Помоги проекту - поделись книгой:
Девушка прочитала и невольно улыбнулась – ее мама была неисправима. А малышка (именно такое прозвище Лия вынесла со времен спорта) уже давно не верила в чудеса. Правительство жестко контролирует рождаемость среди таких вот, как она, бракованных. Но, чтобы быть хоть призрачно-демократичным, существует программа подбора пар, как они ее называют.
Сразу после появления на свет данные всех, имеющих атипичную ДНК, отправляются в общепланетарную базу. Там все – начиная от веса новорожденного и времени взятия геномной пункции, до литературных предпочтений и первой эрекции. «Досье» на каждого постоянно пополняется. Правительство аргументирует это тем, что именно полные данные позволят жителям Земли с атипичной ДНК подобрать идеальную пару. Результаты таких «подборов» часто мелькали у Лии перед глазами. Любви в глазах подобных молодоженов, сведенных компьютерной программой, почти не было. Лишь обоюдное согласие терпеть друг друга ради общего ребенка.
Да, именно что терпеть, реже – дружить, а уж любовь среди таких пар была редким, краснокнижным, почти вымирающим зверем. И как иначе – правительство разрешало завести одного ребенка тем, кто имеет ненормальную ДНК, лишь в том случае, если семья полная, а геномы при скрещивании дают минимальную вероятность появления ребенка с бракованным геном. Не иначе. Слишком дорого оказывалось правительству содержать детей с явными отклонениями. Например, с синдромом стеклянной кожи, когда эпидермис порою от одного прикосновения отваливается целым пластом, или с пресловутым синдромом Дауна. В случае развода или гибели хотя бы одного из родителей, объединенных программой, ребенок попадал в приют. Как же – вдруг у недомутантов чадо получится с нормальной ДНК, а вырастет в неполной семье. Пусть уж лучше о том, чтобы дите стало полноценным членом общества, позаботятся в детдоме. Игра в демократию, чтоб ей пусто было! А выселять без права возвращения за пределы Земли тех, кому не повезло в лотерее матушки – природы, и они, наивные, хотят иметь семью по любви, а не по микросхемам?
Лия бы тоже плюнула с небоскреба на эту программу, но мама… Хотя железная воля правительства в плане чистоты генома давала свои плоды – рост числа детей, рожденных с аномальной ДНК, за последние 25 лет значительно сократился, вот только и число счастливых семей уменьшилось.
«К черту демагогию и философию. Я живу, а буду жить еще и счастливо!» – про себя подумала Лия. Да, ей осталось совсем немного, время неумолимо приближало ее возраст к отметке тридцатилетнего рубежа, после которого участие в программе поиска партнера аавтоматически аннулировалось и, как не бейся ластами об лед, ребенка завести тебе не дадут. Банально не будут вынимать из живота капсулу, не дающую забеременеть, и все. Такие всем девочкам чуть ли не в семь лет имплантировали. Что уж делали мальчикам, Лия не знала, но как-то их тоже временно стерилизовали. Саму процедуру девушка запомнила надолго – ощущения неприятные. Причем не физическая сторона процесса, а эмоциональная. Словно в душу зашли в грязных сапогах, натоптали, а потом еще и наплевали. Именно так Малышка восприняла пояснения врача о том, что вынуть капсулу можно только в специальном центре, когда вырастешь, станешь взрослой и выйдешь замуж, или решишь навсегда иммигрировать с Земли. И никак иначе – попытка самовольного извлечения летальна, так как имплант расположен рядом с нервным узлом.
Вот так вот, спи с кем хочешь, но за кого выйти замуж, тебе укажет правительство. Футуристическое средневековье. Правда, в мрачные времена камня и железа это решали родители жениха и невесты, а не власти, хотя…
Лия усмехнулась, крутя на запястье браслет с чипом. Ее век милосерднее хотя бы тем, что каждому дается 5 попыток «построить семью». Пять кандидатов на выбор, с кем уж получится.
У Лии попыток было еще три, хотя все ее сверстницы по несчастью уже лет пять-семь назад повыскакивали замуж. Кто за первую попытку, кто за последнюю. А ей все было некогда, все торопилась сделать карьеру, доказать, что спорт ее не сломал, что она еще на что-то, кроме брусьев, способна. Доказала. Стала.
А иногда, оставаясь ночами одна, Лия сдерживала себя, чтобы не завыть от тоски и одиночества. Сильная, успешная в бизнесе и одинокая. Порою, в безлунные ночи, когда ветер резвился в сети проводов, опутавших город, ей очень сильно хотелось, чтобы кто-то был рядом. Не просто приходящий любовник, а родная душа. Тот, кто поймет без лишних слов. Тот, кто позволит ей быть слабой. А еще хотелось детей и нормальной семьи.
Вариант – отправиться искать счастья на периферию. Может, Лия так бы и поступила, лет этак в двадцать. Но сейчас, насмотревшись на любовь истинную и мнимую, понимала, что там ее никто не ждет. А перейдя черту невозврата ради призрачной мечты, потеряет и то, что имеет сейчас.
«Идеалистка и дура – идеальная дура, – Лия мысленно проводила параллели. – Нет, все же если есть хоть призрачный шанс, стоит его использовать. С кем там моя маман назначила мне свидание?» – и девушка глянула в анкету потенциального мужа, с которым мать от ее, Лииного, имени вела переписку вот уже две недели.
«Рид Минос, программист, 25 лет. Род занятий – нейронные технологии. Ген, подлежащий контролю PJJH1 – отвечает за невосприимчивость к боли».
– Отлично, – вырвался смешок у Лии, – если этот парень проколет себе ногу гвоздем и не заметит этого, то может умереть банально от потери крови. И голода он никогда не чувствует, хотя… Здесь только о боли говорится, а голод – это не боль, наверное…
С голопроекции на нее смотрел веселый, веснушчатый и лопоухий парень, не вызывавший в Лие чувства, разве что сестринские.
У нее самой сестренка с таким же выражением лица часто зависает, погруженная в свои мысли. Слава Богу, ее младшенькая родилась нормалкой, безо всех этих генных заморочек, впрочем, как и оба ее родителя – носители правильных ДНК.
«Не думать, не думать об этом, надо просто подготовиться к встрече. Первое впечатление может быть обманчиво», – Лия пыталась убедить сама себя.
Он
Рид был жутко загружен. Сегодня – срок сдачи ежеквартального отчета. Только-только у них в лаборатории опыты сдвинулись с мертвой точки, только появились положительные результаты. Браслет на руке противно запищал, напоминая, что у него сегодня назначено свидание.
Вот черная дыра! Он совершено забыл. Даже если сейчас бросит все и помчится на им же самим назначенную встречу – все равно не успеет. Что же делать? Отменять. Хорошо бы, но дата и время рандеву уже занесены в программу. Его неявка означает отказ от потенциальной невесты и один упущенный шанс. Последний шанс.
Рид малодушно посмотрел в окно и решился. Брат часто его выручал, если нужно было чем-то помочь, в деловых вопросах, а вот с личными… Может, все же согласится подменить его на первом свидании, хотя с его специфической внешностью…
Брат Рида, Макс, был хоть и нормалом, но слепым. Не с рождения, вовсе нет. Когда-то он, завидный красавец, мог бы стать одним из лучших выпускников высшей школы правопорядка.
Гибель родителей, оказавшихся заложниками на корабле, захваченном космическими пиратами, слишком сильно повлияла на Макса. Парень наплевал на учебу, записался в космодесант и верой и правдой восемь лет гробил здоровье и силы как в самых горячих точках космоса, так и на захудалых терраформатах, где постоянно шли бои с теми же пиратами, да и просто с повстанцами.
Космофлот стараний не оценил и, после того как в одной из заварушек Максу выжгло напрочь сетчатку вспышкой плазмогранаты, выдал ему выходное пособие и право встать в очередь на операцию по протезированию глазных рецепторов.
Пособия хватило ненадолго. Может, оно и к лучшему. Максу не пришлось жалеть себя, сокрушаясь об инвалидности. Голову занимала насущная проблема – как заработать? Слепой снайпер – то еще сочетание. Выручило тогда неоконченное образование. Макса взяли вторым помощником одного из аналитиков следственного отдела. Аналитикам, как оказалось, зрение не особо нужно – в голову, за ухо, монтируют разъем, который позволяет головному мозгу через штекер подключиться к ядру аналитической программы, и все – работают одни извилины, оценивая, сопоставляя потоки данных, выстраивая картину преступления из мелочей, на первый взгляд незаметных.
Мозги у Макса работали что надо, и зарплата со временем позволила сделать операцию по протезированию. Зрение в полной мере так и не вернулось – лишь очертания предметов. Но, как ни странно, флаер Макс водить мог, при подключении через штекер напрямую к камерам и бортовому компьютеру машины. Вот такая вот шутка судьбы.
Рид набрал на браслете номер брата:
– Макс, выручай, срочно нужна твоя помощь… – начал было младшенький, но характерный стон из динамика заставил усомниться парня в верности принятого решения.
– Погоди, я сейчас выключу, не слышу тебя, – уверенный голос Макса в тишине прозвучал вполне отчетливо.
– Извини, я, наверное, не вовремя.
– Ну не то, чтобы совсем не вовремя…
– Но мне позарез нужна твоя помощь.
– Так, что случилось? – Макс, находясь за сотню километров от брата, напрягся.
Не так часто младшенький просил его об услугах, хотя бывало. Обычно когда влипал во что-то.
Просьба подменить его на первом свидании стала для аналитика полной неожиданностью. А он, только придя домой после тяжелого дня, решил расслабиться. Наслаждался приятным обществом рыжеволосой озорной красавицы, когда раздался звонок брата. Хорошо, что у милашки было одно преимущество перед двуногими – в хвостатую заразу можно было кинуть тапок, и она замолкала. Вот только у любимицы Макса, кошки по кличке Удача, был один недостаток. Она не мяукала, она…издавала весьма интригующие звуки. Хозяин подозревал, что сосед завидует ему по-мужски, когда в марте все ночи напролет из его спальни доносятся стоны, весьма напоминающие характерные женские. Знал бы этот самый сосед, кто издает такие звуки!
Макс был убежденный холостяк, порой предпочитал общество хвостатой Удачи привычному женскому, хотя и последнего не чурался. Кошки честнее. Они хотя бы не врут в лицо, отворачиваясь и кривя губы, думая, что слепой совершенно ничего не видит. Но силуэты-то Лим различал.
– Ладно, выручу, но чтобы это было единственный раз.
Макс привычно на ощупь начал искать свитер.
Он не задумывался, что надеть и как будет выглядеть. Для него было главным сделать так, чтобы потенциальная невеста не развернулась, гордо хлопнув дверью, а дала его брату еще один шанс.
Сборы были быстрыми, хотя Удача вертелась под ногами, отвлекая и выпрашивая хозяйскую ласку.
– Хорошо, куплю тебе твою любимую рыбку, наглое создание, только не мешай, – теплота в голосе мужчины воодушевила хвостатую шантажистку, и кисяра, выгнув спину дугой, начала усиленно тереться о щиколотку в надежде увеличить размер «гонорара».
Удача не задирала морду вверх, пытаясь разжалобить выразительным взглядом. По опыту знала – этот трюк с ним не пройдет, а потому предпочитала именно тактику ластящийся попрошайки. И хозяин, и питомица прекрасно понимали, что это не более чем ритуал. Макс и так часто баловал свою любимицу вкусненьким, даже если изрядно пушистая киса не столь рьяно выражала свои чувства.
– Ааау! – Удача, похоже, смирилась, что к консервам сливок не прилагается, и уселась по центру комнаты.
– Вернусь через пару часов, не скучай! – мужчина привычно попрощался с рыжухой.
– Мяу, – услышал он в ответ. Это был еще один их ритуал.
Макс спустился на лифте на парковочный уровень и без раздумий двинулся к месту, где обычно оставлял свой аэрокар. В уверенном мужчине с абсолютно седыми волосами, черных очках, без трости или робота-поводыря трудно было заподозрить слепого. Скорее можно было предположить, что у идущего отсутствует вкус. Уж больно ядовитым был свитер: ярко – салатовый с розовыми восьминогими оленями – этакий выкидыш вечно пищащей моды. Максу же до этой крикливой дамы не было никакого дела, как и до цвета одежды, зато свитер был удобным и в меру теплым, что по нынешней весенней погоде было немаловажным. Он привык уже ориентироваться по размытым силуэтам, изображение которых давали глазные протезы, а детали… Логика и здравый смысл могут заменить зрение, хотя бы частично.
Макс приложил ладонь к сканеру, считавшему отпечаток, и дверца аэрокара отъехала в сторону. Когда он заказывал машину именно с таким замком, в салоне удивились: «Зачем нужна эта архаичная система? Угоны с ней по статистике происходят в два раза чаще – отпечаток-то проще снять, чем узор сетчатки глаза». Макс тогда ничего не ответил, лишь снял очки, и вопросы продавца отпали сами собой. Еще бы – вместо привычных белка и радужки со зрачком увидеть «рыбий» окуляр объектива, заполняющий всю глазницу.
Мужчина сел на водительское сиденье и, проведя рукой по приборной панели, нащупал штекер. Все. Мир обрел краски и четкие очертания – камеры аэрокара работали исправно. Вот только ощущения от картинки, проецируемой в мозг, были не те, что от увиденного собственными глазами. Не было в них глубины и свободы, той свободы, которая присуща лишь человеческому глазу. Так бывает – ты еще только думаешь повернуть голову в сторону звука, а глаза уже сами смотрят в этом направлении. И ты ощущаешь себя частью мира, в котором находишься. При подключении к камерам было все иначе – приходилось подавать мысленный запрос для того, чтобы изменить угол обзора. В такие моменты Макс ощущал себя тем, кто подсматривает мир через замочную скважину. «И так сгодится», – в который раз решил для себя бывший снайпер.
Мотор заурчал, разгоняя по коллайдеру кларки, и мужчина вдавил педаль в пол. Лим предпочитал ручное управление модному автопилоту. Просто по военному опыту знал, как ненадежны бывают программы в экстремальных ситуациях.
Кар резко стартанул с места, ювелирно вписавшись в еще не до конца разъехавшиеся створки парковочного шлюза, и влился в воздушный поток. Несколько минут, и машина резко ушла свечой в верхние слои движения, туда, где водители предпочитали полет на высоких скоростях. Время Макса уже поджимало.
Она
Лия выстукивала короткими коготками замысловатый ритм по столешнице. Девушка усмехнулась, глядя на свой минималистический маникюр. Она не понимала как прежней повальной моды на длинные ногти-стилеты, так и нынешней, когда специально наращенный акрил стали заворачивать на конце пальца в трубочку. «Прямо как недоразвёрнутый палас», – мелькнула непрошенная мысль в голове у девушки.
В кафе Джигерия пришла на пять минут раньше назначенного срока. Прямо как на деловую встречу, а не на свидание. А вот кавалер опаздывал, и уже изрядно. Она еще раз осмотрела зал. У входа показался какой-то седой мужчина, в темных очках, но это никак не был тот, кого она ожидала. Хотя черты лица были чем-то похожи на того рыжика с голографии. Официантка, подошедшая к посетителю, что-то у него спросила, профессионально улыбаясь. Вот именно из-за этих официанток Лия и выбрала «Сытого папу» – одну из немногих кафешек, где еще сохранилось живое, а не андроидное обслуживание. Лия почему-то с детства не любила эти машины с имитацией суррогата чувств. Может, потому, что на обычный, казалось бы, для человека вопрос: «Круассаны свежие? Вкусные?» машина выдавала дату и время выпечки, а на «вкусные» милым женским голосом из динамика доносилось: «Затрудняюсь ответить. Уточните параметры вопроса». А с живым человеком и ответа ждать не надо. Достаточно на лицо посмотреть – поджала губы, вздохнула, отвела взгляд или ответила чуть быстрее обычного – скорее всего, у булочек есть «сюрприз», не заметный для потребителя на первый укус, но все же. А вот если отвечает «открыто» – понимаешь, что тебе принесут именно то, что ожидаешь. Официантка меж тем направилась к столику Лии. Следом за ней шел тот самый седой.
– Пожалуйста, сюда, – девушка в униформе показала на столик и услужливо положила еще одно меню на свободное место напротив Джигерии.
– Большое спасибо, – в мягком, спокойном голосе мужчины сквозила какая-то усталость и тоска. – Я сообщу вам, как только определюсь с заказом.
«Любезничает или просто вежливый?» – невольно подумалось Лие. Она уже машинально начала рисовать в уме портрет визави. Такая уж у нее была привычка – составлять мнение о человеке по деталям. Жест мужчины, на который обычный наблюдатель не обратил бы внимание, – седой сначала положил руку на угол, а потом провел ладонью по ребру столешницы. Пальцы его наткнулись на меню, которое он даже не взял в руки. Да еще эта несуразная одежда, очки… Хотя, опять же, уверенные движения, нет «помощников», характерных абсолютно незрячим. Головоломка у Лии сложилась в тот самый миг, когда пришедший посмотрел на нее через очки. Вместо заготовленного приветствия девушка произнесла:
– Если вам неудобно в очках – снимите, протезы меня не смущают. Думаю, ваш младший брат не требует от вас ношения ширмы на глазах, и мне тоже этого делать незачем, – на лице девушки гуляла печальная улыбка. Она протянула руку через стол и представилась: – Зовите меня просто Лия.
– Хорошо, тогда вы меня – просто Макс, – седой улыбнулся и стянул очки. Они его действительно порою раздражали. – Думаю, о том, что я старше братца, и так понятно. Разница в возрасте у нас больше, чем пара лет, – тут мужчина почесал затылок, – а сходство фамильное все же присутствует. Но про протезы – вы первая так с ходу меня раскусили. Многие теряются.
– Я, признаться, тоже. Нет у вас «поводырей», а это сбивает.
– Но вас же, Лия, не сбило.
Его «Лия» было произнесено так обыденно – уютно, словно они давние знакомые.
– Просто профессиональная привычка, – замечать не только очевидное, но и детали. Макс как-то грустно усмехнулся, словно давно знакомый афоризм услышал.
– Итак, раз пришли вы…
– Давай на «ты», – Макс перебил девушку, – давай просто на «ты», у нас же не официальная встреча на высшем уровне, а простое знакомство.
– Хорошо, – Лия вздохнула. – Раз ты пришел вместо своего брата, то тебе придется отвечать на мои вопросы за него.
Седой кивнул, соглашаясь.
– Думаю, мне вначале стоит прояснить, почему все так получилось, чтобы у тебя не сложилось превратное мнение о моем братце.
Джигерия, от которой не укрылся оттенок, с которым было произнесено это «братце», договорила за Маска:
– Так и тянет добавить: «раздолбае»?
– Верно, – Макс хохотнул. – Младшенький – такой. В том, что касается науки – он гений, а вот по жизни…
– А ты не стремишься показать Рида в выгодном свете, – девушка подначила собеседника.
– Зачем обманывать и обманываться? Я могу превозносить этого раздолбая до небес, но при первой же с ним личной встрече ты поймешь, что все сказанное мною сегодня – фальшивка, и разочаруешься в парне, не пожелав узнать его поглубже. А у братишки это последний шанс, – Макс выдохнул и после короткой паузы продолжил. – Я не оправдываю младшего за то, что он не смог сегодня прийти, просто хочу объяснить, какая сложилась ситуация.
«Может, и лучше, что пришел этот Макс. На втором первом свидании с этим Ридом Миносом я хотя бы не буду так волноваться. К тому же анкеты анкетами, а вот заранее пообщаться с тем, кто в перспективе может стать твоим родственником, тоже стоит», – рассудила Джигерия.
– Расскажешь о Риде? – вроде бы обычный вопрос, который задала Лия, заставил мужчину улыбнуться.
– Что именно? О его работе, которая еще и хобби… Он с упоением расскажет тебе и сам. Так заболтает, что будешь думать, как его остановить, – в голосе седого сквозила особенная теплота. – Может, тогда о том, какой он?
– Было бы неплохо.
– Мой братишка немного чудак, как и все ученые. Жаль только, что геном у него неидеальный, – Макс замолчал, вертя в руках планшет с трехмерным изображением проекции запеченной куриной грудки – заказ они так пока и не сделали.
– Иногда я жалею, что природа не поменяла нас местами, – о сказанном мужчина тут же пожалел.
А девушка сидела, внимательно смотрела на него и словно понимала недосказанное. Наконец она озвучила повисшие в воздухе слова:
– Потому что на себе ты поставил крест, а поиск пары для Рида ограничен?
– Да, – Макс был поражен, как точно эта девушка считывает его эмоции. – Знаешь, брат заслуживает счастья, и мне кажется, что именно ты сможешь сделать его счастливым.
– Почему? – вопрос вырвался у Лии помимо ее воли.
Она не кокетничала, напрашиваясь на комплемент. Просто в этом незрячем она чувствовала родственную душу, и ей хотелось с ним говорить. Искренне. Обо всем и ни о чем.
– Ты умеешь не только слушать. Ты умеешь главное – понимать услышанное. А семейное счастье зачастую основано не на страсти, а на понимании и уважении.
– В твоих словах горечь личного опыта.
– Есть немного.
Официантка ненавязчиво маячила на заднем плане, за спиной Макса, давая понять, что пора бы уже определиться с заказом. Лие было жаль разрывать эту атмосферу странного, но удивительного разговора, от которого веяло… Чем? Теплом вечернего костра, шуршанием дождя, барабанящего по крыше, скрипом кресла-качалки, когда сидишь, укрывшись пледом… Но наши желания, сталкиваясь с действительностью, уступают натиску реальности.
– Надо сделать заказ.
– Я полагаюсь на твой вкус, – казалось, Макс тоже испытал разочарование.
Лия сделала знак, что они определились с выбором. Официантка подошла, и Джигерия озвучила:
– Два тирамису и два чая.
Ничего сложного девушка заказывать не рискнула. Она не знала всех особенностей быта таких, как ее собеседник. Вдруг закажешь речную форель, а Максу неудобно будет выбирать из нее кости?
Официантка, разочарованная столь скудным заказом, поджав губы, развернулась и ушла.
– Так на чем мы остановились?
– На горечи, – подсказал Макс. Сегодня он сам себе удивлялся. Вроде бы должен был рассказывать ей о брате, а гляди ж ты, за столько лет ему впервые захотелось выговориться. – Я тогда был на последнем курсе. Перспективный, почти специалист, красавец, – здесь он горько усмехнулся, – и был влюблен. А кто в двадцать не влюблен? Аврора была, – собеседник замялся, подбирая слово, – премиленькой. Но мне тогда она казалась идеалом. Даже жениться хотел. Кольцо купил. Днем и ночью о ней думал. А потом родители погибли, и я словно с катушек съехал, служить рвался. Аврора тогда меня поставила перед выбором – или она, или служба. Но я уперся рогом – в космофлот. А она понять не захотела. Сначала рвал и метал, но заявление в армию все же подал. Лишь спустя пару лет осознал – ничего хорошего у нас бы с ней не вышло. Она хотела все делать по-своему, не считаясь со мной, не желая слушать меня и понимать. А я, ослепленный страстью, этого просто не замечал.
– И что стало с Авророй? – Лия понимала, вопрос бестактный, но и беседа у них сегодня какая-то не такая, поэтому можно.
– С Авророй… Она удачно вышла замуж и сейчас командует Кимаром. Кстати, моим другом. Он порою приходит ко мне попить пива и жалуется на семейную жизнь, пеняя, почему я не женился тогда, – тут Макс усмехнулся. – Вот так вот я на собственном опыте убедился – страсть пройдет, а вот понимающего человека встретить – это большая удача. А Рид… У него всего одна попытка осталась. Мне же хочется понянчить племяшек, – и без перехода седой добавил: – А теперь твоя очередь. Расскажи о себе.
– Особо и нечего, – Джигерия пожала плечами. – Геном корявый – матушка природа решила, что мне просто жизненно необходимы очень широкие межпозвоночные диски. Для гимнастики это оказалось хорошо. Но только ни одна гимнастка от травм не застрахована. Вот и я на тренировке, выполняя один из элементов на брусьях, сорвалась. Перелом. Штифты в спине…
Девушка замолчала, как будто заново переживая события далеких дней. В этот раз Макс решил нарушить тишину:
Поделиться книгой: