Помоги проекту - поделись книгой:
Мальчик замотал головой и заплакал:
– Не знаю, там остались.
Он стал сбивчиво рассказывать, что произошло, у казаков посуровели лица:
– Ну, не дай Бог.
– Поехали, Степан Кузьмич, авось живые, выручим оружно, если по-другому не получиться.
– Едем, – согласился атаман.
Ефимку отправили в посёлок с двумя казаками, а сами поехали в горы. Дорога незнакомая, станичники ехали настороже с карабинами в руках. За очередным поворотом тропы пред ними предстало страшное зрелище.
У тропы на коленях стоял труп Любы, плечами упёртый в землю, за ней, тоже на коленях стоял труп Акима, плечами упиравшийся в зад своей жены, голов их не было видно, головы нашли потом, за трупами.
– Чисто хунхузская шутка, – сказал Кудряшёв, – они считают, что это смешно – голова одного как бы в заднице у другого.
– Они у нас обхохочутся, – мрачно пообещали казаки, – дай только до них добраться.
Охотничья фанза должна была быть близко, поехали, опасаясь нарваться на засаду. Засаду не обнаружили, зато увидели, что у стены фанзы, рядом с распахнутой дверью, стоят две винтовки.
В фанзе четыре китайца азартно резались в карты. Они ошалело посмотрели на казаков и продолжили играть.
– Опиумом, наверное, обкурились, мерзавцы, – прозвучало предположение.
Китайцев вытащили за шкирки на свет божий и надавали по морде, что бы те пришли в чувства.
– Ваша хунхуза есть?
– Наша хунхуза нет, – отчаянно затрясли головами китайцы.
Им ещё раз дали в зубы. Наконец выяснили, что они действительно хунхузы, что даланьба Сунь Джундже оставил их проследить за казаками и, если они появятся у фанзы, предупредить основной отряд о погоне, но сторожа увлеклись игрой в карты.
– Сунь Джундже? Не слышал о таком, – произнёс задумчиво Кудряшов.
– Да ты что, Степан Кузьмич, много их тут нехристей в горах шатается. Разве всех узнаешь? С этими-то, что делать?
– Пристрелить. Не тащить же их с собой?
Казаки как-то нехорошо ухмыльнулись и обнажили шашки.
Отряд уходил дальше в горы, оставив за собой порубанные трупы четырёх китайцев. Головы их повесили за косы на ветви деревьев, для устрашения местных бандитов.
Преследование шайки Сунь Джундже продолжилось, причём, судя по всему, они как-то узнали о погоне. В двух верстах от охотничьей фанзы, перевалив сопку, в небольшой, заросшей лесом долине, казаки нарвались на засаду – из кустов полетели пули. Казаки ответили выстрелами на звук. В кустах жалобно заголосили, хунхузы бросились отступать.
– Должно быть, попали, – предположил Кудряшов.
Погоня продолжилась. На перекрёстке двух троп, справа раздался выстрел, привлекая к себе внимание. На тропе стоял отряд китайцев с винтовками. Одежда солдат, селян и хунхузов мало чем отличалась, да и вооружение тоже. Казаки засомневались, хотя у командира отряда на шапке виднелся красный помпон – знак офицера, но Кудряшов всё же спросил:
– Ваша хунхуза есть?
– Бу ши (
– Нет, ваша хунхуза, – настаивал Кудряшов.
Тогда китайский военачальник предложил казакам забрать их оружие и съездить в соседний городок за подтверждениями, что они действительно китайские солдаты. Это подкупило, казаки поверили. Тогда китайский офицер сообщил, что это китайская земля и потребовал казакам вернуться на свою территорию. Пришлось подчиниться.
– И так нашим дипломатам за нас оправдываться, – сказал казакам атаман, и в голосе его слышалась досада.
– Что ваша тут делай? – спросил офицер.
Кудряшов подробно рассказал всё эту жуткую историю, китаец кивал и говорил, что обязательно нагонит Сунь Джудже и накажет его.
Отряды казаков и китайцев разошлись в разные стороны.
Казаки ехали мрачные – не всё, что задумали, удалось совершить.
– И впрямь чужую землю топчем, – оправдываясь перед собой и казаками, сказал Кудряшов, – они в своём праве, ничего не скажешь.
– Дуром казак погиб, – сказал Овчинников, – и жену с собой прихватил.
– Хоть Ефимка спасся, – сказал один из казаков.
– Только они теперь сироты, – сказал другой казак, – ни отца, ни матери.
– У Ульки теперь на руках три брата и две сестры, – сказал Овчинников, – тяжко ей одной будет.
– Да когда казаки сирот бросали? – сказал Кудряшов. – Поможем.
– Бросать-то не бросим, а всё одно ей тяжко будет.
– А сколько ей лет? – спросил Кудряшов.
– Пятнадцать, шестнадцатый, должно быть.
– Замуж её надо отдать, – сказал атаман.
– Да кто ж её возьмёт с таким приданным.
– Да, за парня не отдашь.
– А в Козловском вдовец есть. У него жена умерла год назад. Ему лет двадцать пять и двое детишек.
– Подходит, – сказал Кудряшов, – он её братьям и сёстрам отцом будет, она его детям матерью. А свадьбу за счёт общества сладим.
– Само собой.
Казаки повеселели малость: хорошее дело придумали сироту пристроить.
Слухи о происшествии с Харитоновами распространились быстро и скоро в окружности двести верст все всё узнали.
Через три дня в лагерь к Сунь Джундже пришёл китаец в длинном халате и широкополой шляпе в сопровождении двух телохранителей. Он окинул Сунь Джудже холодным взглядом и торжественно произнёс:
– Сунь Джудже, по прозвищу Большая Бородавка, ты не достоин звания вольного храбреца. Ты со своими людьми должен покинуть эти горы навсегда.
Суня взбесила такая наглость пришельца, и он дерзко и презрительно спросил:
– Ты кто такой?
– Я, – спокойно ответил пришедший, – Лю Веймин.
Хунхузы вокруг почтительно зашептались:
– Лю лаоши. Это Лю лаоши.
Сунь Джудже поменялся в лице. Одно это имя гостя внушала почтение и страх, он самый уважаемый даланьба хунхузов и владелец самого богатого золотоносного рудника в этом районе. Он жил значительно южнее и в этой части Маньжурии его в лицо не знали. Не подчиниться ему – это подписать себе смертный приговор.
Сунь Джудже склонился в глубоком поклоне:
– Слушаюсь, господин.
Лю Веймин развернулся и спокойно удалился. А на следующий день Сунь Джудже со своими людьми исчез из этих гор.
– Стало быть, китайским солдатам не удалось поймать людей Сунь Джудже? – спросил я Лю Веймина.
Он не спеша набил трубку табаком, прикурил, выпустил струю дыма и произнёс:
– Это были не китайские солдаты.
– А кто?
– Братство вольных храбрецов. Их предводитель узнал, что за Сунь Джудже гонятся казаки и поспешил на помощь и успел как раз вовремя. Он не знал, что Сунь нарушил закон.
– И куда же исчез Джундже? – спросил.
– На запад. Там он воровал скот у монголов.
– И сейчас ворует?
– Нет. Его отряд поймали монголы. Рядовых членов братства привязали к хвостам лошадей и гоняли по степи до тех пор, пока их тела не превратились в кровавую массу из отбитого мяса и переломанных костей. А самого Сунь Джудже разорвали лошадьми. Привязали четырёх коней к одной ноге, четырёх к другой и погнали их в разные стороны.
Что ж, Господь наказал этого бандита по заслугам. Что же касается закона хунхузов, то, понятно, если его будут нарушать – брать деньги и не отпускать заложников, то кто же тогда принесёт им выкуп?
Кони
Один из чиновников российской администрации города Харбина приобрёл двух прекрасных гнедых коней английской породы: жеребца и кобылу. И попросил подержать их несколько дней у меня, благо, что конюшня имелась, пока он не сделает всё необходимое для отправки их в Россию. Разумеется, я любезно согласился. Содержание коней было за счёт чиновника, и мне причиталась небольшая награда за беспокойство.
Мои дружеские отношения с хунхузами гарантировало, что коней не сведут и с ними ничего не случиться и чиновник это прекрасно знал и рассчитывал на это. Но в один несчастный день кони исчезли.
Лю Веймин появился на второй день после пропажи коней.
– Нет, – на мои упрёки ответил предводитель хунхузов, – это не могли сделать вольные храбрецы. Хотел бы я посмотреть на того человека, который зная о нашей дружбе с тобой и посмеет украсть у тебя хотя бы иголку.
– И всё же, это сделали твои хунхузы.
– Нет, твои русские. Русские тоже могут быть хунхузами.
– А также корейцы и монголы, – сказал я, – тоже могут быть разбойниками.
– Могут, но здесь нет корейцев и монгол. Из Монголии можно пригнать лошадей очень много, только скажи.
– Нет, Веймин, – возразил я, – это чистокровные английские скакуны, их монгольскими лошадками заменить не возможно.
И стал объяснять, чем чистокровные лошади отличаются от обычных, Лю Веймин кивал и, когда я закончил, спросил:
– У тебя будут неприятности, Се Ляо Гай?
– Само собой, лошади очень дорого стоят.
– Дорого стоят? Откуда у ваших чиновников много денег?
– Наших чиновников об этом спрашивать не принято.
Лю Веймин улыбнулся:
– Наших тоже. Не огорчайся, Се сяньшен, ты мне как брат, я тебе помогу. Я пришлю сюда Дацзы. Он наполовину гольд и юность провёл в селении гольдов, следы читает, как я иероглифы. Он найдёт коней, кто бы их ни украл.
На следующее утро явился Дацзы правая рука Лю Веймина. Одет он как охотник-гольд, за спиной котомка и ещё на нём крест-накрест две ленты с патронами, за плечами трёхлинейка, вернее, казачий карабин, именно так я представлял себе Индейца Джо из «Приключений Тома Сойера». Правда я никогда не видел американских индейцев, и тем более, метисов. И, кстати, Дацзы был метисом – наполовину китаец, наполовину гольд, поэтому его кожа чуть светлее, чем у собственно китайцев.
Он попросил открыть конюшню.
– Зачем твоя запилай конюшня? Лошади плопадай есть.
– Там не только лошади, но ещё и сбруя, овёс и многое другое.
– Хао (
Поделиться книгой: