Знакомство с родителями

Тут он замолчал намертво, только дыша шумно и тиская ее своими руками. Дебби же, замерев в ожидании, скоро поняла, что Шон больше ничего не выдаст, а прояснить требуется, поэтому чуть отстранилась и строго посмотрела на него:

— Ты предлагаешь нам встречаться, Шон? Хочешь, чтоб я была твоей девушкой?

Шон замер, пораженный ее словами, казалось, до глубины души. Он сам, наверняка, ничего подобного бы не сформулировал.

— Бл****, - наконец протянул он, — розовые, сука, сопли…

— Да? — Дебби додавливала противника, нагло и беспардонно.

— Черт. Да, малыш, именно это я и предлагаю. Только не говори больше никому. А то все от смеху лопнут.

Дебби, получив капитуляцию, только улыбнулась довольно и с радостью позволила себя вдоволь полапать. В конце концов, он ее парень. И имеет на это законное право. Хорошее сражение получилось.

С полной и окончательной победой одной из сторон.

8

— Малыш, а кто, ты говорила, твой отец? — этот вопрос Шон задает примерно через месяц после того, как героический флер его, как всеобщего спасителя, спадает, а братуха окончательно становится каблуком.

Дурак.

Хорошо, что он, Шон Уокер, вообще не такой. Не, все же какой-то дефектный сперматозоид попался матери, когда она Уокером-младшим залетела. Совсем братишка не Уокер. Ни разу. Танцует танцы вокруг своей малявки. Как перевез ее к себе окончательно, так и пропал. Теперь только и разговоров про бабло, домик, и мелкого Уокера в пока еще плоском животе Кер.

Шон старательно не вспоминает моменты, когда сам, забывшись, тянул лапищу к малявке, чтоб потрогать пузо. Ну не верил, что там уже чего-то может быть! Ну нет! А Кер еще и уверяла, что оно там все слышит! И матом запрещала ругаться! И орать!

Вот и хотелось проверить, реально ли так? Непонятно, чего Шон ждал, явно же не того, что оттуда постучат и крикнут: "Хай, задрот!", но пару раз потрогать удалось. И Кер, в принципе, не возражала. По рукам не била, только улыбалась. Хорошая она все же, с такой не стыдно каблуком быть, повезло братухе.

Шон, после всей этой истории с полицией, в которой он однозначно выступил главным героем, и на этот раз, для разнообразия, со стороны федералов, просто перебрался к Деб в общагу, специально для этого задружившись с комендантом, и жил припеваючи. Деб не возражала. И это были самые, наверно, клевые дни в жизни Шона.

Нормальная работа, чистая постель и сладкая девочка, к которой тянет возвращаться. Похоже, Уокер стал исправляться, а?

Федералы про них с братом пока что забыли, наркоконтроль тоже не вспоминал. Шон наивно надеялся, что отработал свой долг перед родиной. И теперь можно жить спокойно.

На приключения не тянуло. Большего кайфа, чем со своей малышкой, он и не мечтал получать. Прикольно, если б раньше знал, что секс — замена всем вредным привычкам, то… А что "то"? Да ничего! Секс — не просто секс должен быть. А секс с правильной девочкой. С единственной девочкой.

Шон иногда по ночам просыпался, потому что снилась хрень. Что он в тюряге, и все, что произошло, ему только кажется. Снится. Реально, в холодном поту подскакивал с кровати! Смотрел на безмятежно спящую девчонку. Глаз оторвать не мог.

А потом не выдерживал и нагло лез лапами. Переворачивал, прижимал, тискал, слушая сонные бормотания о том, что он — ненасытный, что надо спать, что ей на учебу завтра, опять не выспится, и вообще, убери руки, и спать ложись, и… Ой!

В этот момент он обычно уже добирался до третьей базы, как говорят мелкие девчонки про стадии развития отношений, и Деб было уже не до сопротивления.

И Шон опять счастливо тонул в ней, обнимая, не веря, что она с ним, что она — его, и кровать скрипела, и соседи с матом стучали в стену… И было острое, нереальное счастье.

— Отец? — Деб переворачивается на бок, тянется за кружкой, — я же говорила… Он чиновник. Госслужащий.

— В мэрии что ли?

— Ну… Типа того.

— Нихера себе…

— Да ты не переживай, он далеко. И сюда не приедет. С работы не отпустят.

— Ценный сотрудник?

— Типа того…

— А мама?

— Мама домохозяйка.

— А ты одна, что ли, дочка?

— Да. Но у меня много родни. Ну, знаешь, ирландцы все друг другу родня в какой-то степени… Братья, сестры, то да се…

— Круто… Пожалуй, не стоит им говорить, что ты со мной встречаешься?

— Ну… Пока не надо, наверно, а там, как пойдет…

— Не понял… Это как?

— Нуу… Мало ли… Вдруг мы с тобой расстанемся… Ой!

Шон внимательно смотрит в смешливые глаза Дебби, прижимая ее всем телом к кровати. Кружка, выпавшая из пальцев во время внезапного переворота, катается по полу.

— Забудь, малыш, — очень серьезно и тихо говорит Уокер, и даже не подпускает сомнения во взгляд. Потому что их нет, сомнений. И он это четко и откровенно сейчас понимает. Именно сейчас. — Ты никуда от меня не денешься, глупая. Никуда теперь. Поняла?

— Поняла… — тихо шепчет Дебби и тянется к его губам. Срывая отчего-то напрягшегося Уокера в бешеный поцелуй, обхватывая тонкими ногами за талию и уже через несколько мгновений вскрикивая от жесткого проникновения. Да, Шон злится. Очень злится. И потому не сдерживается. Двигается сильно и жестоко, шепчет в приоткрытые губы:

— Моя. Моя. Моя. Ясно? Моя!

— Да, да, дададададааааа… — выгибается Дебби и неожиданно для самой себя сладко кончает, сжимая его внутри сильно и ритмично. Запуская его собственное удовольствие.

Кончив, Шон расслабленно и успокоенно вылизывает ушко прерывисто дышащей Дебби, ему хорошо и кайфово.

Ему хочется так провести всю жизнь.

— Малыш, я с тобой навсегда, — урчит он, — забудь про то, что мы расстанемся. Не будет этого…

— Уокер… Прекрати… — смеется Деб, уворачиваясь, — а то я подумаю, что ты мне предложение делаешь…

Шон замирает всего на секунду. А потом разворачивает ее к себе, наваливается опять сверху, перехватывает запястья над головой, чтоб не брыкалась, и говорит твердо:

— Делаю.

Дебби смотрит на него немного испуганно, дергается, судя по всему, хочет проверить, не заболел ли, но Шон не пускает. И взгляд не отводит. Серьезный до жути.

— Шон… Ты перегрелся что ли? — бормочет, наконец, она, — какое предложение, ты чего? Я пошутила!

— Не хочешь, значит, замуж за меня? — Шон спрашивает, а в груди тяжело и больно бухает сердце. И очень надо, чтоб ответила. Именно в этот момент он понимает, что все правильно делает. Все так, как надо. С такой девушкой, как Деб, нельзя просто спать. Нельзя. Иначе можно потерять. А он не собирается этого делать. И поэтому то, что сейчас происходит, спонтанно, но очень правильно.

Он ждет, смотрит, ощущая тяжелое сердце и постепенно поднимающийся холод от живота. Если сейчас она начнет юлить, отведет взгляд, скажет "нет"…

— Хочу, — твердо говорит Дебби.

— Че? — Шон не сразу понимает ее слова, потому что уже настроил себя на пи**ц.

— Я хочу за тебя замуж, Шон Уокер, — еще раз, четко и раздельно повторяет Дебби.

И Шон буквально валится на нее, облегченно зацеловывая до умопомрачения. Ему нереально клево сейчас, так, словно джек-пот выиграл! Дебби хихикает, отворачивается, и они еще какое-то время счастливо возятся в кровати, и все дело идет к помолвочному сексу, когда когда из-за стены опять орет соседка Молли:

— Да когда ж вы уже натрахаетесь-то? Мне к тесту готовиться!!! Деб, уйми своего жеребца!

Шон только ржет, глядя на смущенно отвернувшуюся Дебби, потом стучит пудовым кулачищем по стене так, что там с полки опять что-то сыплется. А говорили им, перекладывайте вещи с этой стены.

— Завидуй молча, Мол! Или давай тебе приятеля приведу? Подобреешь?

— Отвали, Уокер! — визжит соседка, такая же заучка, как и Дебби, только страшненькая и тихая, — не нуждаюсь!

Шон усмехается, подгребает ближе к себе Деб, шепчет:

— А по-моему, очень даже нуждается, а? Как ты думаешь, Деб? Вот ведь ты же подобрела?

Охает, когда острый локоток впивается точнехонько в бок, но не отпускает обиженно сопящую малявку, успокаивая ее поцелуями и шепча, что это глупая шутка. Они семья уже целую минуту, должна понимать.

— А ты реально можешь приятеля привести, Уокер? — тихо и подозрительно спрашивает стена, и Шон, не сдерживаясь, ржет как конь, развалившись на кровати и глядя на возмущенно сопящую Дебби.

Если бы ему кто сказал, сколько кайфа можно получать от таких вот обычных вещей, да, бл*, от добровольной сдачи в женитьбу, он бы…

— Выбирай любого, девчуль!

9

— Шон, — Дебби лежит на нем, умостив голову на груди, водит пальчиками по контуру цветистой татухи, отдыхая от феерического утреннего секса, — а ты, когда меня впервые увидел, ну там, в гараже… Что подумал?

— Ммм? Да я не помню уже…

— Это как это, не помнишь?

— Эээ… То есть помню, малыш, конечно помню… Бл***…

— Не выражайся.

— Да я и не…

— Ну? И что подумал?

— Подумал? Ну…

Шон лихорадочно соображает, что бы такое безопасное ляпнуть. И так по краю ходит с ней. Ну не говорить же, в самом деле, правду?

Что ничего не подумал?

Нет, ну немного подумал, конечно. Удивился, что такая кнопка пришла за сексом.

Он же тогда, полгода назад, как вышел из тюрьмы, сразу приехал к младшему брату, Рэю, которого с какого-то хера поставили управлять автомастерской на окраине Атланты. Братуха, надо сказать, был рад, и взял его на работу.

Шон и кайфовал несколько дней, днем перемежая работу с трахом. И удивляясь поначалу, откуда у братухи возле мастерской трется такое количество зачетных, на все готовых девок. Младший всегда был букой. И нихера не умел общаться с бабами. Ну, кроме тех моментов, когда за секс платил. А тут прям этот, как его… Казанова, во.

Но Рэй потом ляпнул, что это все с одного универа девки, они, типа к нему сначала машину ездили чинить, а потом стали просто так приезжать. Шон тогда еще удивлялся, чего это брат их не трахает? Но Рэй молчал. На самого Шона девки среагировали правильно, и веселье пошло по спирали вверх.

Все были счастливы.

Ровно до того момента, пока в мастерскую не пришла эта малявка.

Шон тогда еще подумал, что это верная статья, потому что девке явно нет восемнадцати. И жаль. Хорошенькая. Очкастенькая такая, с виду скромница. Такие скромницы особенно хороши в сексе, ему ли не знать.

Ну кто ж мог предполагать, что она реально по делу пришла?

Потом-то, конечно, выяснилось все.

И Шон проявил благородство, даже проводил ее до остановки автобуса.

Правда всю дорогу настойчиво звал в мотель, никак не веря в то, что девчонка не впечатлилась им. Да, прикольно получилось…

— Подумал, красивая…

— Правда? — Дебби приподнимается, лицо ее становится таким хорошеньким, таким светящимся, что Шон на полном серьезе с чистой совестью подтверждает:

— Правда. Очень красивая. А ты чего подумала?

— А я подумала, что ты… Крутой… И опасный… И нахал…

Каждое следующее слово Деб говорит все тише, краснея все больше и больше. Шон умиляется. Ну надо же! После всего, что он с ней уже сделал и что еще сделает, она краснеет! Как девственница! Это пи**ц, как мило.

— Ты моя скромница… Иди сюда, садись сверху. Хочу смотреть, как ты будешь краснеть, когда член мой в себя впустишь.

И через пару секунд Шон с удовлетворением наблюдает за своей отличницей и скромницей. За ее красными щечками и закатывающимися глазками.

Кайф, просто нереальный кайф.

***

— Ну что, малыш, утром, может, в аквапарк рванем? Здесь он прикольный, говорят.

— Нет, нас уже ждут. Мне бабушка звонила с утра.

— А чего я не слышал?