Собаки тоже ЛЮДИ

Вот мимо летит Лена. Она вся устремлена вперёд. Шапочка низко надвинута на лоб, а на лице, вместо лучезарной улыбки предыдущей гонки, страшная усталость.

Спуск, поворот направо и «заглотыш». Зрители, плотно сбившиеся вдоль трассы в одну большую кучу, неистово кричат. Валентин и Виктор не могут протиснуться к трассе, чтобы поддержать свою спортсменку. А она, выскочив на самый верх подъёма, сумела отыграть ещё три секундочки. Вниз, вниз, к финишному городку! Тут уж у кого лыжи лучше едут.

Валентин рванул к лыжному стадиону. Сзади сопел не отстающий Виктор. Но уже на полдороги они услышали сначала печальный выдох зрителей, а потом радостные вопли финских болельщиков. Это значило только одно — Ленулька не достала Матикайнен. Открывшееся перед северянами табло подтвердило их догадку. Всего семь секунд отделяло Лену от победительницы эстафеты. Но нервы она ей потрепала прилично.

Учитывая вчерашний опыт, Валентин направился прямо к домику советской сборной. К нему подтягивались тренеры и спортсмены, находившиеся во время эстафеты на трассе. Он поздоровался с Ивановым и Быстровым и попросился присутствовать при «разборе полётов». Те согласились. Все ждали прихода заместителя председателя Госкомспорта страны.

Появившийся в домике Маматов сразу же взвинтил и без того высокое напряжение:

— Вы, как я вижу, — обратился он к спортсменам, — не сделали должного вывода из нашей вчерашней встречи. Нам что, всех отчислять из сборной команды? Вы что себе позволяете? Вся страна надеется на золотую медаль, а вы тут тараканьи бега устраиваете? Торги разные — побегу, не побегу! Вы «любители» не забывайте, что вам Госкомспорт платит зарплату, которую нужно отрабатывать!

Он много говорил об ответственности спортсменов и тренеров, об отсутствии у них гордости за страну и тому подобное.

И вдруг, повернувшись к Вяльбе, он зло спросил: «Ты что там, на третьем километре, заснула, что ли?» От неожиданности Лена растерялась и, молча, смотрела на разошедшегося руководителя спортивной делегации. А тот продолжал: «Позавчера, видите ли, она позволяет себе выигрывать тридцать две секунды, а сегодня у неё не хватает сил отыграть каких-то семь — восемь секунд. И это в эстафете! Это, милочка моя, безалаберное отношение к своему делу!»

Этот выпад в сторону спортсменки, которая сделала всё для того, чтобы победить, прямо потряс Валентина, и он, не сдержавшись, перебил Маматова:

— Стоп, стоп, стоп! Что-то вас Виктор Фёдорович не туда понесло! — Валентин встал. От неожиданности, что его перебили, у Маматова даже челюсть отвисла.

— Вы хотите сказать, что Вяльбе сачковала на трассе, а не отдала все силы?

— Все силы отдала бы, стояла на высшей ступени пьедестала почёта.

— А, по-вашему, впереди неё бежал «чайник»14, с которым можно было разобраться на первых двухстах метрах? Вы же биатлонист и знаете, как легко бежится лидеру при наличии такого гандикапа, который был у финок к третьему этапу. А финишировала Чемпионка Мира Ма-ти-кай-нен! Это Вам о чем-нибудь говорит?

— Нам здесь адвокаты не нужны! Сами разберёмся! Почему здесь посторонние люди? — он повернулся к Иванову.

— Посторонние! — Валентина понесло. — Это я-то посторонний? Да Вы, Виктор Фёдорович, совесть совсем потеряли! Это мы, председатели областных спорткомитетов на местах готовим Вам спортсменов. Это мы обеспечиваем для сборных команд сборы, обеспечиваем спортсменов жильём, приличным заработком, а не теми подачками, которые выделяет Госкомспорт. Это мы решаем проблемы их семей, и когда Вы, выжав их полностью, без остатка, отчисляете из сборных команд, мы занимаемся их трудоустройством и адаптацией к простой жизни без большого спорта. И Вы считаете нас посторонними? Да где бы Вы были без нас?

— Валентин Николаевич, Валентин Николаевич, успокойся! — пытался успокоить Михеева главный тренер сборной команды. — Ну, чего ты так разошёлся? Ну, ошибся в выражении Виктор Фёдорович, с кем не бывает в запале. Всё нормально. Всё утрясётся.

— Нормально? Сегодня он даже чемпионку мира обвинил в том, что она финишировала со слишком большим преимуществом. А если бы у неё перед финишем сломалась лыжа или крепление? Что бы он сейчас здесь кричал об ответственности перед народом? Уважать надо тех, кто тебе каштаны из огня таскает. А, может быть, и любить!

Взяв куртку, Валентин вышел из домика. На него с удивлением смотрел Виктор. Даже вне домика он всё слышал.

— Ну, Вы Валентин Николаевич, и даёте! Я понимаю, когда кричит Маматов, но когда кричат на Маматова…? Он вам этого не простит.

— А мне с ним детей не крестить. Но, так вести себя нельзя. Здесь что, барщина? Или ребята ему лично что-то должны. Не уважая спортсменов и тренеров, он просто не уважает себя! И давай закончим на этом. У нас медалька есть? Есть! Обед ждёт? Ждёт! И в сумке что-то есть?

— Есть, есть, — сказал засмеявшийся Виктор. — Только вот не опоздать бы. А то там наши архаровцы всё без нас съедят.

— Не съедят, им выпить хочется.

Они быстро пошли в сторону кафе, где ждал обед. В обеденном зале их встретили аплодисментами, как будто это они гнались за финками, и выиграли серебряную медаль. Но это было приятно. Что приятно, то приятно!

— Эстафета в два раза сложней простой гонки, — сказал Виктор, выставляя на стол горячительное.

— Тогда в четыре, — сказал кто-то с другого конца стола.

— Ну, если кто-то не согласен с нашими выводами, то мы можем и в гостинице обсудить этот вопрос, так сказать «тет-а-тет», — и он потянулся к бутылкам.

— Согласны! Согласны! — зашумел стол. — У вас очень убедительные аргументы.

Обед прошёл весело и значительно поднял настроение северянам.

После обеда их предупредили, что автобус отойдёт в восемь вечера, и что все свободны. Только никого просили не опаздывать к автобусу.

Валентин и Виктор направились в сторону городского рынка и, закупив там сувениров, пошли посмотреть командное соревнование двоеборцев. Соревнования оказались успешными для наших спортсменов, и они сумели завоевать бронзовые медали.

На пути к автобусу Валентин поинтересовался у Виктора: «У тебя в сумке кроме плакатов и сувениров больше ничего нет?»

— А что надо?

— Да мне ничего. Просто, по-моему, мы хотели зайти вот в этот магазинчик и посмотреть кое-что из джинсовой одежды, — и Валентин указал на фирменный джинсовый магазин.

— Для такого дела найдём, — сказал Виктор, и они вошли в магазин.

Количество джинсовой одежды приятно удивило их. Но особо понравились утеплённые овчиной джинсовые куртки. Вдоволь насмотревшись на них и придя к выводу, что при наличии доброй воли у продавцов и горячительного в сумке, им должно хватить денег на две куртки. Они подошли к продавщице.

— Гуд дэй! — бодро начал Виктор.

— Гуд ивнин! — ответила продавщица.

— Гив мне, плиз, вот эти джакетс!

— Слушайте, ребята, вы русские? Не морочьте мне голову вашим английским языком, — неожиданно на чистейшем русском заявила продавщица.

Такое обращение ошарашило северян, но, после короткой паузы, они засмеялись.

— Вот это попал, — заливался смехом Виктор.

— И главное, что тебя сразу же поняли, — вторил ему Валентин. Смеялась и продавщица.

— Девушка, — обратился к ней Валентин, — вы откуда здесь такая и как Вас зовут?

— Лена. Да я из Ленинграда. Вышла замуж и уехала в Лахти. Вот здесь работаю.

— Ну, тогда с соотечественницей мы договоримся.

Они сказали ей, что хотят купить две женские тёплые куртки, но денег не хватает. Зато есть литровая бутылка водки.

— Я не знаю. Этот вопрос решает или главный менеджер, или хозяин.

Видя, что у нас возникли какие-то проблемы, подошла продавец-финка. Лена перекинулась с ней несколькими фразами на финском языке, и та, засмеявшись, ушла в какую-то дверь. Через пару минут она вышла с деньгами. Продолжая смеяться, что-то сказала Лене. Та тоже заулыбалась.

— Вам повезло. У главного менеджера завтра день рождения и он искал русскую водку. А вы сами её принесли. Она согласна доплатить разницу в стоимости курток в обмен на водку. Но вы лучше продайте ей водку. Больше получите денег.

— Да ну их эти продажи. Мы меняем наше удовольствие на ваше. — Валентин протянул деньги, а Виктор бутылку. Получив упакованные куртки, и попрощались с девушками, не забыв сказать «Терве» покупатели вышли на улицу. Тут они нос к носу столкнулись с Чарковским. Тренер, обрадовался.

— Меня Иванов просил Вас найти Валентин Николаевич.

— Это зачем?

— Поговорить хочет.

— О чём говорить, всё уже сказано.

— Да нет, не всё. После Вашего ухода в домике такие страсти разгорелись! Иванов сказал Маматову, что ему теперь будет стыдно смотреть Вам в глаза. Что Вы больше многих сделали для подготовки команды к сезону, и что так разговаривать с председателем комитета нельзя.

— Ну и что? Теперь всем колхозом извиняться будете?

— Да я не знаю, что он будет делать. Просил найти и всё.

— Ну, хорошо. Виктор Дмитриевич, я сбегаю к Иванову и к автобусу буду. Есть?! — Валентин посмотрел на Виктора. Тот кивнул головой, забрал у Валентина пакет с курткой и пошёл в сторону городской площади.

Подойдя к так называемой «олимпийской деревне», месту, где жили спортсмены и тренеры, они из проходной позвонили Иванову, и тот спустился к ним, неся пропуск на Михеева. Пройдя в комнату главного тренера, Валентин увидел там всех тренеров сборной команды. Войдя в комнату и подождав, когда туда войдут Михеев и Чарковский, Виктор Александрович обернувшись к Валентину, сказал: «Побольше бы нам таких председателей! Мы бы горы свернули». Все удивлённо смотрели на главного тренера. А он, достав из шкафа фирменный рюкзак чемпионата мира, торжественно вручил его гостю. «Не принимайте близко к сердцу выпад Маматова. Он мужик неплохой, сам переживает. Ему же в ЦК партии ответ держать».

— Да и Вы уж на меня не сердитесь, если я там, в домике, чего-то лишнего наговорил.

— Да Вы что! — Иванов засмеялся. — Вы такую профилактику Маматову устроили — пальчики оближешь. И всё по делу. На Ленку вообще нападать нечего было. Отработала девчонка очень прилично. А ведь это её первый чемпионат. И она, пока, лучшая из наших.

— Кстати, она тоже хотела с Вами поговорить, — сказал Чарковский, наливая в стаканчики.

— Когда?

— Да сегодня.

— А где её можно найти?

— Не спешите, — вмешался Иванов, — ещё успеете. Ну, за успешное окончание чемпионата. Нам до плана нужна ещё одна медалька. Желательно бы золотая, но и на другие согласимся. — И он выпил. Все последовали за ним.

— Так как Валентина Николаевича ждёт более интересная встреча, прошу налить «на посошок». Кстати! А Вы знаете, что такое тост — «По шапке»? Ну, там, популярное — «На коня! По стременной!» А тут — «По шапке»?

Валентин отрицательно покачал головой.

— Дай-ка шапочку, — обратился Иванов к одному из тренеров. Затем он взял стаканчик с водкой, выпил его, крякнул, сдёрнул с головы шапочку, бросил её на пол и сказал: «Черт с ним, остаюсь!» Все заржали. Это было так неожиданно и смешно.

Валентин, выпив свою порцию, тоже потянулся к шапке, махнул рукой и сказал: «Чёрт с ним, не остаюсь! Спасибо за приглашение, добрые слова и подарок. Быстрой всем завтра лыжни!»

На проходной, куда его проводил Иванов, их догнала Лена.

— Ой, здравствуйте Валентин Николаевич! Можно я с Вами немножко прогуляюсь?

— Конечно! Почему же нельзя, если главный отпустит? — Тот утвердительно кивнул головой. — Мне приятно пройтись с первой чемпионкой мира Северной области.

— Да ладно Вам издеваться. Чего тут особенного. Я и завтра выиграю.

— Откуда ты знаешь?

— А я на пресс-конференции об этом сказала.

— На какой пресс-конференции?

— Да сегодня проходила пресс-конференция с призёрами эстафеты, ну, и там один итальянский журналист задал вопрос о том, кто победит в тридцатикилометровой гонке среди женщин? Ведь она проводится впервые на чемпионатах мира.

— И что?

— Финки и норвежки стали мямлить, что, мол, дистанция новая и победить на ней может каждая участница, что опыта её прохождения ни у кого нет.

— А, ты?

— А я сказала, что раз я тут, то чего вопросы задавать? Я зачем сюда приехала?

— Ну, ты даёшь! Тебя Маматов не «убил»?

— Нет. Он после вашего выступления только косо смотрит на нас.

— А тебя чего на такие заявления понесло? Ты же только против себя всех настроила. Ты хоть это понимаешь? Если завтра проиграешь, он на тебе отыграется по полной программе. Да и на мне тоже, — заметил Валентин.

— А чего он на меня окрысился? — голос Лены задрожал. — Тут и так всё на нервах. Это только для прессы мы дружный коллектив, а так каждый хочет выиграть и готов всех и каждого сожрать. Знаете, как тяжело? — на её глазах появились слёзы.

— Ну, что ты, что ты, моя хорошая. — Валентин обнял Лену за плечи и стал гладить рукой по спине. — Успокойся, успокойся. Да они все ни одной слезинки твоей не стоят. Что ты, малышка? Ты уже совсем взрослая, хоть и двадцать лет. У тебя есть сынулька. Вот он будет гордиться своей мамой! И мы все тебя любим! Все за тебя переживаем. Ну, успокойся, успокойся!

— Знаете, так хорошо, когда рядом есть кто-то свой! Я так хотела, чтобы мой тренер сюда поехал. Но, он с молодёжкой уехал в Италию. — И она плотнее уткнулась в грудь Валентина.

Так они постояли несколько минут. Странно, но улица, на которой они находились, была совершенно пуста, и это в семь часов вечера. Валентин, конечно же, опоздал на ужин, но это его волновало меньше всего.

— А хотите, я вам покажу, как здесь относятся к чемпионам мира? — неожиданно спросила Лена, и озорно посмотрела на него.

— А что, это как-то здесь проявляется особенно?

— Сейчас увидите!

Лена повернулась, оглядела улицу и уверенно направилась в сторону парфюмерного магазинчика.

Войдя туда, она сразу же уткнулась в настольную витрину с различными пузырьками, красками, тушью и разной всякой женской прелестью. Вышедшая на звон колокольчиков продавщица, спокойно смотрела на вошедших. Вдруг, она встрепенулась и стала внимательно наблюдать за Леной, и когда та, переходя к другой витрине, подняла голову и посмотрела на неё, взмахнула руками, и скрылась за дверью. Через несколько секунд из-за неё выскочила дородная женщина, как Валентин понял, — хозяйка этого магазинчика, и сразу же направилась к Лене.

— Вяльбе? — спросила она.

Лена кивнула головой. Тогда хозяйка зашла за витрину, достала здоровенную книгу почётных гостей и, открыв её на чистой странице, стала что-то быстро говорить Лене, иногда поворачиваясь и к Валентину.

— Это она так выражает свою радость, что к ней зашла чемпионка мира со своим тренером. Так она Вас называет, — переводила Лена. — Этот день для неё будет памятен всю жизнь потому, что к ней заходили чемпионы и чемпионки мира из других стран, но из Советского Союза я первая. Она уверена, что я буду самая великая лыжница страны.

Пока хозяйка «рассыпалась» в восторгах, её продавщица прямо сгребала в пластиковый фирменный пакет всё, что было на одной из витрин.

Закончив «петь дифирамбы», хозяйка попросила Лену расписаться в гостевой книге. Лена, подумав, написала: «Благополучия и процветания этому магазину, а хозяевам здоровья, удачи и новых чемпионов мира!» После этого она расписалась. Хозяйка, взяв в руки книгу и посмотрев на запись, вдруг позвала свою продавщицу, и та перевела ей то, что написала Лена. Девушка оказалась русской. Услышав написанное, хозяйка взяла пластиковый пакет поменьше, положила туда два флакончика с туалетной водой и, протянув большой пакет Лене, а маленький Валентину, стала что-то говорить ему. «Она просит и вас, как тренера расписаться» — перевела девушка.