Кристалл Вечности

Он увидел человека.

* * *

Пожалуй, только пережив подобное приключение, начинаешь понимать, до какой же степени ценность вещи зависит от ее редкости. На Рагезе Спарун видел людей каждый день, и по многу человек за раз, и притом постоянно, и вовсе не считал это каким-то чудом. Но пережив два одиноких дня после кораблекрушения, он счел подобную встречу поистине невероятным, сверхъестественным событием.

Впрочем, и сам по себе болотный этот обитатель выглядел достаточно странно, чтобы подпадать под определение «чуда». Он был очень высок ростом — когда-то; ныне время и невзгоды согнули его дугой, так что он в буквальном смысле слова волочил свой нос по земле. Ноги его были кривыми, волосы — длинными и свалявшимися, похожими на те водоросли, на которые глядел Спарун, когда сидел на скале и ждал отлива.

В первое мгновение молодой моряк так перепугался, увидев его, что не мог вымолвить ни слова. Он задрожал и вцепился рукой в ближайший куст, чтобы не упасть.

Неизвестный же остановился прямо передо Спаруном и проскрипел, по-прежнему глядя себе под ноги:

— Кто ты, несчастный дурак?

Спарун назвался и подтвердил, что оба определения, которые незнакомец применил ко нему, истинны: Спарун воистину дурак, ибо не в силах управлять собственной жизнью, и весьма несчастен, поскольку недавно потерял все, чем дорожил.

Незнакомец засмеялся. Мороз пробрал парня до самых костей — таким жутким показалось ему старческое хихиканье. Скрипучее, неживее, точно железом водили по стеклу. Человеческое горло не в состоянии воспроизводить подобные звуки. И все же старикан не являлся монстром или умертвием; он определенно был человеком…

Новый знакомец Спаруна назвался Феннием.

— Я — Фенний, Фенний, Фенний, — трижды повторил он свое имя, настаивая так яростно, словно кто-то возражал и предлагал другие варианты. — Фенний-алхимик. Ты слышал ли когда-нибудь обо мне?

Спарун вынужден был признаться, что никогда не встречал этого имени. Такой ответ привел старика в неописуемую ярость. Он затряс волосами, бородой, его руки задвигались, болтаясь, как сломанные ветки, висящие на последнем клочке коры…

— Неужели в мире забыли о Феннии? — вскричал он.

Спарун ответил, осторожно подбирая слова:

— Господин Фенний, я ведь моряк. Половину моей жизни я провел на корабле. Откуда же мне знать, что творится в домах важных, состоятельных людей? Возможно, там хорошо известно имя Фенния-алхимика! Я лишь признался в моем собственном невежестве.

Такие слова, как казалось, немного успокоили старика. Он даже чуть выпрямился.

Спаруна поразили его глаза на морщинистом, коричневом лице. Они были ярко-голубыми, полными мысли и гнева. Может быть, постоянно кипевшая в старике ярость и не позволяла ему сдаться неизбежному, умереть…

Впрочем, сам Фенний считал, что разгадка его долголетия — совершенно в другом.

— Я пью настой болотного мха и не занимаюсь политикой, — заявил он позднее, когда путник угощался в его хижине. — Держись в стороне от людей и употребляй мой любимый настой, и проживешь тысячу лет, даже не заметив, как прошли годы…

Спаруну, однако, вовсе не улыбалось прожить тысячу лет, сидя на болоте и глотая адское зелье. Кстати, оно отнюдь не дурманило; напротив, оно, скорее, делало разум кристально-ясным. Чересчур ясным. После двух кружек начинало казаться, будто видишь, как движутся в небе звезды, слышишь, как растут листья в лесу… Опьяненный зельем Фенния человек словно бы попадает в самый центр мироздания, и его охватывает совершенная тишина. Наутро, впрочем, может страшно разболеться голова, предостерег Фенний, но это не опасно. Потом пройдет. Сам Фенний не мог без своего напитка и шагу ступить.

Угостив Спаруна и подкрепив таким образом его угасающие силы, отшельник отвел своего гостя в маленькую хижину на болоте.

Лачуга, сплетенная из прутьев и обмазанная глиной, внутри оказалась не лучше, чем снаружи: там было темно и тесно. И сыро. Но Фенний был от своего жилья в полном восторге. Он похлопывал по стенам, покряхтывал и твердил:

— Сам строил, вот этими руками. А попробуй-ка повтори! Попробуй построить лучше! Она только выглядит кривобокой, а на самом-то деле такая крепкая! У нас тут был ураган — он не свалил… Два дерева повалил, с корнями выворотил, а хижинка моя стоит, и ничего ей не делается.

За этими разговорами Фенний вытащил из большой корзины котелок, вывалил оттуда в глубокую миску какую-то заранее сваренную и давно уже остывшую, загустевшую похлебку и протянул гостю.

«Хорошо, что в хижине темно, — подумал Спарун, — и я не могу как следует разглядеть, чем он там меня потчует…»

Без всяких разговоров изголодавшийся моряк жадно набросился на еду. На вкус, впрочем, оказалось недурно. Скорее всего, это были вареные лягушки с каким-то болотным корнем, истолченным в кашу.

Насытившись, Спарун ощутил непреодолимую тягу ко сну и повалился прямо на пол. Он заснул почти мгновенно.

А Фенний тем временем вспомнил о чем-то. Он нахмурился, подвигал бровями, пошевелил носом и всплеснул руками, словно бы спохватившись. Теперь он суетился и явно нервничал. Старик принялся торопливо копаться в тряпье, которое было навалено у него в хижине на полу.

Все это тряпье было покрыто плесенью, оно отсырело и сгнило. Своей лихорадочной деятельностью Фенний потревожил отвратительные миазмы, и дышать в хижине стало почти невозможно. Спарун проснулся от вони и перевернулся так, чтобы лежать головой к выходу, поближе к свежему воздуху.

Сна у него не осталось ни в одном глазу. Фенний сильно заинтересовал своего гостя. Что он там ищет, в этой куче истлевающего хлама?

Наконец Фенний вытащил нечто обернутое тряпицей, посмотрел на своего гостя с подозрением и замер, прислушиваясь. Спарун понял, что он скрывает нечто важное и ни в коем случае не хочет, чтобы чужак это увидел, даже случайно. Поэтому Спарун громко захрапел — и заливался до тех пор, пока Фенний этому не поверил. Тогда отшельник усмехнулся, пробормотал себе под нос несколько слов и вышел из хижины. Выждав немного, Спарун отправился вслед за ним.

Это было очень рискованно. Ученые-отшельники — отчасти безумцы, отчасти гении, — нарочно селятся в глуши, чтобы ничто не мешало им в их исследованиях. Случается им проводить и абсолютно бесчеловечные эксперименты, если этого, как им кажется, требует их наука. Люди, вроде Фенния, запросто способны разрезать человека живьем, чтобы понаблюдать за тем, как бьется его сердце.

Тем не менее, невзирая на все эти опасности, реальные или воображаемые, Спарун прокрался за отшельником по залитым водой мосткам, проложенным через топь. Старик передвигался довольно быстро на своих искривленных ногах. Иногда он помогал себе руками, хватаясь за пучки высокой и густой травы или за стволы тощих деревьев. Ни разу он не обернулся. Очевидно, он считал, что гость в любом случае не осмелится выслеживать его.

Нельзя сказать, что Спарун вовсе не испытывал страха. Напротив — то и дело он спрашивал себя: «Что я здесь делаю? Зачем крадусь за сумасшедшим стариком по смертельно опасному болоту? Что я, в конце концов рассчитываю увидеть?»

Но способность рассуждать прогоняла страх, и Спарун отвечал сам себе:

«Я иду за ним из любопытства — и еще потому, что я упрямый. Ни один нормальный человек не отступился бы, будь он на моем месте. Тайна — вот что влечет к себе еще более неудержимо, чем любовь или жажда золота…»

И он возобновлял свой путь, прилагая все усилия к тому, чтобы Фенний его не заметил.

Наконец Спарун увидел цель их путешествия. Посреди трясины стоял дом. Настоящий дом, выстроенный на сваях. К двери вела лестница. Его кровля была покрыта травой и мхом, но в целом строение выглядело чрезвычайно надежным и уж точно куда более удобным, чем та развалюха на болотах.

Через каждые пять шагов старик останавливался и произносил какие-то заклинания. В ответ на эти действия вспыхивали красноватые и синие огни, что-то незримое шумело, шелестело, стонало… Очевидно, у Фенния были повсюду установлены магические ловушки, которые никому не позволяли приблизиться к дому ближе, чем на сто шагов.

Спарун затаился, наблюдая за тем, как старик карабкается по лестнице в свой дом. В руке тот бережно держал какой-то предмет, завернутый в тряпицу. Затем Спаруну повезло — Фенний оступился и выронил свою ношу. Она пролетела вниз, тряпица размоталась, и соглядатай смог наконец увидеть, что же прятал старик.

* * *

Спаруну хватило одного взгляда, чтобы понять, что такое этот небольшой, светящийся, полупрозрачный камень. Похожий на живой огонь, он сиял и переливался, полный света. Когда старик держал его на ладони, казалось, будто змеящиеся огненные плети обвивали его руку…

Никогда прежде Спарун не встречал ничего подобного, а он много вещей перевидал, пока плавал на корабле, и перевозил самые разнообразные грузы! Доводилось ему брать в руки предметы, связанные с магией. И в них действительно была заключена магия, она ощущалась вполне явственно. Спарун не сомневался в том, что сумел бы ее распознать, если бы увидел снова.

Но осколок Кристалла не имел никакого отношения к обычной магии, производимой людьми. Это — нечто большее, одновременно живое и неживое, полное могущественных сил, неподвластных человеку. Это — частица божественного дара, сгусток земной материи, сохранивший дыхание бессмертных богов.

Спарун сам не осознавал, что по его лицу блуждает странная, полубезумная улыбка, которая придавала ему неуловимое сходство со старым отшельником…

Тем временем Фенний поднялся в дом и закрыл за собой дверь. В окне то и дело загорались и гасли огоньки. Очевидно, эта игра света была как-то связана с тем, что Фенний проделывал с осколком Кристалла. Может быть, производил над ним опыты, может быть, разговаривал с ним…

Вся эта история и пугала Спаруна, и неудержимо притягивала его к себе. Ему то хотелось бежать без оглядки и никогда больше не возвращаться, то напротив — он проникался нестерпимым желанием забраться в дом, чтобы пошарить там хорошенько и разгадать все секреты старика.

Спустя довольно долгое время Фенний выбрался наружу и опять тщательно установил все свои магические ловушки.

Спарун понял, что следует поторопиться. Вот-вот старик двинется назад, к болотной хижине, где оставил своего гостя спящим. Фенний унес из хижины свое сокровище и перепрятал его в доме на сваях, — несомненно, для того, чтобы гость случайно не наткнулся на осколок. Не нужно давать старому алхимику повод для разных нехороших подозрений.

Спарун побежал по болоту, опережая Фенния. Он старательно следовал приметам, которые запомнил, когда крался за стариком в первый раз. От волнения у Спаруна все сжималось в груди, и сердце падало в живот. Ему все думалось — вот сейчас он сделает неверный шаг и угодит в трясину… Но нога снова ступала на настил, уложенный на безопасном пути много лет назад.

Интересно, кто рубил эти ветки, кто укладывал их? Неужели сам Фенний? Как всякий дряхлый старец, Фенний казался принадлежащим вечности. Трудно представить себе, что когда-то он был молодым…

Долгая изоляция, употребление напитка, «проясняющего сознание», одинокие занятия магией на болотах, — все это не способствовало развитию в старике здравого смысла. Он совершенно оторвался от реальности. Жизнь состояла для него из череды ярких, выпуклых впечатлений, абсолютно не связанных между собой.

Например, Фенний чрезвычайно удивился, когда обнаружил в своей хижине незнакомого человека, который оглушительно храпел, раскинув во сне руки.

* * *

Фенний остановился рядом с моряком, до крайности озадаченный увиденным. Спарун упорно продолжал «спать», наблюдая за хозяином хижины сквозь опущенные ресницы. Фенний с трудом уселся на циновку. До Спаруна донеслось кряхтение. Затем высохшая твердая рука схватила парня за плечо.

— Кто ты такой? — проскрипел Фенний. — Откуда ты взялся в моей хижине? Ты монстр? Мутант? Ты — из подземелья?

Спарун открыл глаза, широко зевнул, сел и посмотрел старику в лицо. Возможно, Фенний лишь проверяет своего гостя, и тогда надлежит соблюдать особую осторожность и притворяться как можно искуснее. Но увиденное развеяло последние сомнения Спаруна. Фенний действительно напрочь забыл о своем госте.

Спарун решил воспользоваться ситуацией. Он скорчил страдальческую гримасу, как делают мелкие жулики, когда ловишь их за руку, и начал хныкать — мол, он заблудился, случайно нашел эту хижину, ждал хозяина, заснул… Рассказал, что просто умирает от голода (это, кстати, соответствовало действительности, Спарун успел здорово проголодаться).

На лице Фенния появилось суровое выражение, но в глубине его глаз оставалась растерянность, и это не ускользнуло от Спаруна.

Желая скрыть недоумение, старый алхимик принялся читать своему непрошеному гостю нотации:

— Некоторые люди воображают, будто им достаточно попросить, чтобы получить желаемое, но это отнюдь не так. Сие есть пагубное заблуждение. Оно приводит к недоразумениям, а иногда и к трагедиям. К несчастью, многие совершенно не понимают этого.

Спарун приниженно втянул голову в плечи, однако на самом деле его разбирал смех. Фенний, как оказалось, постоянно забывал собственные высказывания. Он отвык от людей и не умел с ними общаться. Абсолютно не знал, как с ними разговаривать, не догадывался, чего от них ожидать.

— Мой господин, я был бы рад оказать вам любую услугу в обмен на кусок хлеба и чашку воды, — пробормотал Спарун, втайне даваясь хохотом.

С удивлением он увидел, что эти простые слова возымели на безумного ученого поразительное действие. Фенний важно закивал.

— Наконец-то ты начал рассуждать разумно, человек.

— Меня зовут Спарун, — представился молодой моряк.

По лицу Фенния пробежала тень. Кажется, он пытался вспомнить, где он слышал это имя. Разумеется, он ничего не вспомнил.

— Я накормлю тебя, чтобы ты подкрепил силы, — провозгласил наконец Фенний, — ибо силы тебе понадобятся. По неразумию своему, ты забрел на болота, а это весьма и весьма опасное место. Но и представляющее большой интерес для ученого. Я объясню тебе. Здесь, на болотах, обитает много чудовищ.

«Милосердные боги и особенно ты, хитроумный Котру, — подумал Спарун, чувствуя, как ужас подступает к его горлу, — неужели старый безумец вознамерился скормить меня какому-нибудь болотному монстру? Возможно, он верит, что, бросив человека в трясину, можно умилостивить духов! Я не сумею переубедить его, ведь он живет в мире собственных призраков и теней…»

Почему-то простые слова — «силы тебе понадобятся» — показались Спаруну довольно жуткими. Он даже представить себе боялся, что может за ними стоять.

Между тем Фенний пустился в рассуждения и поведал своему молодому неопытному гостю о том, что на болотах обитает немало различных существ. Некоторые из них страшны только с виду, но на самом деле безобидны. Другие действительно опасны, однако, зная их повадки, легко избежать нежелательных встреч с ними. Все эти существа, по словам Фенния, совершенно не докучают опытному человеку.

— А недавно я приметил создание совершенно иной породы, — таинственным голосом сообщил старик. — Оно притаилось в засаде и, несомненно, только и ждет удобного момента, чтобы напасть на меня и разорвать на части.

Тон, которым произнес эту фразу старик, сообщил моряку гораздо больше, чем слова. Фенний действительно выглядел испуганным. Только что это был величавый, уверенный в себе старец, поучающий перепуганного и глупого юнца, каковым Спарун прикинулся так удачно… и вот уже перед молодым моряком — трясущаяся от страха, беспомощная человеческая развалина.

Все эти перемены происходили с Феннием в мгновение ока. Спарун решил подыгрывать своему собеседнику. Таким образом из неотесанной деревенщины он сразу же сделался удальцом, готовым прийти на помощь по первому же зову.

— Как он выглядит, этот злодей, который напугал тебя? — спросил Спарун, расправляя плечи и глядя орлом.

— Самое ужасное в нем то, — прошептал Фенний, опасливо косясь на дверь, будто ожидая, что оттуда вот-вот выскочит чудовище, — что он… похож на человека.

Не без труда Спаруну удалось уговорить старика выйти из хижины на болото (только что Фенний разгуливал по этому же болоту без всякого страха) и показать молодому храбрецу то место, где старик в последний раз видел монстра.

— Мы посмотрим на его следы и попробуем для начала определить, что это такое, — объяснил Спарун тоном завзятого охотника на монстров. — Ты будешь со мной, а значит, в полной безопасности.

Старик тряс головой, вздыхал и никак не мог решиться. Наконец он поднялся и выполз из хижины. Спарун выскочил вслед за ним.

Фенний просто завораживал его своей переменчивостью. Моряк не знал, чего еще ожидать от отшельника, и ему это, пожалуй, нравилось нравилось. Фенний напоминал море — столько в нем было загадок и придури. Но, в отличие от моря, Фенний не казался смертоносно опасным. Он был просто интересным. Интереснее чужих людей в чужих городах… и гораздо интереснее отца.

Старик пошел впереди, Спарун — за ним, след в след. Фенний шагал быстро и уверенно. Сейчас Спарун бы ни за что не поверил в то, что этот старик только что трясся от страха и боялся выходить из хижины.

И вдруг Фенний застыл. Он остановился так неожиданно, что Спарун налетел на него и едва не сбил с ног.

Старик, впрочем, не обратил на неуклюжесть моряка никакого внимания.

— Гляди, — прошептал он, показывая куда-то рукой, — оно там.

Спарун проследил за его жестом. Сперва он ровным счетом ничего не увидел, но затем ему открылась очень странная картина.

Посреди болота имелось небольшое озерцо совершенно прозрачной воды. Ряска и болотные травы в этом месте разошлись, и взору предстало чистое зеркало или, точнее сказать, окно в другой мир. Потому что под тончайшей пленкой влаги, как бы за гранью, виднелась совершенно иная жизнь. Возможно, лучше назвать ее не-жизнью…

Там плавали разные существа, очевидно, обычные для болотных озер: длинные бледно-розовые черви, узкие синие жуки, подводные змеи с причудливо раздутыми жабрами… А посреди этого скопища живых созданий скорчилось нечто…

Оно действительно было похоже на человека. Щуплое, ростом с подростка, с костлявыми коленями и отвратительной мордой: огромные вертикально прорезанные ноздри, крошечные глазки, скошенный лоб и жесткая щетина на щеках и вокруг пасти… Его рот был как щель, из которой торчали верхние клыки.

Оно сидело на корточках, обхватив руками колени, и не двигалось. Из его плеч торчали обрубки кожистых крыльев. Оно глядело перед собой в одну точку и не обращало внимания на змей, жуков и прочую живность, которая то и дело задевала его.

Монстр выглядел так отвратительно и жутко, что поначалу Спарун не мог оторвать от него глаз и даже не заметил, как его начала бить мелкая дрожь. Он понял это лишь после того, как попытался заговорить. У него лязгали зубы, и язык не желал ворочаться во рту.

— Ты видишь его? — прошептал Фенний.

Спарун сумел лишь кивнуть.

— Он выслеживает меня уже не первый день, — сказал старик. Его глаза стали пустыми, как у настоящего сумасшедшего. Они блуждали по окрестностям болота в панике. — Он сидит здесь и смотрит за каждым моим шагом.

Наконец Спарун осмелился снова посмотреть на существо. Оно не переменило ни позы, ни выражения морды.

Внезапно с глаз моряка как будто упала пелена, и он увидел все в истинном свете.

— Фенний, — произнес Спарун громко и уверенно, — оно мертво. Оно мертво и не сможет причинить тебе никакого вреда!

Но старик явно не поверил услышанному.

— Нет, оно следит, следит, — твердил он, тряся головой. — Оно притаилось, чтобы погубить меня! Оно хочет завладеть моими секретами, оно хочет отобрать у меня…

Тут он осекся, сообразив, что не стоит выбалтывать перед незнакомцем свой главный секрет. Впрочем, этот секрет был Спаруну уже известен. Фенний владеет осколком Кристалла Вечности. Вот за что он опасался!

— Я вытащу это создание из болота, — обещал Спарун. — И ты собственными глазами увидишь, что оно мертво и, следовательно, абсолютно безопасно.