Помоги проекту - поделись книгой:
— Отец Георгий, когда ты предстанешь перед Господом Вседержителем, помолись за нас и помяни наши души.
Преподобного отца Георгия–Иоанна похоронили рядом с отцом Иоанном. Отец Гавриил посадил у их могил саженец кипариса, который сегодня высится, превратившись в большое и красивое дерево.
Прошел месяц, и отец Гавриил в связи с приближающимися сороковинами отца Георгия написал патриарху Ефрему письмо следующего содержания:
Прошу Пресвятую Богородицу дать Вам многая лета и здоровье и не обделить нас Вашим благословением.
Благословите меня, Ваше Святейшество, и простите мне вольные или невольные неисчислимые грехи мои. Как Вам известно, Бетанийский священник, схимархимандрит Георгий оставил воистину преходящий и видимый мир и переселился в вечные обители, вплоть до Второго Пришествия Господа, Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. Вам известно, что всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов. Вняла молитве высокопреподобного Георгия Пресвятая Богородица, Матерь всех. Покойный еще три года тому назад благословил меня на поселение в монастыре, и сказал: «Помни, уход монаха из монастыря подобен выходу из Ноева ковчега, и ему не избежать ввержения в пучину». На своем небольшом опыте я убедился, что только скромная жизнь в покаянии и славословии Бога является единственно необходимой для каждого человека, а для монаха тем паче. Это я осознал. За день до кончины послала меня Пресвятая Богородица к высокопреподобному. Я явился, получил прощение и благословение. Покойный спросил меня, могу ли я терпеть упреки, клевету, поношение, брань, гонение и всякие соблазны от чуждых людей. Я ответил, стоя на коленях, что с Божьей помощью и его благословением. Затем он произнес, что здесь нужны монашествующие. Потом велел: «Отслужи литургию на Усекновение и причасти меня». Я подготовился и с Божьей помощью отслужил литургию и причастил его Святых Тайн своей грешной рукой. Он сказал мне, что ему надо идти. Я подумал, что он опять хочет поехать в Тбилиси19. А он говорит: «Нет, я уйду, но духом останусь здесь. Видишь, мое благословение всегда с тобой и оно привело тебя сюда». И наказал, как мне поступить после его смерти. Во вторник он причастился, а в среду скончался. Прошу, Святейший, своим грешным сердцем и душой Вашего благословения, на коленях прошу время от времени получать Ваши наставления и исповедоваться Вам. Прошу прощения, мне очень трудно не иметь больше духовного отца. Куда мне идти, кому доверить мою исповедь, если не Вам? Не отказывайте мне. Когда велите, приеду. Наставьте, как часто служить литургию и все прочее. Я сейчас лодка, брошенная в море без весел, мне нужен духовный наставник, как дому — фундамент. Прошу прощения, что беспокою Вас, и еще за то, что не смог приехать к Вам, здесь мое присутствие необходимо. Жду Вашего благословения, чтобы на сороковой день отслужить литургию с последующей панихидой. Придет много русских, и литургия необходима.
Повинуйтесь наставникам вашим. И милость Твоя поженет мя вся дни живота моего. Аминь.
Вашей паствы Ваш покорный
Отец Гавриил в течение сорока дней ежедневно служил панихиду, а по субботам поминальную литургию по недавно усопшему духовному отцу. Из Тбилиси часто приезжали прихожане, любящие отца Георгия.
Господь как–будто повременил, чтобы отец Гавриил довел до конца сорокадневное служение, так как через несколько дней после этого представители властей вместе с сотрудниками милиции заявились в Бетанию и потребовали от отца Гавриила, чтобы он покинул монастырь:
— Нам тут монахи не нужны, это — исторический памятник, где люди должны ходить свободно. Поэтому предупреждаем, если мы опять увидим тебя здесь, арестуем и посадим в тюрьму.
— Когда я ушел из Бетании, это был для меня большой удар, — грустно сказал отец Гавриил в беседе с нами.
Что ему было делать? Он сообщил об этом патриарху Ефрему, который ничего не смог поделать с безбожными властями, и поэтому перевел отца Гавриила в Тбилиси, в храм Святой Троицы, около Кашвети20. Правительство поставило в Бетанийском монастыре охранника.
Отец Гавриил всю жизнь неустанно свидетельствовал о святости бетанийских отцов — Иоанна и Георгия. Рассказывал о них всем, и мирянам и священнослужителям, представлял их как святых отцов. Чуть больше выделял преподобного отца Георгия, говорил о нем: «Он видел все намерения, что мог скрыть от него смертный? Когда я уходил из монастыря и возвращался обратно, он строго судил меня не только за дела, но и за мои помышления, которые не приходились ему по душе, без всякого откровения с моей стороны. Он с каждым живым существом говорил как с человеком, и они понимали его. Однажды в кладовке завелись мыши, и я пожаловался отцу Георгию. Он пошел в кладовку и запретил мышам входить туда. После этого ни одного мышиного помета я там не видел. Летом, когда было очень жарко, насекомые и мухи залетали в храм, и утром, когда мы входили туда для службы, отец Георгий тихо говорил:
— Ну–ка, оставьте храм и не мешайте нам на литургии.
Как только скажет, за несколько секунд ни одного насекомого не видать».
На наш вопрос, как это насекомые мешали им на литургии, он ответил:
— Любят залетать в потир, ближний мой, поэтому, чтобы этого не случилось, нужен дьякон с опахалом, чтобы сверху обмахивал потир. А была ли у нас такая возможность? Нас было всего двое.
Для подтверждения святости отца Георгия и отца Иоанна отец Гавриил вспоминал одну удивительную историю. После смерти отца Иоанна, в ночь на Пасху, отец Георгий пошел один на могилу своего любимого брата и сподвижника отца Иоанна и пропел пасхальные тропарь и кондак, а затем благовестил о светлом Христовом Воскресении словами:
— Христос воскресе, отец Иоанн!
На что отец Георгий услышал в ответ от отца Иоанна:
— Воистину воскресе!
В последние годы своей жизни отец Гавриил очень хотел, чтобы бетанийские отцы в ближайшее время были причислены к лику святых и обретены их святые мощи. Он часто повторял это людям, которые приходили к нему. Несколько раз говорил об этом и Святейшему и Блаженнейшему Католикосу–Патриарху Илие II.
Отец Гавриил хотел, чтобы в нашей Церкви не предались забвению имена этих двух великих святых отцов и чтобы причислением их к лику святых грузинский народ и все благочестивые люди услышали о двух светильниках, которые были дерзновенными ходатаями перед Богом. И еще он хотел, чтобы в этом мире свечи зажигались на подсвечнике, а не под спудом (см. Лк. 8, 16), и чтобы эти отцы явились еще одним столпом света для всех ищущих спасения.
Святейший Патриарх Илия II очень уважал бетанийских отцов, так как видел их в молодости и был знаком с ними. Но он считал, что, так как об их жизни было мало известно, это затрудняло вопрос канонизации. А отец Гавриил считал, что надо было только принять решение.
Во всем этом, на мой взгляд, было еще одно — отец Гавриил чувствовал и видел, что это дело должен был совершить Святейший и Блаженнейший Илия II. Это было его призванием, и отец Гавриил хотел, чтобы это благое дело свершилось как можно скорее.
Я был свидетелем этого разговора между отцом Гавриилом и патриархом.
Был Светлый Понедельник 1995 года. Я рано утром прибыл в Самтавро, чтобы поздравить отца Гавриила с праздником Светлого Воскресения. В келье были только я и отец Гавриил. Не помню, сколько времени прошло с моего прихода, когда вдруг вошел о. Д., сопровождавший патриарха, и сказал:
— Христос воскресе, отец Гавриил, благословите, к вам идет патриарх.
Потом посмотрел на меня и сказал, чтобы я вышел из кельи. Услышав это, отец Гавриил рассердился на о. Д. и сказал ему:
— Кто позволил тебе решать, кто будет сидеть в моей келье, а кто нет?!
И приказал немедленно оставить келью, а меня благословил остаться. Только он это сказал, вошел патриарх и поздравил отца Гавриила со Светлым Христовым Воскресением. Затем подошел к ложу отца Гавриила, преклонил колени и сказал:
— Благословите, отец Гавриил. Как поживаете?
Отец Гавриил ничего не сказал Святейшему. Безмолвно, со строгим лицом лежал он и смотрел прямо. Патриарх после небольшой паузы вновь обратился к нему:
— Вы на меня в обиде, отец Гавриил?
— Да, Католикос! Четыре раза я просил, и ты обещал, что причислишь бетанийских отцов и откроешь их могилы, но где же слово? Я ухожу и не дождусь этого.
— Причислим, отец Гавриил, и обязательно откроем, обещаю, — сказал патриарх.
После короткого молчания патриарх сказал отцу Гавриилу:
— Отец Гавриил, молитесь за Грузию. Я знаю, что ваша молитва перед Богом велика. Сегодня Грузия находится в очень трудном положении.
Отец Гавриил сердобольно кивнул головой и сказал:
— Знаю, Католикос.
Затем патриарх достал из–за пазухи конверт, положил его около фруктов, принесенных им в целлофане и положенных на низком столике у одра отца Гавриила, и сказал:
— Это небольшой дар, отче, от нас. Ешьте фрукты, благословите, и я пойду.
— Сами благословите меня, Католикос.
Отец Гавриил и патриарх облобызали друг друга в руку, Его Святейшество встал, попрощался с нами и вышел из кельи.
В 2003 году по представлению и инициативе Святейшего и Блаженнейшего Католикоса–Патриарха Илии II Святой Синод причислил к лику святых исповедников преподобного отца Иоанна (Майсурадзе) и преподобного отца Георгия (Мхеидзе)21.
Я верю, что на это решение патриарха повлияла и описанная выше встреча, так как патриарху обязательно запомнилась бы такая встреча с любящим отцом Гавриилом.
Переехав в Тбилиси, в Собор Святой Троицы, отец Гавриил взялся за строительство небольшой церкви во дворе своего дома. Он разрушил старую келью–жилище, построенную еще при возвращении из армии, и начал постройку новой. Сестры отца Гавриила так вспоминают этот период:
«С утра до ночи работал, а есть почти ничего не ел. Из–за этого мать очень беспокоилась и все просила:
— Сынок, умрешь, столько работаешь, а ничего не ешь, разве можно так?
Приносила и вино и просила:
— Выпей хоть один стакан, Васико. Ты мужчина, что тут такого. Вот я женщина, и иногда пью один стакан, и священники пьют, только тебе, что ли, нельзя?
Всю церковь построил так, что кроме него никто даже гвоздя не забил. Все построено им одним».
Со строительством церкви связан один удивительный случай, о котором рассказала госпожа Валентина (Паилодзе) матушке Параскеве:
«Однажды, когда отец Гавриил строил церковь, я пришла повидать его. Он был один в доме и сам отворил ворота. После короткой беседы он попросил:
— Сестра, у меня нет времени оторваться от работы, я голоден, не поленись принести из магазина бутылку мацони22.
Мне не хотелось брать деньги, но он не отстал, притом дал мне ключи и сказал:
— Я продолжу работать, запри ворота снаружи, и, когда возвратишься, обязательно позови меня, так ворота не открывай.
Я пошла, но была немножко растеряна. Этот район был для меня чужим, я не знала, где купить мацони. Прошла немного и вижу — идет продавец мацони, я обрадовалась, что так быстро исполню просьбу отца Гавриила, и, как только взяла баночку, быстрым шагом возвратилась назад. От спешки и радости я забыла сказанное отцом Гавриилом: „Позови меня, так ворота не открывай“ — и вошла во двор без предупреждения. Я была потрясена увиденным. Вижу, наполненные цементом ведра сами ходят по воздуху и опорожняются наверху, в приготовленные рамы. Отец Гавриил стоит внизу во дворе, месит цемент и заливает в ведра.
Как только я вошла, отец Гавриил заметил меня и понял, что я все видела. Сперва рассердился, что вошла без предупреждения, а потом успокоил меня и попросил никому не рассказывать об этом и сохранить в тайне. Более тридцати лет прошло, и я никому не рассказывала эту историю. А сейчас тебе, матушка, рассказываю потому, что хочу, чтобы ты знала, какой удивительный человек отец Гавриил. Он сам об этом не расскажет, а я постарела и не хочу взять эту историю с собой в могилу».
Когда матушка Параскева сообщила об этом отцу Гавриилу, он обиделся и сказал:
— Как я просил эту историю никому не рассказывать! Я тут при чем, работал один, и когда стало очень тяжело, Бог сжалился надо мной! Не хочу говорить об этом!
Эта церковь–келья состоит из пяти комнат. Первая, самая большая — церковь–часовня, где отец Гавриил совершал священническое служение. Вторая комната, которая по сравнению с другими имеет более удлиненную форму, служила передней здания, и она использовалась для приема людей. В этой комнате у него стояли стулья, чтобы гости присели и отдохнули. Чаще такое случалось при скоплении прихожан, пришедших на исповедь. В этой приемной у отца Гавриила стоял низкий столик, на котором постоянно лежал хлеб с водой, чтобы проголодавшийся человек принял немного пищи, а жаждущий выпил воды. Как вспоминает старшая сестра отца Гавриила, там была очень теплая, спокойная и домашняя атмосфера. Третья комната — маленькое помещение, размеры которого 1,5x2 м. Это была келья отца Гавриила. В ней не было окон, и она отличалась от всех комнат своей строгостью. Четвертая комната служила для практических целей. Здесь отец Гавриил вычитывал вечерние и утренние молитвы, читал, писал и делал иконы. Пятая комната служила небольшим складом. В церкви есть еще одно удивительное место. А именно: во второй комнате, то есть в передней–приемной, в сторону одного из углов, была вырыта соответствующая его размеру могила глубиной один метр сорок сантиметров, в которую он ложился спать. Этого никто не мог заметить, так как она была накрыта плитой из досок, на которой лежал ковер, и когда он решал отдохнуть ночью, только тогда и открывал ее.
В церкви–келье отец Гавриил вывесил на заметном месте фотографию царской семьи (государя Николая П, государыни Александры Федоровны и детей) и снизу подписал: «Святая мученическая семья. Да сопричтутся со святыми».
Церковь–келья, построенная отцом Гавриилом, являлась его монашеской обителью. Это был его небольшой монастырь. Здесь осознавал он себя перед Богом, боролся со страстями, осмысливал неизбежную бренность мира сего и Суда Христова; здесь плакал и проливал слезы, просил, искал и созерцал Бога, которого полюбил еще с отрочества. Это было его духовное и телесное прибежище от мирской суеты, от бед и мучений, которые причинял ему этот мир. Старшая сестра отца Гавриила, проживавшая в родительском доме, который стоял во дворе этой церкви, рассказала:
«Часто бывало, что Гавриил закрывался там на два–три месяца, иногда даже больше, и не выходил оттуда. Мы беспокоились, не случилось ли с ним что–нибудь, и звали: „Васико, как ты?“ Он отвечал, и мы успокаивались. Однажды, когда он надолго закрылся и не ответил на наш зов, мать испугалась и дала моему старшему сыну топор, мол, взломай дверь. Как только мой сын взмахнул топором для удара, изнутри услышали строгий голос Гавриила:
— Не смей!
Мы испугались, откуда он узнал, он нас ниоткуда не мог видеть (с этой стороны у церкви нет окон). Часто, подойдя близко к стене, слышали плач. Моя мать очень беспокоилась и переживала. Говорила:
— Иди посмотри, опять плачет?
Если говорили, что плачет, обеспокоенно говорила:
— Боже, дай понять, почему он плачет. От него никто ничего плохого не слышал».
В ту пору матери отца Гавриила трудно было понять, почему плачет ее сын, что это — глубокий, великий талант Святого Духа, а позднее, после смерти отца Гавриила, когда Барбара постриглась в монахини, она встречала каждого пришедшего со слезами и говорила:
— Грешная я, дитя мое, грешная.
Все мы грешны, но только Дух Святой может возбудить в нас истинное осознание этого.
Как мы уже говорили, отец Гавриил в это время (с 1962 до 1965 года) служил в соборе Святой Троицы, где он собрал небольшой приход. Однажды прихожане его церкви, а также Сиони попросили отслужить молебен Пресвятой Богородице о умножении своего народа. Отец Гавриил исполнил просьбу и отслужил молебен.
Уже стемнело, когда отец Гавриил после молебна вернулся домой из храма. Он немного отдохнул, а затем приступил к молитве. Во время молитвы его посетило удивительное видение:
«Внезапно мрак, освещенный лампадой, сменился сиянием, и вижу — идут ко мне двое юношей, одетых в воинское облачение. Красивые, но со строгими лицами. Пришли, взяли меня с обеих сторон и, не промолвив ни слова, привели на просторное поле, где в отдалении был виден белый дом. Я спрашиваю: „Что происходит, куда вы меня ведете?“ — но они ничего не говорили, будто выполняли приказ. Они привели меня к белому зданию, открыли дверь, не заглядывая, впустили меня и закрыли за мной дверь. Было темно и стояла страшная вонь. Никак не мог догадаться, что со мной происходит. Постепенно, когда глаза привыкли к этой темноте, что я увидел! Сверху, из темноты, на пол сыпались мелко нарезанные части нерожденных младенцев и перемешивались в большой выемке, которая была в середине дома. Я ужаснулся от увиденного. Осторожно отошел назад, чтобы не наступить на какую–нибудь часть, и прижался к двери. Вдруг я услышал голос снаружи:
— Грядет! Грядет!
Только сказали это, а уж Царица неба и земли строгим голосом приказывает двум всадникам, которые привели меня сюда:
— Откройте дверь и приведите его сюда.
Дверь открыли, взяли и поставили меня перед Царицей. Все, многие ангелы и святые, из–за ее грозного лица стояли поникшие, я упал на колени и горько заплакал — просил о помиловании. Я даже не хотел выяснить, почему нахожусь в таком состоянии, и только просил прощения. Она приказала встать и посмотрела на меня. Затем протянула руку к тому страшному зданию и сказала строго:
— Об этом умоляешь меня, Гавриил?! Разве так умножится данный мне в удел народ? И, больше не желая продолжить разговор со мной, приказала всадникам вернуть меня обратно».
В связи с этим вспоминается одна история.
В 1992 году, когда в Грузии произошел военный переворот и народное правительство было свергнуто силой оружия, отец Гавриил публично бесстрашно обличал определенных лиц — сильных мира сего. Из–за этого к нему подослали сотрудников силового ведомства, чтобы напугать его и заставить молчать. Отец Гавриил строго осадил пришедших к нему людей и выгнал их из кельи. А потом сказал:
— Не знают, кому угрожают. Кто может напугать меня, того, который видел грозный взгляд Царицы неба и земли! Вы понимаете, что это значит?! Грозный взгляд милосердной Матери!
Отец Гавриил продолжал служить в кафедральном соборе Святой Троицы. Его жизнь была мирной до 1 мая 1965 года.
1 мая 1965 года, суббота Страстной седмицы. Отец Гавриил утром, в привычное время, отслужил Божественную литургию, а затем отправился в храм Кашвети — святого великомученика Георгия.
Поделиться книгой: