Помоги проекту - поделись книгой:
Перед удивлённым Дружилиным замелькали аватарки и тексты. Детектив довольно быстро их прокручивал:
— Ну, это вы видели, я приятелей Марка опрашивал, сейчас…
— Вы что же, на самом деле с ними через интернет общались?
Картинки на экране поплыли медленнее, Коровихин обернулся к клиенту и, чуть наклонившись в его сторону, сказал доверительно:
— Представьте, многие, особенно молодёжь, куда откровеннее в скайпе, в соцсетях и в электронной почте, чем в реале. — Он кивнул на остановленный кадр — снимок незнакомого Всеволоду человека. — Это Лялин. Сторож в спортивном комплексе, где Марк занимался фехтованием.
— Что-то для сторожа он хлипковат, — криво улыбнулся Дружилин, разглядывая вытянутое лицо и субтильное сложение мужчины с неопрятной бородкой и усами, в которых преобладала седина. Длинные, лёгкие, словно взлохмаченные ветром, волосы были совершенно седые.
— Ночной. Это формальная должность. Там собственно есть охрана, но они в каптёрке сидят, за камерами видеонаблюдения присматривают, а этот перец обязан делать регулярный обход помещений.
— И чем же он интересен?
— А тем, что разыскиваемая Захарова некоторым образом опекала Лялина.
После неуловимых манипуляций с пультом на экране началась демонстрация череды снимков, свидетельствующих, если не о дружбе Дарьи с этим стариком, то о регулярных их встречах. Проще говоря, девушка приносила ему продукты.
— Родственник он её, что ли? — предположил Всеволод. Коровихин отрицательно покачал головой. — Как же вы догадались об их взаимоотношениях, и где фото раздобыли?
— Из архива спорткомплекса. С камер. У них записи хранятся некоторое время. Через наше агентство запрашивал. А как догадался? Так рыбак рыбака… — он запустил ролик, на котором было видно колыхающуюся походку Дашиного знакомца. По всей вероятности, он перенёс полиомиелит. — Я приблизительно так же хожу, даже ещё забавнее, — усмехнулся Коровихин.
— Вы ходите? — быстрее, чем успел подумать, воскликнул Всеволод.
Детектив не стал отвечать, показал новый ролик, где с ночным сторожем разговаривал Марик.
— Это за три дня до исчезновения, — сообщил Коровихин, — как утверждает гражданин Лялин, мальчик расспрашивал его о Захаровой. Я планирую его навестить.
— Навестить? Поспешно переспросил Всеволод и с неудовольствием отметил, что теряет профессиональную выдержку рядом с этим человеком.
— Я не только хожу, но и управляю автомобилем, — хмуро заметил Евгений. — Он специально оборудован. Сегодня брат заберёт его из сервиса, пришлось менять подфарник, разбили на парковке.
— А-а-а-а, — протяжно откликнулся Дружилин, как будто теперь всё встало на свои места.
Дальнейшее обсуждение уводило всё дальше от недавнего намерения Всеволода разорвать договор. Похоже, этот парень, действительно одарён, как сыскарь. Причин для недовольства его работой не осталось, планы, включая предстоящую встречу в роднёй Дарьи, Всеволод одобрил.
— С ними по интернету не получится? — не преминул съехидничать он.
— Ничего страшного, — не заметил или сделал вид, что не заметил иронии, Евгений, — Они живут в моём родном городке. Будет случай родителей навестить.
— Так вы поэтому взялись? — догадался Дружилин.
— За что взялся?
— Захарову искать. Потому что она с вами из одного города?
Коровихин коротко кивнул и посмотрел за спину Всеволода:
— Что, Машенька?
— Дядь Жень, они у меня пересохли совсем и почернели. Будете есть?
— Не с голоду же умирать! — засмеялся Евгений. — Стилист из тебя получше, чем повар.
Девочка убежала. Дружилин поднялся — пора уходить.
Покинув дом детектива, Всеволод стряхнул его гипнотическое воздействие. Не может быть, чтобы безвылазно сидящий дома человек провёл следствие успешнее полиции, хотя те тоже стараются. Здесь какая-то ловушка! Не в сговоре ли он с мадемуазель Захаровой? Эта пронзительная мысль заставила притормозить на выезде со двора. Притулившись к тротуару, Дружилин включил аварийку, вцепился в руль и, напряжённо наклонившись вперёд, провожал взглядом несущиеся по проспекту автомобили. Россыпь вариантов возникла в голове. Дарья, опасаясь увольнения и разлуки с обожаемым подопечным, отважилась похитить мальчика. Её знакомый детектив вызывается участвовать в расследовании, чтобы пустить его по ложному пути. Или так: Евгений, желая отомстить девушке за прошлые прегрешения, убивает её. Марк, разыскивая исчезнувшую няню, нападает на след преступника и… Всеволод затряс головой, испугавшись возникшей перед глазами картины. Так невесть до чего можно додуматься! Откинулся на спинку сидения, прикрыл глаза, стараясь расслабиться. Надо всё взвесить и принять решение: работать ли с Коровихиным дальше, или расторгнуть договор, наплевав на неустойку. Рефлекторно дёрнул рукой, почувствовав сигнал браслета. Звонят. Директор детективного агентства интересовался итогами встречи.
— Надеюсь, вы убедились в профессионализме Евгения Леонидовича?
— Как он получили инвалидность? — не отвечая, поинтересовался Дружилин.
— М-м-м… разве это имеет значение? — голос собеседника казался чрезвычайно огорчённым. — Видите ли, личную информацию мы…
— Дело в том, — пояснил Всеволод, — что Коровихин и потерпевшая из одного города. Возможно, они были знакомы. Я опасаюсь, что он не будет беспристрастным, если Дарья, к примеру, виновна…
— Нет! — воскликнул абонент с заметным облегчением. Дружилин даже услышал, как он забарабанил пальцами по столу. — Поверьте, это сугубо семейная история. Машина, которой управлял брат Евгения, попала в ДТП. Водителю — ничегошеньки, а пассажиры пострадали. Уверяю вас, Всеволод Георгиевич, здесь всё чисто.
— Будем считать, что вы меня убедили.
Распрощались абоненты довольными друг другом. Всеволод вернул себе уверенность и решил при первом же удобном случае рассказать Валерию о детективе всё, как оно есть, и надеялся, что ощутимые результат его работы, обнадёжат друга.
Глава 6. Евгений Коровихин
Евгений не любил, но заставлял себя ходить. Движение требовалось, чтобы не атрофировались мышцы — те из них, что ещё работали. Ходил он по дому, когда никого не было, или уезжал на коляске подальше в парк и прохаживался, пуская её перед собой на самой низкой скорости. Замирал, услышав шаги или голоса. Не то, чтобы он стеснялся своей развинченной походки, смущало сочувствие, читающиеся во взглядах невольных зрителей его дефиле. В чём — в чём, а в жалости он не нуждался. Сам себя не жалел даже в ту пору, когда были сомнения, что он сможет подняться с больничной койки. Случившуюся трагедию и особенно то, что произошла она по вине брата, Женя воспринял как возмездие, и нёс его со смирением.
И вот теперь это дело. На митинге — так, в иностранной манере, называл директор утренние совещания — Евгений не поверил в совпадение, услышав фамилию потерпевшей. Мало ли в столице Захаровых? Однако просмотрев заполненную клиентом форму, убедился, что это та самая Даша. Больше двенадцати лет ничего о ней не слышал! Это стало делом чести — помочь девушке, перед которой виноват. Заказчик в первую очередь настаивал на поиске подростка, будучи уверен, что Дарья скрылась, а потом и мальчишку подбила на побег, но Коровихин искал обоих, работая по каждому индивидуально. Ему не верилось, что Захарова способна на преступление, слишком хорошо он узнал её тогда.
Направляясь в Подмосковный город, где прошло детство, Евгений не захватил кресло-коляску, приспособленный под её перевозку просторный багажник пустовал. Высочайшая забота об инвалидах пока не докатилась до родных мест, придётся ездить по городу на автомобиле, а лестницы преодолевать, опираясь на два костылика.
Вторник выбрал для поездки в расчёте на свободную в середине дня дорогу. С четверга до понедельника она забита дачниками. И всё же, в сравнении с недавним прошлым — каких-нибудь пять-семь лет — трафик заметно вырос. Евгений изумлённо качал головой, когда из-за поредевшего елового бора показывался очередной район высоченных новостроек, словно просыпанных из коробки "Лего" ребёнком-гигантом. Расшалившийся "малыш" ничего не слышал об инфраструктуре, слепо веря в то, что главное — поставить дом, а уж люди как-нибудь сами приспособятся. Светофоров заметно прибавилось, они собирали автомобили в длиннохвостые поезда, беспощадно нарушая Пуассоновский поток событий8. Увидев знакомые окраины, расслабился, а напрасно: там, где раньше не было левого поворота, появилась стрелка, в результате Евгений, которому надо было ехать прямо, оказался не в том ряду и "застрял" бы там, мешая желающим повернуть. Спасибо седовласому "шкодоводу", пропустившему в свой ряд. Евгений показал добряку "пятюню", да ещё мигнул аварийкой — знак вежливости. Вопреки логике машину, снабжённую знаком Инвалид, далеко не всегда пропускали вперёд, особенно, замечая за рулём широкоплечего молодца. Проехав мимо школы, где оттрубил десять лет, свернул во двор родительского дома — шлагбаумов здесь ещё не понаставили. Выбрал ближайшее к подъезду местечко, заглушил мотор. Вздохнул протяжно и шумно, вылезать не хотелось.
С каких пор он невзлюбил родимое гнездо? Да с того самого дня, когда здесь произошло преступление. Мерзкое и безнаказанное. Шагая через порог, до сих пор содрогался — вспоминал обволакивающий запах крови и алкоголя и прерываемые стонами жалобные всхлипывания. Потёр лоб пальцами обеих рук, провёл ладонями по глазам и щекам, потряс головой: соберись, тряпка! Настало время отдать долг. Кто бы ни втянул Дашку в историю, поплатится по всем статьям!
Мать была дома — отпросилась, она до сих пор работала в администрации города. Высокая, яркая, безнадёжно активная. Именно она в своё время поднимала Евгения на ноги, чуть ли не на себе таская сына по палате, и вопреки прогнозам докторов он стал ходить. Поначалу в корсете с помощью ходунков, позже с костылями, а потом и с тростью. Вернее с двумя, с одной его передвижения смотрелись ещё смешнее. Привычно, зажмурившись, проковылял мимо комнаты, где случилось это, оказался на кухне. Мать хлопотала, одновременно расспрашивая и рассказывая. Евгений отбывал повинность — ну нельзя же, посетив родной город не визуализироваться дома. Хотя пребывание здесь давалось хуже, чем можно было ожидать. Любимый пирог с курицей — начинка из пережаренного с морковкой и лучком филе, песочно-дрожжевое тесто с мягким сливочным ароматом, рассыпчатое и нежное — и заваренный особым способом китайский зелёный чай не спасали. Рассеянно кивая на материнские замечания, Евгений размышлял о предстоящем разговоре с Захаровыми. Он не верил в то, что те следят за судьбой дочери. Судя по давней истории, она их не слишком волновала, но отработать версию обдуманного и запланированного бегства Даши следовало, ведь именно на ней настаивала полиция.
— Спасибо, мам, — улучив момент, поднялся, опираясь на столешницу двумя руками, — можно, я проверю вашу сантехнику?
— Конечно, — откликнулась она с огорчённым видом, сын не слушал, это очевидно. Крикнула всё же вслед: — как насчёт Светы? Приглашу её на вечер?
— Я работаю. Извини.
Стоя под дверью туалета, мать перечисляла достоинства своей молодой сотрудницы, нисколько не смущаясь неловкости ситуации. Евгений отмалчивался. Попытки познакомить его с той или иной девушкой, не раздражали, скорее веселили. Сколько он их уже перевидал за десять лет? Смущённые, краснеющие от одного его взгляда, отводящие в сторону глаза, когда он вставал или пересаживался из кресла в автомобиль. Хорошие девушки, готовые к самопожертвованию, только не это было нужно Жене. Не жертва, а любовь. Да где ж её нынче найдёшь?
— В другой раз. Хорошо? — сохраняя уважительный тон, попросил Евгений. Он оттеснил маму, чтобы перейти в ванную, — Сегодня никак не успею, у меня очень важный разговор со свидетелями.
— Что ты, что отец, — недовольно пробурчала она, — одна работа на уме.
Напоминание об отце неприятно кольнуло. Тринадцать лет назад Коровихин-старший был мэром города, неприятность, случившаяся с его сыном, могла стоить карьеры. Непростая была дилемма, и двадцатидвухлетний Евгений решил её в пользу семьи. Хотя справедливости ради стоит отметить, что и Даша повела себя так, будто стремилась утаить от других свою беду.
Захаровых Евгений застал на участке одного из многочисленных садово-огородных товариществ, лепящихся вдоль линий высоковольтных передач неподалёку от городской черты. Здесь родители Дарьи проводили отпуск, здесь и согласились принять детектива. Приблизительно четыре сотки серой земли были засажены смородиной и крыжовником, имелись и деревья: яблони, сливы, тёрн. Небольшая делянка заботливо прополотых и прорыхленных кустиков клубники радовала собравшимся в нежные облачка цветом. Чуть в стороне щетинился зелёными копьями лук, вяло подражал ему чеснок, мягкими кисточками завлекал укроп, кудрявилась петрушка. Дом стоял около забора, отделяющего участок от дубовой рощи — подальше от проводов. Туда Евгений не пошёл. Хозяин сообразил, что гостю трудно будет вписаться в тропинки, сделанные слишком узкими из экономии земли, и пригласил посидеть на скамейке, поставленной прямо у калитки для того, чтобы составлять на неё рюкзаки с рассадой, продуктами и прочим, что приходилось возить сюда на велосипедах, машины у Захаровых не было.
Евгений не зря рассчитывал на откровенность этих людей, снова и снова он убеждался, что немощь стала его преимуществом. Собеседник, особенно, если он не умудрён излишним образованием и не отмечен высоким социальным положением, видя "убогого", проникается к нему доверием. Уж этот-то не обидит, сам, видишь, как обижен!
Чета Захаровых встретила его приветливо. Настороженные выражения лиц мигом исчезли, как только детектив выбрался из автомобиля. Муж и жена переглянулись, словно ставя точку в многочасовом диспуте, который вели с тех пор, как согласились на встречу с человеком, разыскивающим их дочь. Женщина, сославшись на неотложные заботы, удалилась в дальний край участка, а мужчина пригласил Евгения присесть, стряхивая с некрашеной, принявшей заборный цвет лавочки лепестки облетающего цвета соседской вишни. А уж когда гость достал из висевшей на плече сумки две бутылки Жигулёвского — любимого, как он успел разузнать через общих знакомых — Захаров просиял:
— Сейчас, закуси принесу!
— Я за рулём, — как можно невиннее улыбнулся детектив.
Хозяин понимающе и несколько сочувственно кивнул, и, беседуя, то и дело поглаживал стоящую рядом бутылку. Разогретый расспросами о ходе огородно-садовых дел и перспективах на отложенную недавними инициативами правительства пенсию, Захаров возразил Евгению на вопрос о Дарье:
— Да какой там отдыхает! В больнице она! — испугался собственной откровенности и покосился в сторону, где за ветвями можно было разглядеть белую косынку жены.
Детектив деловито кивнул, будто новость для него была не нова:
— Врачи, я слышал, говорят: ничего серьёзного, скоро поправится.
— Да уж не скорее тебя! — тут лицо Захарова приняло виноватое выражение, — СПИД. Разве ж поправится?
— Не может быть! — невольно воскликнул Коровихин.
Оскорблённый недоверием собеседник, стукнул ладонью по его колену:
— Я договор подписывал, там и прочёл. Чего не может быть? Шалава она, и с детства была такой. Вот и схлопотала!
Евгений отшатнулся, услышав это. Вот, значит, как родители к Даше отнеслись! Сердце сжалось, будто к предыдущей вине добавили ещё пол-столько.
— Договор? А можно взглянуть?
Захаров смущённо заморгал. История с договором стала поводом для ссор между супругами.
— Так это… Адвокат увёз сразу, как я завизировал.
— Дашин адвокат?
— Ну!
— А в чём суть? Вы читали? — без особой надежды спросил детектив.
— А как же, читал! — соврал Захаров и для убедительности добавил: — Дык он мне, адвокат этот, всё растолковал.
Евгению пришлось задать десяток наводящих вопросов, прежде чем смысл подозрительного документа более-менее прояснился. Незнакомец, назвавшийся адвокатом Дарьи, приехал к её родителям и заявил, что девушка больна, на лечение требуется полторы сотни тысяч. Напуганный Захаров попытался выдворить негодяя за порог, но тот убедил, что беспокоиться ему не о чем: деньги у Даши есть, проблема в том, что сама она не имеет права оплачивать услуги клиники, это положено делать родственникам. Дочь — богачка! Это стало новостью. Следующий подход "адвоката" стал нокаутирующим. Отцу предложили назвать сумму, за которую он согласится пописать договор.
— Дашка мне заплатит за это? — уточнил он на всякий случай.
— Конечно, заплатит. У неё безвыходное положение.
Сердобольный отец попросил полтинник — пятьдесят тысяч, если уж быть точным. До сих пор в его голосе угадывалось сожаление — не продешевил ли, и гордость — не жлобствовал, хотя мог. Почему адвокат не оставил экземпляр договора, Захаров объяснить не сумел. Да и зачем эти бумажки нужны? Деньги он пересчитал, а ещё-то чего надо?
— А если это мошенничество? — спросил Евгений.
— Не-е-е. Настоящие. Я сразу проверил.
С Дашей они не виделись и не разговаривали. Да и не к чему это. Вычеркнули беспутную дочь ещё тогда, двенадцать лет назад, когда она фортель выкинула, на весь город опозорив. Устроилась хорошо — молодец. Стыдную болезнь схлопотала — сама виновата. А им от неё ничего ненужно. Ни от здоровой, ни от больной.
— А полиции вы рассказали про адвоката этого? — спросил Евгений, поднявшись, чтобы уходить.
— Зачем же? Я только тебе! Хвастать нечем. Ты уж не выдавай нас. Стыдно, коли кто узнает, — умоляющим тоном просил Захаров, прижимая к груди бутылки Жигулёвского.
Детектив кивнул, немного покривив душой. Рубиновым всё же придётся рассказать.
Глава 7. Анатолий Рубинов
Дружилин поделился последними фактами, добытыми его детективом, чем вывел Анатолия из рабочего состояния. Рубинов по устоявшейся в последнее время привычке свалил дела на заместителя и отправился домой. В дороге продолжал дискуссировать с другом по телефону. Тот советовал подстраховаться и сдать анализы всей семьёй.
— Что если это происки конкурентов? Вполне можно допустить, что на тебя совершили террористическую атаку.
— Бред, Сева! Послушай себя!
— Я ничего не утверждаю, но провериться надо. Представь, что мишенью был ты. Преступники вполне могли предположить твою связь с…
— Прекрати! Ничего не хочу слышать.
— А если Марк тоже пострадал, а теперь его выкрали, пытаясь, замести следы?
— Проклятье! Прекрати сейчас же! Я с ума сойду от твоих фантазий.
Хуже всего было то, что страшные вещи Сева произносил обычным обволакивающим тоном, ни тени иронии или скуки не улавливалось. Использовал те самые интонации, которым веришь, забывая о логике: проще согласиться, чем объяснить, почему не согласен. Отсутствие беспорядочных связей и пагубных привычек Севу не убеждали, он напоминал о медицинских обследованиях, где купленный злодеями персонал вполне мог использовать заражённые инструменты.
— Ну и что, что одноразовые! Можно подумать ты всегда смотришь, как их распаковывают!
В конце концов, Анатолий пообещал сам сдать анализы и Вику заставить. Затем отключился, сославшись не непростую дорожную обстановку. Движение было обычным, но предположение Севы насчёт Марика взвинтило нервы до крайности. Дарья регулярно ездила с ним по врачам. Прививки, справки для участия в соревнованиях, недомогания. Ни отцу, ни матери не приходилось посещать с мальчиком поликлинику. Возможно ли, что Даша и Марк подхватили заразу, а чтобы это скрыть их похитили одного за другим? Хорошо, что новую информацию уже сообщили полицейским, те прошерстят все клиники Москвы и Подмосковья. А там и дальше, если понадобится.
Подъехав к дому, Рубинов заметил машину Александры. Рассердился — синий «Ниссан кашкай» мешал проехать в гараж — и удивился — Ткаченко по будням, как правило, пропадали в собственном реабилитационном центре, и выманить их оттуда стоило больших трудов. Как же Вика убедила подругу оставить мужа без присмотра и примчать сюда? В любом случае разговор о предстоящих обследованиях вести при Александре не хотелось, на смех поднимет, пожалуй. Анатолий загнал машину за бассейн, туда, где полагалось парковаться гостям, и неторопливо направился к дому. Домработница встретила у порога и, оправдываясь, зачастила:
— Я их просила туда поставить, а она: я недолго, я уеду…
— Не страшно. Где?
— Тут, как всегда, — Муза махнула рукой на витражные двери зимнего сада.
Рубинов отрицательно покачал головой на её предложение выпить чаю с оладьями и, когда домработница с шумным вздохом скрылась на кухне, пошёл к женщинам. Однако взяться за ручку двери не успел, услышал голос Шуры и отступил, полагая, что гостья выходит.
Поделиться книгой: