Минский дневник осени 2020 г.

— Фамилия у него твоя?

— Да Влад Козулин. Мы с тобой говорили, что росло потерянное поколение. А оно вот взяло и нашлось.

23 октября

В связи с присуждением премии Андрея Сахарова белорусской оппозиции полез в его Собрание сочинений, как всегда, увяз — и наткнулся на статью 1974 года «Мир через полвека». То есть почти сегодня. Всего два абзаца для понимания масштаба личности. Первый абзац написан изобретателем-провидцем; второй — гуманитарием-романтиком. И так у него было во всем.

В подтверждение этой двойственности — формула, выведенная Андреем Сахаровым:

«Мир через полвека»

Одним из первых этапов этого прогресса представляется создание единой всемирной телефонной и видеотелефонной системы связи. В перспективе, быть может, поздней, чем через 50 лет, я предполагаю создание всемирной информационной системы (ВИС), которая и сделает доступным для каждого в любую минуту содержание любой книги, когда-либо и где-либо опубликованной, содержание любой статьи, получение любой справки. ВИС должна включать индивидуальные миниатюрные запросные приемники-передатчики, диспетчерские пункты, управляющие потоками информации, каналы связи, включающие тысячи искусственных спутников связи, кабельные и лазерные линии. Даже частичное осуществление ВИС окажет глубокое воздействие на жизнь каждого человека, на его досуг, на его интеллектуальное и художественное развитие. В отличие от телевизора, который является главным источником информации многих из наших современников, ВИС будет предоставлять каждому максимальную свободу в выборе информации и требовать индивидуальной активности.

Но поистине историческая роль ВИС будет в том, что окончательно исчезнут все барьеры обмена информацией между странами и людьми. Полная доступность информации, в особенности распространенная на произведения искусства, несет в себе опасность их обесценивания. Но я верю, что это противоречие будет как-то преодолено. Искусство и его восприятие всегда настолько индивидуальны, что ценность личного общения с произведением и артистом сохранится. Также сохранит свое значение книга, личная библиотека – именно потому, что они несут в себе результат личного индивидуального выбора, и в силу их красоты и традиционности в хорошем смысле этого слова. Общение с искусством и с книгой навсегда останется праздником».

11 октября

«Конституцию на улице не напишешь», — сказал вчера Лукашенко. И правда: сегодня на улицах Минска писалась не конституция, а приговор его попытке заглушить протест вчерашней встречей с политзаключенными в СИЗО КГБ.

Тяжелый получился день. С утра зарядил дождь и лил часов до четырех не переставая. Но дождь протесту не помеха, гуляли мы и под тучами. Потому помеху было решено создать искусственную — да такую, чтобы марш просто не состоялся. Как пишут у нас по воскресеньям на закрытых станциях метро и в торговых центрах — «по техническим причинам». Для создания этих причин и нагнали техники.

Такое количество боевых машин я видел только в фильме «Освобождение». На улице Саперов стояли какие-то неведомые мне чудища с закинутыми на спину бульдозерными (наверное) ножами и зубчатыми хребтами. Нужно поискать в Википедии, что это такое.

Но и машин попроще хватало: БТРы, водометы, установщики проволочных заграждений, автозаки с непременными красно-зелеными флагами, синие милицейские микроавтобусы, автобусы побольше и совсем большие. И крытые брезентом грузовики с личным составом. С уточняющими табличками на кабинах: «Люди».

Уточнять нужно было обязательно, потому что видел я их сегодня в деле — и вели они себя не по-людски. По всей видимости, задачу им сегодня ставили как перед решающей битвой. Может, отпуска пообещали или боевые награды, не знаю. Но им явно требовалось доказать верховному главнокомандующему, что враг разбит. Или по крайней мере рассеян. И в городе полный порядок.

По порядку. Я сегодня оказался в арьергарде — все время опаздывал к местам главных событий. К стеле «Минск город-герой» подъехал к моменту, когда водометы уже иссякли и взрывпакеты отгремели. Один, правда, не взорвался, вызвали саперов, и те его подорвали.

Единую колонну протестующим здесь сформировать не удалось — омоновские цепи разрывали толпу на части, вытесняли во дворы, гнали в район Юбилейной площади. В какой-то момент несколько тысяч человек собрались там. Но и оттуда их оттеснили. Разрозненными группами демонстранты отступали по Танковой улице.

Вообще-то, это ее старое название. Сейчас это улица имени прекрасного белорусского поэта Максима Танка — переименовали по созвучию. Хотя стоило ее назвать, конечно же, улицей Василя Быкова, он на ней жил много лет. Я стоял как раз под мемориальной доской Быкова и смотрел, как люди перебегают дорогу, пытаясь вновь объединиться у торгового центра «Корона». Плакатов с креативом в этот раз почти не было, да и флагов тоже. Так что перед глазами Василя Владимировича текла не карнавальная веселая толпа, как бывало, а поток разгневанных сограждан. Они хорошо запомнят это воскресенье, не сомневаюсь.

Потом был жесткий разгон на Кальварийской улице. Потом у метро «Пушкинская», потом по дворам на улице Притыцкого и проспекту Пушкина. Автозаки здесь стояли не по одному-два, а колоннами. Со всей страны их собрали, что ли? И личный состав, по всей видимости, соскребли по всем сусекам: и в черном, и в зеленом, и в гражданском, в шлемах и без, в масках и без масок…

Совершенно безобразную сцену застал на перекрестке проспекта Пушкина и улицы Пономаренко. Там тоже выстроилась колонна милицейской техники. А по тротуару мимо нее небольшими группами шагали люди, явно покидавшие «поле боя» у станции метро. Распахнулась дверца одного из автозаков, из него высыпали люди в гражданской одежде и зеленых бронежилетах и накинулись на компанию молодежи. Те бросились врассыпную, многие забежали во двор, но бойцы вылавливали их там, лупили дубинками и волокли в автозак. Молодежь им попалась совсем зеленая, пацаны. Ни о каком сопротивлении речи быть не могло. От первого же удара дубинкой мальчишка, как правило, падал, но ему обязательно добавляли.

Знающие люди мне потом рассказали, что вот эти в зеленых бронежилетах — это РУБОП, борцы с организованной преступностью. Это их бравый командир расколотил дубинкой стекло в кафе на Немиге, пытаясь достать укрывшихся демонстрантов. Говорят, что именно в РУБОПе самые жестокие и бесчеловечные каратели — в своего полковника.

Ко мне, впрочем, отнеслись с почтением, один даже отцом назвал. Увидел у меня в руках наведенный на автозак смартфон и посоветовал: «Вали, отец, отсюда, пока по е…. не получил».

Так я провел этот день.

Сходить завтра на марш пенсионеров, что ли?

10 октября

«В который раз отдергиваю руки от клавиатуры, собираясь написать этот текст».

Правильно я руки отдергивал. Вот кусок, который уже был написан, когда пришла новость о встрече Лукашенко с политзаключенными в СИЗО КГБ.

«Все время слышу и читаю у российских политологов про Путина. Он не даст денег. Он не любит Лукашенко. Он уже все решил. Интенсивность вбрасывания всех этих новостей и версий говорит только о том, что пропаганде поставлена задача: доказать белорусам, что все давно решено, причем решено в Москве. Вам позволено немного потрепыхаться, чтобы попортить настроение Лукашенко и сделать его посговорчивее. А потом вам расскажут, как все будет.

Лукашенко сопротивляется нажиму Москвы и торопит реформу конституции. Ему кажется, что он вывернется. До 25-го, что ли, октября велено сдать предложения по реформе. Но уже заранее можно сказать, что вся эта затеянная Лукашенко реформа будет сведена к тому, чтобы максимально ослабить власть следующего президента, заполнить будущий «реформированный» парламент своими сторонниками и рулить по-прежнему. Они уже лихорадочно стряпают общественные объединения и движения, перерегистрируют партии. И как бы мы, купившись на старт «конституционного процесса», не получили в результате очередной имитационный парламент, бессильного нового президента и какого-нибудь «постоянного секретаря госсовета» в лице все того же Лукашенко».

Как говорится, конец цитаты. Но сегодня мы уже имеем новую реальность.

Зачем Лукашенко встречался с лидерами оппозиции? Что это за «круглый стол» в тюрьме? Я считаю, только для того, чтоб объявить городу и миру: услышим всех! Только успокойте улицу — «Конституцию на улице не напишешь». Уверен, что это ключевая фраза из всех четырех с половиной часов разговора. И возглавить эту реформу должен только он — действующий (пусть и уходящий) президент, услышавший голос народа. И протянувший оппозиции руку.

Вот этого допустить никак нельзя. Лукашенко проиграл выборы и дал команду фальсифицировать их результат. Он лишен доверия избирателей. Он не может заниматься реформой конституции — это дело нового президента, избранного народом. Позволить Лукашенко возглавить этот процесс, обменять освобождение политзаключенных — а оно непременно последует в ближайшее время — на признание его права «реформировать себя» — значит свести на нет всенародные усилия последних месяцев.

У меня нет никаких сомнений в том, что все заверения «не предавать огласке договоренности» или «сдержать слово» властью исполняться не будут. Что уже сделано предложение Светлане Тихановской освободить ее мужа при условии, что она… Вот условия я не знаю, но оно какое-нибудь простенькое — типа согласиться на отказ от президентской должности во имя всеобщего примирения. А Виктору Бабарико уже небось пообещали вернуть банк и выплатить отступные, лишь бы не баллотировался вновь…

Я тоже считаю, что переговоры должны начаться как можно скорее — но только о том, как без потрясений, без разрушения государства и утраты суверенитета передать власть законно избранному президенту.

Мне так не хочется становиться ни «публицистом ленинской школы», зовущим на баррикады, ни политологом, знающим ответы на все вопросы. Я и текст этот не хотел писать потому, что не имею никакого морального права давать безответственные советы. Ни Светлане Тихановской, ни Виктору Бабарико, ни Маше Колесниковой. (Кстати, на встрече с Лукашенко ее не было? Это плохой признак.) Я просто готов завтра вместе со ста тысячами сограждан в девятый раз пройти по минским улицам, поддерживая все те же требования: свободу политзаключенным, суд над организаторами репрессий, отмена фальсифицированных выборов и новые свободные выборы.

И почему-то я уверен, что все решится именно на минских улицах и на улицах других белорусских городов, а не в московских кабинетах и не в тюремных кулуарах — смешное словосочетание, правда?

2 октября

Удостоился персонального предупреждения МВД Беларуси.

«Уважаемый гражданин! Вы установлены как нарушитель порядка проведения массовых мероприятий. Ваши действия зафиксированы посредством фотовидеозаписи. Данные мероприятия организованы лицами, обвиняемыми в организации и подготовке действий, грубо нарушающих общественный порядок, т.е. в преступлении, предусмотренном ст. 342 УК РБ. Персонально предупреждаем вас о недопустимости участия в несанкционированных массовых мероприятиях, что влечет за собой ответственность в соответствии с законом. Не допускайте ошибок».

Уже было приосанился, но тут же узнал, что рассылка была веерная, по всем пользователям соцсетей. Сотрудники МВД совершенно верно предположили, что все мы заодно, а значит пригрозить нужно сразу всем, с запасом. Зато при задержании или аресте можно будет сказать с ласковой интонацией, как в фильмах про ГПУ-НКВД: «А ведь мы вас предупреждали, господин хороший…»

У нас есть возможность проверить, сколько граждан «допустят ошибку», выйдя на очередной воскресный марш — на этот раз под лозунгом «Свободу политзаключенным!»

1 октября

Новые новости о не новых книжках издательства «Время».

Пришел из типографии 10-й после Нобелевской премии тираж книги Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». Сама писательница после краткого пребывания в Берлине улетает на Сицилию. Ждем ее пресс-конференции.

«Красный крест» Саши Филипенко выйдет на японском.

А его «Возвращение в Острог» вошло в длинный список премии «НОС». А до этого в короткий список «Ясной Поляны».

Роман Льва Гурского {псевдоним Романа Арбитмана} «Министерство справедливости» удостоился вот такого отзыва Ольги Седаковой: «Я не помню, чтобы какое-нибудь новое сочинение доставило мне такое удовольствие. Эта фантастика обладает большой убедительностью, и я благодарна автору за возможность побывать в таком близком — и по всем нашим привычкам невозможном — будущем. От возможного будущего уже нечем дышать».

28 сентября

Я убедился, в том, что никакого спада протеста нет — это не эмоциональная вспышка, а очень трезвый (во всех смыслах, кстати) расчет на победу. Упорно, методично, не поддаваясь на провокации и не покупаясь на обещания неких мутных реформ, народ отстаивает право на честные выборы. Сейчас, а не когда-нибудь потом.

Господи, как же им хочется, чтобы людей, наконец, вышло поменьше! У них уже не информация, а заклинания: ну вот, уже ведь не сто тысяч? И мечта: пусть бы кто-нибудь, кого эти люди послушают, сказал бы: «Да ладно. Чего мы уперлись. Ну побудет еще президентом годик-другой… Путин же вот признал выборы легитимными».

Послушал бы Путин, что о нем самом теперь говорят в Белоруссии. По-моему, раньше как-то терпимей были. Смешную фразу услышал от пожилой женщины: «Ну что, утёрся ваш Путин? Десант присылал Луку свергать! Нас опередить хотел. Не вышло?» Тоже версия.

Господи, как же им хочется найти наконец главарей и организаторов! «Кто организовал вставание?» Ни в какую самодеятельность, самоорганизацию и самостоятельность «населения» никто в этой власти не верит. Заговор! Литва! Польша! Чехия! Штаты! И Франция туда же!

Господи, как же им хочется, чтоб этот мо́рок наконец рассеялся! Чтобы Михалков оказался прав: это все фотошоп!

27 сентября

Не терпится мне рассказать, что и седьмой марш удался. И получился он совсем не таким, как каждый из шести предыдущих.

Малыми ручейками, просачиваясь сквозь дурацкие милицейские заслоны и кордоны (дурацкие они потому, что перекрывают магистрали, а люди ходят дворами и тротуарами), народ стал собираться у стелы «Минск город-герой». Моросил дождик. Стела, ясное дело, была огорожена колючей проволокой и металлическими барьерами, за которыми стоял БТР и цепочка солдат в касках и плащ-палатках.

Думаю, у многих, особенно у пожилых, от этого узнаваемого контура солдатской фигуры защемило в груди. Дай этому солдатику в руки ППШ с круглым диском — и можно лепить с него памятник, каких много стоит на обочинах белорусских дорог. Это была подловатая пропагандистская придумка — поставить военное охранение именно здесь, возле Музея Великой Отечественной. Мол, у этих протестантов ничего святого, как бы не надругались они над мемориалом Победы. Хотя мы прекрасно понимаем, что защита эта торчит не перед музеем, а перед следующим за ним зданием — резиденцией президента. То есть подлость еще и двойная.

Очень хотелось бы мне залезть под каску кому-нибудь из этих ребят. Вот что там варится у него в котелке, когда он видит перед собой десятки тысяч веселых своих ровесников (а молодежи было традиционно много) с флагами и плакатами. И с речевками, от которых у него наверняка захватывает дух.

Но к солдатам не подобраться — колючка надежно защищает их от наших вопросов. На снимке видны листовки, разбросанные на «нейтральной полосе». Я одну сфотографировал. «Помните, вы присягали не Лукашенко, а народу Республики Беларусь!»

Во-первых, весь проспект Независимости, про площадь уж молчу, наглухо заблокирован с самого утра. Во-вторых, окрестные станции метро уже закрыты, а дальние начнут закрывать попозже, в зависимости от обстановки. Вокруг стелы «Минск город-герой» час назад начали выставлять металлические ограждения — значит опять ждут гостей и на проспекте Победителей.

И главное: такими малыми группами ходить теперь категорически не рекомендуется. Охота идет именно за ними. Как только собирается толпа побольше, оцепление в форме сворачивается, а невнятные личности в гражданском, но с дубинками растворяются. Многолюдных собраний общественности они боятся — могут ведь и отбить очередную жертву, и балаклаву сорвать. А значит, наверняка попадешь в кадр. А значит, выложат в интернет, и потом не отмоешься.

Появились и ноу-хау. Например, сегодня уже с утра закрыты крупные торговые центры. Дело в том, что перед предыдущим маршем протестанты собирались там и выходили на улицы сразу большими группами. Ага, подумали правоохранители, законопатим и это. Законопатили.

Думаю, настала пора остановить вообще весь общественный транспорт, а то «эти с флагами» так и норовят прокатиться из микрорайона на троллейбусе. Пока закрыть и больницы с медпунктами, поскольку избитые обращаются туда после маршей. Водителей частных авто следует штрафовать за выезд из дворов. А въезд в город вообще перекрыть БТРами, а то они простаивают без дела.

25 сентября

«Где лидеры, где пошаговый план действий, где результаты бесконечных демонстраций и пикетов?» Это вопрос из комментариев к предыдущему моему посту.

Отвечаю. Лидеры в тюрьме и в изгнании. Новые лидеры подрастают. Пошаговый план действий вряд ли должен широко афишироваться. Результаты бесконечных (вообще-то всего шесть недель прошло) демонстраций таковы: позорная тайная инаугурация, непризнание легитимности президента большинством соседних стран, международные санкции, организационное оформление протестного движения снизу.

Предвижу следующую претензию: где общенациональная забастовка? Она бы все решила или по крайней мере ускорила.

Отвечаю. Забастовка — сильное средство. Она бьет не только по власти, но и по всей стране. И по каждому ее гражданину лично. Да, предприятия время от времени прерывают работу, входят в «итальянские забастовки» (работают по правилам), коллективы заводов принимают протестные резолюции и петиции. Но: транспорт возит, общепит кормит, ТЭЦ воду греет.

И мне совершенно понятно, отчего это так.

Очень трудно выключить станок, если ты от него получаешь зарплату и на нее кормишь семью. Очень трудно остановить урок, если ты хочешь и любишь учить детей. И вообще трудно сказать «баста», если это твоя страна и живет она твоим трудом. Это явление, между прочим, из того же ряда, что и обувь, которую снимали протестанты, залезая на скамейки. Или примотанные к столбам пакеты для мусора на демонстрациях. Я у себя дома, в своей стране. Почему у меня должно быть грязно? Почему я своими руками должен погружать свою страну в разруху?

Неужели только для того, чтобы человек, проигравший выборы, освободил место, придется останавливать нормальную жизнь страны, разваливать ее экономику?

Вот вопрос, на который никому так не хочется давать положительный ответ.

Но неужели придется?

23 сентября

На «Пушкинской», кажется, повторяется сценарий 9 августа: в толпу полетели светошумовые гранаты. Грохот взрывов слышен по всему району.

История разворачивалась так: туда прислали небольшой отряд ОМОНа, чтобы «навел порядок». А на ОМОН пошла толпа протестующих и оттеснила его.

Через некоторое время пришла подмога с гранатами.

Стало примерно понятно, что происходит сейчас в Минске. Силовики собрали все, что могли – и личный состав, и технику. Многих привезли из других городов, что несколько облегчило жизнь протестующим в провинции. Водометов, правда, на все проблемные точки не хватает, поэтому они разъезжают по городу. Выяснилось заодно, что за желтая лужа была под сломавшейся пушкой: они применяют окрашенную воду. Чтобы потом легче было найти политых, что ли?

Видимо, задача была поставлена очень жестко: ни в коем случае не допустить образования одной колонны протестующих. Отсюда и действия силовиков: рассеять, разогнать, заблокировать во дворах, упаковать в автозаки всех, до кого дотянутся.

Тактика силовиков очень напоминает их действия в первые дни после выборов. Только тогда они сразу же начали расшвыривать из БТРов свето-шумовые гранаты и стрелять резиновыми пулями, а сегодня ограничивались дубинками и водометами.

Но отсюда и действия демонстрантов: выстраиваться в цепи у себя в районах, мелкими группами пробираться к традиционным местам сбора, собираться во дворах.

Высокую солидарность демонстрируют водители. Машины тормозят движение, пробками перекрывают магистрали и не дают карательной технике свободно перемещаться по городу. И при этом непрерывно гудят. Во все телефонные звонки этот гул врывается с первых секунд.

Они тоже рискуют. На Немиге обозленные омоновцы колотили резиновыми дубинками по машинам — подгоняли их таким способом.

Как всегда, жесткие задержания у метро «Пушкинская», на месте гибели Александра Тарайковского. И по всей улице Притыцкого, от «Пушкинской» до «Каменной Горки» стоят цепи людей с бело-красными флагами. Эта улица хорошо помнит бои 9, 10 и 11 августа. Дай бог, чтобы это не повторилось. Полчаса назад милиция просто перекрыла улицу Притыцкого с обоих концов. Чтобы не дудели.

Хорошее решение. Но улицы все-таки нужны, чтобы по ним ездить. И улиц много. И все дудят.

Сразу у нескольких комментаторов прочел, что особую красоту и чистоту белорусской революции придает ее жертвенность. Имеется в виду, как я понимаю, готовность продемонстрировать сопротивление, не оказывая самого сопротивления.

Мне кажется, это какое-то нелепое и вредное заблуждение. Белорусский ненасильственный протест очень прагматичен и очень эффективен. Он уже, всего за несколько месяцев, уничтожил диктатуру морально и, уверен, быстро добьет ее физически — имею в виду не кончину правителя, а развал созданной им системы.

Жертвенность — это готовность пострадать ради других, ради детей и внуков, ради их будущего. Белорусы же бьются за себя сегодняшних. Слово «бьются» я отношу не только к тем, кто в сцепке противостоит ОМОНу, но и ко всем, кто размахивает флагами вдали от милицейских заслонов. Кто скандирует у президентской резиденции: «Сам ты крыса!» и даже: «Чтоб ты сдох!»

Нет в этом никакой жертвенности. А есть понимание, что этих флагов так много, что не заметить их невозможно. А эти пожелания столь звучны и искренни, что не услышать и не принять их к сведению нельзя. Что, собственно, и произошло. Увидел, услышал, плохо спит, боится, ошибается, психует…

Уже включил водометы. Может, введет завтра комендантский час. Может, военное положение.