Контроль

И снова: о пустоте ты говоришь, когда не находишь искомого. Только такое употребление можно считать разумным, соответствующим значению понятия. Если уж хочется понимать пустоту, как противоположность полноты, то следует всегда помнить, что наполненность в данном случае означает присутствие. Тогда пустота будет адекватно понята как отсутствие, а исчезновение – как невозможность что-либо найти в данном месте в данный момент времени.

Хочется заметить, что твой навык пересмотра понятий и очищения речи от искажений вышел на новый философский уровень. Будь готов оказаться непонятым окружающими. И не придавай этому большого значения.

73

Не получается уснуть. Хотя час назад клонило в сон.

Хочется размышлять, рассуждать, доказывать правоту своего мнения; хочется мечтать и планировать, вспоминать и сожалеть.

Иногда вспомнишь что-то неприятное – глупость, допущенную однажды, – содрогнешься вдруг от неприязни к себе, захочешь тут же забыть это и уснуть.

Но уснуть не получается.

Не надо было читать на ночь. Тем более не стоит читать о психологии. Подобная литература будоражит мысль, поощряет творение идей.

Творческие побуждения возможно более сильны, чем усталость, которая принуждает нервную систему ко сну. Поэтому исследователи и художники не спят сутками.

Надо вспомнить советы: что делать, чтобы скорее отойти ко сну. Помнится, что нужно ложиться в одно и то же время, проветривать комнату, не ужинать перед сном, не спать в середине дня. Якобы нарушается суточный ритм производства гормонов, результатом чего становится бессонница.

Таков научный взгляд, и на первый взгляд он кажется убедительным.

Но если присмотреться, складывается впечатление, что наука и околонаучные ресурсы всеми силами стараются убедить всех в бесполезности волевых воздействий на собственный организм. Будто только окружающая обстановка и все вещественное управляют человеком, сам же он –бесхарактерный овощ, мало чем способный повлиять на свою жизнь. Хочешь изменить свое состояние – измени условия вокруг. Возможно ученые недооценивают способность менять свои чувства и состояния напором силы воли.

Нужно научиться управлять переходом ко сну. Подчинить его волевому воздействию. Чтобы переход начинался по команде. И чтобы переход ко сну не встречал препятствий.

Следует упорядочить поток мыслей. Их неконтролируемость, беспорядочность не дают уснуть. Нужно сосредоточиться на одной идее: пора спать.

Будет лучше, если ты станешь проговаривать: хочу спать. Словесное выражение желания (а не принуждения) если его часто и настойчиво повторять, может сработать как самовнушение.

Этот способ нужно опробовать.

Хотя, если подумать, он не совсем уместен в данном случае. Речевое действие считается одним из главных признаков сознания. А задача стоит обратная: добиться бессознательного состояния сна. Значит, способ с проговариванием ради внушения может сработать только после длительной практики, когда постепенно выработается навык – привычка засыпать после произнесенной команды.

Лучше сосредоточиться на том, что не связано с умственной работой. На собственном дыхании или сердцебиении. Первый вариант выглядит лучше, так как работу сердца труднее уловить, потребуется хорошо сосредоточиться, чтобы поймать ритм сердца. Высокая концентрация внимания является еще одним признаком сознания, что противоречит задаче.

Лучше начать с дыхания. Направить внимание на каждый вдох и выдох, следить за тем, как расширяется и сужается грудь. Наблюдать эти повторяющие сами себя движения, отбрасывая любые попытки ума отвлечься на обдумывание или воспоминание.

Хотя работа по переносу внимания тоже считается признаком сознательного состояния, ее напряженность все же значительно ниже, чем у речевой деятельности. Речь всегда направлена в сторону решения сложных задач или планирования долгосрочных целей. Когда же внимание направлено на безмятежную работу дыхания, работа которого почти не связана с волевыми усилиями, степень заостренности чувств плавно снижается, вплоть до отсутствия необходимости в этом.

Что уже является почти сном.

74

Необходимо продолжать опыты над восприятием и вести отчет о полученных впечатлениях. Возможно удастся переучить свой мозг по новой схеме, отличной от первоначальной, по которой начинает осваивать мир новорожденный ребенок.

Что нужно сегодня сделать: испытать на себе, каким будет восприятие без участия зрения. Пытаться ориентироваться только с закрытыми глазами.

Ты дома, комната закрыта, ты спокоен, спешить никуда не нужно, запланированных задач нет. Можно лечь и сосредоточиться на данных, что поступают от всех органов чувств, кроме зрения.

Когда глаза закрыты обостряется слух. Звуки, что обычно признаются фоновыми – шум машин на дороге, шелест листвы и пение птиц, неотчетливые разговоры прохожих под окном, приглушенные отзвуки музыки от кого-то из соседей, – все это попадает в луч внимания, выдвигается на передний план сознания.

Хочется сосредоточиться на каждом из шумов. Сигналы машин и работа их двигателей уже не кажутся слитными, они расщепляются на множество оттенков. Можно различить, когда проезжает легковой автомобиль, а когда грузовик; отличить, когда они ускоряются, а когда замедляются перед светофором.

У соседей выше этажом двигают мебель. Слышен противный скрежет дерева о пол, шарканье ног, голоса.

Внизу под окном говорят женщины. О чем идет речь не ясно, но иногда отчетливо слышны восклицания: ого! не знаю! глупости все это! Кажется, спорят. По голосам и смеху ясно, что они пожилые и что их под окном не менее трех. Прощаются и расходятся. Слышно, как порыв ветра встряхивает деревья.

Постепенно замечаешь иные ощущения. Легкую прохладу в ногах из открытого окна, остаточный привкус кислоты на зубах, который остался после съеденного яблока.

Но долго удерживать сосредоточенность не получается. Когда закрыты глаза, мысли и образы атакуют сознание – все норовят попасть в луч внимания. Нужно препятствовать этому потоку; всеми силами направлять внимание на текущие ощущения.

Кажется, что сосредоточенность на чувствах дает возможность ухватиться за настоящий момент. За смесь впечатлений и внутренних переживаний, что его составляют. Но они необратимо выскальзывают из сознания, сменяясь новыми. Удержать мгновение – обман рассудка. Можно только растянуть переживание или настроение, но они всегда будут иметь свойство затухания.

Подобные умозаключения разочаровывают – что ослабляет первоначальный настрой. Мысли и образы вновь начинают роиться в уме.

Полезно заметить, как они по сути мелочны. Сейчас, когда ты бездвижен, слеп и сосредоточен на мимолетных впечатлениях, образы в уме представляются отголосками временных, сиюминутных и мало чем значимых повседневных забот.

Кажется, что можно взмахнуть рукой и прогнать их все, как прогоняют назойливых комаров. Можно уменьшить ценность будничных забот выражениями «мелочные», «бессмысленные», «суетливые».

Начинает клонить в сон. Хотя спать до этого не хотелось. Странное состояние. Следует попытаться объяснить его.

От навязчивых размышлений и нерешенных мелочных проблем обычно избавляет усталость. Глаза закрываются, внимание рассеивается, счет времени прекращается, в конце концов, ты, как личность, временно умираешь, чтобы возродиться на следующий день. Какими бы важными ни были повседневные хлопоты, утомленность толкает тебя в сон. Сейчас же ты сумел усилием воли согнать навязчивые образы в угол, лишив их значимости; перед этим закрыл глаза, что уже является частичным затуханием сознания; вконец, ощутил на опыте, что мгновение удержать нельзя – можно только отдаться притягивающему потоку времени, не имеющего четкого направления и не поддающегося чувственному измерению. Другими словами, ты подготовил все условия для сна, не потребовалось даже участие утомления.

Это хороший опыт. Позволяет почувствовать, как мозг отвечает на изменение условий. Надо подробнее изучать автоматические системы мозга, чтобы уметь налаживать их связь с волевыми решениями и речевыми командами.

75

Идешь по улице, знаешь куда и с какой целью, знаешь, где перейти дорогу и как сократить путь. Одет тепло, уверен, что защищен от мороза. Сумка с собой: там ключи, кошелек, документы. Чувствуешь готовность, уверен, что управляешь собой, контролируешь положение, имеешь власть над обстоятельствами.

Непредвиденные ситуации столь маловероятны, что можно ими пренебречь. Если же они встретятся, преодолеть их смогут воспитанные с ранних лет решительность и хладнокровие.

Почему смогут? Потому, что уверен, что смогут.

Хотя уверенность и готовность сильны, трудно не признать, что по дороге тебя ведет в основном привычка. Не первый раз ты идешь этой улицей, потому не ожидаешь подвоха. Ум свыкся с тем, что эта дорога не сулит проблем, от того ощущается уверенность. Значит, источником этой уверенности нужно признать самонадеянность, наивность.

Необходимо подкрепить уверенность чем-то более устойчивым. Усилить ее законность в уме, чтобы не считать себя наивным.

Что привычка ведет это хорошо. В этом ее полезность. Попробуй контролировать и направлять каждое движение ног, каждый свой шаг. Тут же начнешь замедляться и спотыкаться, почувствуется неловкость и судорожность, похожие на легкий паралич мышц. Стоит только в приемлемой степени овладеть контролем движения ног при каждом шаге, тут же замечаешь, что сбился с дороги, что так давно знакомая уму схема пути выпала из внимания. Попытаешься схему восстановить – сразу же потеряешь осознанное управление движением ног, привычка вернет себе власть над ними.

Отказаться от привычек невозможно. Им можно доверять, если осознанно поддаваться силе их влечения. Стоит забыть, что действуешь стереотипно, риск ошибок возрастает. Ум по отношению к привычке должен быть строгим надзирателем, без неусыпного слежения которого она всегда будет склонять мысли и действия к машинальности и рассеянности.

Хорошо бы всегда помнить этот принцип.

Но внимание избирательно, значит нужно настроить его так, чтобы ты мог нечто подмечать, другое наоборот исключать. Нужно практиковать способность вовремя переключаться с одних категорий данных на другие. Чтобы уметь качественно определять степень их важности.

Можно испытать себя прямо здесь, на улице. Ведь навык лучше всего укреплять в обстоятельствах покоя – в состоянии спешки на то не будет времени.

К примеру, можно попробовать обращать внимание только на красный цвет. Другие игнорировать. Красный сигнал светофора вдалеке, красная куртка на женщине, что вышла из переулка, красная машина. Кирпичный дом, что видно из-за моста, кажется красным. Перед мостом рекламный щит – надпись сделана красными буквами.

Легкое упражнение. Хотя при этом получается пропускать мимо внимания только яркие цвета. Все черное, белое, их смесь трудно не замечать, они наполняют среду вокруг.

Яркие цвета можно исключать из внимания только тогда, когда уже воспринята их «яркость». Только ты фиксируешь это свойство, нужно быстро переключиться, чтобы не успеть распознать цвет. Сосредоточенность на одном цвете сама по себе подавляет яркость других цветов. В итоге они сливаются в один неопределенный оттенок, туманную смесь; виден остается только тот цвет, на который изначально настроено внимание.

Стоит признать, что впечатления от упражнений с вниманием приятны. Кажется, что все больше овладеваешь способностью концентрации, получаешь большую отдачу от врожденных возможностей, которыми почти не пользовался.

Достаточно немного поупражняться, чтобы понять насколько это неверно.

Посмотри вперед, осмотри все, что встречается. Первое, за что взгляд цепляется сам, без принуждения, это люди, идущие навстречу. Привлекают их лица и поведение. Старик с короткой белой бородой хмурится, спешит; шагая он немного подпрыгивает. Высокий, сильный парень говорит по телефону, скулы напряжены, ступает широко и уверенно. Мама с маленькой дочкой медленно идут, держась за руки. Мама красивая, красные губы, темные волосы из-под капюшона, пояс туго стягивает тонкую талию, стройные ноги. Проходишь мимо и понимаешь, что почти ничего не заметил в маленькой девочке. Ее значимость для внимания, которое следовало привычке, оказалась на порядок ниже.

Важно отметить, что взгляду не заметны детали обуви и головных уборов прохожих. Почти не заметны также и сумки. Даже в одежде подмечаются только общие очертания – через минуту уже не вспомнишь видел ты пальто или же полушубок.

Когда навстречу никто не идет, внимание переключается на тех, кто удаляется впереди. Замечаются походка и общие формы. Преимущество отдается молодым женским фигурам.

Если же отвлечься от людей, то взгляд машинально цепляется за все, что людьми сделано. Подмечаются габариты и устройство домов, строительные краны, вывески магазинов, дорога, разметка на ней, знаки и машины, бордюры, подземные переходы. Чтобы обратить внимание на небо, деревья, снег, землю, всё, что создано в природе, нужно чтобы произошло нечто совсем неожиданное: ураган, гроза, пожар, любое стихийное бедствие.

Попробуй пропускать мимо внимания все, что не имеет отношения к естественной природе. Сначала исключи из внимания людей. Пусть они воспринимаются, как проходящие мимо тени, призраки.

Приходится делать усилие, чтобы не смотреть им в лица. Далее необходимо отвести внимание от их внешнего вида и походки. Смотреть только на дома, тротуар, дорогу, машины. Нужно выдержать несколько минут.

Интересный опыт. Начинаешь чувствовать нарастание некоторой легкости, похожей на дополнительную свободу. Вероятно, потому что, не замечая людей, ты не ожидаешь от них возможных действий. На прохожих потому и смотришь непроизвольно, что они могут стать источником раздражения, препятствия, случайной встречи, знакомства.

Теперь нужно отфильтровать всё, что создано людьми. Сосредоточиться только на объектах природы. Следить за изменениями туч на небе, замечать птиц, прислушиваться к их голосам, присмотреться к оголенным деревьям, подметить их форму, разглядеть есть ли у них сломанные ветви, поврежденная кора; рассмотреть плавные изгибы сугробов между заснеженными деревьями, ощутить острый запах морозного воздуха, прочувствовать, как обжигает он лицо и руки.

Эта задача труднее. Отвлекает шум машин на дороге, голоса прохожих. Норовят броситься взгляду столбы и провода, дым заводских труб; хотят приманить к себе яркие вывески магазинов и ресторанов.

Отвлекаясь от людей и всего, что с ними может быть связано, начинаешь чувствовать беспокойство. Ослабевает способность ориентироваться, чувства обостряются, нарастает тревога. Привычка уже не ведет тебя по знакомой схеме, ведь окружающая обстановка служит для нее ориентиром. Точную дорогу помнишь по домам, дорогам, мостам, площадям, по магазинам и банкам, в которые когда-то заходил или намеревался зайти.

Выводя из внимания всё или большую часть наблюдаемого, ты ощущаешь потерянность, нехватку, неполноту, вместе с этим нарастающую угрозу. Угрозу всему, что озаботило ранее, всему, что имело значение.

В такой момент хорошо понимаешь древние суждения о том, что не ты управляешь обстоятельствами, скорее они управляют тобой.

Хотелось бы наоборот.

В самом деле, чем яснее понимаешь, насколько мало твое воздействие на людей, вещи, ситуации, тем больше нарастает впечатление, что ты не живешь, а присутствуешь при жизни. Если отбросить веру в свой опыт, культ которого внушается с раннего детства и передается из поколения в поколение, останется только растерянность – беспомощность ребенка, которого бросила в толпе безответственная мать.

Ощущение брошенности на произвол возникает чаще, чем хотелось бы это замечать. Большинство ситуаций, присутствуя при которых возникает это впечатление, завершаются благополучно сами по себе – по этой причине думается, что кто-то позаботился о тебе. Кто-то свыше, кто-то вездесущий: бог, счастливый случай, судьба.

Хочется думать, что в этой наивности лежит основа всех религиозных учений.

Нужно постараться свести к самому меньшему вероятность возникновения ощущения беспомощности. Отвергать рассеянность и доверчивость, вместо них взращивать сосредоточенность и хладнокровие. Учиться удерживать обстоятельства под контролем, охватывая их шаг за шагом.

Знаком верного направления и развития будет нарастающее ощущение свободы и власти.

Можно также подметить, что как только ты узнал местность, по которой ходил сотни раз, в уме тут же выстроилась приблизительная схема улицы и маршрут движения по ней. Уже само узнавание, как отзыв ума на увиденное, подталкивает тебя к движению. Ноги слепо подчиняются рассудку и направляются согласно маршруту, что возник из памяти.

Ты можешь сдержать стремление идти. Можно попробовать пройти другим путем. Но трудно удержаться, чтобы не вернуться к маршруту, что готов в уме. Здравый смысл, будто сторонняя сила, толкает тебя к известному, которое всегда стоит предпочесть неизвестному.

Даже когда отвлекаешься на детали окружения, ноги все равно ведут по знакомому маршруту. Нужно приложить весомое усилие, чтобы препятствовать этому тяготению. Нужно усомниться в истинности маршрута, либо намеренно исказить его схему с помощью воображения. Тогда чувства обостряются, возникает то ощущение неизвестности, которое чаще всего называют осознанностью.

Можно с уверенностью заключить: когда действие полностью совпадает с умственным представлением о об этом действии, в осознанности нет нужды. Сознание затухает, чувства рассеяны, действия машинальны. Ты будто растворяешься в окружающей среде, для соприкосновения с которой достаточно памяти.

Повторно приходишь к выводу, что не ты движешься в мире, а мир движет тобой. Движет до тех пор, пока его детали знакомы восприятию и памяти.

Чувства обостряются, когда маршрут, схема которого воспроизводится в памяти, обрывается препятствием. Действие не совпадает с представлением о нем, ощущения усиливаются, внимание напрягает и собирает их воедино, чтобы распознать препятствие насколько это возможно. Если времени на распознавание нет, в работу включаются заготовленные схемы машинальных действий, которые принято называть инстинктами. Когда они берут на себя управление, сознанию доступны только результаты.

Разум для того только необходим, чтобы включаться в работу, когда в памяти нет готовых шаблонов для действия. Но включается он чаще всего без твоей воли, но по необходимости.

Такое положение не может устраивать. Разум должен стать на службу твоей воли, а не подчиняться только обстоятельствам.

Необходимо самому создавать препятствия, ставить себе трудные задачи. Нужно достигнуть такого состояния сознания, когда рассеянность чувств и ленивая удовлетворенность положением дел будут восприниматься как нечто недопустимое, угрожающее. Будут считаться признаками слабости, увядания, омертвения.

Нужно воспитывать в себе потребность жить осознанно, жить под руководством разума.

Опять же, разум – собирательное имя для обозначения действий с чувственными образами и составляющими языка, которые можно удержать в уме, чтобы обработать, видоизменить, разделить или суммировать, смешать или рассортировать, найти в их отношениях закономерности. Главное здесь: способность удерживать, обуздывать, усмирять образы и символические их обозначения, чтобы они не ускользнули в потоке данных сознания. Иначе могут быть утеряны, искажены. Чтобы обеспечивать эту способность и расширять ее границы, необходимо прикладывать волевое усилие. То самое противодействие препятствию, которое есть следствие обострения внимания и осознанности.

Необходимо тренировать умение сдерживать данные ума, искусственно выстраивая для них препятствия. Искать в этих данных пробелы, составлять мысленные опыты, подмечать новые качества, исследовать возможности применения.

Что еще важнее – нужно понять, как вообще что-либо может стать данными сознания. Ведь ясно, что многое выскальзывает из луча внимания.

Важно подчеркнуть, что внимание привлекают в первую очередь насыщенные качества содержимого в мире и действенные изменения этого содержимого. Чем более оживленными и напористыми будут изменения, чем ярче будут выражены качества содержимого – тем более остро будет проявляться отзывчивость органов чувств, которую принято называть восприятием.

Можно попробовать представить сознание человека, получающего первые данные об окружающем мире. Оно должно вмещать нечто переменчивое, неуловимое, – если вообще можно говорить о возможности эти качества хотя бы интуитивно понимать в первичном сознании. Начальное понимание должно быть. Ты плоть и кровь своих родителей, каждая твоя клетка несет данные, скопированные у них. Значит, живая плоть должна быть уже на первичном уровне подготовлена. Должна иметь способность узнавать и отвечать действием. И это подтверждается опытами физиологической науки.

Образы памяти сохраняются, группируются в каком-то порядке. Возможно по принципу подобия и хронологической близости. Вероятно, также по привязке к насыщенным впечатлениям: испугу, возбуждению, одержимости или страсти.

Трудно понять, как хранятся и выводятся в сознание образы и представления. Они составляют из себя данные чувств и воображения, – в последнем опыт может смешиваться, делиться и соединяться в неожиданных формах. Эти данные всплывают в уме и ставят тебя перед фактом своего появления. Запоминание, узнавание, воспроизведение – процессы, которые не спрашивают у твоей воли разрешения. Важно усвоить это.

Память не обманывает, маршрут улицы правильный. Вот и дверь банка, в который однажды приходилось заходить. Тут же вспоминаются все детали: что дверь нужно открывать с усилием, что внутри тесно и непривычно много цветов по углам; что касса только одна, а чуть далее в зале два рабочих стола; что стены то ли салатового, то ли желтого цвета. Тогда надо было подождать начальника отделения; пришлось сидеть на жестком черном диване у стены, где в затылок неприятно дул холодный воздух кондиционера.

Интересно, что все эти детали вспоминаются почти в одно мгновение. На их перечисление вслух уходит в разы больше времени. На их восприятие и запоминание ушло еще больше. Можно уверенно заключить, что узнавание не подчиняется принципам, по которым все привыкли исчислять время. Оно не последовательно, но целокупно, слитно. Его проявление только кажется линейным – из-за возможности выразить в языке.

Хорошо, что удается понимать это. Но не следует останавливаться. Необходимо углублять свое видение, расширять возможности ума.

Ты видишь это здание и помнишь, что это банк. Помнишь, что делал внутри и ради чего приходил однажды. Вместе с тем помнишь – хотя не даешь себе об этом отчет – что такое банк вообще и какова его роль в системе управления людьми и их имуществом. Не заостряя на том особое внимание, понимаешь специализированное назначение банка, его узкую направленность в первую очередь на действия с деньгами. Все это понимание удерживается в уме одновременно и совокупно, при том, что не требует к себе особого отношения и проверки, так как неподотчетно вниманию.

Не мешало бы все-таки осуществлять пересмотр того, что содержится в фоновом неподотчетном понимании. Осуществлять вопросами:

Достаточно ли этого понимания или же необходимо расширить его объем?

Правильно ли усвоены закономерности или же возможны ошибки, искажения?

Когда последний раз проводилась проверка достоверности данных понимания?

Что является первоисточником самого понимания: собственный опыт или же чужие высказывания?

Важно задавать эти вопросы, чтобы фоновое понимание не закостенело и было готово к преобразованию, дополнению, полному пересмотру. Ведь когда не знаешь точно на чем понимание основано, ты просто ему веришь. Слепая вера в затвердевшее представление приводит к лишней растрате сил и времени, повторяющимся ошибкам, бессмысленным спорам, мнимым целям и стремлениям, к ничем не подкрепленной самонадеянности.

Стоит заметить, что понимание всегда действенно, всегда нацелено, имеет устойчивую направленность на выполнение задачи. Когда ты видишь закрытую дверь, ее рукоятку, ты уже знаешь, что нужно предпринять. Дверь, с того момента, когда она распознана как предмет, всем своим видом говорит, что с ней необходимо сделать. Прежде чем открыть ее, ты уже в своем уме, не сознавая этого полностью, попытался ее открыть. Но если ожидаемое действие не совпадает с его воплощением, ощущается озадаченность или удивление.