Змеевик

— Расслабляешься? — фыркнула она.

Мужчина приподнял светлую бровь.

— А не должен?

— Там Аише плохо. — сказала, как будто о ерунде разговаривала, а вот у ректора едва не остановилось сердце.

— Что случилось?! — выдохнул он, уже направляясь к выходу.

— Хвост. — только и отозвалась Майя. — Хвост загноился.

***

Хвост подвел меня в самый неожиданный момент. Вообще я не страдала усиленной заболеваемостью и чахоточной немощью, бледной тенью слоняющейся по стеночкам, не была. По правде сказать, такая реакция организма на небольшую ранку-царапинку меня удивила и даже немного напугала. Как-никак, хвост — это самая чудесная и наиболее любимая часть моего тела. Ладно. Вру. Не немного я напугалась. Была на гране истерики, потому как хвост распух, напоминая теперь больше тюленье тело, мешая мне передвигаться и вообще, причиняя мне достаточно острые ощущения собственной беспомощности и боли. Именно в состоянии глубочайшей паники меня и застала пришедшая с учебы Майка.

— Чего с тобой?! — девушка округлила глаза, разглядывая как я озабоченно баюкаю распухшую деталь своего тела.

— Сдыхаю! Не заметно? — язвительно отозвалась я и попыталась проползти в сторону двери, но зашипела от боли и завалилась прямо на пол. — Блииииииин! Да за что ж мне это а?! Чем я прогневила небеса?! И подземье!

— Да скажи, наконец, что с тобой?! — заражалась моей паникой соседка по комнате.

— Хвост отваливается! — припечатала я.

— Отваливается?! Серьезно?!

— Нет, понарошку! Прикалываюсь я так, да! Не видишь что ли?! — я истерила, то заламывая руки, то кидаясь разглядывать и ощупывать ранку.

— Не трогай руками! Она похоже загноилась. — приказала Майя. — Я сейчас вернусь! Сиди тут.

С этими словами соседка смылась в неизвестном направлении, а я позволила себе разрыдаться. Я не была слабонервной, нет. Но хвост меня добил. Как-то насыщен был денек на переживания. Потом, почему бы и не поплакать, пока никого нет?

В общем, выла я и страдала, размазывая тушь по щекам.

— Хвооооостииииик! — попискивала я, добавляя своему сольному выступлению пикантных нот. — Миленькиииииий! Как я буду жить без хвооооста?!

По стене с той стороны кто-то постучал. Кажется, мой спектакль начал иметь успех.

— ХВОООООООСТ! РОДНОООООЙ! НЕ ПОКИДААААЙ МЕНЯЯЯЯ! — пошла я на второй заход больше из вредности, чем из жалости к себе.

Кто ж знал, что именно в это душещипательное мгновение меня решит навестить господин ректор Норланд? Вы бы видели его лицо! Смесь волнения, удивления, смеха и чего-то еще… Наверное, холодной ярости.

— Здрасьте! — я сделала мужчине ручкой, быстро отирая размазанную тушь с щек, но, видимо, делая только хуже.

— Твое змеячество, Аиша! Какого тут происходит?! Чего у тебя с хвостом?! Почему сразу не пошла в медпункт?! — кажется, ректор был зол. Вон как глаза сверкают, того и гляди молнии полетят. А еще, он отчего-то показался мне таким…таким…. В общем, не знаю как назвать. Не ректорским каким-то. Потому что в расстегнутой на груди легкой рубашке, с волосами, снегом рассыпавшимися по плечам, с таким волнительным взглядом, и с маячившей за спиной Майкой.

— Майя, можешь сходить в медпункт и позвать Селену? — попросил ректор, без зазрения совести подходя ко мне и поднимая меня за подмышки с пола. Кое-как дотащил до кровати и, осторожно взяв травмированный хвостик, частично водрузил его на кровать, под мое шипение.

Сестра ректора Норланда, кивнув, вышла, мы же остались одни.

— Как такое могло произойти? — спросил у меня мужчина, осторожно присаживаясь рядом со мной на кровать.

Я смутилась столь пикантной близости, но отползать было некуда — все пространство занимала моя пострадавшая конечность.

— Сама не знаю. — решила я ответить на вопрос. — Обычно на мне все заживает быстро.

Ректор прищурился.

— Похоже на яд…

— На меня они не действуют. Я же одна из Высших нагов… — усмехнулась я, а мужчина вздохнул, о чем-то размышляя.

— Возможно, что проклятие… Сейчас много таких новомодных штучек… — сказал он, а затем, словно в подтверждение своих слов, шепнул какое-то заклинание, и прямо у него в руках появился тонкий брошюрка-журнальчик.

"Покупайте туфли-скороходы и ручки-самописки!" — гласила надпись. Сулила блага нечеловеческие по зверским ценам.

— Думаете, что кто-то изготавливает подобную обувь? — спросила я.

— Если докажем, что туфли Таисии были прокляты, я смогу добиться ее отчисления. — спокойно сказал мужчина.

Вот это новость! Выходит, ректору Норланду тоже не по душе была Таська, если он так трепетно отнесся к моей личной трагедии.

Внезапно в воздухе повисло какое-то молчаливое напряжение. Словно, сухой ветер перед грозой, от которого так и веет молниями и назревающей бурей. Я слышала лишь свое дыхание, и Норланда, и оттого становилось еще больше не по себе. Случайно посмотрела ему в глаза, и чуть не утонула. Мне показалось! Конечно же показалось, что зрачок у него трансформировался, вытягиваясь в узкую полоску, а выражение взгляда было такое, что щеки невольно налились краской.

— И где это Майя запропастилась? — попыталась снять повисшее напряжение я, но получалось плохо.

— Что? — рассеянно ответил ректор, словно и не слышал моего вопроса. Лишь прожигал во мне дыры своей насмешливостью и страстью… Хотя! Глупости! Какая еще страсть? О чем я вообще думаю?

В тот самый миг, когда мне показалось, что Норланд наклонился ко мне чуть ближе, заставив сердце колотиться в бешенном танце, дверь в мою комнату распахнулась, явив на пороге Майку и пожилую женщину, с пучком седых волос на затылке, и маленьким деревянным сундучком в руках.

— Ну? Где тут пострадавшая? — деловито спросила она.

— Я! Я тут пострадавшая! — возопила я, привлекая внимание к своему хвосту, который лекарке Селене ну очень так не показался.

— Сколько времени прошло с повреждения? — деловито спросила женщина.

— Меньше суток… — тихо ответила я.

Лекарка нахмурилась, и еще раз осмотрела распухшую ранку. Кстати, ректора Норланда, она довольно бесцеремонно спихнула с моей кровати, и теперь тот замер взволнованным сусликом в полуметре от нас.

— Отравлено! — вынесла вердикт женщина, спустя несколько минут размышлений.

— На меня не действуют яды… - повторила я то, что уже говорила сегодня ректору.

Тот согласно качнул головой, подтверждая мои слова.

Но лекарка стояла на своем.

— Если я говорю, что отравлено, значит, так и есть! — что-то такое было в ее голосе, решительное, властное… Ей хотелось верить. Хоть правда и кусалась.

— Мы думали, что, возможно, это не яд, а проклятие… — решил внести свою лепту Норланд, блеснув познаниями.

Но Селена лишь покачала головой.

— У проклятий чаще всего имеется магический фон. Я, как целитель с довольно большим стажем, могу сказать совершенно точно — это не оно. А если не проклятие — значит яд.

— Но… — попыталась все же возразить я, но меня довольно грубо перебили.

— Никаких но! Даже и на таких как ты, неуязвимых, находится что-то. Видимо, отыскали какую-то заразу, и пропитали ей предмет, которым нанесли рану. Что это было, кстати? — женщина глянула на меня с любопытством.

— Каблук. — призналась я.

— Чудесно! Теперь осталось принести мне туфельку этой чокнутой золушки, и я найду противоядие. — женщина мрачно стрельнула глазами в сторону ректора, вновь натянувшего на лицо маску ледяной статуи. — А Вы, молодой человек, думаю, поможете мне транспортировать тяжелую пациентку в целительское крыло….

Ректор Норланд улыбнулся, да так, что по телу мурашки побежали… Вон как загорелся взгляд, и зрачок вытянулся вновь в вертикальную полоску, которую я уже видела недавно…

Я гнала от себя подобные мысли прочь. Мне точно все это кажется. Просто из-за яда мое воображение что-то разыгралось.

Тем временем мужчина вновь приблизился ко мне и, под мои протестующие вопли, подхватил меня на руки, прижимая к горячей, словно угли, груди. В нос ударил очень необычный запах — камнями, лесом и морем. Очень вкусный.

— Тшш… Не елозь. Я все же не силач, Аиша… — шепнул мне на ухо ректор, а я смутилась. Невольно посмотрела на замершую с ехидным выражением на лице неподалеку Майку и поняла, что моя репутация в качестве тихой и незаметной студентки окончательно подмочена. Это же надо так?

Едва только мы дошли до целительского крыла, ректор сгрузил меня на кушетку, незаметно подправив мой хвост. Я смутилась, так как хвост у нас, у нагов, считается зоной весьма чувствительной, а в некоторых местах даже эрогенной.

Но ректор Норланд стоял как будто ни в чем не бывало и слушал то, что говорила ему Селена.

— Этой студентке обязательно нужен покой. И еще необходимо найти яд, которым был отравлен каблук, иначе все мои действия могут оказаться неэффективными. Родители девушки в курсе, что с ней приключилось? — сказала лекарка, выразительно зыркнув на ректора.

Норланд отчего-то медлил. Что? Неужели думает, как ответить?

— В курсе. — наконец, выдавил из себя он. — Аиша связывалась с ними сегодня днем. Правда, не сказала о серьезности раны.

Врет, даже не краснеет!

— Да-да! Я обязательно им сообщу об этой ситуации. — поспешила заверить я, включившись в диалог.

— Я бы хотела пообщаться с ними лично, либо, хотя бы по переписке. Дело может быть очень серьезным, вплоть до летального исхода. Семья обязана знать.

Я похолодела. Неужели меня кто-то действительно хотел убить? Таська? Но откуда у нее такой яд? Или это тот же убийца, что расправился сегодня с беззащитной студенткой?

— Я знаю их почтовый адрес. Можете вести переписку через меня. — сказал тем временем ректор.

Лекарка кивнула.

— Думаю, так будет даже лучше.

— Могу я поговорить со студенткой Хашас наедине, Селена? При всем уважении к Вам, есть вопросы, которые Аиша может посчитать личными и… — начал мужчина, а Селена лишь махнула рукой.

— Разговаривайте. Все равно Вы здесь хозяин…

Я незаметно прыснула в кулак. Эта фраза была сказана лекаркой так, будто бы, будь ее воля, она бы с удовольствием подвинула василиска с его насиженного места.

Женщина ушла, а мы остались вдвоем.

— Я думаю, что это не Таська… — с сомнением протянула я. — И, спасибо, что решили проблему с перепиской между Селеной и моими родителями.

Ректор Норланд насмешливо приподнял бровь.

— Кто сказал, что я решил проблему? Я собираюсь написать Вашему отцу, студентка Хашас. А по поводу Таисии — я разберусь.

Я испугалась.

— Но Вы же не знаете куда писать и…

— Это не обсуждается, Аиша. Я не хочу после Вашей смерти иметь проблемы с нагами. Сейчас же думайте о том, как поскорее вылечиться, а не как бы в очередной раз увильнуть из под родительской опеки. — строго сказал Норланд.

Я ничего не ответила, обиженно отвернувшись к стенке. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы ректор не писал отцу. Вот только что?

Туфельки не от Золушки

Айзинек Норланд быстрым шагом шел в сторону женского крыла Академии. Единственной мыслью его сейчас было найти Таисию, вытрясти у нее информацию про яд, и одним легким росчерком пера отправить ее на все четыре стороны, только подальше то него и Аиши. Кстати, про змейку, та отчего-то стала волновать его больше, чем кто бы то ни было. Он едва не умер от страха, когда Майя сказала ему, что что-то случилась… А еще с ним что-то происходило, когда змейка была совсем близко. Что-то странное, будто василиск, обитавший в нем, проявлялся куда сильнее, чем прежде. Это настораживало и заставляло Айзинека Норланда волноваться. Подобное с ним не случалось раньше, чтобы вторая сущность вела себя столь бесконтрольно.

— Таисия! — ректор требовательно постучался в одну из дверей в женской части крыла.

Та распахнулась, явив на пороге заспанную физиономию магички.

— Ректор Норланд? Что Вас привело в такой час? — удивленно спросила та.

— Пришел попросить твои туфельки, в которых ты сегодня была, милая! — едва не прошипел ректор, отодвигая девушку плечом и заходя внутрь комнаты.

Внутри царил творческий беспорядок, но туфли на высокой шпильке, валяющиеся у кровати, ректор заметил сразу.

— Вот они! — Айзинек осторожно поднял обувку, затем посмотрел на девушку, замершую с недоуменным выражением на лице. Не так должна была себя вести истинная отравительница.

— А зачем Вам они? — спросила девушка.

— Для экспертизы! Студентка Хашас оказалась отравлена. И, судя по всему, яд был на твоей прекрасной обувке! — сухо ответил Айзинек и, не желая больше находиться в этой комнате, ушел.

Быстрым шагом он направлялся обратно в медпункт. Селена была хорошей целительницей, а потому смогла бы с легкостью определить как наличие яда, так и его характер.