Помоги проекту - поделись книгой:
– Охальник, на водку точно не дам, а на чай, сколько тебе надо?
– Мадам, рупь меня вполне устроит на сегодняшний вечер, – говорю я и, забрав протянутую бумажку, бегу в свою комнату. Рубль – совсем не плохо. Можно в кино смотаться, да ещё на бутылку пива останется. Гляну «Кинонеделю», чем нас городской кинопрокат сегодня радует. Отлично! Французская комедия «Зануда» в «Победе» в 21.20 последний сеанс. Ленке позвоню, может, сходим вечерком. Если она в городе. Должна была уже вернуться. Ей же тоже завтра в музыкалку. Больше месяца я с ней не виделся, соскучился, да.
Вдруг резкий звук телефонного звонка разорвал тишину. Выскакиваю из комнаты и хватаю трубку:
– Да!
– Проф[17], привет! – узнаю по голосу Сеновалова.
– Здорово, коли не шутишь! – Отвечаю в тон ему – у меня к тебе вопрос…
– А у меня к тебе, – перебивает приятель, – признавайся, есть у тебя справочник для абитуриентов? Предки напрягают. Куда, – говорят, – ты поступать будешь, да кем работать собираешься. Пристали, как банный лист. Угрожают, что если сам не определюсь, то засунут в школу милиции. Ну, так как со справочником то? А там надо отцу заранее место готовить, чтобы в правильную команду попасть, а не куда попало.
– Не, у меня нету. Ты Рахиту звонил?
– Звонил, его еще дома нет. Может из девчонок кому-нибудь звякнуть?
– Отличная мысль! Звони Калашниковой, у нее точно должно быть. Как я сам не допёр! Слушай, Никодимыч, давай я к тебе сейчас подскочу вместе и подумаем, как жить дальше. Звони нашим бабам и никуда не уходи. Если у кого-то из них найдется, то вместе и сходим, почитаем, гы-гы-гы. Анекдот про книжки слышал?
– Рассказывай, тогда и скажу, слышал, или нет.
– Задали в Академии Чапаю сочинение написать. Сел он и пишет:
– Сижу как-то вечером дома. Вспомнил, что в шкафу осталась недочитанная книга. Достал, дочитал. Показалось мало. Достал вторую, прочитал. Книги кончились, решил сходить в библиотеку. Пришёл Петька, принёс ещё две книги. Прочитали и пошли на улицу – обложки сдавать. Смотрим, навстречу идет Фурманов, сам начитанный-начитанный и книг сетка. Зашли в штаб и все книги там прочли. Начитались до потери пролетарской сознательности.
– Несмешной. Ты, давай, подваливай. Буду на месте.
Быстро накинув штаны и штормовку, сбегаю по лестнице вниз.
Через пять минут я уже пересекаю соседний двор и вламываюсь в подъезд. В подъезде уже слышен гогот, доносящийся из Вадькиной квартиры. Точно! Только что к нему завалили Сокол и Кузя. Нагрянули не одни, а как обычно с пузырем какого-то пойла.
– О! Профессор тоже подвалил! – заорал уже слегка датый[18] Сокол, – «Осенний букет» пить будешь, Профессор?
– Дай, гляну, что за шмурдяк[19] притащили, – протягиваю я руку за бутылкой.
– А чего сразу шмурдяк? Не нравится – не пей, нам больше достанется. – Костя начинает закипать. – И грабли[20] убрал!
– Ну, травись этим клопомором, а я уж как-нибудь перебьюсь.
Бодаться мне с ним не хочется. Чего с пьянью связываться, в самом деле? Я прохожу мимо него в коридор, где Вадька с Кузей начинают над нами потихоньку угорать.
– Вадь, поиски наши откладываем? Или запараллелим?
– На хер, это «прекрасное далёко»! Ещё год впереди, успеется. Давай лучше отметим конец лета. Зацени, какие мужики добрые, сами, пришли и горючку с собой принеси. Пошли на кухню. Сядем, накатим по чуть-чуть. Японцы считают, – самые ценные идеи приходят на толчке, на коне и за бокалом саке. А япошки народ умный.
– Не, мужики, пить я сегодня не буду. – Отказываюсь на отрез.
Я прекрасно помню их обычную программу… Одной бутылки им будет мало. Возьмут еще, позовут Серегу Русакова, что живет в этом же дворе. Тот тоже принесет пузырь. Их потянет на приключения. Потом Костик потеряется, а Вадька с Сережкой потащат Кузю домой. Кузина мать будет их материть. Обычная история, ничего нового. Мне пить не по кайфу, поэтому сваливаю. Мне тут надо ещё в магазин заскочить, чтобы пельмени на ужин купить.
В молочном отделе ближайшего гастронома «Рассвет» народу по случаю воскресенья мало. Пяток человек у прилавка и парочка у кассы. Беру пачку «Сибирских» пельменей. Пакета или сумки у меня нет. Приходится нести пачку в руках. Хорошо, что сегодня прохладно – пельмешки растаять не успеют.
Сжимаю в руке пачку, а сам возвращаюсь к мыслям о предстоящих планах. Хорошо бы в этом году устроиться куда-нибудь почтальоном, или сторожем. Сколько можно у родителей копейки сшибать.
Во дворе у родной помойки копошится дворник Петрович. Вежливо здороваюсь с ним.
– Здравствуй, Борис! Слушай, у меня к тебе вопрос – обращается Перович ко мне. – Есть минута?
– Есть, конечно, вот только пельмени домой отнесу.
– Я быстро. Вот скажи, не знаешь, кто смог бы работать дворником у нас? Что-то моторчик начал подводить… Зимой, боюсь, не смогу.
– На ловца и зверь… – пронеслось у меня в голове. Вот, только надо бы подробности расспросить.
– Дядь Гена, подождите минуту, я сейчас заскочу домой, пельмени в холодильник брошу, и мы с вами всё обсудим. Сам с удовольствием взялся бы за метлу-лопату. – Протараторил я на бегу.
Мигом закидываю пачку и пулей спускаюсь.
– Работа наша не сложная. Надо каждый день мести проезды, собирать мусор с газонов и детской площадки. Каждое утро освобождать мусорный контейнер. Спецмашина приходит в 7.45 и к этому сроку уже должно быть всё убрано, без опозданий. Кроме этого ещё следить за порядком. В случае чего, вызывать аварийку или милицию. Если что-то ломается надо сообщать председателя, чтобы выделял деньги на ремонт. Зимой, понятно, снег надо чистить. У нас участок большой – и перед подъездами, и перед почтой, и со стороны дебаркадера. Зато и оплата хорошая, 80 платит кооператив, а еще 40 почта добавляет. Дворницкая есть. Выходной тоже есть, но раз в неделю в воскресенье. Тут, сам понимаешь, зависит от погоды. Если за ночь снегу навалит, то выходной-проходной, без разницы, выходи и отгребай.
– Как вам зимой удавалось справляться, Геннадий Петрович?
– Последние годы кое-как, сердце подводит. Когда весь день валит снег, хоть вешайся. Ты его убираешь, а он, собака, падает и падает. К вечеру не знаешь куды бечь от усталости. Хорошо, что редко так бывает. Не чаще пары раз в месяц.
– Геннадий Петрович, а давайте так. Пока тепло, и работы не так много, поделим её пополам. Я в один день, вы в следующий. Так мне проще будет в рабочий ритм войти. А чтобы вам компенсировать усилия, я согласен на треть от оклада. За сентябрь 40 рублей получу и хорошо. Послезавтра я готов начать.
– Лады! Значит, завтра я тебе часа в четыре позвоню, пойдем оформляться к председателю. Я с ним на эту тему уже разговаривал, он не против.
– Тогда я побежал. Надо будет еще родителям об этом рассказать. Вот они обрадуются, наверное.
Дома никого, яркое солнце последнего летнего дня разогнало тучи. В квартире тихо и спокойно. Юлька, с подружками где-то бегает. Вот и хорошо. Сейчас поставлю воду для пельмешков и прикину, что можно сделать уже завтра.
Так! Вода в кастрюле, печка включена, луковица заброшена, соль в воду всыпана. Можно и почитать что-нибудь. Как раз августовская «Смена»[21] на столе валяется, я её еще не смотрел. Полистаю, пока вода закипает… Как раз подумаю, хочется ли мне быть журналистом.
Так, передовица про стахановцев, отголоски тридцатилетия Победы, какой-то мутный рассказ про цыган… О! Вайнеры! Это здорово! Называется «Место встречи изменить нельзя». Да, прямо сейчас и почитаем. Помнится пару лет назад в смене печатали их «Визит к Минотавру», крутой детективчик, по рукам у нас в классе ходил. Журналы до дыр истрепали.
Что это за противный запах по квартире витает? В рот мне ноги! Зачитался, идиот!
Журнал летит в угол дивана, а я со всех ног несусь на кухню. Хорошо, пельмени не забросил… Воды в кастрюле не осталось! Лук подгорел и чадит на всю квартиру. Хватаю сгоряча кастрюлю голой рукой и с пронзительным воем, кидаю её в раковину. Кастрюля издаёт адский грохот, который слышит, наверное, весь дом. Да, что такое-то!
Приходится брать новую ёмкость, снова наполнять ее водой и водружать на плиту. Дубль два! Надо открыть окно на кухне, в комнате и двери на балконе. Глядишь, и не заметит никто.
Всё. Успокоился. Угар уменьшается до допустимых концентраций. А чтобы время зря не пропадало, кастрюлю прямо сейчас и отмою, пока никто не стал свидетелем моего позора.
Неожиданно хлопает дверь.
– Чем у нас так воняет? – раздается голос сестренки. – Борька, ты опять что-то спалил? Опять, наверное, читал? Сварить то хоть успел? А то есть хочется ужас как.
– Умолкни, малявка! Сейчас закипит и через пять минут будут пельмени. Хорошо, что пришла. Танька с тобой? На троих варить?
– Ага, на троих. Танька у нас пообедает.
– Мама не знаешь, когда вернется? И куда она отправилась?
– Не, не знаю, сказала только, что будет поздно.
Мама вернулась около семи. С каким-то таинственным видом она притащила два свёртка, перехваченных бечевкой.
– Ма, что это у тебя за баулы? Собираешься куда? – съязвил я по привычке.
– Обновки для вас, болтун – бросила мать с укором, – возьми ножницы и распакуй. Мерить будете. Миловановой привезли финские куртки разных размеров и цветов. Она, прежде чем в торговлю их пускать нам в училище сообщила. Радуйтесь, в буржуйских шмотках щеголять будете.
– А какого цвета? Длинная или короткая? С капюшоном или без? – Юлька подпрыгивала рядом от нетерпенья.
Перед зеркалом мы оказались одновременно. Однако насладиться зрелищем модных новинок не успели. На пороге показался отец с рюкзаком наполненным дарами нашего «поместья». Пахло от него сырой землей, увядшей травой и дымом.
Я решил, что настал мой выход. Не стал ждать, пока мама начнёт вечный спор о том, как надо современным детям одеваться.
– Па…! Ма…! У меня есть для вас новость. Завтра я устраиваюсь на работу. – Выпаливаю я громким командным голосом.
Мать чуть не упала от неожиданности. Зато папаня принял новость с пониманием.
– Ну, рассказывай, что, где и сколько, – хлопнул он меня по плечу, направляя в сторону кухни.
– Петрович сегодня предложил мне его заменить, а я согласился. Это вполне мне по силам, занимает всего два часа в день. Платят 120 рублей в месяц. Ездить никуда не надо, не работа – мечта поэта! Завтра пойдем с ним к председателю, а послезавтра я приступаю к обязанностям. Как вам такое решение? Правда, ваш сын умный и деловой?
– А учиться ты, «умный и деловой», когда собираешься? Ты подумал, как после трудового утра у тебя учёба в голову пойдёт? Тоже мне, романтик метлы и лопаты нашёлся. Работник с большой дороги… – Мать, начала заводиться. – У тебя последний год в школе, надо пятерки получать, чтобы проходной балл был повыше. Кроме того, надо определиться с профессией, узнать, куда легче поступить, на подготовительные походить.
– Мать, не ворчи, – это уже отец вступает в разговор, – мне кажется, дело очень даже стоящее, поймёт парень, что такое труд и сколько он стоит. Труд простого человека это не штаны в конторе просиживать. – Отца иногда пробивало на высокий стиль. – А учёба это, конечно, важно, но ничего страшного, если он и не поступит. Сходит в армию, тоже полезный жизненный опыт.
– Да, что ты, Гриша, такое говоришь? – мать вскипает. – А ты знаешь, какая сейчас армия? Там же молодых «старики» избивают, унижают, даже насилуют! Боря у нас хилый, близорукий и постоять за себя не сможет, его там покалечат на всю оставшуюся жизнь. Нельзя ему в армию!
– Всё это бабские сплетни! Никогда еще никому армия вреда не приносила, – папаня, как бывший офицер, готов отстаивать честь СА[22] до конца.
– Товарищи родители, – пытаюсь я направить беседу в конструктивное русло. – Работать я пойду, это не обсуждается. Месяц в пробном режиме. Если будет плохо сказываться на учёбе, то брошу учёбу, – мать при этих словах набирает воздух, чтобы разразиться гневным протестом, – это шутка, вообще то. Это раз.
Учиться после школы я буду. Это тоже не обсуждается. Терять в армии два года я не хочу. Это два. А теперь, пап, у меня к тебе вопрос, как ты думаешь, какая профессия мне больше всего подходит? Маму я уже допрашивал. Это три.
– Сегодня вечер вопросов и ответов? – вздыхает отец, – да откуда ж мне знать? Давай, я хотя бы до завтрашнего вечера подумаю и тогда скажу, если придумаю что-нибудь, конечно.
– Отлично! Мам, давай ты тоже сутки подумаешь, а завтра вы со мной поделитесь плодами раздумий. Хорошо?
– Нет, мы, конечно, поделимся, но я таких шуток не понимаю, и будь добр, больше так не шути, а то сиротой станешь раньше срока. Угробишь мать родную. Учиться он бросит… Это же надо такое придумать, как только язык повернулся.
Перед зеркалом в ванной, я вдруг вспомнил своё утреннее преображение и чуть не подавился зубной щеткой. Прошедший день оказался таким насыщенным, что я засомневался – а было ли всё это на самом деле, или всё-таки это такой очень яркий сон?
– Как там надо сделать, чтобы переменить сознание? Напрячь лицевые мышцы… – Зажмуриваюсь и для верности стискиваю зубы.
Открываю глаза… Гляжу в зеркало… Лицо не моё, вернее моё, но юное, просто я смотрю через его глаза. От этой путаницы может и в самом деле крышу снести. Но переключение всё-таки работает!
Как интересно! Я в «стариковской» ипостаси помню всё, что происходило с мальчишкой за прошедшее время. К тому же, я каким-то образом оказываю влияние на носителя. Это не очень хорошо, ведь подросток должен вести себя как подросток, а не как занудный взрослый. Ладно, как-нибудь разберусь. Сейчас – записать первые выводы. Лучше будет, если я начну вести дневник. Борька пусть утром читает. Интересно, как сон повлияет на сохранение сознания? Может всё вернётся обратно?
Утром посмотрим, а пока писать.
По учёбе: – надо разделить предметы между нами. Я возьму гуманитарку, всякие там, историю, английский, литературу, а Борьке оставлю алгебру, физику и химию с биологией. Я из этих предметов ничего не помню, то есть совсем. Даже банального квадратного уравнения не напишу, а он, помнится, за него в прошлом году пятёрку на экзамене получил. Хм… Так мы, глядишь, и в отличники выбьемся, а что – один ум хорошо, а два, да в одной голове… Это же ого-го! Какая-то шизофрения в мягкой форме получается.
В профессиональной сфере пусть обратит внимание на журналистскую деятельность. Тут с послезнанием можно очень многое. Ведь журналисты чем от людей отличаются? Тем, что оказываются в нужном месте в нужное время. А я знаю, что будет, и в каком месте, и когда, я тоже знаю. По крайней мере, кое-что помню. Кроме того, журналистика позволяет соединять людей и идеи. Это тоже важно, так как может дать стране шанс не попасть в жопу турбулентности грядущих реформ, а провести их как-то мягче… Короче записываю: – Поговорить с Ангелиной, может она знает кого-нибудь из местных акул пера.
По комсомолу: – надо напроситься в комитет комсомола школы, взять там на себя сектор агитации и пропаганды и развернуть в школе такую активность, чтобы об этом вся страна узнала. Вся эта катавасия мне поможет поступить в МГУ. Наверняка, там самый лучший в стране факультет журналистики.
Вроде бы всё. Положу письмо на видное место, а сам спать, глаза уже слипаются.
ГЛАВА 2. В ШКОЛЬНОЕ ОКНО СМОТРЯТ ОБЛАКА
– Так! Никуда не расходимся! Классный час! – раздаётся трубный глас Антонины Валентиновны Колодяжной, нашей классной дамы по кличке Шапокляк. Её грудной контральто перекрывает шум голосов, стук стульев и топот ног великовозрастных деток, в нетерпении топчущих половицы. Слова подкрепляются звонкими ударами указкой по столу.
– Быстро начнём – быстро закончим, – Шапокляк тоже торопится, – у нас сегодня всего два вопроса. Инна Муренкова, если вы ещё помните, у вас комсорг и сейчас быстренько проведёт перевыборное комсомольское собрание. Все комсомольцы? Все. Вот и сидим. Я понимаю, все устали, первый день, кушать хочется, но вы теперь уже почти взрослые и надо немного напрячься. Всё. Инна, приступай.
Инка, нескладная девочка в голубом платьице и белом, по случаю первого сентября, фартуке, выходит к учительскому столу. Комсорг из неё, конечно, как из Шапокляк балерина, но для школы самое то. Вся работа – взносы собирать и собрания проводить.
– Я хочу поступить в университет, поэтому мне нужно много заниматься. – Говорит Инна, опустив глазки в пол. – Прошу комсомольцев нашего класса освободить меня от должности комсорга.
– Вот, интересная, ей, значит, нужно заниматься, а другим не нужно… – Шипит с первой парты Рудинская. К счастью, Шапокляк не обращает на это шипение никакого внимания. Похоже, Инкина мама с ней уже всё решила. Посмотрим, кого вместо неё назначат, вернее предложат выбрать.
– Прошу рассмотреть в качестве комсорга кандидатуру Александра Ступицына, – это уже подхватывает классная. Судя по спокойствию Сашки, с ним тоже договорились. – Кто «ЗА» прошу поднять руки. Единогласно. – Конечно, единогласно. Принцип «лишь бы не меня» работает прекрасно в любом советском коллективе.
– Кроме комсорга надо выбрать от нашего класса представителя в комитет комсомола школы. Я думаю…
Договорить она не успевает. Я тяну руку как можно выше, чтобы она не смогла не заметить.
– Боря, у тебя есть предложение? – удивляется классная. – Мы готовы тебя выслушать. Давай, только быстро.
– Да, Валентина Антоновна, я предлагаю выбрать меня. Есть несколько интересных идей. – Я произношу этот спич, а сам удивляюсь, ведь нисколько не волнуюсь, мне даже весело. Прикольно наблюдать себя со стороны.
– Кто «ЗА» Рогова? – все также дружно тянут руки. Только Наташка Горбенко удивлённо уставилась на Шапокляк. – Всё, решение принято «единогласно».
– Борис, отнесись, пожалуйста, к этому делу серьёзно, – делает строгое лицо Валентина. – Первое заседание комитета комсомола в пятницу после шестого урока в актовом зале.
Поделиться книгой: