Эпидемия. Записки из сумасшедших туров #Туровыебудни

Когда я пишу свои песни, я всегда напеваю вокальную мелодию на тарабарском псевдоанглийском языке, но иногда какие-то отдельные фразы могут получиться и на русском и стать основой текста. Когда я показываю свои наработки Юре, он, как правило, оставляет мои идеи в неприкосновенности и выстраивает вокруг них недостающий текст, после чего не имеет ничего против моей редактуры, если я с чем-то не согласен. Из рассказов многих композиторов, сотрудничающих с поэтами, я знаю, что поэты в подавляющем большинстве очень болезненно воспринимают попытки отредактировать их текст, но Мелисов относится к этому вполне спокойно. Его позицию можно выразить так: в своих песнях он царь и бог, в песнях других композиторов он просто автор текста, а все основные решения принимают они. Поэтому во многих моих песнях я в некоторой степени участвую в написании текста, а в некоторых – в достаточно серьезной степени, и не всегда по собственной воле.

Самая забавная ситуация произошла с текстом песни «Вне времени». Для раскрытия замысла мне была важно использовать весьма непростой стихотворный размер. Для того чтобы продемонстрировать Юре, что я имею в виду, а заодно проиллюстрировать саму идею, о чем может идти речь в песне, я написал половину текста: куплет, припев и половину второго куплета. Изначально у меня не было мысли вводить в повествование новых персонажей, поэтому Страж Времени фигурировал там исключительно как пример. Но Юре эта идея понравилась, и он решил оставить мой текст, просто дописав вторую половину – так неожиданно я стал не просто соавтором текста, но и создателем одного из персонажей вселенной Эльфийской Рукописи.

Творчество – оно для того и создано, чтобы пробуждать в людях разные эмоции, рождать разные ассоциации, может быть, даже противоположные друг другу. Лично я всегда больше люблю образные тексты, которые имеют несколько пластов смысла. Их можно понимать по-разному, в отличие от текстов-рассказов типа того же «Феанора», которого при всем богатстве фантазии иначе, чем подразумевал автор, не поймешь. Но иногда фантазия слушателя приписывает песне настолько удивительные смыслы, что автору приходится лишь удивляться. На моей памяти такое случилось с песней «Вне правил».

«Эпидемия» – абсолютно аполитичная группа, и это наша сознательная позиция. Это не желание спрятать голову в песок и не видеть проблемы, подобно страусу. Кстати, страусы никогда не прячут голову в песок, но почему-то так принято говорить. Как раз каждый из музыкантов весьма пристально следит за развитием ситуации в мире. Лично для меня абсолютно очевидно, что благодаря усилиям мировых политиков цивилизация скатывается к полному краху, грозящему обернуться новой войной, причем я в равной степени говорю и о тех политиках, кто находится у власти, и об оппозиционных деятелях разных стран. Политика – очень грязное дело, и хотя каждый отдельный человек всегда готов сражаться «за все самое хорошее против всего самого плохого», я кожей тела чувствую, как по всему миру разрастается зло, хаос и ненависть каждого к каждому. Я уверен, что именно это и является целью тех манипуляторов, которые стоят за всем этим, и именно эта ненависть способна погубить мир, пусть и под личиной борьбы за все хорошее. А искусство – это то, что имеет хоть какой-то шанс этот мир спасти. Я абсолютно уверен, рок-музыка должна в первую очередь объединять адекватных людей, даря им возможность вместе переживать самые лучшие эмоции, а не делить мир на черное и белое; дарить счастье быть вместе с теми, кто с тобой одной крови, а не искать и обличать врагов. Предназначение искусства – увеличивать в мире количество добра. Когда я вижу счастливые светлые лица людей после нашего концерта, людей, которые этот свет понесут дальше в свои семьи и другим своим близким людям, я понимаю, что живу не зря, потому что у меня есть шанс хоть немного сделать мир светлее, лучше. Я очень хорошо вижу манипуляции и категорически не хочу играть в политические игры ни на чьей стороне —собственно, об этом и рассказывает песня «Вне правил», текст которой написали мы с Юрой вместе, но основная задумка шла от меня, так что и отвечать за него, видимо, мне.

Основной посыл песни заключается как раз в том, что «те, кто верит и видит сны», то есть мы и наши поклонники, не хотят играть по правилам чужой игры. По правилам каких бы то ни было ищущих свою выгоду политиков, по правилам ненависти и разрушения. У меня сердце кровью обливается, когда я вижу, как ненавидят друг друга хорошие люди, просто потому что живут в разных странах, поддерживают разные партии, принадлежат к разным религиям или даже просто болеют за разные футбольные клубы. И это все – следствие манипуляций тех, для кого люди – это просто марионетки, социальные хомяки, которые сами не понимают, что они играют на чьей-то, а не на своей стороне. Пока одни делают большие деньги в этой большой игре, другие платят за это своими жизнями, и мне это категорически не нравится. Не знаю, какая позиция может быть еще более аполитичной! Музыка в песне довольно жесткая по меркам «Эпидемии», потому что на такие темы нужно разговаривать серьезным языком. Для клипа мы тоже подобрали максимально жесткий видеоряд с кадрами войн и насилия, для того чтобы напомнить еще раз, к чему приводят политические игры. Причем кадры подбирали даже не мы, а режиссер клипа, исходя исключительно из художественной их ценности, а не политической правильности. Но в результате все, конечно, получилось наоборот.

Для начала грозный YouTube прислал письмо о том, что не будет показывать рекламу в нашем клипе и предлагать его к просмотру в своей системе. Причем никаких объяснений, почему это сделано, мы не получили. Хорошо хоть не забанили его совсем, но охват, конечно, получился мизерным по сравнению с другими нашими видео. Тогда мне хотелось понять, какие именно требования он нарушает: все кадры, которые там использованы, находятся в свободном доступе на том же YouTube и, насколько я знаю, не являются чьей-то интеллектуальной собственностью. Но потом лично для меня понимание ситуации пришло, когда пошли отзывы поклонников, которые совершенно ничего не поняли из того, что мы хотели сказать. Самый популярный отзыв был такой: «Песня неплохая, но зря вы полезли в политику, это не ваша тема»… Хочется ответить, чем же вы слушаете, – как раз об этом и поется, что мы не только не желаем лезть в политику сами, но и вам не советуем! Но это еще ерунда. Основная фишка в том, что в меру своих собственных политических пристрастий люди, увидевшие клип, поспешили записать нас в тот или иной политический лагерь. Одни посчитали, что если в клипе используются кадры ковровых бомбардировок, осуществляемых ВВС США, и при этом почему-то нет кадров с такими же бомбардировками от ВВС России, то это автоматически означает, что мы, по их мнению, «защитники кровавого режима Путина и против прогрессивного мира». Кстати, сильно подозреваю, что YouTube именно по этой причине остался недоволен нашим видео, и хорошо, что это было еще несколько лет назад. Согласно новейшим тенденциям в соцсетях, за такое могут забанить весь аккаунт.

Из другого лагеря люди писали: «Спасибо, что поднимаете такие темы, давно пора поднимать народ в России на борьбу с властью», и даже один раз промелькнул отзыв: «Спасибо за поддержку Украины в борьбе за независимость». В общем, каждый увидел то, что хотел увидеть. Подозреваю, проблему еще усугубило то, что при сведении мы не учли, насколько стриминговые сервисы режут частоты. В том варианте, который появился на YouTube и «ВКонтакте», многие слушатели не смогли точно разобрать текст и, судя по всему, ориентировались только на видеоряд. Это, к сожалению, одна из тех вещей, которые, наверное, следовало отнести к главе «Shit Happens», потому что как раз в этой песне текст был критически важен. Но хотя бы посредством книги у меня есть возможность рассказать вам, что же на самом деле имелось в виду.

Я думаю, про каждую песню каждого из наших авторов можно рассказать много всего интересного, но правильно было бы, если бы авторы делали это сами, я не считаю себя вправе говорить за других людей, хотя они мои друзья и коллеги. Надеюсь, когда-нибудь они сами напишут подобные книги или снимут серию видео, где расскажут свои истории о том, как рождались их песни: там точно есть что послушать, – а я пока расскажу, как идет работа над записью альбома.

С барабанами все понятно и просто. Вот уже много лет Дима Кривенков записывает все свои партии на студии Gigant Records у Кондрата, человека, очень известного в музыкальной тусовке, одного из основателей легендарной команды Tracktor Bowling. Далее записываются ритм-гитары. Ради быстроты и удобства гитары к своим песням каждый из композиторов записывает сам. Так как вся музыка пишется гитаристами (не надо забывать, что Илья Мамонтов, играющий сегодня на бас-гитаре, изначально является гитаристом, и навыков игры на инструменте он не растерял), это логично и удобно. На моей памяти исключение из этого правила было только одно, когда я записал ритм-гитары к композиции «Дует Ветер Ледяной». Просто потому что моя песня на альбоме «Сокровище Энии» всего одна, и Юра решил выделить побольше места для моей гитары на альбоме. Далее Илья записывает бас, ориентируясь на партии бас-гитары, предложенные композитором песни, но, как правило, слегка видоизменяя их под свое видение. Потом записываются соло, причем обычно по такому принципу: Ларс в своих песнях придумывает и записывает соляки сам, а мы с Юрой договариваемся, кто и что будет играть в наших, особенно если песня подразумевает несколько разных соло. Но точного правила для распределения нет, каждый раз оно происходит по-разному. После этого Женя Егоров записывает вокал, иногда он это делает параллельно с записью гитарных запилов. Для записи вокала он сам выбирает студию и звукорежиссера, с которым ему удобно работать. Контроль со стороны Мелисова был только на альбомах «Всадник из Льда» и «Сокровище Энии», а дальше мы поняли, что Женя отлично может справляться самостоятельно и сам себя продюсировать при записи. Правда, при записи новейшего на сегодняшний день альбома, который должен увидеть свет в 2021 году, Юра решил вновь заняться продюсированием вокала на этапе записи, чтобы не повторилась история с альбомом «Легенда Ксентарона», когда Женя случайно спел не ту строчку и никто этого не заметил до момента выхода.

Дальше начинается самое страшное – сведение. По сравнению с записью сведение занимает примерно в два-три раза больше времени. На студию, где происходит сведение, музыканты приезжают только в крайнем случае. Обычно звукорежиссер сведения выкладывает результаты своей работы на файлообменник, каждый музыкант отслушивает звучание на всей доступной звуковоспроизводящей аппаратуре от телефона до автомагнитолы, потому что на разных аппаратах звучание может отличаться кардинально. После чего музыканты высказывают свое мнение и предлагают свои поправки в звук. Для обсуждения сведения у нас даже есть отдельный чат, доступ в который имеют только музыканты, чтобы не нервировать Максимкина ежедневной сотней комментариев по нюансам звучания. Иногда звукорежиссеру, отвечающему за сведение, приходится делать более десяти разных вариантов, прежде чем звучание микса устроит группу.

Параллельно идет работа над дизайном будущего релиза. Основную концепцию оформления, как правило, разрабатывают Мелисов, Егоров и Максимкин, как главные визуалы в группе. Именно они выбирают художника, ставят ему задачу и следят за ходом выполнения. Все остальные чаще всего видят лишь финальный результат. Само же оформление буклета делает Игорь «Jeff» Поляков, который является не только лидером группы Catharsis, но еще и отличным дизайнером. Вопросами издания занимается исключительно Максимкин. Условия издания, издающий лейбл или отсутствие лейбла – все это полностью его решения. Он же определяет момент выхода релиза в свет.

Я думаю, этого пока достаточно, иначе, боюсь, вам станет скучно. В конце концов, эта книга, скорее, про разные интересные истории, а не энциклопедия по жизни и творчеству группы. Поэтому закроем пока главу с творчеством и погрузимся вновь в наши любимые туровые будни.

Автограф-сессия после выхода «Легенды Ксентарона». На сцене, помимо группы, стоят Александр Андрюхин и Петр Фролов-Багреев, помогавшие нам в работе над альбомом.

Обед с огоньком

Все мы в юности слушали группу Metallica, входящую в обязательную программу каждого уважающего себя металлиста. Но только когда ты проедешь несколько тысяч километров на туровом автобусе, наматывая на колеса огромные сибирские расстояния между городами, ты по-настоящему почувствуешь, как в твоей душе отзывается фраза «And the road becomes my bride». Дорога становится твоей невестой, спасительной нитью Ариадны, способной вывести тебя из лабиринта воспоминаний и эмоций предыдущего дня в день новый. Только она чувствует и понимает, что творится в твоей душе. Лучше всего ты чувствуешь дорогу именно в автобусе, иногда, кстати, всеми рецепторами своей пятой точки. Путешествие самолетом похоже по ощущениям, только обрамленное всей суетой с дорогой до аэропорта, сдачей багажа, досмотром, ожиданием посадки. От сидения в кресле самолета затекает спина, а в голове роятся все те же философские мысли.

А вот поезд – это совсем другое дело. Лично я очень люблю поезда за их неповторимую атмосферу. Часто именно в поездах с музыкантами происходят разные забавные истории, наверное, потому, что на длительное время творческие люди оказываются заперты в очень ограниченном пространстве, и совокупная энергетика, набрав критическую массу, требует выхода наружу. Обычно туровая трасса выстраивается таким образом, чтобы переезд на поезде приходился на ночь. Это дает возможность выспаться и не попадать в различные приключения, хотя лично для меня заснуть в поезде всегда очень тяжело. Но иногда на гастролях случается travel day – дневной переезд поездом на несколько сотен километров, и вот тут музыкантам приходится вынужденно развлекать себя тем или иным способом. Как я уже писал в главе «Приоткроем Занавес», основное наше развлечение в турах – это общение друг с другом и построение планов на дальнейшее развитие группы и завоевание вселенной, хотя бывают такие дни, когда каждый предпочитает уйти в свой собственный мир, погрузившись в сон, книгу или гаджет. Егоров, как настоящий трудоголик, пытается использовать каждую свободную минуту для работы. Так как у него всегда куча параллельных проектов, ему постоянно приходится что-то отслушивать, дорабатывать, согласовывать, монтировать и фотошопить. Женька очень увлекается современными технологиями, он всегда рад освоить какую-нибудь новую программу по монтажу видео или визуальным эффектам. В частности, в одной из таких поездок он смонтировал нам туровый клип на композицию «На пороге ада», посвященный сибирскому туру 2012 года, а в Израиле сделал туровый ролик на песню «Проклятье бесконечных лет». Сгорающий динамический логотип «Эпидемии», который вы можете видеть на каждом концерте последних лет, – это тоже его рук дело. Кривенков предпочитает смотреть фильмы в каких-то промышленных объемах – мне кажется, вряд ли найдется какой-то хоть сколько-нибудь актуальный голливудский или российский фильм, который он бы не видел. Я ему неоднократно предлагал попробовать свои силы в интеллектуальных квизах на тему кино, но он каждый раз отмазывается, утверждая, что после просмотра фильма моментально его забывает. Юра тоже не против посмотреть новинки кинематографа или даже зарубиться в онлайн-игру. Ларс любит слушать радио «Ретро» на приемнике, который он всегда возит с собой, либо отслушивать варианты сведения будущих релизов, если в настоящее время что-то есть в работе. Я читаю книги или смотрю видеозаписи последних концертов. Но это лишь тогда, когда в нашем купе не происходит тусовка, а происходит она, если быть честным, практически всегда. Как я уже писал, в нашем тусовочном купе практически всегда что-то происходит.

Переезд из Томска в Омск в 2014 году во время тура «Сокровище Энии» запомнился нам отдельно и заслужил свое место в этой книге.

– А не пойти ли нам в вагон-ресторан и культурно пообедать? – это в наше купе широко распахнул дверь Кривенков и незамедлительно нашел горячую поддержку с моей стороны, ибо война войной, но обед – по распорядку. Остальные музыканты заявили, что закупились едой заранее и никуда не пойдут. Максимкин и Пивоглот в целом идею одобрили, но выразили желание присоединиться к нам позже, так что мы отправились вдвоем. В ресторане в этот час было малолюдно. Моментально бросилась в глаза парочка явно не первый час отдыхающих воинов, то ли десантников, то ли морпехов. Они с неодобрением косились на наши длинные волосы, бурчали что-то под нос, но явной агрессии не проявляли. Заказав по тарелке борща, какой-то легкой закуски и по сто граммов исконно русского напитка, мы с Димой приступили к неспешной дорожной беседе о превратностях музыкальной судьбы, прошедшем концерте и, конечно же, широкой триоли. Через некоторое время пришло понимание того, что кроме как «по сто», которые логично через некоторое время превратились в «по сто пятьдесят», и беззастенчиво химического сока нам вот уже долгое время ничего не несут, что очень огорчало голодного Кривенкова. Было принято стратегическое решение пойти покурить в тамбур, благо тогда это еще разрешалось правилами РЖД, е если и запрещалось, то при правильном подходе все закрывали на это глаза. Важнейшей задачей курильщика было не попадаться милицейскому патрулю, а с проводницами вопрос решался приобретением лотерейного билета РЖД стоимостью 100 рублей. Эту лотерею в то время так и называли: билет на курение в тамбуре, у меня скопилось немало таких билетов, и, честно говоря, я ни разу даже не проверял выигрыш. Может быть, я уже должен давно быть миллионером… Хотя это вряд ли, при моей везучести шансов мало.

– Вот я не понимаю, что сложного – принести две тарелки супа, – негодовал Дима, затягиваясь сигаретой. – Они же не готовят его по заказу, он уже готов давно. Только разогреть, и все. Это все потому, что работать не хотят ни хрена, или они считают, что музыканты с длинными волосами не достойны их внимания и специально тянут нам назло. Суки конченые! – с этими словами Дима в сердцах со всей силы стукнул по первой поверхности, что попалась ему под руку. Тут надо сказать, что Кривенков не только барабанщик с хорошо поставленной техникой, он еще и мастер спорта по гандболу, и удар у него такой, что многие боксеры могут позавидовать. А поверхностью, которая приняла на себя всю мощь кривенковской ярости, оказалось стекло входной двери вагона, которое не выдержало крика души музыканта и незамедлительно брызнуло во все стороны осколками. Для Димы этот подвиг тоже не прошел бесследно, разбить голым кулаком двойное стекло не так уж и радостно для совершившего это. Никогда не повторяйте данный фокус, по крайней мере, в здравом рассудке, потому что это очень опасно. Осколки стекла довольно сильно располосовали Диме кулак и запястье. Кровь из разрезанной руки заливала тамбур, повсюду валялись осколки, и выглядело все это довольно страшно. Сказать, что я был, мягко говоря, удивлен, – это ничего не сказать, ведь только что стояли, мирно общались, ничего не предвещало резкого поворота событий.

Конечно, на шум тут же прибежали официантки из вагона-ресторана и, надо отдать им должное, повели себя в высшей степени профессионально. Вместо того чтобы поднимать крик и вызывать милицию, они быстро раздобыли бинты, перекись водорода для остановки крови и довольно быстро и ловко перевязали Кривенкову руку. Слава богу, стекло не перерезало артерию и не повредило сухожилия, и в целом повреждения руки хоть и выглядели довольно значительно, не затронули жизненно важных центров. Кровь удалось остановить, пальцы двигались. В этот момент в тамбур вошел Максимкин и наш техник Пивоглот, которые шли в вагон-ресторан с намерением спокойно пообедать и культурно выпить. «Охрененно вы тут отдыхаете, я смотрю», – заявил Максимкин, оценив размах разрушений, обозрев засыпанный осколками стекла и залитый кровью пол. Но он был человеком, закаленным туровой жизнью, поэтому ограничился этим заявлением. «Это беспредельщики и отморозки полные, ну его на хрен с ними связываться», – решили сидевшие в вагоне десантники, быстро попросили расчет и исчезли из ресторана и из этого рассказа навсегда.

Мы долго извинялись перед официантками, объясняя всю нелепость ситуации. Они приняли наши извинения и скромную сумму компенсации за доставленное волнение и поспешили как можно быстрее накормить Диму от греха подальше, ну и всех остальных заодно. Пивоглот, как настоящий техник, всегда имел с собой монтажный скотч. Из этого скотча и прочих подсобных материалов он соорудил заплатку на окно, чтобы в тамбуре не сильно дуло. Это помогло, но все же ситуация требовала окончательного разрешения. «Хоть вы и хорошие парни, мы все равно будем вынуждены сообщить начальнику поезда об инциденте», – заявили официантки, и мы стали готовиться к неприятному разговору и предстоящим санкциям, в худшем случае грозящим перерасти в снятие с поезда за мелкое хулиганство. Через некоторое время действительно появился начальник поезда. Вопреки нашему представлению о должности, он оказался довольно молодым парнем совсем не грозного вида. Кривенков долго рассказывал ему, как было дело, показал поставленную Пивоглотом заплатку и выразил готовность всецело компенсировать материальные потери РЖД и заплатить штраф. И обаяние настоящей рок-звезды сработало: к нашему удивлению, начальник объявил, что даже компенсировать стоимость стекла не обязательно, за все заплатит Якунин (глава компании РЖД в то время), а мы можем продолжать нашу поездку, только впредь обещать вести себя аккуратнее.

Вдохновившись таким лояльным отношением РЖД к музыкантам, мы решили продолжить банкет и выпить за здравие начальника поезда, неистощимый кошелек господина Якунина, дружелюбие официанток и счастливое разрешение ситуации.

За окном постепенно смеркалось (как бы сказал классик), и ресторан начал наполняться людьми. Мы к тому времени уже давно перешли на шампанское. Кому в голову пришла эта безумная идея, история умалчивает, но факт остается фактом. А человечество уже давно заметило, что от напитка, который ты потребляешь, зависит то, в кого ты в итоге превратишься. Как известно, шампанское превращает среднестатистического человека в бравого мушкетера, а уж творческому человеку сам бог велел превратиться ни больше ни меньше как в д’Артаньяна. За соседним столиком сидит пара: совсем молодая девчонка-подросток и мужчина в возрасте. Судя по разговору, который доносится до нас, это тренер со своей подопечной. Не очень понятно, какой вид спорта пытается покорить юная спортсменка, но, судя по все нарастающему недовольству своего тренера, пока больших успехов добиться ей не удалось. Я все понимаю, есть разные типы характера и разные стили мотивации. Есть наши великие тренеры Карполь и Трефилов, работающие в женских коллективах и известные своим жестким стилем общения с подопечными. Но все же они работают со взрослыми, уже состоявшимися спортсменками и проявляют свой стиль в сложные моменты игры, когда необходимо максимально завести девчонок. Здесь же мы слышим откровенный мат и жесткий прессинг в отношении совсем юной спортсменки, почти ребенка, причем не в момент накала борьбы, а в нейтральной обстановке обычного ужина. Тренер явно наслаждается своей властью и безответностью подопечной, распаляясь все сильнее. Похоже, он выпил не только чай, и сейчас заводится не только из-за отсутствия спортивных результатов, но и присутствия алкогольных паров в организме. Его голос слышен уже всему ресторану, он словно взлетает под потолок и обрушивается на плечи собеседницы обвинениями в абсолютной никчемности. Девчонка сидит, вжавшись в кресло, и больше всего на свете хочет провалиться сквозь землю, не отвечая ни слова своему мучителю. И нам это все активно не нравится, потому что, на наш взгляд, какой бы ни была цель, так общаться с людьми нельзя. Первыми не выдерживают нервы у Максимкина, превратившегося в настоящего д’Артаньяна:

– Я вот слушаю ваш разговор… Не знаю, насколько вы хороший тренер, но у меня создается впечатление, что как человек вы полный мудак, – заявляет Андрей и с этими словами выливает бокал шампанского на голову тренера. От такой наглости у того пропадает дар речи, вся спесь и крутизна моментально покидают его, он только смотрит то на Андрея, то на нас испуганными, непонимающими глазами. В его мозгу не укладывается, как такое может произойти с таким крутым и непобедимым мачо, да еще и на глазах у подопечной. А что тут сделаешь – он один, а нас четверо, да и правда на нашей стороне. – Вот еще расскажи мне, что я не прав! Потому что с женщинами так обращаться нельзя! – объясняет свою позицию Андрей и гордо удаляется обратно за наш стол. В полной тишине тренер встает, бросает на скатерть несколько купюр для оплаты своего счета и выходит из ресторана, гнусно матерясь, но уже про себя. И тут раздаются аплодисменты от официанток, Андрей раскланивается: его сольное выступление явно удалось на славу.

А Кривенков героически доиграл этот тур с забинтованной рукой, и, хотя она продолжала болеть, ни один концерт не был отменен, а публика даже не заметила, с каким трудом Димке давались оставшиеся шоу. Потому что он настоящий профессионал, и такие мелочи не могут выбить его из колеи.

Звездные гастроли

Ради разнообразия мы теперь перенесемся в весну 2020 года, в то благодарственное время, когда никто еще не знал, что коллапс всей гастрольной системы из-за коронавируса случится уже буквально через несколько недель. Это был, наверное, лучший период в истории группы за все время существования с точки зрения масштаба концертов, в том числе и в регионах, и сборов на них. Метал-опера «Эльфийская Рукопись» еще в 2004 году стала грандиозным событием в мире русскоязычной тяжелой музыки, но по разным причинам возможность показать полноценную постановку стране, а не только Москве и Питеру, выдалась только в год 15-летнего юбилея этого альбома. Хотя почему только одной стране – как минимум, должен был состояться еще и концерт в Минске, но из-за коронавируса и отмены транспортного сообщения между государствами он был перенесен на некоторое время и обязательно еще состоится. Мы, конечно, и раньше приглашали отдельных вокалистов, исполнителей ролей персонажей «Рукописи» на концерты в крупных городах, но полноценный спектакль с практически оригинальным составом актеров на гастроли отправился впервые.

Надо сказать, что гастроли в составе театральной труппы «Рукописи» и гастроли непосредственно «Эпидемии» – это две сильно разные истории. Как проходят обычно гастроли «Эпидемии», вы уже представляете. Только не надо думать, что все всегда происходит так, как в первых главах этой книги. В последние годы это весьма размеренное и поставленное на правильные рельсы мероприятие. Теперь попробую рассказать, что собой представляют гастроли полноценной постановочной труппы метал-оперы «Эльфийская Рукопись».

Юбилейный гастрольный тур предполагал концерты в Москве, Санкт-Петербурге, Воронеже, Ростове-на-Дону, Краснодаре, Нижнем Новгороде, Ижевске, Екатеринбурге, Новосибирске, Самаре, Минске и Калининграде, и почти везде нас ожидал аншлаг или, если использовать термин, принятый в музыкальной индустрии, солдаут. В итоге в Новосибирске состоялось даже два спектакля подряд с полным аншлагом в каждый из дней, а вот в Минске и Калининграде мы отработать не успели из-за накрывшей весь мир пандемии. Но мы обязательно вернемся и отыграем эти концерты, если все будет в порядке. Эта пандемия уничтожила все планы на вторую половину года, и даже сейчас, в августе, мы не знаем, как сложится жизнь дальше. Но не будем о грустном, вернемся лучше к «Эльфийской Рукописи».

Кстати, мнения о том, к какой категории отнести шоу «Эльфийская рукопись», разделились даже среди участников проекта. Лично для меня это все же не спектакль, а концерт с театральными элементами. Когда приходишь на любой мюзикл, ты видишь и слышишь, что на первом плане актеры, их голос и то, как они взаимодействуют друг с другом. То есть на первом месте непосредственно режиссура спектакля. При этом сама музыка – это всего лишь аккомпанемент, она может звучать вообще в записи, или же оркестр сидит в своей оркестровой яме и никому особенно не интересен. К тому же мюзикл имеет свою концепцию звучания. Когда я прихожу на какой-нибудь музыкальный спектакль типа того же «Jesus Christ Superstar», мне всегда не хватает музыкального драйва, хочется сказать – дайте музыки в зал побольше, не качает же, один вокал торчит. У «Эльфийской Рукописи» все же более концертная концепция построения звука, когда вокал хоть и важен, но все же он не забивает собой все остальное. Иногда за это мы подвергаемся нападкам тех зрителей, которые привыкли слушать на концертах только вокалистов, но не отступаем от своей концепции. Мы именно рок-группа, а не аккомпанирующий состав, все музыканты тоже являются полноценными участниками шоу, за нами иной раз особо нашкодившие кендеры прячутся от драконов. Свет и спецэффекты у нас тоже скорее концертные, чем театральные, так что отличия есть.

А еще классический мюзикл – это четкая, раз и навсегда утвержденная и сто раз отрепетированная режиссура. В «Эльфийской Рукописи» же каждое шоу абсолютно уникально и не похоже ни на одно другое, особенно как раз с точки зрения режиссуры. Например, согласно официальному либретто, в опере «Легенда Ксентарона» несчастного Деймоса по сценарию по ошибке поражает Стрела Судьбы, но на некоторых гастрольных спектаклях рыцари, выступающие вроде как на его стороне, бодро рубили его в капусту мечами, что с точки зрения сценария совершенно удивительно. А все из-за того, что перевозить настоящий боевой лук в самолете – это тот еще танец с бубном по оформлению разрешения, да и вариант с мечами выглядит гораздо более зрелищно. В целом можно сказать, что если наша боевая/танцевальная группа еще как-то пытается оставаться в рамках придуманной режиссуры, то вокалисты, как истинно творческие люди, иной раз впадают в раж импровизации.

Кирилл Немоляев, известнейший в стране рок-деятель и исполнитель роли дракона Ская, откровенно заявил мне однажды: «Понимаешь, мне скучно два раза играть одинаково, поэтому я каждый раз пытаюсь придумать что-то новое, что-то такое, чего еще не было. И главное, чтобы это было забавно и удивляло зрителя». На концерте в Москве, например, он, уже убиенный, отползая умирать, отвесил магический поджопник жезлом ничего не подозревающему Ларсу, а на одном из спектаклей на последнюю песню вышел, переодевшись в костюм розового плюшевого дракончика, не поставив заранее никого из нас в известность. А надо сказать, что плюшевый розовый дракончик довольно далек по образу от мрачного черного дракона, которого вроде как Немоляев должен был изображать. Иногда Кирилл целенаправленно меняет слова в песнях – например, как-то вместо строчки «В ночь совмещения заставлю тьму на землю лечь» он на полном серьезе спел: «В ночь совмещения хочу тебя к суду привлечь», – в общем, развлекает публику как может, и многие именно за этим приходят на концерт.

Деймос наш Безликий, он же Митяй Борисенков, категорически предпочитает вместо фразы «слуги все меня покинули» петь «суки все меня покинули», и в целом по сюжету оперы он, получается, прав, потому что таки да, слуги оказались не очень верными. Несмотря на то что, согласно либретто, Митя должен быть жесток и мрачен, за сценой именно от него исходит большинство приколов. Он может неожиданно изобразить цыганский танец или устроить битву на вешалках прямо в гримерке. Он же является чемпионом по рассказам всевозможных баек, которых у него за много лет гастролей с группой «Черный Обелиск» накопилось огромное количество.

Лена Минина и Артур Беркут – настоящие профессионалы, для которых сцена – это и есть их жизнь. Они максимально стараются сконцентрироваться и выплеснуть себя именно на публике, поэтому вне сцены всегда несколько погружены в себя, свои мысли и работу над ролью. При этом если Артур за долгую карьеру явно уже давно пресытился всей клоунадой, которая регулярно происходит в рок-гримерках, и взирает на все происходящее с отеческим пониманием, то для Лены с ее аристократическим воспитанием поначалу было непросто привыкнуть ко всему нашему рок-н-роллу, но постепенно она прониклась и начала получать удовольствие. На концертах в Воронеже, Ростове и Краснодаре в роли Алатиэль вместо Лены выступала Юлиана Савченко, и это была наша первая и совершенно точно не последняя совместная работа. Она прекрасно вошла в роль и отлично вписалась в коллектив. Публика, которая обычно очень болезненно реагирует на замены, приняла Юлиану сразу же, и это о многом говорит.

Андрей Лобашев, он же Торвальд, который жив, больше всех в нашей труппе любит репетировать и тренироваться. Он добровольно приезжает на каждую репетицию, куда некоторых других и принудительно не всегда затащишь, может петь за любого персонажа оперы хотя бы потому, что лучше других знает текст либретто. На гастролях постоянно отрабатывает сценические боевые приемы или делает вокальные упражнения. При этом Андрей – крайне компанейский человек и всегда за любую движуху. Если где-то собирается компания больше четырех человек и раздается веселый смех, Андрей всегда там. Благодаря ему группа «Эпидемия», кстати, провела свою первую прямую трансляцию в соцсетях, и как раз на гастролях, но об этом позже.

Роль Трактирщика в «Рукописи» совсем небольшая, поэтому изначально предполагалось, что в каждом городе Трактирщика будет петь новый вокалист из одной из дружественных групп. В Воронеже это был Коля Ерохин из «Сказок Черного Города» – фактурный и мощно сложенный вокалист, способный одним своим появлением на сцене ввести в экстаз большую часть женской половины зрительного зала. В Ростове-на-Дону и Краснодаре с нами выступал Денис Гуженко, вокалист группы «Ангел-Хранитель», обладающий фактурой Леголаса и великолепным голосом. Для концертов в Москве и Питере мы пригласили Сергея Абрамова, он же Абрей, из группы «Омела». Сергей настолько точно попал в образ Трактирщика и так здорово по-человечески вписался в коллектив, что для сибирско-уральской части гастролей мы решили не искать другие варианты, а предложить ему продолжить работу с нами, на что он с радостью согласился.

Женька Егоров, который изначально исполнял роль Золотого Дракона, благодаря статусу основного вокалиста «Эпидемии» был повышен до Дезмонда. Для того чтобы максимально отличаться от себя самого в роли Дракона, перед каждым концертом он выпрямлял волосы, что занимало у него несколько часов ежедневно. На постановках Женька является основным человеком как на сцене, так и за ней. Во-первых, он ведет все репетиции и саундчеки, потому что организовать четкую и последовательную работу двадцати человек, которые одновременно хотят от звукорежиссера совершенно разных вещей, – это не так просто. Во-вторых, он проходит со всеми актерами ключевые сцены на каждой новой площадке. В отличие от спектакля, который из года в год идет на одной и той же сцене, на гастролях площадки очень отличаются друг от друга. Выходы на сцену могут быть в разных местах, сцены разного размера и разной формы. А еще на разных постановках может быть разное количество бойцов и танцоров, так что какие-то минимальные корректировки приходится вносить всегда.

Нельзя не упомянуть наших рыцарей – бойцов под управлением Андрея Вистина. Эти брутальные, закованные в латы ребята регулярно выступают в качестве боевой массовки и профессионально отыгрывают все экшн-сцены спектакля. При этом они же могут выступать и в танцевальной группе, если этого требует постановка. Именно им, кстати, больше всего и досталось приключений во время гастролей. По сценарию шоу в определенные моменты должен идти снег. Для этого заказываются специальные снежные машины, которые располагаются над сценой и засыпают сцену этим самым снегом. На самом деле, именно снег они производят далеко не всегда, чаще всего это специальный состав, лишь похожий на снег, который красиво смотрится в лучах света и почти не оставляет следов на сцене. В «Романсе о Слезе» все это выглядит очень романтично, даже мы, музыканты, еле сдерживаем скупые мужские слезы от красоты происходящего. Но в Екатеринбурге кое-что пошло не так. Вместо легкого и быстро тающего снега с неба стали падать крупные хлопья странной субстанции откровенно мыльного характера, при этом таять они совершенно не собирались, а образовывали на сцене довольно высокие искрящиеся сугробы. А после «Романса о Слезе» по плану идут композиция «Магия и Меч» и главная батальная сцена спектакля, в ней все рыцари и Егоров с Лобашевым отыгрывают битву на мечах. Когда они вышли на сцену и увидели, где им придется биться, я узрел ужас в их глазах. Но что делать, Кривенков дает счет, и мы начинаем играть, а дальше последовало эпичное сражение рыцарей против Дезмонда с Торвальдом в сугробах мыла на очень скользком полу, и это надо было видеть. Должен сказать, что это не только очень весело, но еще и очень опасно, потому что рыцари в доспехах тяжелые, поехавшая на скользком полу нога может привести к серьезной травме, да и оружие у них хоть и не заточено, но довольно увесистое. А ноги разъезжаются, равновесие держать сложнее, при каждом выпаде приходится думать не только о том, как правильно ударить противника, но и о том, как не упасть самому. Слава богу, в этот раз все обошлось, но это было не последнее испытание для рыцарей в этом туре.

Шоу в Санкт-Петербурге. После фееричного концерта и не менее фееричного ночного поезда в Москву я наконец доползаю до кровати с намерением спать не меньше десяти часов, но в ту же секунду раздается телефонный звонок. Звонит директор, который вместе с Мелисовым и еще несколькими участниками команды остались в Питере: «Значит так, дело очень серьезное, я сейчас на «Сапсане» выезжаю из Питера. По приезде в Москву через три часа жду тебя в «Андердоге» (бар на Третьяковке, где мы иногда встречаемся), будет серьезный разговор по поводу случившегося вчера». С меня сон слетает моментально, какой серьезный разговор может быть сегодня! Сегодня выжить бы просто! Да и что случилось-то? Явно что-то случилось, и явно не очень хорошее. Пытаюсь вспомнить, какие косяки могли быть вчера, – есть ощущение, что моя совесть чиста, концерт отыгран отлично, афтерпати тоже прошло на высоком идейно-художественном уровне, но почему именно меня вызывает Андрей? Ладно, разберемся. Приезжаю на место встречи, там уже ждет Максимкин с серьезным выражением лица. Подхожу, здороваюсь, тут неожиданно его лицо расплывается в улыбке: «А здорово я тебя напугал, да! Ладно, не бойся, все хорошо, но мне категорически и срочно нужна хорошая компания, а если бы я сказал по-другому, ты бы не приехал». «Ну и гад ты», – говорю я. «Ничего не знаю, долг дружбы превыше сна. Друга надо спасать, в том числе от похмелья и одиночества», – заявляет этот наглый человек.

– Кстати, в Питере действительно была пара интересных историй, могу рассказать. Накидались, значит, мы вчера после концерта очень душевно. Конца вечера я не помню вообще, говорят, Мелисов меня вел под руки, а я отказывался узнавать гостиницу, заверяя его, что такие большие артисты, как мы, никак не могут жить в таком сраном месте. Ночью я просыпаюсь, сидя на черной лестнице гостиницы, и вообще не понимаю, где я и как я сюда попал. Более того, на лестнице темно, я не вижу ни одного выхода, страшно до жути. Я начинаю громко кричать: «Где я?!». Ко мне подходят какие-то люди, начинают успокаивать, что все нормально, вы в гостинице.

– Нормально отдохнули, чувствуется уровень, – замечаю я, смакуя пиво, которое я уже успел забрать с барной стойки в процессе рассказа.

– А Никита [световик наш в тот момент] тоже сидел-сидел с нами и неожиданно вспомнил, что у него поезд в Петрозаводск скоро и уже пора на вокзал. Приехал, говорит, на вокзал, до поезда полчаса. Зашел в «Сабвэй», взял себе сэндвич, сел за стол и – ага, проснулся ровно через полчаса все так же с сэндвичем в руке. Побежал на платформу, а поезд как раз отходит уже, он за ним бегом по-прежнему с этим сэндвичем – совсем чуть-чуть не догнал, – Андрей тоже делает большой глоток и пива и продолжает, – но самое интересное, что это ему так казалось, что он проснулся через полчаса. На самом деле его поезд ушел еще час назад, и бежал он совсем за другим, стоящим у той же платформы. Жаль, что не успел, была бы еще одна история, куда он в итоге уехал.

Как потом выяснилось, с поездами в тот день не сложилось не только у Никиты. Также благополучно пропустили свой поезд до Москвы девушки из официального фан-клуба, но об этом мы узнали уже позже.

В Воронеже Максимкин, который считает себя любителем острой пищи, заказал суперострый бургер с чили, халапеньо, каким-то ядерным соусом. На упаковке даже было написано, что блюдо при желании может быть использовано как метод дезактивации противника в случае войны. Отрезав кусок и проглотив его, бравый директор превратился в огнедышащего дракона, его легко можно было выпускать на сцену в качестве спецэффекта. Немного отдышавшись и высушив брызнувшие из глаз слезы, Андрей заявил: «Это какой-то вопиизм, а не бургер. Ни один нормальный человек не способен это съесть». Высказывание услышал проходящий мимо Лобашев, который тоже оказался любителем острого. Бесстрашный Торвальд воспринял данное заявление как вызов и заявил, что не видит ничего острого в бургере Андрея, однако на предложение попробовать самому ответил, что сейчас слишком сыт, – впрочем, вечером готов на спор съесть данное блюдо целиком и даже не поморщиться. Тут же было заключено пари, сделаны ставки и анонсирована интернет-трансляция мероприятия. Вечером в присутствии всей гастрольной труппы и зрителей трансляции Лобашев не без труда, но все же осилил бургер. Правда, Максимкин до сих утверждает, что тот вариант, который съел он сам, был гораздо острее, так что пари, с его точки зрения, получилось не совсем честное, но теперь ничего не докажешь. Пока шел спор, в баре появился Кривенков, неизвестно где пропадавший до этого. Он очень удивился, откуда столько возбуждения по поводу бургера со столько неявно выраженной остротой и потребовал себе такой же, но гораздо более острый, который употребил, не моргнув глазом, под аплодисменты собравшейся публики. Это был в чем-то исторический момент, который запомнился как первый стрим в истории группы.

Второй подряд спектакль в Новосибирске стал завершающим в этом сегменте тура и, разумеется, превратился в веселый балаган, ибо зеленый концерт никто не отменял. Торвальд со Скаем, посражавшись для виду друг с другом и утомившись от этого занятия, в определенный момент решили разыграть победу, сбросившись в «Камень, ножницы, бумагу». Проигравший Скай состроил обиженную гримасу и добровольно совершил сэппуку, на последок пригрозив Торвальду кулаком. На одной из драматических сцен, когда все внимание должно быть приковано к переживаниям главного героя, зритель мог наблюдать Ирдиса со Скаем, по сценарию злейших врагов, в обнимку галопирующих сквозь сцену, но больше всех зажег Лобашев на песне «Магия и Меч». В первую же секунду решающей битвы свой меч он героически сломал, и в руке у него остался один эфес. С этим эфесом, по-прежнему зажатым в руке, неунывающий Андрей яростно бросился в рукопашную на врагов. Первый рыцарь получил с ноги в грудь, второй – эфесом промеж глаз, третий, видя такие расклады, попытался спастись бегством, но не тут-то и было, Торвальд догнал его в прыжке и торжественно убил. Конечно, все это он пытался делать не в полный контакт, но ключевое слово тут именно «пытался». По словам рыцарей, синяки после этой сцены у них остались надолго. За кулисами еще долго слышалось добродушное рыцарское: «Где этот, сука, Торвальд!». Зрителям такая импровизация очень пришлась по душе – еще бы, не каждый день такое увидишь, а вы говорите, режиссура спектакля. Полине Меньших, которая работала над постановкой этого шоу в Москве и Питере, стало бы плохо, увидь она такую интерпретацию.

Но больше всего лично мне понравился концерт в Ижевске. К этому городу, а также к проходящему там фестивалю «Улетай» у меня, да и у всей группы, особенное отношение. Дело в том, что там практически всегда все проходит очень хорошо, аппаратура всегда работает, зал всегда полон, пальцы музыкантов всегда попадают по нужным струнам, вокалисты берут нужные ноты и помнят текст, а звукорежиссеру удается настроить хороший звук. Вот и в этот раз концерт в Ижевске получился хорош, настолько, что в группе концерта мы удостоились забавной дискуссии публики. Часть зрителей была уверена, что в постановке живьем пели только певцы, а музыканты все играли под фанеру, только изображая игру на инструментах, потому что, по их мнению, так идеально играть живьем нельзя. Что ж, это, наверное, лучший комплимент, который я слышал за всю жизнь. Жаль, что такое бывает пока не всегда. Но мы стремимся, и иногда даже получается. Хотя…

Дезмонд, Торвальд и Сергей Абрамов в роли Трактирщика разрабатывают план проникновения в Энию

Великий боксерский поединок

Сибирско-уральский тур 2011-го – это приключение, которое даже через много лет по-прежнему отзывается восторгом в сердце, а также фантомными болевыми спазмами в печени, почках, желудке и прочих органах всех причастных к этому событию. Первый длинный тур нового состава «Эпидемии» (до него был лишь единственный пробный концерт в Москве и небольшая поездка на 4 города в Беларусь) с юбилейной программой в честь 15-летия группы стал мощной проверкой на прочность для вновь собранного коллектива. Музыкантам, технической группе и новому на тот момент директору Андрею Максимкину предстояло выдержать 10 концертов за 12 дней с ежедневным переездом в следующий город. Весь этот концертный драйв, помноженный на легендарные сибирские расстояния, оторванность от семьи, новизну ощущений, ежедневные новые знакомства и встречи со старыми друзьями, создавал непередаваемый эмоциональный коктейль. Так как коллектив в новом составе собрался совсем недавно, тимбилдинг вновь созданной команды шел полным ходом, и важной ежедневной составляющей процесса был, конечно, алкоголь. Мы были в том самом возрасте, когда душа жаждет новых эмоций и приключений, ветер свободы пьянит, а здоровье позволяет совмещать ежедневный концерт с ежедневным же постконцертным отрывом без особого ущерба. Женька Егоров, будучи вокалистом, берег голос, а значит, старался хорошо высыпаться и поэтому держался от «корпоративных мероприятий» подальше; Юра Мелисов по биоритмам скорее жаворонок, он хоть и не прочь всегда поддержать, а то и возглавить коллектив, но не позднее часа ночи его организм заботливо укладывает Юру спать; что же касается меня, то я был в полной мере вовлечен в процесс:

«Весь алкоголизм – он оттого, что люди не могут найти себе дела по душе, – держал речь Ларс, который к тому моменту вот уже несколько лет как отказался от употребления данных продуктов, однако все тонкости процесса понимал досконально и по старой памяти любил посидеть с нами допоздна. – Вот у меня один знакомый был, так он вечно в подъезде пьяный и обмочившийся валялся, все думали – алкаш алкашом, а тут неожиданно он где-то раздобыл велосипед и – что ты думаешь – бросил пить, стал кататься по району, выглядеть начал нормально. Все потому, что человек нашел для себя интересное в жизни дело! Вот так и вы бы лучше что-нибудь полезное вечерами делали, чем бухать до трех ночи». Ларс делает драматическую паузу, заваривает себе чаю и тянется рукой к лежащей на столе плитке своего любимого темного шоколада, делает глоток и продолжает: «Сейчас, правда, он опять пьяный валяется в этом же подъезде, но это уже другое дело. Это просто потому, что у него велосипед украли, а так-то был шанс стать человеком…». Мы дружно смеемся и разливаем.

«Вам, струнодерам, надо, по-хорошему, зарплату урезать, – заявляет Димка Кривенков, ловко наполняя рюмки. – Вы ведь на концерте даже не устаете, рукой струны гладите, и все дела. А ты попробуй, как я, два часа побарабань – семь потов сойдет, и то я не жалуюсь. Плюс вы хоть на девчонок красивых из зала смотрите, они вам глазки строят, заряд бодрости и любви достается вам, а я два часа каждый день должен лицезреть ваши жопы, и я должен сказать, у вас не самые красивые в мире жопы! Так что ты успеешь еще отоспаться, ничего с тобой не случится, давай споем лучше что-нибудь душевное». А меня уговаривать долго не надо было, я и сам старался не отставать от коллектива, даже иногда умудрялся неслабо его опережать.

Звукорежиссером в туре был Тема Токмаков, прекрасный знаток своего дела, который много лет сотрудничал и продолжает сотрудничать с группой – правда, уже в качестве студийного саундинженера. Все вышедшие релизы от концертника «Дует Ветер Ледяной» до «Легенды Ксентарона» – его работа. Единственное исключение – это «Сокровище Энии», которое сводил Никита Шкуропат, – впрочем, к делу это не относится, чем более, что «СЭ» вышло раньше, тем концертник. Несмотря на добрейшую натуру, Тема в тот момент увлекся боксом и при каждом удобном случае с удовольствием демонстрировал свою богатырскую силу, без видимых усилий поднимая музыкантов, показывал разные хитрые удары, предлагал всем бороться на руках, что мы с удовольствием и делали. В общем, тема бокса и молодецкой удали была, как сейчас модно говорить, в тренде, поэтому мы с нашим техником и другом Димкой Поповым, известным метал-тусовке как Пивоглот, вечером очередного дня предавались просмотру боксерского поединка, не забывая освежаться вкуснейшими напитками. «Ну что он все к канатам жмется, надо в сторону уходить и боковым в голову! Во, хороший апперкот зашел, челюсть аж хрустнула… Так-так, двоечка с джебом, эх, в клинч надо уходить, поплыл же!» – с азартом болели мы уже не помню за кого, да это и не важно. На часах было сильно за полночь, но после драйвового концерта спать не хотелось абсолютно, а энергии было столько, что хватило бы еще на несколько концертов.

– А давай с тобой тоже побоксируем! – предлагает Пивоглот азартно. Я критично воспринимаю подобную идею. В первую очередь, потому что Димка хоть спортивен и подтянут, но ниже меня сантиметров на пятнадцать и легче килограммов на тридцать, что для бокса довольно существенная разница. К тому же мы оба уже не сильно трезвы, и к чему может привести даже дружеский, но нетрезвый спарринг, я себе представляю. Не говоря уж о том, что вокруг нас не боксерский ринг, а гостиничный номер, который очень легко разгромить двум пьяным слонам.

– Да не страшно, мы будем боксировать вполсилы и не в контакт, – предложил Пиви (прижившаяся уменьшительная форма имени Пивоглота). Я задумываюсь и соглашаюсь, потому что два таких великих боксера, как мы, лишь по недоразумению оказавшиеся в музыке, а не в WBC, даже после изрядного застолья, безусловно, способны идеально контролировать свои движения и расстояние до партнера, двигаться элегантно, порхать как бабочка и жалить как пчела, и при этом без всякого ущерба для здоровья. Ну очевидно же! И вот уже я в стойке, напротив меня «качает маятник» Пиви. Мы сходимся, легкая разведка боем, удары приходятся в блоки, мы оба аккуратны, и наш бокс абсолютно бесконтактен. Уход под атакующую руку и хук справа пытаюсь изобразить я, Димка отвечает двойкой в голову и левой по печени. Еще атака, уклон, отход, ложный выпад, темп нашего поединка постепенно возрастает, уже чувствуется азарт, адреналин поступает в кровь, заставляя двигаться еще быстрее и резче. Пиви не отстает и тоже ускоряется, он снова атакует с правой, я отклоняюсь и контратакую, точно чувствую – все в порядке, не попал, – но неожиданно Пивной издает странный сдавленный звук, на секунду замирает, резко бледнеет и падает на пол номера как подкошенный. Нокаут, мать его! Я бросаюсь к нему, Димка лежит на полу без сознания, его лицо белого цвета, и приходить в себя он явно не собирается. Черт, этого еще не хватало, говорил же ему, что весь этот бокс изначально был хреновой затеей. Так, какие мы знаем методы экстренной реанимации: хлестаю Пиви по щекам, обливаю холодной водой – никакой реакции. Более того, цвет лица постепенно становится зеленоватого оттенка, он вроде дышит, но совсем слабо, грудь еле поднимается, глаза закатились. Открываю все окна в номере, свежий воздух должен помочь, надо еще побрызгать водой, подложить что-нибудь мягкое под голову и срочно бежать за помощью.

В соседнем номере тоже не спали, культурная программа была в самом разгаре. Кривенков с Темой чинно предавались философским беседам о смысле жизни, нюансах расстановки микрофонов при записи барабанов, теоретическим подходам к пониманию широкой триоли и прочим жизненно важным в любом туре разговорам.

– Надо в таких залах, как сегодня, оверхэды прибирать, железо сыпет даже без них в зале, – неистовствовал Кривенков, нервно расхаживая по комнате.

– А куда я тебе его дену, – парировал Тема. – Я уже оверхэды твои вырубил совсем, но оно лезет из всех микрофонов, из рабочего, даже из бочки. Тут надо вообще драмшилд ставить, тогда можно работать, а так никуда ты от этого железа не денешься.

– Ну ты же согласовывал технический райдер, надо было настоять на нем!

– Ага, а бюджет технической части ты мне согласуешь? Плюс откуда я вижу акустику зала по телефону!

Этот занимательный диалог был прерван настойчивым громким стуком в дверь.

– Вон еще кому-то не спится, ночь на дворе, идите спать все уже, – проворчал Дима, нехотя открывая дверь.

– Парни, у нас большие проблемы, нужно, чтобы вы пошли со мной в номер, – с ходу обрисовал ситуацию я, влетев в комнату.

– Начинается: не успел прийти в группу, уже что-то натворил, – ни Диме, ни Теме явно не хотелось никуда идти, но я был настойчив, а еще мое лицо было почти белого от волнения цвета, что мотивировало парней все же пойти и посмотреть, что случилось. Войдя в наш номер и увидев лежащего и не подающего признаков жизни Пивоглота, они попытались вернуть его к жизни теми же способами, что и я, и с тем же нулевым результатом. Надо было срочно бежать искать врача – в номере, как назло, не было телефона, чтобы связаться с ресепшен.

– Так, продолжайте попытки, я за врачом пошел, – Тема развернулся и быстро выбежал из номера в сторону лифтов.

– У тебя голова вообще есть или ты дебил? – поинтересовался Кривенков. Ты видел себя в зеркале, ты ж амбал стокилограммовый, а он весит как пушинка и еле чемодан свой поднимает, не говоря уже о рэке! Какой бокс у вас может быть в два часа ночи, ты силу-то свою рассчитывай, когда бьешь!

– Да мы ж не в контакт – так, для разминки просто, я его вообще не бил…

– Я вижу, как вообще не бил, два пьяных дебила – это сила. Ты его так приложил, что результат налицо.

– Да я его вообще не трогал, вон даже ни одного следа от удара нет!

– Если ты его не трогал, почему он у тебя тогда мертвый тут лежит?

В этот момент Пивоглот открыл глаза, приподнял голову, озираясь по сторонам:

– Я не мертвый, я живой, по крайней мере, мне так кажется, а что это было, парни? – поинтересовался он.

– Слава богу, очнулся! – обрадовались мы с Димой. – Что с тобой случилось-то, ты как себя чувствуешь?

– Да вроде нормально все, я что, вырубился, да? Блин, у меня бывает такое, сосуды слабые, кровь к голове приливает, видимо, и вот… теряю сознание ненадолго. Такое случалось уже несколько раз.

– Вот ты нас напугал, – у меня, наконец, отлегло от сердца. – Пиви, тебе нужно тогда завязывать либо с алкоголем, либо вообще с рок-н-роллом, так ты у нас окочуришься рано или поздно, а я из-за тебя уже поседел раньше времени.

– Да я еще десять лет назад говорил, что с вашим рок-н-роллом сдохнуть можно! – подтвердил мою мысль Кривенков.

Выслушав на следующее утро эту историю, Мелисов обозвал нас с Пивоглотом чемпионами KFC, по аналогии с бойцовской серией UFC. Ну что же, думаю, уж на это звание мы точно набоксировали.

Все закончилось хорошо, но звоночек прозвенел и был услышан. И хотя Димка еще несколько лет иногда ездил с нами, в частности, приняв участие в незабвенном сибирском туре 2012 года, который он сам назвал «На пороге ада» (кстати, об этом туре есть небольшой видеоотчет на нашем YouTube-канале), постепенно его интерес к гастрольной жизни сошел на нет. Надо сказать, именно Пивоглот является создателем легендарного дизайна майки «Феанор велел остановиться», которая никогда не выпускалась официально, но иногда я вижу на концертах handmade-варианты этого шедевра от явно продвинутых поклонников. Не все знают, что у этой майки две стороны, и на второй красуется гениальная надпись «Stage Crew and Backstage хрю», которая абсолютно точно характеризует все то, что происходило в те годы за сценой, в том числе и в исполнении обладателя майки. Но время идет, Димка нашел себе «нормальную» работу, вполне счастлив, живя «нормальной» жизнью и почти отказавшись от алкоголя, вспоминает времена наших буйных гастролей как страшный сон. Но иногда, особенно в дни юбилейных или знаковых для группы московских концертов, душа поэта не выдерживает, и он появляется на бэкстейдже, где мы всегда рады видеть нашего старого друга. Надеюсь, так будет и в день нашего 25-летия, события, в честь которого и была написана эта книга.

Дорога Домой

– Я смотрю на тебя, Герр, уже не первый концерт, и мне не дает покоя вопрос: твои новые концертные штаны, они такие ультрамодные, или просто ты ходил в них по стройке и свиноферме, и теперь они заляпаны краской и каким-то говном? – ненавязчиво поинтересовался у меня Максимкин. Дело было в Туле перед концертом в рамках тура «На Краю Времени 20 лет». В тот период мы уже несколько лет обычно облачались на сцене в специально созданные для нас костюмы фэнтезийной тематики, но в рамках юбилейных шоу решили дать волю самовыражению и выступали на сцене, как в момент изначального создания альбома, одетыми по собственному вкусу – то есть кто во что горазд. Не считая Егорова, конечно, который все равно был на сцене в костюме, но совсем в другом.

– Ничего ты не понимаешь в истинной красоте и моде, – отвечаю я, укоризненно качая головой и всем своим видом выражая глубокое сожаление по поводу такого приземленного понимания сути вещей моим другом и директором. – Это ужасно крутые, дорогие и концептуально модные штаны, на которых дизайнерские мазки кистью аутентично имитируют заляпанность каким-то говном!

– До чего дошло искусство, – восторгается Андрей, – а ведь ужасно натурально сделано, выглядит так, словно действительно заляпано говном. И ведь хрен отличишь! Но главное, чтобы публика оценила этот продвинутый креатив, а народ у нас, знаешь ли, не всегда в курсе последних дизайнерских трендов.

– А не нужно думать так плохо о своих слушателях! Между прочим, за все предыдущие концерты ни одного комментария про говно не было!

– А это они просто деликатно промолчали, но многое подумали, – парирует Андрей.

– Ну, про качество исполнения музыки, может, и подумали, имеют право, но штаны им точно понравились, – уверяю я.

Так за светской беседой мы коротаем время перед очередным концертом тура. Строго говоря, «На Краю Времени 20 лет» не был туром в классическом понимании этого слова, скорее это была серия одиночных шоу в не самых отдаленных от Москвы городах. Главное в этих концертах было то, что каждый раз после них нам предстояла не ночь в гостинице и не переезд в следующий город – мы возвращались домой.

На такие концерты группа едет на своих машинах: это быстрее, дешевле и проще, чем заказывать микроавтобус. Ларс – единственный из всей группы, кто не любит водить и не имеет машины (хотя права у него есть), так что чаще всего его забираю я, иногда кто-то другой, например наш друг группы Миша Кузнецов, время от времени помогающий нам на концертах. В тот день мы играли в Туле – я очень люблю этот выезд. Недалеко от Москвы, всегда собирается много зрителей, очень душевная обстановка, и ехать недолго. Хотя понятия «недалеко» и «недолго» не всегда являются синонимами, как и показало дальнейшее развитие событий.

Еще одна приятная особенность юбилейных концертов заключается в том, что на них часто выбираются бывшие музыканты и друзья группы. Почти на всех шоу, посвященных круглой дате альбома «На Краю Времени», с нами на сцену выходил Паша Окунев, оригинальный вокалист первого состава «Эпидемии», именно его голосом звучит одноименный альбом. Когда-то мы вместе с ним создавали группу «Арда», делали первые шаги в гастрольной деятельности и съели вместе не один пуд соли. Поэтому я всегда рад видеть Пашу и его очаровательную жену Полину, и это взаимно, так что, когда они едут с группой, чаще всего они едут именно со мной. Специально для этой концертной программы мы реанимировали совсем древние композиции, которые последний раз исполнялись живьем 20 лет назад, а некоторые не исполнялись вообще никогда. Например, песню Ромы Захарова «Вера», которую он лично исполнил с нами в Москве, композицию Dragonheart авторства друга Мелисова по кличке Боров (не путать с Боровом из «Коррозии Металла») и окуневские нетленки «Иду на свет» и «Фродо». Последняя, кстати, давно и с большим отрывом занимает первое место в личном рейтинге нашего директора, в первую очередь потому, что длится меньше минуты.

Концерт отгремел феерично, зрители довольны, автографы розданы, селфи сделаны, настало время прощаться и ехать по домам. Одиночный выезд очень отличается от турового шоу своей атмосферой. И если после окончания турового концерта вечер только начинается, по крайней мере, у половины нашего бравого коллектива, то сегодня это больше похоже на конец рабочего дня обычного офисного клерка посреди недели. Концертная эйфория спадает, накатывает умиротворение и легкая усталость, все трезвы и сосредоточены, у всех планы на завтрашнее утро. На следующий день назначена важная фотосессия в новых костюмах, так что Андрей категорически рекомендует всем как следует выспаться. Мы прощаемся и рассаживаемся по машинам. Ларс, Паша и Полина едут в Москву со мной на моем видавшем виды, но все еще бодром пепелаце марки Seat.

На тот момент левый бок нашего «кадиллака» поражен метким попаданием скребка трактора на стоянке у репетиционной базы. Он улыбается рваной раной во все крыло и половину двери, у машины некорректно работают несколько датчиков, выдавая на приборную панель удивительные показания, оборван тросик стеклоподъемника, как назло, перегорела лампочка ближнего света, так что вид имеем тот еще, но главное – едем. Ночная дорога сама по себе не восхитительного качества, так еще и плохо освещена, поэтому едем мы относительно небыстро, километров 80 в час.

– А что это у тебя лампочка контроля давления в шинах горит? – интересуется Паша.

– Да забей, это калибровка датчика вечно слетает, так умные люди сказали. Через пару дней на сервис еду, надо всем заниматься. Так-то все в порядке с давлением, утром проверял, – отвечаю я, и в этот момент раздается приглушенный хлопок с правой стороны, машина ощутимо заваливается набок, со стороны заднего правого колеса раздается ритмичный и очень неприятный стук. Я вспоминаю, как еще неделю назад в этом же составе мы летели 160 по платной трассе до Зеленограда и мысленно возношу хвалу всем богам за сгоревшую лампочку фары и хреновую дорогу, из-за которых мы едем так медленно. Потому что взрыв колеса на 80 и 160 километрах в час – это сильно разные вещи. А еще хорошо, что привод только передний, и взорвалось не ведущее колесо.

Останавливаемся на обочине для первичного осмотра повреждения. На трассе темно, безлюдно и неуютно. Колесо спущено в хлам, но степень повреждения определить сложно, ибо не видно ровным счетом ничего, и даже фонарики на телефонах не помогают. Наивно пытаемся подкачать колесо насосом – эффект ожидаемо нулевой. Хорошо, что с собой есть докатка, на ней далеко и быстро не поедешь, но до ближайшего шиномонтажа вполне хватит; теперь вопрос в том, как ее поставить в сложившихся условиях. А условия, прямо скажем, весьма средние: домкрат у меня есть, но он довольно примитивный и имеет очень маленькую опорную пластину. Обочина дороги мягкая, при подъеме машины домкрат просто зарывается в землю сам, вместо того чтобы поднимать вверх ее. Встать для ремонта не на обочине, а на самой дороге страшно: дорога узкая, всего две полосы. Шанс ночью получить удар от хорошо разогнавшегося и зазевавшегося лихача весьма отличен от нулевого, рисковать никто не хочет. В общем, теперь я знаю, что, помимо инструмента, в багажнике всегда должна лежать пара досок для неожиданных случаев, но тогда эта мудрость еще не была мне доступна. Мы разбредаемся в разные стороны в поисках чего-нибудь достаточно крепкого, чтобы послужить опорой для домкрата: весь улов составляют какие-то полугнилые щепки, куски асфальта, камни и прочий мусор. Буквально из говна и палок дендрофекальным методом пытаемся соорудить опорную площадку, поднимаем машину на ней – и вся наша конструкция незамедлительно разваливается. Тут мне на глаза попадается знак аварийной остановки, и меня озаряет: ведь в сложенном виде этот знак представляет собой три соединенные вместе металлические пластины, образующие не самую маленькую площадь опоры. Пробуем поднять машину на нем и понимаем, что озарения бывают разного качества, но не все так плохо – теперь мне всего лишь понадобится новый знак аварийной остановки.

Занимаемся всем этим мы с Пашей, потому что Ларс предается философскому созерцанию и лишь время от времени выдает содержательный комментарий в духе: «Да, это, конечно, полный звездорез» – и дозванивается до Максимкина с докладом о возникшей проблеме. Андрюха со звукорежиссером Максом Нарышевым теоретически готовы вернуться и помочь, но, во‑первых, они уже далеко впереди по трассе и смогут добраться до нас не раньше чем через полчаса, а во‑вторых, помочь нам нечем, так как ни хорошего домкрата, ни хорошей опоры для него у них с собой тоже нет. Мелисов, Егоров и Кривенков уже вообще почти дома, так как выехали сильно раньше. В сложившейся ситуации есть один плюс: с нами жена Окунева, которая выполняет обязанности не только его супруги и музы, но еще и директора группы «Арда», а хороший директор, пусть даже и не свой, – это всегда неплохой шанс на решение проблемы. Полина пытается решить вопрос путем обзвона всех тульских знакомых с просьбой о помощи. Их у нее, как у любого организатора, очень много, но есть один нюанс: сегодня суббота и поздний вечер, все они, как один, уже прилично выпили по случаю окончания недели. По сути, все, что нужно нам, – это чтобы кто-то приехал и привез либо мощный и хороший домкрат, либо несколько крепких досок. Но мы в 10 километрах от города, и за руль ради нашего спасения не готов сесть никто.

Поняв, что своими силами справиться не удастся, вызываем круглосуточную помощь на дороге. Тут нам повезло, мы легко дозвонились, мужчина был готов выехать к нам незамедлительно и заверил нас, что любой ремонт колеса возможен в полевых условиях, так что нам даже не придется ставить докатку. Он действительно приехал довольно быстро, ловко поднял машину на своем гидравлическом домкрате, и мы наконец в полной мере оценили, что произошло. Если вы когда-нибудь видели, как взрывается колесо на машине Формулы-1 и что с ним происходит после этого, то представляете себе, как выглядело наше. Ремонтировать там было нечего, это был не неожиданный прокол или порез, а натуральный взрыв покрышки, от которого ее разорвало в лоскуты. В одном из фрагментов того, что еще недавно было покрышкой, торчал шуруп.