Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Самое необходимое - Стивен Кинг на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Норрис долго смотрел на него и в конце концов спросил:

— Зануда?

— Зануда, — кивнул Алан. — Он опять оставил там «тачку». Прошлый раз я сказал ему, что мне надоело его предупреждать.

Главного выборного Касл-Рока Дэнфорда Китона-третьего называли Занудой все, кто его знал, но... Те служащие муниципалитета, которые дорожили своим рабочим местом, называли его не иначе, как Дэн или мистер Китон, когда он был поблизости. И лишь Алан, занимающий выборную должность, осмеливался называть его Занудой прямо в лицо, и сделал он это всего дважды — оба раза, когда был страшно зол. Однако он чувствовал, что на этом дело не закончится. Дэн Китон Зануда был человеком, на которого, по мнению Алана, порой не хватает зла.

— Да ладно тебе! — сказал Норрис. — Ты сделаешь это, Алан, ладно?

— Не могу. На следующей неделе у меня назначена встреча с выборными.

— Он и так ненавидит меня, — тоскливо сказал Норрис. — Я точно знаю.

— Зануда ненавидит всех и каждого, кроме своей жены и своей матери, — сказал Алан, — причем насчет жены я не совсем уверен. Но факт остается фактом — за последний месяц я предупреждал его по меньшей мере раз десять, чтобы он не ставил машину на нашей единственной стоянке, и теперь я отвечу за свои слова.

— Нет, это я отвечу за твои слова своим местом. Я не шучу, Алан, а говорю совершенно серьезно. — Норрис Риджвик выглядел точь-в-точь, как реклама рубрики «Когда плохое случается с хорошими людьми».

— Расслабься, — сказал Алан. — Ты налепишь пятидолларовый квиток на его ветровое стекло. Он придет ко мне и первым делом потребует, чтобы я тебя уволил.

Норрис застонал.

— Я отказываюсь. Тогда он требует, чтобы я порвал квиток. Я опять отказываюсь. А завтра днем, когда он доведет себя до белого каления, я смягчаюсь. И тогда на следующей встрече с выборными за ним будет должок.

— Да, но представь, что он задолжает мне?

— Норрис, тебе нужна новая пушка-радар или нет?

— Ну...

— А как насчет факса? Мы рассуждаем о факсе по меньшей мере два последних года.

«Да! — вскричал притворно-радостный голос в его мозгу. — Вы начали рассуждать об этом, когда Анни и Тодд еще были живы. Алан! Помнишь? Помнишь, когда они были живы?»

— Наверно, ты прав, — сказал Норрис и с грустной покорностью потянулся за своей книжкой квитанций.

— Вот и умница, — произнес Алан с сердечностью, которой ни капельки не испытывал. — Я буду у себя в кабинете.

3

Он закрыл за собой дверь и набрал номер Полли.

— Алло? — отозвалась она, и он гут же понял, что не станет рассказывать ей про охватившую его с такой яростью депрессию. У Полли сегодня вечером были свои проблемы. Всего одно слово, и... он сразу понял, что с ней. Она слегка проглатывала звуки «л» в «алло». Так бывало только после таблетки перкодана — а может, и не одной, — а перкодан она принимала, лишь когда ей было очень больно. Хотя она никогда этого прямо не говорила. Алан подозревал, что она живет в диком страхе перед тем днем, когда «перк» перестанет действовать.

— Как ты, милая? — спросил он, откидываясь в кресле и прикрывая глаза ладонью. Кажется, аспирин почти не помог. Может, стоит попросить у нее «перк», подумал он.

— У меня все в порядке, — сказала она, так осторожно переступая от одного слова к другому, словно переходила по камушкам маленький ручей. — А как ты? Голос у тебя усталый.

— Со мной так всегда после законников. — Он отбросил идею навестить Полли. Она скажет: «Конечно, Алан», — и будет рада его видеть — почти так же, как он рад видеть ее, — но на сегодня это для нее перебор. — Пожалуй, я поеду домой и лягу пораньше. Ничего, если я не зайду?

— Ничего, родной. Вообще-то это даже лучше.

— Что, паршиво сегодня?

— Бывало и хуже, — бодро сказала она.

— Я спрашивал не об этом.

— Да нет, не очень.

«Тебя выдает твой голос, моя дорогая», — подумал он.

— Ладно. А как насчет той ультразвуковой терапии, про которую ты мне говорила? Что-нибудь выяснила?

— Ну, было бы здорово, если бы я могла себе позволить провести полтора месяца в клинике в Майо, но я не могу. И не надо говорить мне: ты, мол, можешь — ладно, Алан? Потому что я сейчас слишком устала, чтобы уличать тебя во лжи.

— По-моему, ты говорила про больницу в Бостоне...

— На следующий год, — сказала Полли. — Они собираются открыть клинику с ультразвуковой терапией в будущем году. Может быть.

Последовала секундная пауза, и он уже хотел было попрощаться, когда она заговорила снова. Теперь ее голос звучал чуть веселее:

— Я заходила сегодня утром в новый магазин. Заставила Нетти испечь пирог и отнесла его. Ничего особенного, конечно, — женщины не умеют ничего испечь вовремя. Он получился почти как камень.

— Ну и что там? Чем торгуют?

— Всем понемножку. На допросе с пристрастием я бы сказала, что это магазин любопытных вещичек для коллекционеров, но вообще он не подходит ни под одно название. Это нужно видеть самому.

— Ты познакомилась с хозяином?

— Мистер Лиланд Гонт из Акрона, штат Огайо, — сообщила Полли, и теперь Алан точно уловил тень улыбки в ее голосе. — Он станет настоящей занозой в сердцах дамской половины Касл-Рока, помяни мое слово.

— А какое у тебя от него впечатление?

Когда она произносила следующие слова, улыбка в ее голосе проступила еще яснее.

— Скажу честно, Алан, мой выбор пал на тебя, и надеюсь, что твой — на меня, но...

— На тебя, конечно, — сказал он. С головой у него стало чуть полегче, однако он сомневался, что это маленькое чудо совершил аспирин Норриса Риджвика.

— ...Но он тоже заставил мое сердечко трепыхаться. А если бы ты видел Розали и Нетти, когда они вернулись оттуда...

— Нетти? — Он убрал ноги со стола и выпрямился в кресле. — Нетти боится собственной тени!

— Да. Но когда Розали уговорила ее сходить с ней — ты же знаешь, бедняжка никуда бы не пошла одна, — так вот, я спросила Нетти, когда вернулась домой вечером, что она думает о мистере Гонте. Алан, ее бедные тусклые глазенки прямо засветились. «У него есть кварцевое стекло! — сказала она. — Такое красивое! Он даже пригласил меня зайти завтра!» По-моему, она не произнесла столько слов за последние четыре года. Я сказала ей: «Разве это не мило с его стороны?» А она говорит: «Да, и знаете что?» Я, конечно, спросила что, а Нетти в ответ: «Может быть, я схожу!»

Алан громко и от всей души рассмеялся.

— Если уж Нетти желает пойти повидаться с ним без дуэньи, мне придется его проверить. Парень, видно, и впрямь не промах.

— Знаешь, смешно: он вовсе не красив, во всяком случае, не в киношном стиле, но у него самые потрясающие карие глаза на свете. Они освещают все лицо.

— Смотрите, мадам, — прорычал Алан, — моя ревность начинает просыпаться.

Она рассмеялась.

— Думаю, тебе не стоит волноваться. Хотя было еще кое-что.

— Что еще?

— Розали сказала, что, когда там была Нетти, зашла Уилма Джерзик.

— Что-нибудь произошло? Обмен любезностями?

— Нет. Нетти взглянула на мадам Джерзик, та, по выражению Розали, закусила губу, а потом Нетти выкатилась. Уилма звонила тебе недавно насчет собаки Нетти?

— Нет, — сказал Алан. — Не было причин. Я на днях остановился возле дома Нетти после десяти вечера. Собака больше не лает. Полли, это у всех щенков так. Она подросла, и у нее хорошая хозяйка. Может, у Нетти немножко и не хватает серого вещества, но она хорошо обращается с этой собакой — как там ее зовут?

— Рейдер.

— Ну так Уилме Джерзик придется найти что-нибудь еще, к чему придраться, поскольку с Рейдером все в порядке. Впрочем, она найдет. Дамочки вроде Уилмы всегда находят. На самом деле тут не собака виновата; во всей округе жаловалась одна Уилма. Дело в самой Нетти. Люди, подобные Уилме, нутром чувствуют слабость. А от Нетти Кобб слабостью веет за версту.

— Да, — задумчиво и грустно сказала Полли. — Ты знаешь, Уилма Джерзик однажды вечером позвонила ей и сказала, что, если Нетти не заткнет пасть своему псу, она придет и перережет ему глотку.

— Ну, — рассудительно произнес Алан, — я знаю, что Нетти тебе так рассказала. Но я также знаю, что Уилма здорово напугала Нетти и что у Нетти... были свои трудности. Я не утверждаю, что Уилма Джерзик не говорила ничего подобного, наоборот, она вполне способна на это. Но возможно, все произошло только в воображении Нетти.

То, что Нетти приходилось раньше сталкиваться с трудностями, было очень мягко сказано, но не было нужды говорить подробнее: они оба знали, о чем идет речь. Пройдя через годы ада с мужем, который издевался над ней всеми способами, какими только мужчина может глумиться над женщиной, Нетти Кобб воткнула двузубую вилку в горло своему мужу, когда тот спал. Она провела пять лет в Джунипер-хилл, психиатрическом заведении неподалеку от Августы, и пришла работать к Полли в рамках программы трудоустройства. Насколько мог судить Алан, лучшую компанию для нее найти было просто невозможно, и стабильное улучшение в состоянии рассудка Нетти подтверждало его мнение. Два года назад Нетти переехала в собственный маленький домик на Форд-стрит, всего в шести кварталах от центра.

— У Нетти свои трудности, все верно, — сказала Полли, — но от мистера Гонта она в восторге. Действительно в полном восторге.

— Я должен сам повидать этого парня, — сказал Алан.

— Поделишься потом впечатлениями. И обрати внимание на его карие глаза.

— Сомневаюсь, что они вызовут у меня ту же реакцию, какую, похоже, вызвали у тебя, — сухо заметил Алан.

Она снова рассмеялась, но на этот раз ему показалось, что ее смех звучит немного принужденно.

— Постарайся выспаться, — сказал он.

— Постараюсь. Спасибо, что позвонил, Алан.

— Будь здорова. — Он помолчал и добавил: — Я люблю тебя, милая.

— Спасибо, Алан... Я тоже люблю тебя. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Он повесил трубку, повернул гибкую ножку настольной лампы так, чтобы она отбрасывала пятно света на стену, положил ноги на стол и сложил ладони на груди, словно в молитве. Потом вытянул указательные пальцы. Тень зайчика на стене навострила уши. Алан просунул большие пальцы между вытянутыми указательными, и заяц сморщил нос. Алан заставил зайца попрыгать в световом пятне и исчезнуть в тени. Ему на смену пришел слон, он размахивал хоботом. Ладони Алана двигались удивительно ловко и легко. Он почти не обращал внимания на зверьков, которых создавал; это была его старая привычка, способ отвлечься и задуматься о чем-то постороннем.

Он подумал о Полли; о Полли и о ее бедных руках. Что же делать с Полли?

Если бы все упиралось только в деньги, она завтра утром была бы уже в палате клиники в Майо — оплаченной и приготовленной для нее. Он сделал бы это, даже если бы ему пришлось напялить на Полли смирительную рубаху и накачать барбитуратами, чтобы доставить туда.

Но все упиралось не только в деньги. Ультразвук как метод лечения прогрессирующего артрита находился еще в зачаточном состоянии. В конечном счете он мог оказаться и таким же эффективным, как прививка от оспы, и столь же никчемным, как наука френология. В любом случае сейчас этого делать не стоило. Шансов на то, что это не пустой номер, было один к тысяче. Не напрасной траты денег боялся Алан, а рухнувших надежд Полли.

Ворона — гибкая и похожая на настоящую, как в мультфильмах Диснея, — медленно перелетела через его висящий в рамке на стене диплом об окончании полицейской академии. Крылья у нее выросли, и вот она уже превратилась в доисторического птеродактиля с поднятой треугольной головой, который от полки с папками в углу комнаты пролетел до противоположного угла.

Дверь приоткрылась. В нее просунулась скорбная, совершенно затравленная физиономия Норриса Риджвика.

— Я сделал это, Алан, — сказал он тоном, каким человек признается в убийстве нескольких младенцев.

— Отлично, Норрис. И не волнуйся, тебя не обольют дерьмом. Я обещаю.

Норрис задержал на нем взгляд своих влажных глаз чуть дольше обычного и с сомнением кивнул. Потом он взглянул на стену.

— Алан, сделай Зануду.

Алан ухмыльнулся, отрицательно покачал головой и потянулся к лампе.

— Ну Давай, — взмолился Норрис. — Я наляпал квиток на его чертову «тачку»... Я заслужил это. Алан, сделай Зануду. Пожалуйста. Это меня отвлечет.

Алан глянул за спину Норриса, удостоверился, что там никого нет, и сцепил ладони. На стене по световому пятну зашагал плотный мужчина с отвислым брюхом. На секунду он замешкался, чтобы подтянуть сползающие с задницы штаны, а потом снова зашагал по стене, свирепо вертя головой из стороны в сторону.

Смех Норриса был громким и радостным, как смех ребенка. На мгновение он напомнил Алану о Тодде, но Алан сумел отбросить воспоминания прочь. Господи, хватит с него уже на сегодня!

— Черт, вот умора, — все еще смеясь, выдавил Норрис. — Ты поздно родился, Алан: ты мог сделать карьеру в «Шоу Эд Саливана».

— Ладно, — сказал Алан, — а теперь вали отсюда.

Норрис захлопнул за собой дверь.

Алан изобразил на стене Норриса — тощего и немножко важничающего, — а потом выключил лампу и вытащил из заднего кармана потрепанный блокнот. Он листал его, пока не нашел пустую страницу, на которой написал: «Самое необходимое». Ниже он пометил: Лиланд Гонт, Кливленд, Огайо. Все верно? Нет. Он зачеркнул «Кливленд» и написал: Акрон. «Может, я и правда схожу с ума?» — подумал он. Третьей строчкой он пометил: Проверить.

Он засунул блокнот обратно в карман, собрался было идти домой, но вместо этого опять включил настольную лампу. Скоро по стене снова маршировал парад теней: львы, тигры, медведи — кого только не было. Как сэндберговский[2] туман, на маленьких злобных ножках снова подползла депрессия. Голос опять начал говорить про Анни и Тодда. Через некоторое время Алан стал вслушиваться. Он слушал голос против своей воли, но... все внимательнее и внимательнее.

4

Полли разговаривала с Аланом, лежа на кровати, а когда закончила, повернулась на левый бок, чтобы повесить трубку. Вместо этого трубка выскользнула у нее из руки и брякнулась на пол. Сам корпус телефона медленно заскользил по ночному столику, явно намереваясь присоединиться к своей второй половине. Она потянулась к нему, но, вместо того чтобы схватить телефон, ее рука ударилась о край столика. Чудовищный приступ боли прорвал тонкую паутинку, которую натянуло над ее нервами болеутоляющее, и ринулся аж до самого плеча. Ей пришлось закусить губы, чтобы удержать крик.

Телефон упал со столика и разбился, издав «дриннь!» звоночком внутри. Ей был слышен длинный дурацкий гудок на оборванной линии. Он звучал так, словно рой насекомых вел радиопередачу на короткой волне.



Поделиться книгой:

На главную
Назад