Мастер зверей

К концу первой смены устроили "Зарницу". Уклониться не удалось. Участие было обязательным. Я попал в команду зеленых. Получил шеврон соответствующего цвета и булавку. Задачей было отбирать такие же шевроны у синих и беречь свой. Участвовать в этом кретинизме я не собирался. Углубился немного в лес и сразу перешел на бережок к своему кострищу. Так что все время, пока на том берегу раздавались детские вопли радости и отчаяния мы с Черным жарили на костре кусочки рыбы на прутиках. Когда вышло отведенное на игрища время, тем же путем вернулся в лагерь. "Вражеских" шевронов не принес, зато свой сохранил в неприкосновенности. Вожатые чувствовали, что дело нечисто. Больно уж от мня вкусно пахло дымком и жареной рыбой, но доказать ничего не смогли. Как говориться "не пойман, не вор".

Так что во вторую смену меня окончательно оставили в покое. На стадионе я занимался в одних трусах и загорел до черноты. Несколько раз подкатывали старшие ребята с попытками выяснить, кто тут "главный". Но мне эти разборки были совершенно по барабану. Как правило я просто убегал от них, не вступая в разговоры и препирательства. В пересменок приезжали родители. Порадовались цветущему виду отпрыска и оставили пакет пряников. Этот гостинец я и отдал сразу же соседям по камере, пардон по палате. Дело двигалось к концу июля, приближался обещанный поход, которого мы с Черным ждали с нетерпением. Все-таки оказаться в лесу, да с минимальным присмотром, это была мечта.

В сборе вещей я принимал самое деятельное участие. Идти собирались по Угре, притоку Оки. Родители грузили жратву, словно собирались на северный полюс. Я же в свой рюкзак положил запас картошки с морковкой, приправы и лавровый лист. Папа попытался было объяснить, что надо брать тушенку и сублимированную пищу, но я был непреклонен. Наоборот, предложил ему оставить тушенку дома, а я их завалю рыбой. Не поверили, ну флаг вам в руки и барабан на шею. Доложил в рюкзак свой котелок и рыболовные снасти для отмазки. Путешествовать собирались с еще одной семьей. Друзья родителей и тоже с двумя сыновьями. Нашими с братцем сверстниками.

Никогда не забуду выражение лиц обоих семейств в первый же день плавания. Вечером разбили палатки, байдарки сохли на берегу. Обе мамаши вдохновенно варили на костре макароны с тушенкой. И тут появляюсь я со связкой рыбы на самодельном кукане из ивовой веточки. Щука и пяток средних пескариков. Развел себе отдельный костер неподалеку, повесил свой котелок с водой над огнем, а сам пошел на берег чистить и потрошить рыбу. Вообщем тушенка осталась нетронутой. Отец отметил даже, что был не прав. картошка с морковкой оказались очень даже к месту.

Черный шнырял по лесу и тоже был счастлив. С его подачи я нашел поляну покрытую земляникой, как ковром. За пару часов набрал полный котелок спелых ягод. Мама загорелась варить варенье, но не было достаточно сахара. Отцы засобирались в деревню в магазин, благо что до нее было всего километров пять. Я однако пресек их поползновения, нечего зря деньги тратить. Забрал из груза два кило дефицитной гречки и метнулся в деревню. Там переговорил с бабулями и поменял крупу на пять килограмм сахара. С чем и прибежал на стоянку.

Ах этот запах, этот божественный вкус. Нет ничего вкуснее пенки, образующейся в котелке при варке варенья из свежей, спелой земляники. Черный даже обеспокоился моим душевным здоровьем, больно уж я улыбался по идиотски. Пришлось напомнить, что когда он смакует российский сыр с дырочками, то тоже не выглядит особенным интеллектуалом. Рыба это конечно хорошо, но хотелось чего-нибудь посущественнее. Так что когда отцы решили устроить дневку в особо красивом месте, мы с Черным отправились на охоту. Я Зовом приманил зайца и принялся его разделывать. Ножик мой, складная "Белка" оказался слабоват, но все-таки я справился. Хорошо что разделся предварительно, так как перемазался изрядно. Дал прогореть костру и потом долго запекал тушку на вертеле. Не сказать, что получилось идеально, но как говорится, "горячее сырым не бывает". Черный нажрался печени и прочей требухи так, что даже летать не мог. Наиболее удавшиеся куски нанизал на палочку и забрал с собой, на нашу стоянку. И нарвался на скандал.

– Ты где был? – Тон мамули не предвещал ничего хорошего.

– Охотился, – я пока не понимал своей вины. Отсутствовал всего каких-то четыре часа.

– Мы очень переживали, думали с тобой что-то случилось!

– Со мной, в лесу? – Я не выдержал и засмеялся.

– А это что? – Родительница увидела прутик, который я держал в руке.

– Заяц. Вполне неплохо получился, хочешь попробовать?

Монолог мамули последовавший за этим невинным предложением я воспроизводить не буду. Я чудовище, я не понятно кто. Она меня боится. Спорить я не стал. Женщина в истерике доводов разума не воспринимает. Хотя конечно странная логика. Рыбу потрошить можно, а зайчика нельзя. Просто отошел в сторонку и присел на поваленное дерево. Вопли вскоре затихли, послышался плач. Потом подошел отец. Присел рядом.

– Ну и наворотил ты дел.

– Не понимаю проблемы. Почему маме кажется, что я не ее сын.

– Ты странный. Претензий к тебе нет, оценки в школе прекрасные, помогаешь по дому без звука, по первому требованию. Но на сына интеллигентных родителей ты не похож. Уж извини. С книгой в руке тебя ни разу не видели. А для нас с мамой это показатель.

– Понимаю. С книжкой я не сижу, а значит существо второго сорта. Ну давай, обсудим нашумевшую "Что же дальше маленький человек" Ганса Фаллады. Или тебе классика ближе? Обожаю "Бремя страстей человеческих" Сомерсета Моэма. Если найду в оригинале на английском, обязательно перечитаю. А вот Солженицын ваш, ты уж папа извини, мне не нравится. Единственное его неплохое произведение, это "Раковый корпус". Все остальное, на мой вкус не слишком читабельно. Да и человек он…

– Но как? Когда? – Отец был явно ошарашен.

– У меня мало свободного времени. Так что рассиживаться в кресле с книжкой в руке, это непозволительная роскошь. Читаю там и тогда где есть возможность.

Сказать по совести, я покривил душой. Все это и многое другое я прочитал и не по разу еще в прошлой жизни. И тратить время в этой на тоже самое смысла не видел. Но уж очень они меня задели за живое…

Глава 7

Я клял себя последними словами. Надо же было так опростоволосится. А теперь все, жди беды. Я эти мамины поджатые губы еще по прошлой жизни помню. Весь поход оказался испорчен. Я давился макаронами, не отлучался из зоны видимости родителей, но все было бесполезно. Этот подозрительный взгляд мамули преследовал меня везде. Самое смешное, что я прошлый вполне ее понимал. Хладнокровное убийство живого существа, бр-р. Нынешний же не понимал абсолютно. Ну какая разница между рыбой и зайцем. И те и другие находятся у основания лесного биоценоза. Нижние звенья пищевой цепочки. О чем тут вообще переживать? Похоже, что подвела меня детская составляющая психики. Очень хотелось похвастаться, получить похвалу, одобрительные взгляды. Результат получился совершенно противоположный. Эдак и планы мои могут накрыться медным тазом. Я-то рассчитывал досидеть в семье до совершеннолетия, получить паспорт и уже тогда уходить на вольные хлеба. А теперь вполне возможно придется уходить в подполье намного раньше.

Дома лучше не стало. Атмосфера висела гнетущая. Мама больше не проверяла мою успеваемость. По крайней мере очно. Втихую же заглядывала в дневник. Оценки по прежнему были отличные и это ее ужасно бесило. Получалось, что с ее участием, или без него, но учился я по прежнему. А значит с маминой точки зрения ее влияние на процесс воспитания был мизерным. Ну собственно так и было, что уж греха таить. Я стал приходить домой все позже, фактически только что бы поспать. С питанием проблему решил быстро и кардинально. Надоело возиться с бутылками и я решил использовать свои способности. Раз уж они есть.

Сложнее всего оказалось объяснить крысиному сообществу, что именно мне надо. Все-таки концепция денежных знаков находились за пределами их понимания, несмотря на всю сообразительность. Тем не менее мы все-таки смогли договорится. Сколько черного хлеба вымоченного в подсолнечном масле я извел в процессе этих переговоров, не передать. Но справился. И мои маленькие добытчики потащили мне всю цветную бумагу, какая попадалась им на пути. Добычу пришлось сортировать, но усилия себя оправдали. В благодарность я организовал своим помощникам несколько пищевых складов. Замаскировал их в подвалах жилых домов и мы расстались на время, весьма друг другом довольные.

На руках у меня оказалось около двух тысяч рублей. Сумма по нынешним временам гигантская. Детская составляющая тут же захотела бежать за мороженым, но я ее привычно задавил. Хватит, нагадила уже, стоило чуть-чуть вожжи отпустить. Тем не менее вопрос стоял ребром. Деньги надо было где-то хранить. Домой их было тащить нельзя. Маманя с ее шизофренической страстью к чистоте, найдет рано или поздно. Что уж там она со своей фантазией напридумывает, одному богу известно. Но для меня, ничего хорошего. Пришлось делить на несколько частей и обустраивать заначки. К сожалению, пластика еще не существовало и встала проблема непромокаемости тайников. Презервативы мне в аптеке не продали, послали со смехом расти дальше. Но тут я вспомнил про воздушные шарики. Проблему решил и принялся прятать. В основном использовал высоко расположенные дупла деревьев. Выбирал те, где не попадались беличьи запасы. А то знаю я их, распотрошат и все испортят.

В школе я обзавелся кличкой Шаман. Случайно вышло. Учительница природоведения вывела два класса на природу, благо погода была хорошей. В этом самом лесочке у школы мы и оказались. Я расслабился и отвлекся. Пришел в себя от гробовой тишины. Училка с открытым ртом пялилась на меня, как на второе пришествие. А я стоял весь облепленный мелкой живностью. Воробьи прыгали по плечам, белки карабкались по штанинам. Вобщем видок специфический. Так что теперь я Шаман. А что, мне нравится. Договорился с Иванычем, он мне выделил пару шкафчиков в клубной раздевалке. Все равно большая часть пустует. Я прикупил пару подвесных замков и теперь храню здесь большую часть своего барахла. Дома стараюсь ничего не держать.

Так и дотянул до лета. Там меня обрадовали, что на все лето я отправляюсь в пионерский лагерь. Я для виду погрустил, но на самом деле был доволен, как слон. Атмосфера в доме была настолько гнетущей, что лагерь представлялся отдушиной. Возможностью перевести дух. На следующий год мне уже исполнялось тринадцать и тренер обещал начать ставить меня на соревнования. Получу хоть какую-то грамоту, а это уже бумажка, документ. Но планам этим сбыться оказалось не суждено. Когда меня забирали в конце лета, то цветущий и радостный вид разозлил маму окончательно. Наказание не удалось. Через неделю она перехватила меня утром и заявила, что в школу я не иду. А вместе с ней отправляюсь ко врачу. Я лишь плечами пожал. Надо значит надо. Кто я такой, что бы спорить с родительницей.

Мы ехали, мы ехали и наконец приехали. Приехали мы в Кащенко. Мамуля решила устроить мне психиатрическую экспертизу. Вот тебе бабушка и Юрьев день. Увидев табличку на воротах я встал, как вкопанный. Возможности нынешней "боевой" психиатрии мне были неплохо известны. Слава богу и Буковского почитывал и других. Мама по инерции прошла несколько шагов и повернулась.

– Ну чего ты, пойдем. Доктор тебя посмотрит, послушает – заворковала она.

– Нет уж, спасибо – я шарил по карманам. Наконец нащупал ключи от дома и кинул под ноги женщине стоявшей напротив. – Я-то, в отличие от тебя и Фрейда читал и Ганнушкина. – Скрываться больше не было смысла и меня понесло, – тебе бы самой провериться не мешало. Все, можешь не переживать больше, сына у тебя больше нет.

Развернулся и двинулся в глубь парка. Сзади что-то кричала женщина, но я не слушал. Деревьев становилось все больше и наконец почувствовался вход на короткий путь. Шаг, другой и я уже в насквозь знакомом лесочке. А теперь ходу, времени нет совсем. Я рванул в сторону клуба. Черный выписывал надо мной круги, отслеживал возможные угрозы. К счастью тренировочный зал был уже открыт. Я сразу прошел в раздевалку и принялся собирать рюкзак. Дома у меня ничего ценного не было, все хранилось тут, в шкафчиках. Появился тренер. Остановился в дверях и удивленно на меня воззрился.

– Мишаня ты чего здесь, с утра пораньше?

… – Такие дела Сергей Иваныч, – вы уж простите, не быть мне вашим секретным оружием.

– Вот же черт, – тренер был серьезно расстроен. – И куда ты собираешься?

– В лес, куда же еще. Знаете Сергей Иваныч, душно мне в городе, плохо. А в лесу мне не грозит ничего. Поживу до холодов неподалеку от города, а потом двинусь на юг.

– А школа?

– Да я хоть сейчас готов сдать экзамены за восемь классов. А дайте мне месяц на подготовку, то и за десять.

– Так. Спокойно. В лесу ты говоришь тебе хорошо? Точно не пропадешь? Тогда так, позвони мне через неделю, сможешь? Я пока с твоими родителями поговорю и возможно сумею устроить тебе спортивную школу-интернат. Договорились?

– Спасибо вам учитель, – я искренне поклонился в пояс.

– Иди уже ученик.

* * *

Поздний звонок в дверь переполошил квартиру. Но там, на площадке оказался пожилой мужчина.

– Меня зовут Сергей Иванович. Фамилия Прокофьев. Я тренер вашего сына, мы можем поговорить?

…– Да поймите вы! Я понимаю, мечталось о тихом еврейском мальчике, в очках и со скрипочкой. И что бы прятался за маминой юбкой, верно? А родился волк. Боец.

– Но это же ненормально. Вы слышали, он убил зайца и съел…

– Вы уж извините гражданка, но нам на фронте и крыс употреблять приходилось.

– Так то на фронте. Но сейчас-то…

– А сейчас ваш сын голоден. При той интенсивности тренировок, что он себе установил, его рацион должен быть впятеро больше, чем то что он получал от вас. Эти интеллигентские котлетки, уж извините ему на один зуб. Весь прошлый год он выживал за счет сдачи бутылок. Обегал после школы весь район, сдавал их и питался в пельменной.

– Я не знала, он ничего не говорил…

– А он у вас вообще жаловаться не любит. Предпочитает решать проблемы сам. И успешно справляется. Вы кстати в курсе, что он готов сдать экстерном за восемь классов?

– Н-нет.

– Короче. Мне нужна от вас подпись на запросе о предоставлении места в спортивной школе-интернате. Сын ваш уверяет, что и в лесу не пропадет, но все-таки не дело это. Кроме того, если он все-таки выберет спортивную карьеру, то будет однозначно чемпионом мира по боксу.

– Хорошо, я согласна.

Глава 8

Телефонный разговор.

– Серега привет!

– О сколько лет, сколько зим, Вова. Не прошло и полгода. Какие новости?

– Да я по поводу твоего пацана звоню.

– О как, случилось чего? Набедокурил?

– Не, не. Не волнуйся. Все в норме. Но паренька ты конечно подогнал, непростого. Вобщем ты был прав, на соревнования по боксу его выставлять нельзя. Под него надо всю разрядную таблицу переделывать. Зато где он пришелся к месту, так это на воротах в футболе.

– Я слышал вы ленинградцев уделали. Еще подивился, у них вроде бы команда сильнее была всегда…

– Ну дык, а я о чем. Твой крестник ворота и удержал. Такую акробатику там показывал, публика ревела просто. Даже пенальти не пробили ему. А наши один все-таки закатили.

– Веришь нет Вова, о таком применении его способностей я даже не думал. Ну а в остальном как?

– Нормально. ГТО сдал играючи, причем сразу взрослый, успеваемость идеальная. Малыши к нему тянутся, вот что удивительно.

– Ну так паренек-то цельный. Родители навещают его?

– Были разок. Так-то нормальные люди, но такой уникум им не по зубам, ясное дело. Так что не волнуйся, прописался твой крестник, все с ним хорошо.

– Спасибо Вова, от всей души.

* * *

В интернате мне понравилось. Пусть я и оставался белой вороной, но в значительно меньшей степени. Люди вокруг в основном были тоже упертые, ощущалась какая-то веселая злость. Плюс интернат располагался за городом, в бывшей усадьбе некоего помещика. Сразу за забором начинался лес. Мне было хорошо здесь.

Местный тренер, знакомец Иваныча, меня протестировал, потом мы поговорили. Иваныч, как оказалось, в бокс меня не советовал. И по зрелому размышлению я согласился. Если буду орудовать в полную силу, вынесу всех, независимо то возраста. А в полсилы стремно, вдруг сорвусь. Так что меня сунули вратарем, в футбольную команду. И неожиданно пошло. Реакция хорошая, подвижность тоже. На товарищеском матче с командой спортивной школы из Ленинграда я такое творил… Почувствовал, что не успеваю к мячу и оттолкнулся ногами от штанги, аж ворота загудели.

Были поначалу небольшие проблемы с местным неформальным лидером, но быстро утряслось. Я на его позиции не претендую, он это понял. Кроме того спортивную карьеру я делать не собираюсь, так что и с этой стороны ему не конкурент. А уж после того матча моя популярность в школе выросла, как на дрожжах. Я кстати разобрался в своих проблемах с окружающими в целом и с семьей в частности. Они же все смертники. Живут себе безмятежно, планы строят. А ведь меньше чем через двадцать лет в стране такое начнется… А потом и я подолью масла в огонь. Так что нет, нельзя привязываться. Психика целее будет. Все равно всех не спасешь. Да уж будь хоть с самим с собой честен, никого не спасешь.

Зато пошла очередная фишка от Колыбели. Выяснилось, что могу лечить. Ну как лечить, исцелять скорее. Зачем это нужно, я прекрасно понимаю. Мне ведь еще расу на следующий цикл готовить. А стало быть, должен уметь оперировать с генетическим набором. Пока конечно самое начало способности. Вижу поврежденный орган или участок тела и исцеляю касанием. Как я это делаю, не понимаю. Словно истекает что-то в момент контакта. Потом жутко хочу жрать.

В среде контингента интерната у меня сложилась специфическая репутация. Я тут нечто вроде мирового судьи. Последняя инстанция в пацаньих разборках. Вот и сейчас похоже назревает нечто похожее. Идут. Олег, неформальный лидер. Будущий чемпион-боксер и пара ребят помладше. Я спрыгнул с турника и повернулся к пришедшим.

– Шаман! Мы пришли за справедливостью, – Олег говорит серьезно, но глаза смеются. Значит ничего страшного. Я молча присел на скамейку трибуны. На плечо опустился Черный.

– Шаман готов. – Я говорю спокойным, несколько безэмоциональным голосом. Черный согласно каркает. Дело по большому счету не стоит выеденного яйца. Истец вернулся в воскресенье вечером с визита домой. Привез пакет с гостинцами. Хотел поделиться со всей палатой, но решил дождаться тех, кто еще не вернулся. Ответчик запустил руку в пакет без спроса.

– Ты! – Смотрю на истца, – что тебе стоило объявить во всеуслышанье, что дескать гостинцы для всех, только не расхватывайте сразу, оставьте тем, кто не вернулся еще? – Пацан краснеет. Косяк явный.

– Ты! – Перевожу взгляд на ответчика, – знаешь, как называется тот, кто ворует у своих? – Пацан мотает головой, в глазах набухают слезы. Он порывается что-то сказать, но я останавливаю его поднимая руку.

– Ты! – Снова смотрю на истца, – ты в курсе, что ответчик новенький и не знает наших порядков? В курсе значит. А то что он детдомовский? – Истец смотрит огромными глазами, краснеет. Не знал.

– Приговор! Ответчик приносит публичные извинения. Истец берет над ним шефство на месяц. Не в пустыне живем. Среди диких племен. Свободны!

Пацаны убегают радостные. Подходит Олег.

– Ну Шаман ты даешь! Коротко, емко, по делу. Офигеть!

– Слушай Олег, дело есть, – я встаю с лавки. Черный снимается с плеча и шумно улетает к ближайшему дереву. – Но только между нами, – Беру его за руку. Ладонь опухла немного, видимо повредил на тренировке. Зажимаю между своих ладоней, короткое свечение и его рука здорова. Лидер смотрит с отвисшей челюстью. – Обнаружил на днях. Могу лечить. Как, почему, пока не знаю. Имей в виду. Но строго по секрету. Не хочу подопытной крысой в лаборатории сидеть.

– Я могила Шаман. Ты же знаешь. – Парень смотрит серьезно. Осознает уровень доверия. – На обед идешь?

– Конечно, только умоюсь.

* * *

– Ну Иваныч ты и пацана подогнал! – Вова набулькал в стакан прозрачной жидкости, – знаешь какую он должность занял тихой сапой?

– Ну удиви меня, – Сергей Иванович взял стакан рукой и пошарил по столу глазами, решая чем будет в этот раз закусывать. Остановился на соленом огурчике.

– Политрука!

– Кха! – Только выпивший Иваныч закашлялся и уронил огурец. – Гонишь?!

– Ни разу. – Владимир Александрович тоже выпил, со вкусом занюхал кусочком селедки, пристроил ее на горбушку черного и закусил. – Только его зовут теперь Судья.

– Он же всегда Шаманом был?

– Правильно, в жизни Шаманом и остался. Кстати этот его птиц, это нечто. Ты его видел?

– А то. Еще в день знакомства. Так что там с судьей?

– Не просто с судьей. А с большой буквы! О как! – Вова разлил по новой. – В интернате теперь дисциплина железная. Но чуть что, пацаны бегут не к тренеру за защитой, а к Шаману. Тот рассудит по справедливости, так что все будут довольны. Так что крестник твой теперь фигура ого-го. Не хухры-мухры. Ну будем!

– Будем!

* * *

Пошел пятнадцатый год. В интернате кормят хорошо, так что спасибо моим тренировкам, тело начало раздаваться. Плечи увеличились, нарастает мясо. Пока планирую дотянуть до получения паспорта, до шестнадцати. Дальше посмотрим. Насчет армии думаю. Надо оно мне или нет, непонятно. Так-то ничего страшного, но загонят как в прошлый раз на Новую Землю и чего я там буду два года без Черного делать? Лесные пути продолжают прогрессировать. Добиваю уже до Урала. Я там себе такое местечко нашел, красота. Речка неширокая и чистая. Светлый, спокойный лес. Где это точно, непонятно. Систем позиционирования еще нет, по крайней мере гражданских. Знаю только, что Урал, но где точно? Здесь я отдыхаю душой в редкие выходные дни. Ловлю рыбу, варю уху, валяюсь на травке. С охотой стараюсь не злоупотреблять. Только по необходимости. Все-таки мама была в чем-то права. Убийство теплокровных неприятно. Умом понимаю, что глупость это, но вот есть какое-то ощущение, не иначе атавизм из древних времен.

Вот и сейчас, валяюсь голый на песочке. Искупался в реке, наслаждаюсь покоем, думаю. Соревнования предстоят, как бы на проблемы не нарваться. Какой-то юношеский чемпионат, "Кожаный мяч" или что-то в этом роде. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Чего гадать заранее. Никогда этого не любил. Я натянул трусы и зашел в воду по колено. Так и кто тут у нас просится на обед. Смотри-ка хариус. Ну что же иди к папочке. Я проголодался, а картошка со специями у меня есть. На кухне выпросил. Они меня там любят. Все-таки непреходящая тема для женских пересудов. Да и статью я становлюсь неплох. А уж Черный и вовсе любимец пищеблока. Регулярно его сырком подкармливают.

Глава 9

Осень и зима пролетели в одно мгновение. Ничего практически из ряда вон выходящего не было. Зимой я стоял на воротах в хоккее. С той же эффективностью, но никаких чемпионатов не проводилось, все было тихо. Мне исполнилось пятнадцать. По такому случаю приехали родители. Рассмотрел у мамы пульсирующее пятно в районе желудка и не слушая возражений залечил. Оказалось, что у нее диагностировали какой-то язвенный колит. Моей новой способности оказалось безразлично, что за название хвори. Мама расплакалась, пыталась благодарить и каяться. Еле успокоил. Здесь и впрямь оказалось для меня самое лучшее место. Уехали. Душа не на месте. Когда у меня начнется, они автоматом окажутся под ударом. Как их из под него вывести, не знаю. Оставить как есть и махнуть рукой, больно и страшно.