Помоги проекту - поделись книгой:
Подавляющее большинство восточных источников по истории постзолотоордынских (позднеджучидских) тюрко-татарских государств составляют источники арабографичные, причем большая часть из них написана на тюркских языках.
Распад Джучиева Улуса на отдельные «юрты» (государственные и протогосударственные образования), фактически завершившийся к середине XV в., привел к постепенному формированию в них локальных историографических традиций или их зачатков. Существовали оживленные политические, культурные и экономические контакты между тюрко-татарскими юртами, возникшими на развалинах империи Джучидов. Среди прочего происходил обмен устными и письменными историческими нарративами, поэтому в хрониках, созданных в том или ином постордынском юрте, нередко встречаются сведения, относящиеся к истории всего Джучиева Улуса или ранней истории других юртов.
Другой особенностью локальных историографических традиций, распространенных на территории постзолотоордынских тюрко-татарских государств, была большая, иногда ведущая, роль в их формировании устных источников (исторических преданий[6], реже, при описании более близких автору той или иной хроники событий — свидетельств очевидцев). В первую очередь это относится к источникам, созданным в Волго-Уральском регионе. В связи с этой особенностью хроник, созданных в русле позднеджучидских традиций, находится и редкость использования в них конкретных дат применительно к событиям поздне- и постзолотоордынского периода. Если же даты каких-либо событий этого времени и упоминаются, они часто бывают неточны. В плане хронологии, как правило, более информативны сочинения, созданные османскими авторами или крымцами, испытавшими влияние османского историописания («Теварих-и Дешт-и Кипчак» Абдуллаха б. Ризвана, «Ас-саб‘ ас-саййар» сеида Мухаммед-Ризы и др.).
В отличие от золотоордынского периода, когда среди арабографичных источников по истории и географии Джучиева Улуса превалировали сочинения, составленные вне Золотой Орды персидскими и арабскими (в первую очередь египетскими) авторами соответственно на персидском и арабском языках, от постзолотоордынского периода мы имеем значительное число источников, составленных на территории бывшей Золотой Орды на тюркском языке, и сравнительно небольшое число сочинений, написанных вне тюрко-татарских юртов (в основном османских).
Для большего удобства мы предполагаем рассмотреть дошедшие до нас арабографичные источники, разбив их на три группы по принципу происхождения: среднеазиатские и хорасанские, поволжские, крымские и османские. Разумеется, деление это во многом условное.
В начале XVI в. внук Абу-л-Хайр-хана Мухаммед-Шейбани вытесняет Тимуридов из Мавераннахра и Хорасана и создает государство Шибанидов. Мухаммед-Шейбани-хан выступил инициатором написания ряда сочинений «шейбанидского круга», задачей которых было его возвеличение [Юдин, 2001, с. 48; Миргалеев, 2011, с. 14–19]. В создании некоторых из них он принимал непосредственное участие.
Одним из самых ранних и крупных дошедших до нас тюркоязычных источников, доносящих чингизидскую традицию (в ее «джучидско-шибанидском изводе»), является составленная в начале XVI в. (предположительно в 1502–1504 гг.) анонимная хроника «Таварих-и гузида — Нусрат-наме», составленная по указанию и при участии создателя государства Шибанидов в Мавераннахре и части Хорасана. В сочинении приводятся ценные (хотя часто лапидарные) сведения о предыстории и ранней политической истории Сибирского юрта, Большой и Ногайской Орд, Булгарского вилайета. Особо следует отметить содержащуюся в «Таварих-и гузида» подробную информацию о генеалогии Джучидов до начала XVI в., в том числе правителей постордынских юртов. «Таварих-и гузида» послужила основным источником сведений о периоде правления восточно-дештского хана Абу-л-Хайра и его внука Мухаммед-Шейбани-хана для позднейших памятников шейбанидской и, частично, аштарханидской историографии [Юдин, 2001, с. 36–37]. В частности, уникальное сообщение «Таварих-и гузида» о том, что власть Абу-л-Хайра распространялась на Среднее Поволжье, в несколько видоизмененном виде содержится в хронике придворного историографа бухарского хана Абдуллы II Хафиз-и Таныша «Шарафнаме-йи шахи» (или «Абдулла-наме», сост. в 1580-х гг.) и сочинении аштарханидского хрониста Мухаммед-Юсуф-мунши «Тарих-и Муким-хани» (сост. в начале XVIII в.) [Мустакимов, 2010, с. 25–27]. При описании событий XV — начала XVI в. составитель «Таварих-и гузида», как видно, пользовался воспоминаниями очевидцев, в том числе самого заказчика этого сочинения — Мухаммед-Шейбани-хана. А.М. Акрамовым был подготовлен критический текст [Таварих, 1967], С.К. Ибрагимовым [Ибрагимов, 1956, с. 108–111], В.П. Юдиным [Таварих, 1969], И.А. Мустакимовым [Мустакимов, 2009, с. 214–232; Мустакимов, 2011, с. 228–248] — переводы извлечений из «Таварих-и гузида» на русский язык.
Сокращенным вариантом «Таварих-и гузида» некоторые исследователи считают анонимное тюркоязычное сочинение «Шейбани-наме», впервые опубликованное И.Н. Березиным [Библиотека, 1849]. Составителем «Шейбаниады» добавлены более подробные сведения о представителях племени кунграт.
Между 1504 и 1510 гг. персоязычный писатель и музыкант Камал ад-Дин Бинаи (Камал ад-Дин (Шир-)Али Бинаи Устад Мухаммадхан-(сабз)ми’мар Харави) составил хроники «Шейбани-наме» и «Футухат-и хани», причем последнее сочинение является расширенной редакцией его же «Шейбани-наме». Сведения о Восточном Дешт-и Кипчаке в «Шайбани-наме» в основном совпадают с известиями «Таварих-и гузида». Однако «Шайбани-наме» содержит и некоторые уникальные известия, по-видимому, заимствованные из каких-то иных источников [Юдин, 1969б, с. 91–96].
Сюжет и информацию «Таварих-и гузида» во многом повторяет персоязычная стихотворная хроника придворного литератора Мухаммед-Шейбани-хана Муллы Шади «Фатх-наме», также составленная в начале XVI в. (изложение событий доводится до 1501 г.). Однако «Фатх-наме» содержит и такие сведения, которые отсутствуют в «Таварих-и гузида». Это тем более удивительно, что обе хроники были составлены по личному указанию и, очевидно, под непосредственным контролем самого Шейбани-хана [Юдин, 1969а, с. 44–50]. Между прочим, В.П. Юдин высказал не лишенное вероятности предположение о том, что автор «Фатхнаме» мог быть той же личностью, что и музыкант Гулям Шади, по воспоминаниям Бабура, отправленный Мухаммед-Шейбани-ханом ко двору казанского хана Мухаммед-Амина [Там же, с. 44–45][7].
Составленный в середине XVI в. на персидском языке труд Масуда б. Усмана Кухистани «Тарих-и Абу-л-Хайр-хани» в заключительной своей части также во многом повторяет сведения «Таварих-и гузида». Вместе с тем, хроника Кухистани содержит более полные сведения о представителях династийной и родоплеменной аристократии (огланах и беках) — приближенных Абу-л-Хайра, а также отсутствующие в «Таварих» подробности политической истории Восточного Дешта XV в. [Юдин, 1969, с. 136–138]. К таковым, например, относится сообщение Кухистани о деталях вступления правителя Восточного Дешт-и Кипчака XV в. Абу-л-Хайр-хана в Туру (Чимги-Туру, сибирскую Тюмень), которую этот хан сделал своей столицей [Кухистани, 1969, с. 144–145].
В Хорезме, на престоле которого укрепилась иная, нежели в Мавераннахре и Хорасане, ветвь Шибанидов, сложилась своя историография. В середине XVI в. Утемишем-хаджи б. мавлана Мухаммедом-Дости была составлена хроника, известная в историографии под названиями «Чингиз-наме» и «Тарих-и Дост-султан»[8]. В настоящее время известно всего два списка этого сочинения. Один из них — ташкентский — неполон; его транскрипция, перевод на русский язык и факсимиле, подготовленные В.П. Юдиным, были опубликованы после его смерти [Утемиш-хаджи, 1992]. На основе ташкентского списка подготовлены издания этого источника в Казахстане [Казахстан, 2005], Японии [Ötämiš, 2008], Узбекистане [Утамиш Хожи, 2009] и Турции [Ötämiš, 2009]. Другой список находился в личной библиотеке Ахмет-Заки Валиди (З.В. Тогана). В настоящее время эта рукопись находится в одном из частных собраний в Турции. Копию этого списка, который называется «Кара таварих», от учеников З.В. Тогана смог заполучить казанский исследователь И.М. Миргалеев. Более того, по его утверждению, автор этого списка является продолжателем Утемиш-хаджи [Миргалеев, 2014]. Этот список, названный И.М. Миргалеевым «списком Ризы Фахретдина», скоро будет издан.
Как пишет сам Утемиш-хаджи, он старался собрать и записать сведения, отсутствовавшие в письменных хрониках. Однако использовал он и письменные источники, которые скорее всего (по крайней мере в части, касающейся золотоордынской истории) в основном также представляли собой запись произведений устного творчества — дастанов, легенд и преданий.
Ташкентский список сочинения Утемиш-хаджи обрывается на сообщении о восшествии хана Токтамыша на золотоордынский престол, однако содержит пусть и краткие, но ценные сведения по истории Большой Орды и Астраханского ханства. Судя по работам исследователей, имевших возможность использовать находившийся у З.В. Тогана список «Чингиз-наме» Утемиш-хаджи, он более полный и содержит ценнейшие сведения о событиях периода распада Улуса Джучи и становления постзолотоордынских юртов [Туған, 1994, с. 25–26, 149, примеч. 98; Togan, 1981а, с. 136, 161; Togan, 1981b, с. 353, 492, примеч. 176; Togan, 1999, с. 39–64]. Сопоставление сведений «тогановского» списка «Чингиз-наме» с наиболее крупными произведениями крымской историографии XVIII в. — «Ассеб о-ссейяр» Мухаммед-Ризы и «Умдат ал-ахбар» Абд ал-Гаффара Кырыми показало, что при описании событий золотоордынского периода и периода образования отдельных тюрко-татарских государств крымские историографы могли широко использовать хронику Утемиша-хаджи.
Писавший веком позже царственный земляк Утемиша-хаджи — хивинский хан Абу-л-Гази (1603–1663) — является автором двух исторических сочинений, одно из которых («Шаджара-и тюрк ва могул») содержит ценный материал по истории Хивинского ханства; его сведения о других постордынских юртах носят фрагментарный характер [Aboul-Ghazi, 1871; Абуль-Гази, 1906; Əбелгазый, 2007].
Несколько особняком стоит хроника основателя династии Великих Моголов Захир ад-Дина Мухаммеда Бабура (1483–1530). Сочинение Бабура, за которым утвердилось название «Бабур-наме», написано на чагатайском языке. Оно носит в основном автобиографический характер и отражает историю народов Средней Азии, Афганистана и Индии в конце XV — начале XVI в. В этой хронике имеются и некоторые сведения о тюрко-татарских государствах того времени. В частности, говорится о брачных связях правителей Большой Орды с Тимуридами [Бабур-наме, 1958, с. 189–190], содержится небольшая, но ценная информация о тесных связях между правителем «кочевых узбеков» Мухаммед-Шейбани-ханом и казанским ханом Мухаммед-Амином [Бабер-намэ, 1857, с. 230][9].
В 1438 г. — в год изгнания с золотоордынского престола Улуг-Мухаммеда, когда обозначился окончательный распад Улуса Джучи и началось формирование Большой Орды, город Сарай с торговой поездкой посетил ширазский купец Шамс ад-Дин Мухаммад. Отчет о его поездке, содержащий сведения о ценах и ассортименте товаров на сарайском рынке, включил в свое персоязычное сочинение «Шамс ас-сийак» гератский автор Али б. Мухаммад ал-Куми (содержание этого отчета см.: [Заходер, 1967а, с. 166–167]).
Некоторую информацию о ногаях («узбеках»), Астраханском и Крымском ханствах содержит персоязычное агиографическое сочинение Шариф ад-Дина Хусайна Шарифи «Джаддат ал-ашикин» (сост. в 966/1573 г.), посвященное жизнеописанию своего отца Хусайна Хорезми — шейха суфийского братства Кубравийа (ум. в 958/1551 г.) [Муминов, 2012]. В 957/1550 г., направляясь в хадж, шейх со своими приближенными проехал через Сарайчук, Астрахань и Крым, о пребывании в которых лаконично сообщает автор сочинения [Шарифи, 1390, с. 39–43].
…Зимой 1550 г. русские войска в очередной раз осадили Казань. Однако мужественная и умелая оборона города (по данным русских летописей — плохие погодные условия) заставили царское войско отступить. Эти события нашли отражение в литературно-публицистическом сочинении «Зафар-наме-и вилайет-и Казан» («Реляция о победе Казанского государства»[10]). Автором «Реляции» был некий Шариф Хаджи-Тархани, рядом исследователей отождествляемый с последним казанским сеидом Кул-Шарифом. Как показывает нисба «Хаджи-Тархани», автор «Зафар-наме» был как-то связан с Астраханью (возможно, происходил оттуда). Единственный дошедший до нас, сравнительно ранний (XVI в.) список данного сочинения был обнаружен в составе рукописного сборника в библиотеке Зейтиногуллары, что в уезде Тавшанлы (провинция Кютахья в Турции) и опубликован З.В. Тоганом в восточном наборном тексте с введением и историческим комментарием [Togan, 1965, с. 179–204]. Работа З.В. Тогана послужила основой для сокращенной публикации этого источника и публикации его сокращенного перевода на турецкий язык А.Н. Курата [Kurat:, 1972, с. 361–372] и работы современной турецкой исследовательницы А.М. Озйетгин, подготовившей современную турецкую транскрипцию, турецкий перевод и филологическое исследование источника [Őzyetgin, 1993, с. 321–413]. В свою очередь, турецкий перевод А.М. Озйетгин стал основой для русского перевода этого источника, подготовленного Ф.С. Хакимзяновым [Шерифи, 1995, с. 83–92], а сокращенная публикация А.Н. Курата — основой для современного татарского перевода, подготовленного М.И. Ахметзяновым [Шəриф, 1995, 12–16 б.; Кол Шəриф, 1997, 76–93 б.; Кол Шəриф, 2005, 16–22 б.; Мəңгелеккə, 2006, 16–23 б.]. В последнее время был опубликован татарский перевод источника, осуществленный с турецкого перевода А.М. Озйетгин [Үзйəтгин, 2013, 7-13 б.]. «Зафар-наме-и вилайет-и Казан» является самым ранним дошедшим до нас историческим нарративом, созданным в Поволжье.
В целом мусульманская историографическая традиция Волго-Уральского региона появилась только в XVII в., т. е. после вхождения этого региона в состав России [Франк, 2008, с. 27]. По крайней мере, к этому времени относятся наиболее ранние дошедшие до нас произведения поволжской мусульманской историографии. В то же время, как отмечается исследователями, местные хронисты опирались на более ранние источники. Очевидно, прав А. Франк в своем предположении о том, что исламская историография в Волго-Уральском регионе «основана на народных исторических преданиях, которые были постепенно записаны и объединены в… исторические трактаты» [Там же]. Использовались авторами местных хроник и письменные источники. В то же время для этих источников представляется справедливым замечание А. Франка, характеризующее источники самого раннего дошедшего до нас сочинения поволжской мусульманской историографии: «даже если [Кадыр-Али-бек]… использовал в своей работе письменные источники, ясно то, что они, в свою очередь, в значительной степени были основаны на народных исторических преданиях» [Там же, с. 29].
В 1602 г. приближенным касимовского хана Ураз-Мухаммеда, выходцем из племени джалаир Кадыр-Али-беком было написано историческое сочинение, оригинальное название которого не сохранилось. В науку вошло его условное название, предложенное первым исследователем источника И.Н. Березиным — «Сборник летописей». Хроника состоит из введения, посвящения царю Борису Годунову, сокращенного переложения «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина и 9 дастанов-повестей — оригинальных повествований, посвященных личностям и родам ханов Уруса, Токтамыша, Тимур-Кутлуга, Хаджи-Гирея, Хаджи-Мухаммеда, Абу-л-Хайра, Ядгара, Ураз-Мухаммеда и бека Эдиге (в дастане о Тимур-Кутлуге приведены также сведения о потомках Улуг-Мухаммеда). Оригинальные дастаны «Сборника летописей» дают лапидарные, но ценные сведения по истории постордынских юртов (кроме «Дастана о Токтамыш-хане», повествование в котором прерывается описанием событий первой четверти XV в.). По-видимому, эти дастаны в значительной степени основаны на данных устных источников (см. приведенное выше замечание А. Франка). М.А. Усманов считает, что в основе оригинальных дастанов «Сборника» лежат тюркоязычные исторические сочинения; в то же время памятники фольклора служили «большим подспорьем для автора» [Усманов, 1972, с. 53]. Последний дастан, посвященный Ураз-Мухаммед-хану, написан Кадыр-Алибеком в качестве очевидца. Эта часть является основной, остальные части служат для нее фоном (подробнее об источнике см. [Там же, с. 33–96]). Первая публикация на языке оригинала (тюрко-татарском) была подготовлена И.Н. Березиным [Библиотека, 1854]. За последнюю четверть века увидели свет переложения этого сочинения на современные казахский и татарский алфавиты и его переводы на казахский и татарский языки [Кадыргали, 1997; Сыздыкова, 1989; Сыздьщова, Койгелдиев, 1991; Мирастан биш сəхифə, 2011, 8-36 б.][11].
Другим крупным произведением поволжской мусульманской историографии является анонимный сборник «Дафтар-и Чингиз-наме» (конец XVII в.). Он состоит из 6 глав-дастанов: «Глава повести о роде Чингизхана», «Глава повести об Аксак-Тимуре», «Глава повести об Амате сыне ‘Айсы», «Глава повести об Идиге-беке», «Глава повести о местопребываниях и владениях», «Глава повести по истории» (подробнее об источнике см. [Усманов, 1972, с. 97–133]). Основу «Дафтар…» составили устные источники. 3, 5 и 6-я «главы» содержат некоторые сведения по истории Казанского юрта.
Текст «Дафтар…» неоднократно публиковался в оригинале и переводе на татарский язык, также публиковались тексты и переводы его отдельных дастанов[12]. В 2002 г. М.А. Усмановым и М. Иванич был издан критический текст «Дафтар-и Чингиз-наме» [Ivanics, Usmanov, 2002].
Недавно на основании одного из списков «Дафтар…» было высказано предположение о том, что существует еще одна версия (редакция?) этой хроники, отличающаяся от более распространенной версии количеством и содержанием дастанов (в том числе содержащей иные сведения по истории тюрко-татарских государств, в частности о предыстории Крымского юрта: «Когда [хан] Токтамыш попал в трудное положение, двух его сыновей воспитывал [некто] по имени Гирей-бай. Взяв этих двух его сыновей, возвели на ханство в Крыму. Имена этих двух сыновей — Искандер и Абу Са‘ид») [Мустакимов, 2009б, с. 122–131]. Данное предположение подтверждается существованием еще одной рукописи «Дафтар-и Чингизнаме», отложившейся в древлехранилище ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ, которая по содержанию весьма похожа на вышеупомянутый список «Дафтар…». В частности, в этой версии зафиксированы оригинальные, хотя и путаные, сведения по истории Астраханского ханства (к сожалению, список дефектен): «…Астрахань неверные взяли у хана Уз-Тимура, Казань взяли у хана Саф[а]-Гирея. Когда неверные брали Астрахань, Хаджим-султан с тридцатью людьми ушел казаковать[13]. Они сели на судно, [но] оно утонуло. Хаджим-султан остался один [с] тремя людьми, он направился к бухарскому хану. Бухарский хан пожаловал (букв. „дал“) Хаджим-султану Ургенч. Что касается [ханов] Аккубека и Ямгу[рчи]…[14] Битва хана Уз-Тимура произошла в день [
Интересным памятником поволжско-мусульманской историографии является анонимная хроника на персидском языке под условным названием «Хикайат» [Салахетдинова, 1965, с. 147–154], составленная во второй половине XVIII в. Существовал и ее тюркский вариант, перевод двух отрывков из которого на русский язык и несколько фрагментов факсимиле были опубликованы [История Татарии, 1937, с. 122–124; 402406]. Начальная часть названного памятника имеет сходство с некоторыми дастанами «Дафтар-и Чингиз-наме», однако содержит и оригинальную информацию, отсутствующую в других известных нам мусульманских источниках. А. Франк рассматривает «Хикайат» как одну из «более локализованных (нежели „Сборник летописей“ Кадыр-Алибека и анонимное „Дафтар-и Чингиз-наме“. —
Распространенными памятниками татарского летописания являются хроникальные записи (как правило, весьма лаконичные), не имеющие общепринятого обозначения (в источниках они именуются «таварих» или «тарихлар»; в исследованиях их обычно называют «вакаи‘-наме» или, по-русски, «летописями»). Фактические сведения, содержащиеся в большинстве таких «летописей», представляют самостоятельный интерес для периода не ранее XVII в. Один из ранних образцов «вакаи‘-наме» вошел в качестве последней главы в рассмотренный выше сборник «Дафтар-и Чингиз-наме». Ряд образцов «летописей» опубликован в специальной работе А. Рахима [Рахим, 2008, с. 125–192].
В качестве комментария к хронике начала XIX в. «Таварих-и Булгария» Хисамутдина Муслими казанский мулла Хусаин Амирханов написал свое сочинение под тем же названием, в котором содержатся и сюжеты из истории Казани и казанских ханов [Əмирхан, 1883; Амирханов, 2010]. Однако приводимые в нем сведения в подавляющем своем большинстве легендарны, поэтому, по-видимому, представляют лишь историографический интерес.
Мы оставляем за пределами нашего рассмотрения такие памятники волго-уральской мусульманской историографии, как «Таварих-и Булгария» Хисамутдина Муслими и «Тарих-наме-и Булгар» Таджетдина Ялчигула, как практически не содержащие сведений, относящихся к истории тюрко-татарских государств XV–XVIII вв. (подробнее об этих источниках см. [Усманов, 1972; Кемпер, 2008; Франк, 2008]).
Наибольшее количество дошедших до нас письменных источников по истории постзолотоордынских государств связано с Крымским ханством. Одной из причин этого является длительный период существования Крымского ханства сравнительно с другими тюрко-татарскими государствами. Другой причиной является мощное культурное влияние на ханство Османской империи с ее развитой историографической традицией[16]. Кроме того, важное геополитическое положение и долгое время сохранявшийся военный потенциал этого татарского владения привлекали внимание османских и европейских авторов.
Самым ранним дошедшим до нас нарративным источником, посвященным истории Крымского ханства, является хроника «Тарих-и Сахиб-Гирай-хан» («История Сахиб-Гирей-хана»), посвященная эпохе правления хана Сахиб-Гирея в Крыму (1532–1551). Автор сочинения — Бадр ад-Дин Мухаммед б. Мухаммед Кайсуни-заде Нидаи-эфенди, известный под именем Реммаль-ходжа — служил у хана Сахиб-Гирея в качестве личного врача с 1532 г. вплоть до убийства хана в 1551 г. Степень его близости к Сахиб-Гирею была очень велика [Зайцев, 2009а, с. 69]. По словам Реммаль-ходжи, свою «Историю» он написал по просьбе дочери Сахиб-Гирея, после убийства последнего. Труд был закончен в 1553 г. Основу хроники составили свидетельства автора как очевидца, а также, по-видимому, сведения других участников событий [Остапчук, 2001, с. 395]. Использовались Реммаль-ходжой и письменные источники: фетх-наме, официальные документы и др. [Зайцев, 2009а, с. 76–78]. Труд Реммаль-ходжи, хотя и скуп на конкретные даты, содержит ценнейшие сведения по истории не только Крымского, но отчасти Казанского и Астраханского ханств, Ногайской Орды. И.В. Зайцев высказал мнение о наличии двух или трех редакций «Тарих-и Сахиб-Гирай-хан» [Там же, с. 75]. Сводный текст хроники на основе двух старейших списков был подготовлен и опубликован О. Гекбильгином [Tarih-i Sahib, 1973].
В 1556 г. через Дешт-и Кипчак проезжал османский флотоводец Сиди Али-реис, в своих записках оставивший некоторые сведения о ногаях [Seydi, 1313, с. 71–73; Seydi, 1999, с. 137–139].
Ценные сведения по истории тюрко-татарских государств, почерпнутые из разных письменных источников, содержит хроника османского автора ал-Джаннаби (ум. в 999/1590-1591), написанная на арабском языке. В частности, для периода до середины XV в. он пользовался недошедшей до нас персоязычной хроникой хафиза Мухаммеда Ташкенди «Тарих-и ал-и Чингиз». Извлечения из сочинения ал-Джаннаби были опубликованы В.В. Вельяминовым-Зерновым и В.Г. Тизенгаузеном [Вельяминов-Зернов, 1863, с. 374–376; ал-Джаннаби, 1884, с. 535–538].
Очень краткие сведения о хане Кучуме и Сибирском ханстве содержатся в сочинении «Таварих» османского историка XVI в. Сейфи Челеби. Перевод извлечения из его труда, содержащий сведения об «области Тура», опубликован Т.И. Султановым [Султанов, 2005, с. 261].
Ценный и оригинальный источник по истории Крыма и Крымского ханства до 1635 г. представляет собой хроника Абдуллаха б. Ризвана «Теварих-и Дешт-и Кипчак», законченная написанием в 1638 г.[17] Отец автора хроники в 1611 г. был назначен наместником Каффы. Таким образом, Абдуллах б. Ризван мог быть свидетелем событий, происходивших в Крыму в начале XVII в. [Зайончковский, 1969, с. 18]. По замечанию А. Зайончковского, особенно ценны известия «Теварих-и Дешт-и Кипчак», относящиеся к первой четверти XVII в.: периоду междоусобных войн между претендентами на крымско-ханский престол — Мухаммед-Гиреем и Джанибек-Гиреем [Там же, с. 18–19]. Польским исследователем А. Зайончковским было подготовлено критическое издание этого памятника [Zajaczkowski, 1966].
Сугубо формально к османским источникам можно отнести сочинение Павла Алеппского «Путешествие патриарха Макария» [Крачковский, 2004, с. 687 и сл.]. Павел Алеппский вместе со своим отцом, антиохийским патриархом Макарием, дважды бывал в Московском государстве. О первой своей поездке он оставил путевые заметки на арабском языке. Направляясь в Россию в 1653 г. и возвращаясь в 1656 г., Макарий и Павел проезжали по территории Молдавии и Украины. В своих записях Павел Алеппский приводит некоторые сведения о крымских татарах, крымско-казацких и крымско-московских отношениях, как со слов очевидцев из христиан, так и бесед с татарами и собственных наблюдений. Как очевидец он приводит краткие, но интересные сведения о Касимовском царстве, о крещении касимовского правителя Сеид-Бурхана [Муркос, 1898].
Некоторые сведения по истории и географии татарских юртов приводит османский полигистор XVII в. Мустафа б. Абдуллах Кятиб-челеби (Хаджи-халифа) в своем географическом труде «Джихан-нюма» («Мироуказатель»). Между прочим, он сообщает об обращении казанских татар к султану Селиму II (1566–1574) с просьбой о помощи против «неверных московитов» и приписывает им идею соединения Дона и Волги каналом с целью завоевания «тех земель» (сведения о канале он повторяет в историческом трактате «Тухфат ал-кибар фи асфар ал-бихар») [Кятиб, 1145, с. 375–376; Кятиб, 1141, л. 39].
Одним из ценных османских источников по истории Крымского ханства является «Сейахат-наме» («Книга путешествий») турецкого путешественника XVII в. Эвлии Челеби (о нем см.: [Крачковский, 2004, с. 624 и сл.]). «Неоднократно бывавший на [Крымском] полуострове, Эвлия в целом очень точно передавал увиденное и услышанное» [Зайцев, 2009а, с. 218]. Автор приводит сведения о современном ему Крымском ханстве, а также пересказывает услышанные им предания [Эвлия Челеби, 1996; 1999; 2008].
Некоторые важные сведения о Крымском ханстве содержатся в сочинении османского автора второй половины XVII в. Хюсейна Хезарфенна «Телхис ал-бейан фи каванин-и ал-и Осман» («Изложение сути законов османской династии») [Орешкова, 1990, с. 228–305; Hezarfen, 1998].
В.Д. Смирнов отмечает выдающееся значение для изучения истории Крымского ханства, в особенности крымско-османских отношений, труда османского историка конца XVII — начала XVIII в. Мехмеда Фындыклылы [Fındıklılı, 1928].
Наиболее значимым произведением крымской (или крымско-османской) историографии по праву считается хроника сеида Мухаммед-Ризы «Ас-саб‘ ас-саййар фи ахбар мулук татар» («Семь планет в известиях о татарских царях»). Труд Мухаммед-Ризы, законченный в 1737 г., в основном посвящен описанию исторических событий в Крымском ханстве в период правления ханов от Менгли-Гирея I до Менгли-Гирея II (с 1466 по 1737 г.). Кроме того, в «Семи планетах» приводятся краткие, но ценные сведения по истории Золотой Орды. Оценивая роль хроники Мухаммед-Ризы для изучения истории Крыма, В.Д. Смирнов писал: «Это сочинение по богатству и разнообразию своего содержания превосходит все, что только у нас было под руками по части турецких источников для истории Крымского ханства; это, можно сказать, есть энциклопедический сборник по части крымско-татарской старины» [Смирнов, 2005, с. 35]. С видным ориенталистом вполне солидарны и современные исследователи [Зайцев, 2009а, с. 97]. Сочинение было издано в Казани в 1832 г. М.А. Казем-беком по одному списку [Сеид, 1832].
«Крайне тяжеловесный, цветистый язык сочинения Сейид Мухаммеда Ризы породил трудности в восприятии текста, что вызвало к жизни своего рода краткую редакцию его труда» [Зайцев, 2009а, с. 21]. Ее автором является житель Крыма Хурреми-челеби Акай-эфенди, составившим свой труд не ранее 1161/1748 г. [Там же, с. 121]. Сочинение не имеет оригинального названия. В.Д. Смирнов обозначал его как «Краткую историю». Характеризуя эту работу, В.Д. Смирнов отмечает: «В… краткой истории встречаются факты или подробности, которых не находим в „Семи планетах“, и это придает ему значение самостоятельного источника: заметно, что автор, делая извлечение из „Семи планет“, пользовался в некоторых случаях и другими памятниками, которыми дополнял свое повествование» [Смирнов, 2005, с. 36; Зайцев, 2009а, с. 106]. Несколько отрывков из труда Хурреми-челеби в переводе на русский язык были опубликованы А. Негри [Негри, 1844].
В конце XVII–XVIII в. жил крымский хронист ал-Хаджж Абд ал-Гаффар б. ал-Хаджж Хасан б. ал-Хаджж Махмуд б. ал-Хаджж Абд ал-Ваххаб ал-Кырыми, сочинение которого «Умдат ал-ахбар ал-мутабар» (или «Умдат ал-ахбар фи тарих ат-татар») (закончено в 1157/1744 г.) — по сути являясь «всеобщей историей» [Зайцев, 2009а, с. 179] — содержит довольно краткую, но не встречающуюся в других источниках информацию о начальном периоде истории постзолотоордынских тюрко-татарских юртов, а также значительные сведения по истории Крымского ханства. Абд ал-Гаффар Кырыми являлся влиятельным представителем и «патриотом» татарского клана Ширин, поэтому в своем сочинении он уделил большое внимание истории этого родоплеменного образования. Приводимые Кырыми сведения по золотоордынской и постзолотоордынской истории, несомненно, в той или иной мере подверглись фольклоризации. Отдельные сообщения «Умдат ал-ахбар», относящиеся к золотоордынскому периоду, обнаруживают сходство с хроникой хорезмского автора середины XVI в. Утемиш-хаджи «Чингизнаме» («Тарих-и Дост-султан»).
К настоящему времени известен один наиболее полный список «Умдат ал-ахбар» (отсутствуют 5 листов) и одна рукопись, по предположению И.В. Зайцева, являющаяся редакцией этого труда [Там же]. Части полного списка, относящиеся к истории Золотой Орды и Крымского ханства, в 1924–1925 гг. были опубликованы турецким историком Неджибом Асымом [Кырыми, 1343]. В этом году в Казани опубликована транскрипция исторической части труда Кырыми [Кырыми, 2014].
Последним крупным источником по истории Крымского ханства является хроника султана Халим-Гирея «Гульбун-и ханан» («Розовый куст ханов»), законченная в 1226/1811 г. Автор хроники принадлежал к династии крымских ханов. Халим-Гирей описывает историю ханства через историю правивших в Крыму ханов от Хаджи-Гирея (ок. 1426–1466) до Бахт-Гирея, хана Кубани (1789–1792) [Зайцев, 2009а, с. 183–186].
Труд Халим-Гирея дважды издавался, причем аутентичным в плане стиля и полноты является лишь его первое издание (1870 г.)[18] [Халим-Гирай, 1287/1870; Халим-Гирай, 1327/1909]. Издание 1909 г. было переиздано в латинской транскрипции с переводом на русский язык в 2004 г. [Халим-Гирай Султан, 2004]. В 2014 году труд издан и в Турции.
События начала XV столетия, связанные с отношениями русских княжеств с Ордой в период правления Идегея, освещены в Троицкой летописи (создана около 1409 г.) и Рогожском летописце (1440-е гг.) [Приселков, 1950; ПСРЛ, 15, 1922]. Новгородская IV и Новгородская Карамзинская летописи (вторая четверть XV в.) донесли текст т. н. «ярлыка Едигея» — послания правителя Орды московскому великому князю Василию Дмитриевичу, написанного во время похода Идегея на Москву в конце 1408 г. [ПСРЛ, 4, 1915; 4, 1925; 42, 2002]. Ряд уникальных известий (тверских по происхождению) о взаимоотношениях русских князей (московских, тверских, рязанских) в первые два десятилетия XV в. с Ордой донесены так называемым Тверским сборником или Тверской летописью (XVI в.) [ПСРЛ, 15, 1863].
Дальнейшая история русско-ордынских взаимоотношений в XV столетии отражена главным образом в московском великокняжеском летописании. Оно представлено Московским летописным сводом 1479 г. и его продолжением до конца XV в., Никаноровской и Вологодско-Пермской летописями. В этих памятниках отмечены походы ханов Борака и Худайдата на Одоев в первой половине 1420-х гг., ордынский набег из Булгарского улуса на Галич и Кострому в 1428–1429 гг., перипетии отношений великого князя Василия II и его родственников (дяди Юрия Дмитриевича и двоюродных братьев) с ханом Улуг-Мухаммедом — как до его изгнания из Орды (1437), так и в период скитаний, окончившихся основанием Казанского ханства (1438–1445), борьба с набегами на Московское великое княжество орды Сеид-Ахмета (конец 1440-х — 1450-е гг.), поход на Рязань хана Махмуда, сына Кичи-Мухаммеда, в 1460 г., сборы Василия II в поход на Казань в 1461 г., войны Ивана III с Казанским ханством в конце 1460-х гг. (о военных действиях рассказано весьма детально), переговоры хана Большой Орды Ахмата с великим князем литовским и королем польским Казимиром IV в начале 1470-х гг. об антимосковском союзе, набег вятчан на Сарай в 1471 г., поход Ахмата на Москву в 1472 г., посольства Ахмата в Москву в 1474 и 1476 гг. и посольства Ивана III в Большую Орду в 1474–1476 гг., переговоры Москвы с Крымским ханством, положившие начало длительному союзу двух государств [ПСРЛ, 25, 1949; 26, 1959; 27, 1962]. Некоторые из этих событий упоминаются и в т. н. «северорусском» летописном своде, чей текст дошел в составе Ермолинской летописи и Сокращенных летописных сводов конца XV в. [ПСРЛ, 23, 1910; 27, 1962].
Типографская летопись (конец XV в.), отражающая ростовскую летописную традицию, сохранила уникальные известия о попытке похода на Русь хана Большой Орды Махмуда в 1465 г. и о набегах на Рязанскую землю и московские владения на правобережье Оки в 1468 г., а также о вторжении Ахмата в 1476 г. в Крым [ПСРЛ, 24, 1921].
«Хожение за три моря» Афанасия Никитина содержит сведения об ордынских населенных пунктах на Волжском пути во второй половине 1460-х гг., о пребывании царевича Касыма, сына Махмуда, в Астрахани [Хожение, 1986].
Событиям 1480 г. — так называемого «стоянию на Угре» — посвящены летописные повести в составе Софийской II — Львовской летописей [ПСРЛ, 6, 1853; 20, 1910] (повесть носит черты оппозиционности великому князю), Вологодско-Пермской летописи [ПСРЛ, 26, 1959], Типографской летописи [ПСРЛ, 24, 1921], Московского свода конца XV в. [ПСРЛ, 25, 1949], так называемого Лихачевского летописца [Назаров, 1983]. Помимо этого, сохранился ряд посланий великому князю Ивану III представителей русского духовенства (архиепископа ростовского Вассиана Рыло, митрополита Геронтия, архимандрита Троице-Сергиева монастыря Паисия), призывавших к сопротивлению Ахмату [Памятники, 1982; Русский, 2008].
Информация об отношениях Московского государства с ханствами — наследниками Орды в конце XV — начале XVI в. (Большой Ордой сыновей Ахмата, Крымским и Казанским ханствами, Ногайской Ордой) содержится в летописях первой половины XVI столетия — Иоасафовской, Уваровской, Никоновской, Воскресенской [Иоасафовская летопись, 1957; ПСРЛ, 28, 1963; 12, 1901; 8, 1859].
В Устюжской летописи начала XVI в. присутствует ряд уникальных подробностей из истории татарских ханств (в частности, подробности об убийстве Ахмата ногаями и сибирскими татарами в январе 1481 г.) [ПСРЛ, 37, 1982].
События, связанные с отношениями России с Казанским, Крымским, Астраханским ханствами, Ногайской Ордой в правление Ивана Грозного, изложены в «Летописце начала царства Ивана Васильевича» и Лицевом летописном своде; особенно подробно повествуется об осаде и взятии Казани в 1552 г. [ПСРЛ, 29, 1965; 13, 1904]. Взятию Казани посвящены особые «Сказание» и «Повесть», созданные в середине XVI в., по-видимому, в Троице-Сергиевом монастыре [Насонов, 1962], а также несколько страниц в «Истории о великом князе Московском Андрея Курбского» [Памятники, 1986].
Своеобразным источником является «Казанская история», созданная, скорее всего, в 1560-е гг. В этом памятнике излагается история отношений Руси с Ордой со времен Батыя и Казанским ханством со времени его основания до взятия Казани в 1552 г. При рассказе о событиях XV столетия «Казанская история» содержит ряд неточностей (в частности, обстоятельства падения зависимости Москвы от Большой Орды расцвечены несколькими легендарными эпизодами — о «потоптании» Иваном III ханской «басмы», о разорении Орды касимовским ханом Нурдовлатом и московскими войсками), но что касается ее сведений о московско-казанских отношениях при Василии III и Иване IV, они представляют несомненную ценность [Казанская история, 1954].
Битве с войсками крымского хана Девлет-Гирея при Молодях 1572 г. посвящена особая повесть, созданная по свежим следам событий и отличающаяся точностью их изложения [Буганов, 1962].
Под западноевропейскими источниками следует понимать сочинения, вышедшие из под пера европейских авторов, происходящих из стран западно-христианского (католического и протестантского) мира. Эти авторы при написании своих трудов помимо латыни пользовались немецким, итальянским, польским, французским, английским, испанским, голландским и другими языками.
При этом нужно отметить, что степень информативности этих источников различна. Татары и их государства являются главным объектом повествования у немногих западноевропейских авторов. В основном их сочинения рассматриваемого периода посвящены все усиливающейся Московской Руси — России. В этих работах сведения о татарах даны достаточно отрывочно и являются фоном рассказа внешнеполитических событий Московского государства.
В основу классификации западноевропейских нарративных источников следует положить лингвистический принцип, т. е. язык на котором было написано сочинение вне зависимости от этнического происхождения автора. Следует иметь в виду, что в этом кратком обзоре мы можем охватить лишь наиболее значимые источники. Итак, можно выделить следующие группы нарративов: латинские, немецкие, польские, французские, английские, испанские и голландские источники.
Матвей Меховский (1457–1523) — ректор Краковского университета, придворный врач и астролог королей Сигизмунда I польского и Владислава II чешско-венгерского, является автором «Трактата о двух Сарматиях» («Tractatus de duabus Sarmatiis», 1517 г.). Начиная с XVI столетия «Трактат о двух Сарматиях» Матвея из Мехова имел большую популярность среди западноевропейских писателей, писавших о татарах и русских. Сочинение, изданное на латыни, уже в XVI в. было переведено на немецкий, польский и итальянский языки. Автор под Сарматиями подразумевает две страны: Татарию (Золотую Орду), которая раскололась на несколько самостоятельных государств, и Московию, стремительно набиравшую мощь. «Трактат» в исторической части по преимуществу представляет собой компилятивное произведение, в части же географии и этнографии он почти всегда оригинален и целиком является первоисточником [Меховский, 1936].
Сигизмунд фон Герберштейн (1486–1566) родился на территории современной Словении, понимал славянскую речь, что помогло ему затем в общении и получении различных сведений в Московской Руси. В 1515 г. Сигизмунд фон Герберштейн поступил на дипломатическую службу Габсбургского дома, принял участие в более чем шестидесяти посольствах. Габсбурги, заинтересованные в упрочении связей с Московской Русью, дважды — в 1517 и 1526 гг. направляли туда Сигизмунда фон Герберштейна в качестве посредника на переговорах советников великого князя всея Руси Василия III с послами великого князя литовского и короля польского Сигизмунда I. В 1549 г. Сигизмунд фон Герберштейн опубликовал на латинском языке «Записки о Московии», которые вскоре были переведены и на немецкий язык.
Сигизмунд фон Герберштейн, живя в Москве, пользовался расположением Василия III, был знаком с представителями самых разных социальных кругов — придворными, слугами великого князя, его приверженцами и противниками, как явными, так и тайными, с русскими и иностранными купцами, общался он и с простым людом страны. Очевидно, часть сведений была получена непосредственно от татар [Сигизмунд Герберштейн, 1988; Сигизмунд Герберштейн, 2008].
Павел Иовий Новокомский (Паоло Джовио, 1483–1552) — епископ Ночерский, итальянский ученый-гуманист, придворный врач римских пап, историк, биограф и географ. Павел Иовий опубликовал подробные сведения о Московской Руси из первых рук, познакомившись в июне-июле 1525 г. с Дмитрием Герасимовым — посланником Василия III к римскому папе Клименту VII. Полученные от Герасимова сведения, записанные Павлом Иовием, составили целую книгу, вскоре изданную в том же году в Риме с пространным, характерным для своего времени, заглавием: «Книга о посольстве Василия Великого, Государя Московского к папе Клименту VII, в которой с особой достоверностью описано положение страны, неизвестное древним, религия и обычаи народа и причины посольства. Кроме того, указывается заблуждение Страбона, Птолемея и других, писавших о географии, там, где они упоминают про Рифейские горы, которые, как положительно известно, нигде не существуют». Эта книга еще в XVI в. была переведена на итальянский и немецкий языки. В работе Павла Иовия представлены сведения о Казани, Астрахани и татарах [Павел Иовий Новокомский, 1908].
Альберт Пиггиус (Альберто Кампензе, около 1490–1542) — нидерландский писатель, теолог, математик и астроном, переселившийся в Италию. Автор послания к римскому папе Клименту VII («Lettera d’Alberto Campense»), в котором призывал к объединению церквей. Письмо было опубликовано в Венеции в 1543 г. В письме даны сведения о татарах, их истории и культуре на основе рассказов торговавших в Московии купцов [Альберт Кампензе, 1836].
Михалон Литвин — посол Великого княжества Литовского в Крымском ханстве, автор записок «О нравах татар, литовцев и москвитян» («De moribus tartarorum, lituanorum et moscorum», 1548–1551), изданных в 1615 г. в Базеле. Трактат Михалона Литвина — полемическое сочинение, которое должно было прозвучать грозным предупреждением для политических руководителей Великого княжества Литовского. Поэтому естественны некоторые перекосы в оценке татар, на долю которых достался панегирик [Литвин, 1994].
Александр (Алессандро) Гваньини (1538–1614) — итальянец, который с 1550-х гг. служил в войсках Польши-Литвы. Является автором «Описания Европейской Сарматии» («Sarmatiae Europeae descriptio», 1578), куда вошли его очерки по истории, географии, этнографии Восточной Европы, в том числе и татарских государств [Александр Гваньини, 1997].
Даниил Принц из Бухова (1546–1608) в качестве посла Священной Римской империи в 1570-е гг. побывал в Московском царстве. Является автором сочинения «Начало возвышения Москвы», изданное после смерти автора. В этом сочинении на основе сведений русских современников дана информация и о политической истории и культуре татар [Даниил Принц, 1877].
Рейнгольд Гейденштейн (1553–1620) — немец на польской службе, дипломат, юрист и историк, секретарь польских королей Стефана Батория и Сигизмунда III. Автор «Записок о Московской войне» («Regiidebello Moscovitico quod Stephanus rex Poloniae gessit commentariorum librivi»), изданных в Кракове в 1584 г. В сочинении описывается ситуация на восточных границах Речи Посполитой, в том числе и отношения с Крымским ханством. Представлены сведения об истории и культуре татар [Рейнгольд Гейденштейн, 1889].
Георг Тектандер фон дер Ябель (около 1570 — около 1620) — участник посольства Стефана Какаша, отправленного императором Священной Римской империи Рудольфом II в Персию (1602–1604). В этом посольстве на Тектандера были, по-видимому, возложены обязанности секретаря. Однако через год после начала путешествия, уже на территории Персии, руководитель посольства Какаш умер, после чего миссию возглавил Георг Тектандер. По возвращении на родину в январе 1605 г. Георг Тектандер представил императору отчет о путешествии. Этот отчет стал основой для опубликованной в 1609 г. в Майсене книги «Iterpersicam. Kuertze doch auszfuehrliche und warhafftige Beschreibung der Persianischen Reisе […]» — «Iterpersicum. Краткое, но обстоятельное и правдивое описание путешествия в Персию […]», более известную в России как «Путешествие в Персию через Московию». В книге дано описание Татарии, Казани и Астрахани, культуры и быта поволжских и ногайских татар [Какаш и Тектандер, 1896].
Адам Олеарий (Адам Ольшлегель, Адам Эльшлегер, 1599–1671) — известный немецкий географ, ориенталист, историк, математик и физик. В 1633–1639 гг. Адам Олеарий в качестве секретаря и, главным образом, переводчика, находился в составе шлезвиг-голштинского посольства в Персию. В 1647 г. в Шлезвиге было издано «Описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию» («Offtbegehrte Beschreibung der Newen Orientalischen Rejse [.] an den Konigin Persien etc.»), в котором даны не только сведения о татарах, но и представлены рисунки с изображениями народов и городов Поволжья [Олеарий, 2003].
Поделиться книгой: