Собаки тоже ЛЮДИ

— Но, я же не тренер, — прошептал он Лене, — как я могу расписываться?

— Да бросьте Вы! Просят, так пишите, — ответила она ему. — Вам всё равно, а им приятно.

— Ну, раз так! — Валентин взял ручку и расписался в книге гостей. Все были довольны, а хозяйка прямо вся светилась от счастья. Она проводила «знаменитостей» до выхода и помахала на прощанье ручкой.

— Вот так простые финские граждане относятся к чемпионам мира, — хитро глядя на Валентина, сказала Лена. — У нас к нам никто и не подойдёт, кроме специалистов. А то, что пакет большой, Вы не смотрите. Там всякая дешёвая ерундовина. Это так у них предусмотрено. Вот туалетную воду, что она вам подарила — это ничего, сойдёт.

Валентин, всё ещё находившийся под впечатлением встречи, посмотрел на свой пакет и протянул его Лене.

— Да забери ты его. Это всё тебе.

— Нет уж, нет уж, — засмеялась девушка. — Это подарок моему тренеру, Валентину Николаевичу.

— Да какой же я тренер? Даже неудобно, что там свою подпись оставил.

— А Вы смотрите на эти вещи проще. Вы нами занимаетесь? Сборы разные организовываете? Деньги для проведения сборов вышибаете? Тренерам помогаете? Значит, и вы в наших тренировках участвуете. А раз так, то Вы, в каком-то смысле, тоже тренер. Пусть не первый — второй, но тренер! Так что всё правильно! — И она весело рассмеялась.

На городской башне ударил колокол.

Валентин посмотрел на свои часы и увидел, что уже без пятнадцати минут восемь.

— В восемь уйдёт мой автобус, — сказал он Лене, — надо успеть.

— А чего тут успевать? До него ходу пять минут. Вы же от кафе уезжаете?

— Да! А ты откуда знаешь?

— Да это традиционное место отправления автобусов. Когда нет соревнований, он отходит с городской площади, а во время соревнований от кафе.

Когда они подошли к автобусу, то все были в сборе. Но, увидев Вяльбе, туристы бросились её поздравлять и сорвали плановый выезд автобуса. Однако никто об этом не пожалел, и уже в автобусе, они поблагодарили Валентина за то, что он привёл Лену к ним. Хотя, именно она привела его к автобусу.

В гостинице Валентин рассказал Виктору о случившемся и подарил ему один флакон туалетной воды, объяснив, что по теории Лены, и Виктор её тренер.

Уже лёжа в кровати, Виктор задумчиво произнёс: «А всё же зря она сказала, что выиграет гонку. Теперь её все тренеры и спортсменки пасти будут». Но Валентин уже не слышал своего напарника. Он, свернувшись клубком, спал, утомлённый прошедшими за день событиями.

Глава V.

Утром Лена проснулась в приподнятом настроении. Вечером, распрощавшись с Михеевым, она ещё немножко погуляла по городу, пожалела о сорвавшемся на пресс-конференции заявлении, но решила для себя биться до последнего. «День выдался ясный, а значит со смазкой не должно быть проблем, — подумала она. — Ну что ж, это к лучшему».

Сделав зарядку и слегка перекусив, она отправилась на стадион тестировать лыжи.

— Ленулька, а погодка-то твоя, — подмигнув, сказал ей главный смазчик Александр Смирнов, передавая лыжи.

— Значит, я не зря вчера свечку поставила, — смеясь, ответила Лена.

Откатав лыжи и выбрав для себя пару, она зашла в домик команды, вновь немного перекусила взятыми с собой бутербродами и чаем, а затем вышла разминаться на лыжню. Было видно, что соперницы по гонке с удивлением смотрят на неё, и от этого настроение стало ухудшаться. «Всё равно выиграю! — думала она. — Сказала „гоп!“, значит надо прыгать».

Валентин с Виктором пришли к лыжному домику минут за сорок до старта. Найдя Иванова, а он что-то выяснял у стоящего рядом Маматова, они остановились в сторонке, ожидая окончания их разговора. Маматов, заметив северян, что-то сказал Иванову, и они оба направились к ним.

— Что, опять ругаться пришёл? — неожиданно мирно спросил Маматов и улыбнулся.

— А что, есть причина? — в тон ему ответил Валентин. Все поздоровались.

— Причина ругаться есть, но у нас. Слышал, что вчера учинила ваша любимица?

— Это насчёт пресс-конференции?

— Ну, а на счёт чего же. Вся пресса только об этом и пишет. Причём издевается. Говорят, что никому больше выходить на лыжню не надо, мол, русские уже всё решили и все медали разобрали. Вот такая незадача. Теперь представь, что будет, если мы проиграем? Не Вяльбе, нет, — а мы. Я думаю, что головы полетят не только у нас с Виктором Александровичем. Вот обсуждаем вопрос — ставить на гонку Вяльбе или нет? Может быть лучше, если она заболеет?

— Тогда уж всех не ставить. Как у старика Хоттабыча: «Проверка показала, что все лыжники срочно заболели коклюшем!» А лучше уж прямо объявить, что всех пробил понос.

— Не гони! — сказал Иванов, — Вы уж не зарывайтесь Валентин Николаевич. Никакого поноса нет, а вот досада на бездумное заявление спортсменки, есть. И сдаваться никто не собирается. Тем более что специально Птицину на эту гонку готовили и берегли. А Вы уж своей воспитаннице хвоста тоже накрутите.

— Да всё мы вчера вечером обговорили.

— Каким вечером? — Лицо Маматова вытянулось. — Я же запретил, кому бы то ни было, из спортсменов покидать деревню!

— А никто и не покидал, — начал откат Валентин, который понял, что нечаянно подставил Иванова. — Просто мы вечером разговаривали с Леной на проходной. Несколько наших туристов попросили меня взять у неё автограф.

Маматов косо посмотрел на Валентина, затем на Иванова и, махнув рукой, пошёл в сторону стадиона.

— Ну, Вы чуть меня не завалили, — облегчённо выдохнув, сказал Виктор Александрович. Чего примчались-то?

— Виктор Александрович, — вступил в разговор Поликарпов, — у Вас нет лишнего стартового протокола, да и может чем помочь нужно?

— Нужно! У меня людей на всю дистанцию не хватает. Вот глядите, — он дал каждому из них по стартовому протоколу, затем достал схему лыжной тридцатки, — три круга по десять. Вот здесь, на шестом и седьмом километре никого нет. Надо бы вам туда добраться и гнать наших девчонок вперёд. Раций дать не могу. Их просто нет. Но вы там сориентируйтесь по времени. Сможете?

Виктор утвердительно кивнул головой.

— Давайте, сверим часы. Так, всё в порядке. Старт в десять ноль-ноль. Стартуют через тридцать секунд.

Иванов посмотрел на северян.

— И давайте, подгоняйте Ленку. Она девка заводная. От неё любых чудес ждать можно!

Распрощавшись, Валентин и Виктор напрямую, пошли к указанной им точке. Добравшись туда, «подгоняльщики» осмотрелись и поняли, что можно, перебегая с точки на точку, в четырёх местах перехватывать нужного спортсмена. Правда, их удивил тот факт, что здесь совсем не было зрителей. Оказывается, не по всей трассе стояли любители лыжных гонок.

Издали раздался голос диктора, объявляющий по стадиону порядок старта. Это обрадовало северян, так как они могли ориентироваться на его информацию.

Лена и Лариса Птицина стартовали во второй, сильнейшей группе спортсменок. Причём Лена бежала в двух минутах за Ларисой, замыкая эту сильнейшую группу.

Наступило время старта, и Валентин с Виктором одновременно включили свои секундомеры, находившиеся в часах. Плюс Виктор включил и профессиональный секундомер, висевший у него на шее. Они стояли рядом, и Виктор по ходу гонки объяснял своему председателю практику работы с секундомером по определению времени лыжниц.

— Вот идёт спортсменка под номером пять, — говорил Виктор. — У нас есть время старта первой лыжницы, и время, когда она поравнялась с теми вот деревьями. Это метров шестьдесят отсюда. Пятую лыжницу засекаем там же, у деревьев. Так. От засечённого времени номера пятого отнимаем две минуты. Она стартовала пятой, значит в двух минутах от первой. Что выходит? Выходит, что у неё, пока, второе время — плюс 6 секунд». Так, потренировавшись на нескольких участницах, Валентин стал сносно определять время пробегавших мимо них лыжниц.

Сильнейшая группа открывалась номером двадцать шесть. Здесь результаты пошли в гору. Когда подошла Лариса Птицина, то Виктор уверенно прокричал ей в лицо:

«Лидер! Плюс семь у всех!».

Через две минуты к месту, где они стояли, подошла и Лена. Она тоже проигрывала лидеру семь секунд.

Промчавшись через лес, северяне выскочили на другой отрезок трасы и успели вновь засечь время Птициной. Подошедшая туда же Вяльбе проигрывала уже одиннадцать секунд.

— Ничего, — сказал Виктор, — это она силы бережёт.

— Может, что-то не заладилось? Смазка, там, или ещё что-нибудь?

— Да нет, идёт, вроде, спокойно, без нервов. А там, кто его знает? Не остановишь и не спросишь.

Прошло время. Со стадиона всё время раздавался голос диктора, сообщающий результаты участниц после первых десяти километров. Лариса продолжала идти первой, а вот Лена проигрывала ей уже больше тридцати секунд.

— Вот тебе и «я выиграю!» — в сердцах бросил Виктор. — Ничего у неё не клеится!

— Ещё не вечер, — перебил его Валентин, — когда там начинается марафон?

— После сорок пятого километра.

— Значит, у нас он начнётся после двадцать пятого.

В лыжных кругах все знали, что лыжный марафон у мужчин, а он проходил на дистанции в пятьдесят километров, всё расставляли на свои места последние пять. У кого оставалось больше сил и желания, тот и побеждал. Это, конечно, не касалось тех, кто проигрывал к сорок пятому километру по три-пять минут.

Снова у них появились сильнейшие лыжницы. Теперь они шли то небольшими группками, то расстояние между ними было в несколько минут.

Вот пролетела мимо Лариса Птицина. Ни намёка усталости в движениях, ни тени сомнения на лице. С отставанием от неё в пятьдесят секунд прошла Лена. Ход её был прежним, только вот во взгляде не было огонька.

Виктор рванулся через лес к следующей точке на лыжне и, когда Лена стала там подходить к ним, он неожиданно заорал: «Ленулька, давай, давай! Потерпи немножко, легче станет!» Валентин, не понимая, чего это вдруг заорал Виктор, подключился к его крикам: «Ленуля! Ещё не вечер! Ты третья! Всё впереди!»

Лена пронеслась мимо них, никак не отреагировав на крик. Они переглянулись и побрели на определённое им место. Там, проанализировав время других сильных спортсменок, они выяснили для себя, что за медали будут бороться две наши лыжницы и две норвежки. Причём одна отставала от Лены на полминуты.

— Ты чего орал ей «потерпи»? Ей терпеть ещё тринадцать километров, — спросил Виктора Валентин.

— Да нет. У меня такое впечатление, что у неё наступил кризис. Должно появиться второе дыхание. Вот я и кричал, — ответил Виктор.

Со стадиона продолжал доноситься голос диктора. Прошла Вяльбе. Отставание одна минута и тринадцать секунд.

— Всё! — сказал Виктор. — По такому, как у неё, настроению это не отыгрывается. Теперь ей надо бороться за серебро.

— Может, покатит?

— Может и покатит, кто это сейчас может сказать!

Они замолчали. Вновь к ним подходили лыжницы из сильнейшей группы. Скоро должны были показаться и Лариса с Леной.

— Ну, я, пожалуй, пойду вон за тот бугорок. А Вы уж тут её подгоняйте. Затем на седьмой километр. Там встретимся, — сказал Виктор, и пошёл вдоль лыжни.

Через несколько минут, после его ухода, показалась Лариса. Валентин засёк её время, отметив про себя, что выглядит она немного уставшей. «А вот и Лена, — сказал он сам себе, увидев вынырнувшую из-за поворота лыжницу. — Так, стоп! Она проигрывает Птициной пятьдесят девять секунд. Чертовщина какая-то! Было же минута тринадцать?» Пока он обдумывал ситуацию, Лена прошла мимо, и только тогда он крикнул ей в спину: «Минус пятьдесят девять!»

Лена начала гонку в привычном для себя темпе. Первые километр-два она втягивалась в работу, а затем стала идти с той скоростью, которая должна была обеспечить ей хороший результат. Однако после первых трёх километров тренеры подсказали, что она проигрывает не только Птициной, но и двум норвежкам, финке и чешке. Это озадачило её, но она решила не ускоряться: «Посмотрим, что будет после десятого километра». Но уже после пятого километра отставание увеличилось, а после десятого стало составлять более тридцати секунд. Это сообщение как-то подавило её. Навалилась усталость, и стало тяжелее дышать. Всё, вроде бы, работало, но чувствовалось, что нет прежней свежести. Она видела, как волнуются её председатель комитета и государственный тренер, слышала их подсказки, но отреагировать не было сил.

Вот снова стадион. Зрители кричат, подбадривают участниц: «Что там со временем?» — подумала Лена. И, как будто отвечая ей, диктор сообщил, что она проигрывает минуту и тринадцать секунд. Выходя с лыжного стадиона на последний круг, она увидела на огромном демонстрационном табло, что идёт третьей. Впереди была и норвежка, но всего в двадцати секундах. «Так! Эту достану. Хоть второе место будет. Не так стыдно людям в глаза смотреть».

Она шла по лыжне, и никто не подсказывал ей, как она идёт по отношению к лидерам. Все тренеры сборной, по заведённой традиции, перебегая с места на место, гнали вперёд Ларису Птицину. Сейчас для них важней всего было довести её до золотой медали. Тогда закончились бы все эти досужие разговоры о русских, которые уже «разобрали» все медали.

«Дёрнул же чёрт меня бахвалиться, — думала Лена. — И чего раскудахталась? Правильно говорят: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь!»

Показался из-за поворота Михеев. Он почему-то тряс часы, с недоумением смотрел на них, смешно шевеля губами. Пройдя мимо него, она услышала его отчаянный крик, но не разобрала, что он кричал. «Если время, то значит меньше минуты! Господи! Хоть кто-нибудь разборчиво подскажет?»

Выскочив на пригорок, она чуть не столкнулась с Виктором Дмитриевичем, и тот чётко, как на тренировке, отчеканил: «Минус пятьдесят три!»

«Так! — Сердце Лены лихорадочно заколотилось. — Я не ускорялась! Значит? Значит Птицина „садится“, устала. Появляется шанс! Кто бы ещё чего сказал?»

За пять километров до финиша она вновь увидела неразлучную парочку. «Минус двадцать три! — закричали они хором, — Давай Ленулька! Лариска капнула!»15

«Так! Ну, теперь мы посмотрим, кто кого!» Она уже не чувствовала усталости. Былая тяжесть осталась позади, а появившийся азарт гнал её вперёд.

«Давай, давай! — кричало всё в ней, — Всё в твоих руках!»

Появившиеся за два километра до финиша зрители бурно приветствовали эту русскую девчушку, которая, как на крыльях, неслась мимо них. А Виктор и Валентин сквозь лес, пересекая все лыжные трассы, неслись к последнему на лыжне подъёму, «заглотышу». Именно там должно было всё решиться. Подбегая к подъёму, они видели, что Лена пошла вниз к нему, но подобраться им к лыжне, казалось, не было никакой возможности. Все подходы к ней были забиты зрителями в три-четыре ряда.

Вот, Лена уже у самого основания подъёма. И тут Виктор, с разбегу, бросился животом на снег, прикрыл голову руками, и со страшной скоростью ударил всей массой своего тела по стоящим впереди ногам зрителей. Образовалась огромная куча-мала, но он сумел протиснуть свою голову почти к самым ногам Лены и оттуда, снизу спокойно сказать: «Плюс двенадцать!» Тут на него рухнул огромный финн и, поняв, что он, Виктор, сообщил лыжнице время, стал обнимать его, что-то крича по-фински.

Валентин за ноги вытащил Виктора из кучи, он вскочил, и они понеслись в сторону финишного городка. Но, вероятно по запарке, сбились с нужной тропы, и выскочили на пригорок прямо перед финишным створом. Видно было, как на финиш неслась их Ленулька. По её красивым движениям было понятно, что она полностью восстановилась. Громко заорав, два мужика в красно-белой форме, по восемьдесят килограммов каждый, бросились прямо к финишу. Стоявшие в оцеплении финские стрелки молча расступились перед ними, решив не связываться с этими ребятами, и они оказались у самой финишной черты, где уже стояла без лыж тяжело дышавшая Лена. Она выиграла у Птициной тринадцать секунд!

Валентин подхватил её на руки и стал кружиться в каком-то немыслимом танце. Рядом бесновался Виктор. Затем, опустив лыжницу на снег, они трое обнялись и закрутили хоровод. Лыжный стадион громко хохотал и приветствовал этих странных русских, которым тридцать километров — не дистанция, а оцепление — не помеха.

По прошествии нескольких минут, к ним подошёл представитель судейской бригады и пригласил Лену на цветочную церемонию. Это такая церемония, где прямо на стадионе объявляют призёров соревнований, но вручают им не медали, а цветы. Валентина и Виктора судьи проводили на трибуну, где к ним сразу же подскочили наши туристы и вручили красный флаг.

Когда призёры этой захватывающей гонки проходили мимо трибун, группа русских организовала такой шум, что перекричала всех. Лена и Лариса, а она заняла второе место, приостановились, и стали в ответ махать им руками, посылая воздушные поцелуи.

Сзади Валентина раздался знакомый голос: «Ну, вы северяне и даёте! Не думал, что Лена выиграет гонку. Молодцы! Слово держите!» Обернувшись, он увидел улыбающихся Маматова и Быстрова.

— На том и стоим, — сказал скромно Виктор.

— Вы хоть с ней-то до старта говорили?

— Да я сказал ей, — хитро начал Валентин, — что нам золото не нужно. У нас своего в области пруд пруди. Любую медальку сделаем. А вот принцип, есть принцип. Только из-за принципа и выиграли!

Все засмеялись.