Помоги проекту - поделись книгой:
§ 18. Исход — первый опыт познания Имени
Назвав свое имя как «Я есмь», «Я присутствую», точнее, «Я буду (присутствовать)», Богтем самым позвал Свой народ в путь за Ним. Только в этом пути можно познать, каков Бог на самом деле, иначе ответ «Я есмьТот, Кто Я есмь »таки останется бессодержательным отказом ответить.
Откликнувшись на этот призыв Бога идти, народ сразу же испытал верность и истинность Слова Божия, обещавшего Свое Присутствие. И это Присутствие стало спасительный и освобождающим. Иначе говоря, в Исходе Бог начал раскрывать содержание Своего имени. Это был первый, а потому уникальный, но не последний опыт такого рода.
Обратимся вновь к истории Исхода, прочитав ее как историю раскрытая содержания Имени Божия.
С самого начала истории Исхода непрестанно повторяется фраза: «и узнаете, что Я Господь, Бог ваш» (Исх. 6, 7; 7,17; 8,22; 10,2; 16, 12 и др.).При этом нам обязательно нужно помнить, что за русский переводом Господь скрывается священная тетраграмма JHWH (Он есть, Он присутствует):
«… и вы узнаете, что Я — JHWH, Бог ваш».
Эта фраза обычно стоит после обещания какого–то конкретною деяния (имеется в виду или Исход в целом, или, например, одна из казней египетских).
Интересно, что таким же образом говорится и о египтянах — врагах:
«Тогда узнают все Египтяне, что Я JHWH, когда простру руку Мою на Египет и выведу сынов Израилевых из среды их» (Исх. 14, 4; ср. также 7, 5; 14, 18).
Состязание JHWH с фараоном. Что касается египтян и особенно фараона, то в истории Исхода им отведена особая роль.
Кем осознавал себя фараон, и как он представлен в Библии? Фараон согласно египетской религии был не просто наместником верховною божества (как во многих дарствах Древнею Востока), а самим богом — воплощением верховною солнечною бога (Амон–Ра), которому должны служить все народы. В том числе, конечно, и евреи, жившие на территории Египта. И вот приходит некто по имени Моисей и говорит:
«Так говорит JHWH, Бог Израилев: отпусти народ Мой, чтоб он совершил Мне праздник в пустыне» (Исх. 5, 1).
Фараон воспринимает JHWH как какое–то диковинное имя нового, незнакомою божества. Правда, не так важно, что оно незнакомо, — беспокойство фараона вызвало то обстоятельство, что этот Бог требует отпустить народ Израиля, который должен служить богу–фараону. Для фараона это — вызов. Поэтому он отказывает:
«Кто такой JHWH, чтоб я послушался голоса Его и отпустил [сынов] Израиля? я не знаю JHWH и Израиля не отпущу» (Исх .5, 2).
Фараон задает вопрос в том контексте, от которого совсем недавно отказался Бог в диалоге с Моисеем. Господь — не такой, как боги Египта.
«Если каждый бог Египта или Месопотамии, Ханаана или Греции имеет свою «биографию», т. е. историю своего происхождения (генеалогию, играющую столь важную роль, например, у Гесиода), браков, подвигов, побед и страданий («страстей»), то у JHWH ничего подобного нет, причем не просто нет, но быть не может, и эта принципиальная невозможность подчеркивается в текстах вновь и вновь (уже в постбиблейских текстах один мидраш в насмешку над фараоном заставляет его задавать вопросы о Яхве: молод ли он? стар ли он? сколько городов он победил?; соль рассказа — в полной неприменимости таких вопросов к объекту, а косвенно — в несовместимости двух типов мифа)» [13].
И далее начинается состязание, борьба между фараоном и Господом, как будто между двумя равными богами–соперниками, борьба, в которой Моисей и Аарон — лишь орудия. Единственный воином является Господь, борящийся за свой народ. В хвалебной песни Моисей назовет Господа «мужем брани» (Исх. 15,3), то есть воином.
Однако эта борьба — мнимая борьба. Ведь фараон — ложный бог, претендующий на божественность. Господь снисходит к этой борьбе, чтобы посрамить фараона. За право владеть народом Израиля с Богом борется какой–то другой бог, который на самом деле не бог.
Фараон — не бог, но он олицетворяет собой всю богоборческую сущность мира вне познания истинного бога. Именно поэтому фараон не назван по имени — мы можем только догадываться, был ли это Рамсес II или, скорее всего, Мернептах, правивший в 1234—1215 г. до Р. X. Это образ, ставший для Библии и Церкви общим. Фараон — некое олицетворение зла в его противостоянии Богу.
Православный литургический комментарий. Из Акафиста Пресвятой Богородицы:
«Радуйся, Море, потопившее фараона мысленнаго…»
Всемогущество Бога. Все на самом деле происходит только потому, что Богвсемогущ. Правда, этотнаш абстрактный термин — всемогущий — ни разу не употребляется. Рассказ об Исходе употребляет другие, более наглядные и образные выражения: «рукою крепкою» (Исх. 3, 19; 13, 3), «мышцею простертою» (Исх. 6, 6), «мышцею высокою» (Втор. 4, 34).
«Народ Мой»; «Сын Мой». Господь вел эту борьбу, чтобы вывести, освободить народ Израиля и сделать Своим, то есть Божиим. Выражение «народ Мой» встречается много раз в этой истории. Бог приобретает Себе народ, берет в удел, в собственность. Более того, Он называет Его Своим сыном и борьбу ведет как за Своего сына.
«И скажи фараону: такговорит Господь [Бог Еврейский]: Израиль есть сын Мой, первенец Мой; Я говорю тебе: отпусти сына Моего, чтобы он совершил Мне служение; а если не отпустишь его, то вот, Я убью сына твоего, первенца твоего» (Исх. 4, 22—23).
Несколько веков спустя пророк Осия скажет слова Бога:
«Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего» (Ос. 11, 1).
А в Евангелии от Матфея это пророчество Осин отнесено к Иисусу, когда Он, будучи младенцем, был в Египте (Мф. 2, 15).
Так, Израиль как сын Божий становится прообразом Христа — Сына Божия, в Котором мы все получаем удел быть чадами Божиими (Ин. 1, 13).
Спасение как пощада. Само событие Исхода, то есть бегства из Египта, происходит в Пасхальную ночь. В чем смысл Пасхи?
Точное значение глагола psh (Исх. 12, 13. 23. 27) ясно из контекста: «проходить мимо» или «щадить».
Сыны Израиля должны заклать агнца и помазать его кровью перекладину и косяки дверей их домов. Когда Господь увидит кровь на перекладинах и косяках дверей, Он не попустит губителю войти в эти дома.
Происходит праведный суд Божий, посреди которого Бог щадит Израиль. Это суд, который совершается над всей страной — Господь милует одних и поражает других.
«А Я в сию самую ночь проищу по земле Египетской и поражу всякого первенца в земле Египетской, от человека до скота, и над всеми богами Египетскими произведу суд. Я Господь» (Исх. 12,12 Р).
Бог вырывает Израиль из смерти.
Спасение как искупление. В песни Моисея говорится об Израиле как о народе, который Бог приобрел, или стяжал (Исх. 15, 16; ср. Пс. 73,2).
Особого внимания здесь требует использование понятия искупления, которое в поздние времена стало доминирующим. С понятием искупления связаны термины, изначально не относившиеся к богословию. Это были термины скорее юридические — как обозначение выкупа того, кто несвободен (может быть, «освобождение», «избавление»), или избавления того, кто является чьей–то изначальной собственностью, но попал, например, в рабство. Таким образом, восстанавливается нарушенное право владения. Идея «выкупа» рассматривает событие Исхода не в военной аспекте, а как освобождающей законный акт Господа.
Факт–символ. Важной и, наверное, самой древней частью повествования об Исходе является рассказ об уничтожении войска фараонова и переходе через Чермное море.
Последний факт (переход через море) — сам по себе, как событие, может быть, и не столь значителен, но это факт–символ. Это факт, который как раз и символизирует рождение Израиля в смысле избавления его от верной смерти. Перейдя море, Израиль стал другим. Назад дороги нет. В этой связи знаменательна параллель с новозаветным креoщением, смысл которого ап. Павел истолковывает как прохождение «сквозь море» от смерти к жизни, к тому питию и пище, которые суть Христос.
«Отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пишу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовною последующего камня; камень же был Христос» (1 Кор. 10, 1—4).
Масштабы Исхода. Память об Исходе как о рождении Израиля сохранялась даже в кратких формулах («Господь вывел Израиль из Египта»), имевших характер исповедания веры. Масштаб этого события трудно переоценить. В самой Библии оно ставится на один уровень с таким событием непревосходимого масштаба, как творение мира. И там и там действовало всемогущее Слово Божие.
«Грозно рек морю Чермному, и оно иссохло; и провел их по безднам, как по суше» (Пс. 105, 9).
Точно также, какОн сказал водам еще при сотворении мира:
«И сказал Бог: да будеттвердь посреди воды, и отделяет она воду от воды. (И стало так.)И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так» (Быт. 1,6—7).
Пророку Исайе (Девтероисайе) виртуозно удавалось сочетать эти две, кажется, разные темы:
«Так говорит Господь, искупивший тебя и образовавший тебя от утробы матерней: Я Господь, Который сотворил все, один распростер небеса и Своею силою разостлал землю» (Ис. 44, 24).
К этой теме мы в свое время еще вернемся.
Таким образом, событие Исхода приобретает значение не просто давней, древней истории, а первоистории.
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЗАВЕТА И ДЕКАЛОГ. ЖИЗНЬ В ПОЗНАНИИ ИМЕНИ
И все–таки не только лишь событие Исхода как спасения, освобождения, бегства из рабства и рождения народа составляет истоки и смысл Священной истории Ветхого Завета. Исход был не только из, откуда–то, но ив, куда–то. Без этой своей цели, без будущею Исход не имел бы никакого смысла. Этой целью и этим будущим была жизнь с Богом, Который захотел присутствовать и жить среди Своего избранною народа. Так мы неизбежно переходим к другой части предания о начале, неразрывно связанной с первой. Это предание о заключении Завета и о его содержании.
Сразу обратим внимание на упомянутые две составляющие этого предания, которое также находится прежде всего в Книге Исход вслед за повествованием об Исходе (начиная с гл. 19). Во–первых, сам факт заключения Завета, а также события и действия, с ним связанные, и во–вторых, Слова, с которыми Бог обращается к Своему народу и которые должны быть руководством к жизни.
§ 19. Заключение Завета
В третий месяц по Исходе из Египта Израиль приходит в Синайскую пустыню (Исх. 19, 1). Народ располагается палаточный лагерем (станом) против горы. Вновь гора, как в случае с неопалимой купиной и во многих других случаях, становится местом богоявления — одного из самых впечатляющих во всем Ветхом Завете. Как Бог неприступен и непознаваем, так и гора неприступна, окружена пламенем и дымом при громах и трубных звуках. В довершение всего вокруг нее Моисей проводит черту, чтобы никто не мог прикоснуться к ней. Но Бог с этой горы желает обратиться к народу со Словом и, более того, поселиться среди народа, в палаточном лагере.
Роль Моисея. Посредническую, то есть пророческую роль здесь вновь выполняет Моисей. Во–первых, потому что его избрал для этого Бог и даже удостоил его Своего явления (Исх. 33, 17—23; 34, 2—8). Собственно, поэтому Моисея и называет церковное предание боговидцем, а также именно благодаря этому он вместе с Илией, удостоившимся не менее грандиозного богоявления, предстал вместе с Иисусом на горе Преображения. Во–вторых, весь народ находится в страхе и ужасе, умоляя Моисея, чтобы он сам говорил с Богом, а им бы не умереть. Моисей общается с Богом и получает от него Слова, которые будут начертаны на скрижалях и станут заповедями Закона.
Кровь Завета. В гл. 24 рассказывается, как был заключен Завет. Сначала Завет скрепляется жертвенной кровью. Ею окропляются обе стороны Завета — Бог, на языке культа представленный жертвенником, и народ со словами:
«Вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» (Исх. 24, 8).
Трапеза Завета. Затем Моисей с семьюдесятью старейшинами Израилевыми (70 — полнота представительства) поднимается на гору, чтобы предстать перед Богом, и имеют с Ним трапезу:
«Они видели [место] Бога, и ели и пили» (Исх. 24, 11).
Трапеза также означает установление, заключение Завета.
Скиния. Бог поселяется среди народа, повелев соорудить Себе Скинию — палатку или шатер, наподобие тех шатров, в которых жил Израиль в пустыне:
«И устроят они Мне святилище, и буду обитать посреди их» (Исх. 25, 8).
В Скинии обитает Господь, точнее Его слава, то есть обещанное Присутствие, в виде облачного столпа (Исх. 40, 34).
Скиния располагается в центре израильского палаточного стана.
Синайское законодательство. Главный же во всей этой истории является то, что Бог обратился к Своему народу со Словом, которое должно стать для него законом жизни. И действительно, глава 20 Книги Исход открывает собой объемный, многослойный, сложный свод правил и предписаний самого разного характера — юридическою, культовою, бытового… Этот свод растягивается до конца Книги Исход, объемлет собой всю книгу Левит и захватывает 10 глав Книги Чисел и составляет, таким образом, центральную часть Пятикнижия, почему оно и называется Законом (Торой).
Различные части этого законодательства имели различную предысторию (например, древнейшей частью считается т. н. Книга Завета в Исх. 21—23). Свою окончательную редакцию большая часть всех этих правил получила в эпоху после Вавилонского плена, когда священники заново переписали Священную историю Израиля (см. ниже).
§ 20. Декалог
Но есть один ряд заповедей, который выделяется из всего Закона. Во–первых, уже тем, что с него начинается все законодательство. А во–вторых, тем, что заповеди эти — нравственного и притом непреходящею, универсальною, общею значения. Это Декалог или Десять Речений, Десять Слов — Десятисловие. В Пятикнижии он представлен в двух немного отличающихся редакциях: Исх. 20, 1 —17 и Втор. 5, 6—21.
«Я есмь» — начало и основа Декалога.
«Я (есмь) Господь, Богтвой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицеи Моим» (Исх. 20, 2—3).
Декалог начинается не с императива «Да будет» или «Да не будет», но с «Я есмь», то есть с напоминания об Имени. Он вновь говорит: Я — JHWH («Он есть», скрытое за русский переводом Господь), Бог твой.
Немедленно вслед за Именем идет напоминание о том первом опыте, когда обещание, скрытое в Имени, начало сбываться — в Исходе из Египта Бог действительно явил Себя как присутствующий.
«Ты». «Ты» всех десяти заповедей (т. е. обращение к Израилю во 2–м лиде ед. ч.) адресовано и к Израилю как к народу, и к отдельному израильтянину. Израиль — как будто личность, с которой Бог заключил особый союз, близкий союз–завет.
Это особенно будет ясно, если сравнить звучание «Который вывел тебя из земли Египетской…» и ты, тебя любой из заповедей. В первом случае скорее слышится обращение к целому народу как будто к личности, а во втором — к отдельному человеку.
Вообще на «ты» обращался Бог к Израилю в те времена, когда еще не вычленялось обращение Бога к индивидууму. Свое ясное выражение это обращение Бога к индивидууму нашло в более поздние времена, например, в литературе Премудрости (Притч. 7, 1 и др.), а также в Псалмах.
Заповеди — следствия Имени. После напоминания или самопредставления, открывающею Декалог, следует перечисление того, что немыслимо в свете этого откровения. Внутренняя логика здесь такова: Я есмь JHWH, Бог Твой… Тем самым «автоматически» исключаются не только другие боги, но и такие вещи, как почитание кумиров, убийство, прелюбодеяние и т. д. Все то, что перечисляется в заповедях, не может иметь места перед Богом, Который вывел тебя из рабства и отныне присутствует всегда рядом с тобой, среди тебя. В противной случае, если ты будешь делать это, «Я — не Бог твой, и ты — не Мой народ» (ср. Ос. 1,9), и Завет будет нарушен и поругай.
Показательно, что в еврейской тексте глаголы стоят не в форме отрицающего Imperativus, а в Indicativus с отрицательной частицей:
«Ты не будешь иметь других богов…
Ты не будешь делать себе кумира…
Ты не будешь употреблять имени JHWH напрасно…
Ты не будешь убивать..и т. д.
Иными словами, перед нами не заповеди в тривиальном смысле слова (как повеление, Imperativus), а просто перечисление того, что невозможно в Завете с JHWH. Поэтому Десять Заповедей еще называют Декалогом — Десятью Словами или Речениями.
В этой связи, прежде чем мы приступим к разбору заповедей Декалога, интересно заметать, как «Я — Господь» (JHWH) выступает в качестве безусловною обоснования и многих других предписаний. Вот лишь немного примеров:
«Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга. Не клянитесь именем Моим во лжи, и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь Бог ваш.
Не обижай ближнего твоего и не грабительствуй. Плата наемнику не должна оставаться у тебя до утра. Не злословь глухого и пред слепым не клади ничего, чтобы преткнуться ему; бойся Господа Бога твоего. Я Господь Бог ваш.
Не делайте неправды на суде; не будь лицеприятен к нищему и не угождай лицу великого; по правде суди ближнего твоего. Не ходи переносчиком в народе твоем и не восставай на жизнь ближнего твоего. Я Господь Богваш.
Не враждуй на брата твоего в сердце твоем; обличи ближнего твоего, и не понесешь за него греха. Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя.
Я Господь Бог ваш (Лев. 19, 11 —18).
Таким образом, все заповеди, весь Закон, не только Десятисловие, не требуют какого–либо еще обоснования (например, одна с помощью другой, как в государственных законах), потому что для них всех есть одно и то же повторяющееся обоснование: «Я — Господь (JHWH)». Он — истинен, поэтому и Закон Его и Заповеди Его — истинны (Пс. 118,86. 138. 142). Иным словами, Закон — не относительные установления, чем–то обусловленные (временем, средой, ситуацией и т. п.), он основывается на Самой неизменной природе Бога, которая истинна и является источником блага.
Итак, разберем Десять Речений в том их порядке, в котором они следуют в Священной Писании.
«Да не будет у тебя других богов пред лицеи Моим» (Исх. 20, 3).
Прежде всего исключаются «другие боги». Менее общие и, как считают, более древние формулировки:
«Приносящий жертву богам, кроме одного JHWH, да будет истреблена (Исх. 22, 20).
«Ты не должен поклоняться богу иному, кроме JHWTP (Исх. 34, 14).
Не только поклонение и жертва — исключена всякая форма контакта с другими богами.
Обратим внимание на оборот «пред лицом Моим» (букв.: Мне в лицо). Это типичная для библейского языка манера выражения — антропоморфизм. Мы бы сказали: «в Присутствии Бога». Но библейский еврейский язык лишен абстракдий — в нем все конкретно и наглядно, так что даже о Боге можно говорить только образами этой конкретики и наглядности. Это выражение напоминает, что все делаемое Израилем, происходит передлидом, в Присутствии JHWH. Израиль не может избежать Присугствия своего Бога.
В этом первом и основном требовании содержится призыв идти только за своим Богом и доверять только Ему, не уделяя внимания никаким другим богам, даже если они где–то у кого–то, может быть, и есть. Сейчас вопрос о бытии этих других богов не ставится. Требуется безоговорочная верность и доверие своему Богу. Поэтому в 1–й заповеди стоит акцент не на «да не будет», а, скорее, на «у тебя». Т. н. абсолютный монотеизм, смеющий отрицать само существование других богов, кристаллизуется в истории Израиля позднее (во времена Вавилонского плена). Сейчас мы об этом абсолютной или теоретической монотеизме с легкостью рассуждаем, тогда как жизненно важнее к нему подойти после опыта верности своему Богу, Который потом оказывается единственно истинным и Творцом всего сущего (именно такой и была последовательность Ветхозаветного откровения — от своего Бога к Единому Богу–Всемогущему Творцу).
Под другими богами подразумеваются не только языческие божества (например, Египта или Ханаана), но и все, что претендует на господство, будьте политические силы (богами, как царскими титулами, именовали себя многие правители Древнего Востока) или какие–либо другие авторитеты и ценности (Ср. Пс. 81).
«Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи нм, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20,4—6).
Древнейшая форма заповеди выглядит так:
Поделиться книгой: