной из ведущих мебельных компаний мира. И хотя Сара не победила в этом шоу, она получила от меня 750 тысяч долларов на создание собственного фонда поддержки женщин через образование и предпринимательство. Помимо развития фонда, Сара руководила собственным бизнесом Spanx – брендом утягивающего нижнего белья для женщин. За первый год они продали продукции на четыре миллиона долларов, даже не имея собственного сайта. Сара стала самой молодой женщиной в мире, которая самостоятельно создала компанию стоимостью в миллиард. Но это было еще не все – она оказалась и первой женщиной-предпринимателем, присоединившейся к филантропической кампании «Клятва дарения», созданной Уорреном Баффеттом и Биллом Гейтсом (мы с семьей тоже участвуем в этой кампании и подписались отдавать на благие дела половину всех доходов, которые получаем от Virgin Group). Неплохо для девушки, создавшей свою компанию c нехитрой целью – «чтобы моя задница выглядела еще лучше»!
Теперь мы с Сарой хорошие друзья, и она составила мне компанию за судейским столом в конкурсе стартапов VOOM для Virgin Media Business. Это было истинное удовольствие – наблюдать, как охотно она передает свой опыт, полученный за годы предпринимательства.
– Как в старые добрые времена, – сказал я ей. – Разве что теперь мы стоим на полу, а не сидим на воздушном шаре.
Хотя «Мятежный миллиардер» стал настоящим хитом, принес ценный опыт всем участникам и, надеюсь, оставил свой след в истории развлекательного телевидения, не всем это шоу пришлось по нраву. Дональд Трамп, который в то время был ведущим программы «Кандидат», довольно ревниво воспринял появление конкурента, пусть даже дружелюбного и с добрыми намерениями.
Всякий раз, как я общался с журналистами и рекламировал «Мятежного миллиардера», мне неизбежно приходилось отвечать на вопрос, чем мое шоу отличается от «Кандидата».
– У нас шоу больше про приключения и предпринимательство, чем про переговоры, сделки и конкуренцию, – объяснял я.
Еще меня постоянно спрашивали, чем мой стиль управления отличается от стиля Дональда. Ответ был один и тот же: мы совершенно разные люди. Я не оскорблял его, не клеветал, просто указывал, насколько мы различны. Однако Дональд воспринял это иначе. Он перешел на личности и начал говорить обо мне гадости в прессе. И если я не обращал на него внимания, то он просто писал мне напрямую. Вот письмо, которое он настрочил мне 12 ноября 2004 года:
Промолчать было совершенно невозможно. Через пять дней я отправил ответ – настолько вежливый, насколько это у меня вышло:
Поделиться книгой: