10 000 € за ночь

Когда я спросила Олега, для чего была вся эта комедия, тот ответил, что он, во-первых он, не зная меня, сомневался в моей вменяемости, особенно после нападения на горничную, и столь эксцентричная сцена помогла ему понять, что я воспринимаю действительность всё же более-менее нормально, а, во-вторых, ему захотелось меня проучить и Ньенга, заехавший в гости сыграть пару партий на бильярде оказался для этого весьма кстати.

Трёхэтажный дом, в котором я проснулась, с видом на зелёные сосны, холмы и речку — особняком оказался весьма условным: это был дом неподалёку от Рублёво-Успенского шоссе, рядом со многими другими домами богатых и успешных людей. Просто вид из моего окна создавал иллюзию уединения и отстранённости, в том числе за счёт тишины.

В одном я не ошиблась — Олег не собирался меня отпускать. Он разговаривал со мной так, будто бы я была его вещью и этой манерой, впрочем, он мало отличался, как я увидела позже, от многих мужчин, окружавших себя эскортницами. Но было и ещё кое-что. Он так странно поглядывал на меня и так периодически выказывал мимикой дискомфорт, что я быстро поняла, его действительно что-то сильно раздражает в моей внешности, особенно в лице, и теперь, в отличие от своего поведения в привокзальном кафе, он не намерен это скрывать. В этом теперь просто не было необходимости.

Дом хорошо охранялся, имел штат прислуги и Олег, как оказалось жил тут наездами, а в основном ночевал в одной из московских квартир. Когда же выдавалось свободного времени больше, чем пара суток, он предпочитал и вовсе улетать заграницу и отдыхать там.

Стало понятно, что самостоятельно дом я не покину — меня просто не выпустит охрана, что полиции жаловаться практически бесполезно — Олег был человеком влиятельным, имевшим хорошие связи, что он действительно видит своё поведение нормальным, потому что не обижает меня, а то, что решил сделать своей, по сути лишив свободы, так я ему вообще-то благодарна типа должна быть за это — так бы прозябала у себя "в жопе мира", а тут он меня облагодетельствовал, напоил, накормил, одел и обул.

Спорить с ним было непродуктивно, более того, бесполезно. Он действительно привык к тому, что его слушаются беспрекословно едва ли ни все и во всём. Когда он чуть-чуть повышал голос, становилось понятно, что я ступаю на опасный путь и лучше бы мне угомониться. У меня при этом мурашки пробегали по шее от этой потенциальной опасности исходившей от него в такие моменты и, естественно, расслабиться рядом с ним я никак не могла.

В течении первого дня, а точнее второй его половины, после того, как я дала своё согласие на эту перемену и такой вот странный способ заработка, мы уладили все организационные вопросы.

1) Подписали контракт, в котором секс был условием добровольным и подразумевал большие, но именно что дополнительные деньги. Контракт обязывал меня выплачивать неустойку в случае отказа после оплаченной Олегом метаморфозы, поэтому первые двадцать дней я должна была отработать бесплатно — отбив тем самым потраченную на меня сумму в 20 000 евро. Я могла это сделать двадцатью днями проживания с Олегом, а могла двумя ночами секса, при этом ночью считалось трёхчасовое время от полуночи до трёх. В дальнейшем, согласно условиям контракта, я могла уехать и лишить себя заработка, а могла остаться и зарабатывать хорошие деньги. Прайс оставался тем же. Благодаря контракту я узнала фамилию Олега — Телегин.

2) Я созвонилась с тётей и сообщила ей, что у меня всё в порядке и я отдыхаю с другом в Подмосковье. Она порядком удивилась моему звонку, потому что я ей уже лет пять как не отчитывалась за свои перемещения, а с восемнадцати лет вообще её интересовала лишь постольку-поскольку. И несмотря на то, что никакой адрес я ей сказать не могла (точный я и сама не знала), после того, как я немного поболтала с ней и увидела, что Олег не выказывает по этому поводу никакого раздражения, мне всё-таки стало немного спокойнее.

3) Посетили медицинскую клинику и салон красоты. По приезду Олег долго обсуждал что-то с визажистами, стилистами и пластическим хирургом, всякий раз говоря мне подождать его в приёмной, пока он даст им необходимые указания. И уже потом специалисты, с его разрешения, приглашали меня.

— Видите вот здесь, да? — немного раздражённо говорил Олег, проводя пальцем по моему носу, будто я была какой-то собакой на выставке, пока я сидела в кресле на осмотре у седовласого коротко-стриженного пластического хирурга в тонких очках.

— Да-да, вижу, — отвечал он. — Не переживайте, это исправляется. В этом нет проблемы. С другой стороны необходимости в такой перемене тоже нет совершенно никакой.

— Необходимость есть, — отрезал Олег голосом не терпящим возражений. — Она эстетическая.

Врач пожимал плечами, показывал мне на компьютере каким станет мой нос в результате операции, спрашивал моё согласие на каждое изменение, говорил о том, что после операции, мне ставят в нос силиконовые сплинты, что период реабилитации будет длится примерно неделю, может чуть дольше, что возможно мне придётся поносить некоторое время гипсовую повязку, что мне нельзя будет в течении трёх недель заниматься сильными физическими нагрузками и посещать бассейн, а первые три дня нужно будет избегать слишком горячей и слишком холодной пищи, а значит, например, никакого мороженого и так далее и тому подобное, вплоть до того, что я должна буду показываться ему каждый день на протяжении первой недели после операции.

Олег заверил его, что всё так и будет, хотя, насколько я знала, он собирался улететь по делам в Западную Европу как раз на тот период, когда моим преображением должна была заняться вся эта армия нанятых им специалистов. У меня только преподавательниц танцев на этот период появилось две. Бальным со всеми этими "деми плие" обучала Мария, очень серьёзная девушка чуть старше меня, в танцевальный зал которой мне нужно было подъезжать ровно в девять утра для двухчасовых индивидуальных занятий. А бачате и сальсе меня обучала в клубе Алина, сочетая индивидуальные занятия с групповыми, причём по настоянию Олега, моей парой всегда должна была быть только женщина. И никаких мужчин. Даже при занятиях в группе.

Ну и так далее. Шоппинг, спа, танцы, посещения пластического хирурга — всё моё время на протяжении двух с половиной недель, в том числе во время длительного отсутствия Олега в доме, было нацелено на создание совершенно другой меня. И всё это время меня обязательно кто-то да сопровождал — в основном безымянные суровые лбы в чёрных костюмах из приставленной ко мне охраны. Я следовала очень чётким распоряжениям Олега и каждый мой шаг он тщательно контролировал.

И вот наконец наступил тот день, когда согласно условиям нашего контракта, Олег обязывался платить мне 1000 евро за каждые сутки, которые я буду проводить вместе с ним, но сначала я должна была отработать деньги, вложенные в моё преображение.

В тот вечер я по сложившейся уже привычке, читала в своей комнате книгу. Вечерами я оставалась одна, после ужина обо мне и вовсе будто бы забывали, а Интернета или телевидения в моей комнате не было. Читать же мне разрешалось.

С одной стороны я понимала, что таким образом Олег ограничивает мои свободы, с другой — с нетерпением ждала момента, который должен был стать завершением подготовительного периода и начало моей работы на Олега. Условия контракта давали мне больше свобод, но лишь с того момента, когда я уже начинала работать. А большие деньги за то, что я буду такой, какой Олегу хочется на протяжении небольшого периода, меня и вовсе настраивали на мечтательный лад.

Тем более, что новая я — однозначно нравилась себе при взгляде на отражение в зеркале. Правда в моей комнате зеркал тоже не было, но когда я с приставленной ко мне Олегом охраной ездила по салонам, то я конечно же видела, как теперь стала выглядеть.

Я не могла сказать, что моё лицо сильно изменилось. Сказать наверняка я огла только то, что однозначно, бесспорно похорошела. Мой нос "картошкой" стал намного аккуратнее, а губы — откровенно сексуальнее. Останавливаясь перед зеркалом в салоне, я то и дело закусывала нижнюю губу и немножко кокетничала перед зеркалом — до того мне нравилась эта перемена. Но одновременно с тем я точно могла бы сказать, что узнать меня моим старым знакомым можно было бы совершенно без проблем. Я честно говоря, читая условия контракта, полагала, что изменюсь сильнее.

И вот я лежала на кровати и читала современный детективный роман шведского автора, который меня увлёк не сразу, но увлёк сильно. И я, одетая в обтягивающий топик и шортики, валяясь на пузе и читая при свете торшера книгу, не сразу услышала приближающиеся шаги. А когда, прислушиваясь, подняла голову, поняла, что это Олег. Что он вернулся из своей длительной поездки и направляется ко мне.

Запомнив страницу, на которой остановилась, я захлопнула книжку, вскочила с кровати и подошла к окну. А там уже стемнело так сильно, что небо с одной стороны казалось тёмно-синим.

Я услышала, как открылась дверь и Олег вошёл в комнату. Обернулась.

Он во все глаза смотрел на меня и прижав пальцы к губам, едва ошарашенно качал головой.

— М-да-а-а… — наконец сказал он. — Это определённо того стоило. Распусти волосы.

Я послушно сделала, как он сказал.

— Тряхни головой.

Тряхнула.

— Заколи волосы сзади в пучок, оставив немного впереди.

Сделала.

— Обалдеть… — хрипло выдохнул он. — Один в один. Просто один в один. Невероятное сходство.

— Сходство с кем? — наконец решилась я задать этот вопрос. — На кого я стала похожей?

Я стояла перед ним в обтягивающем бархатном чёрном платье-рыбке. С вырезом от бедра, небольшим шлейфом и фигурным декольте. На каблуках, с распущенными волосами, падающими на обнажённые плечи. Накрашенная специально приглашённой для этого визажисткой.

— Не бери в голову, — покачав головой, сказал он. — Тебе эта информация пока не нужна. Вот что. Сейчас я распоряжусь, чтобы тебе принесли драгоценности и мы тут же поедем в Москву. Я сам отвезу тебя. В один московский отель. И по дороге расскажу, что нужно делать.

— Погодите, — я подняла ладонь, — я не понимаю. Вы же сказали, что…

Он вмиг преобразился лицом. Удивлённо-восхищённое выражение с явным оттенком довольства собой сменилось полугневом, игранием желваков. Он будто сдерживал ярость. И этим очень пугал.

— Я тебе сказал — делать то, что я сказал, — процедил он. — Будешь умницей — заработаешь денег. Не будешь умницей…. пеняй на себя. Контракт подписан и ты теперь — моя должница.

— Хорошо, — тихо сказала я. — Что я должна делать?

— Надеть украшения, которые тебе принесут и в сопровождении Ньенги спуститься вниз. К тому времени я подъеду на машине ко входу в дом. Сядешь на заднее сиденье. Дальнейшие инструкции получишь там. Сделаешь всё грамотно — получишь тысячу евро, плюс пятёрку сверху за эту ночь. Трахаться тебе пока ни с кем не придётся.

— В смысле "ни с кем"? — нахмурилась я. — Мы говорили только о вас и то, только в случае моего добровольного согласия.

— А в контракте написано "с работодателем". А работодателя я проставляю самостоятельно в зависимости от ситуации. И секс согласно этому контракту добровольно-принудительный, как и твоя перемена. Но насколько я понимаю — ты же осталась этой переменой довольна, не так ли?

— Да, — опустив взгляд, сказала я. — Мне нравится, как я теперь выгляжу.

— Очень хорошо. Ты стала просто красавицей. Будешь слушать меня и дальше — станешь ещё и богачкой. Потом, когда мы с тобой развяжемся, будешь мальчишек-стриптизёров снимать посуточно, если захочешь. А пока — делай то, что тебе говорят. Точнее, то, что говорю тебе я.

Я прекрасно понимала, что спорить с ним — бесполезно и что его власть куда больше моих возможностей сопротивляться. И потому я старалась максимально сохранить нервы и получить все возможные выгоды из сложившегося положения, в котором я мало что понимала.

Глава 11

Приезд на VIP-вечеринку

Спустя пять минут я надела крупные золотые серьги с множеством драгоценных камней. Они, должно быть, стоили целое состояние. Вряд ли я, работая продавщицей, зарабатывала за год достаточно, чтобы купить себе хотя бы одну из них. Теперь же в перспективе я действительно могла разбогатеть. Но мне было бы куда проще и куда спокойнее, если бы я хотя бы понимала, чего хочет мой странный и беспокойный работодатель Олег. Его слово мало что значило в контексте обещаний мне, я это поняла практически сразу и письменный договор казался мне единственным подспорьем в отношении хоть какой-либо веры его словам. И то — весьма сомнительным. Но других вариантов у меня не было. разве что побег, который в случае неудачи — ничем хорошим для меня скорее всего не закончился бы. При этом я понимала, что за всё время пребывания в этом добровольно-принудительном плену в доме Олега меня никто ни разу физически не обидел. Никто и ни разу. Это вселяло надежду на то, что так будет продолжаться и дальше, и вместе с моей переменой, которая была проведена полностью в согласии со словами Олега, некоторую уверенность в том, что я всё-таки смогу заработать хорошие деньги.

Ньенга поцокал языком.

— Ты прекрасна, — сказал он, прижав руку к груди и выйдя в коридор, отошёл в сторону, пропуская меня вперёд.

Он шёл позади меня всё то время, что я спускалась на первый этаж. Затем открыл передо мной двери и остался в доме, выпустив меня в сад, где на площадке у фонтана меня ждал чёрный "Роллс-Ройс".

За рулём сидел Олег. Он вышел из машины и в свете фонарей я увидела, что одет в стильный и явно дорогой тёмный костюм. Он открыл передо мной заднюю дверь и после того, как я села, вернулся за руль.

Шурша покрышками по асфальтированной дороге, машина выехала со двора, а спустя пару минут — покинула территорию особняка.

Мы мчали по шоссе так быстро, будто торопились в этот отель, о котором я сегодня впервые услышала.

Поскольку Олег молчал, я начала разговор первой:

— Вы сказали, что дадите мне мне инструкции в машине…

Он отозвался не сразу. Задумчиво смотрел на дорогу. Я видела его безэмоциональное лицо в зеркале заднего вида. В тёмном салоне, освещённое только приборной панелью снизу, в моменты, когда на дороге не было уличных фонарей, оно смотрелось несколько жутковато, несмотря на ровные и, пожалуй, приятные черты.

— Да. Дам. Слушай и мотай на ус. Первое — для всех ты моя… хм… жена. Мы с тобой не расписаны официально, просто вместе живём. Пять лет. Год не общались. Ты была… на острове, — он посмотрел на меня, воспользовавшись зеркалом заднего вида, — Понимаешь?

— На острове? — переспросила я.

— Да. В Полинезии. Занималась духовными практиками, йогой, всякое такое. Не желала общаться с людьми. Это ясно?

— Да.

— Тебя зовут не Екатерина. Вообще забудь своё имя. Тебя зовут Валерия. Повтори.

Он снова требовательно взглянул на меня в зеркало.

— Меня зовут, — сглотнув, сказала я, — Валерия.

— Можно Лера. Для особо приближённых, так сказать.

— А где это… Полинезия? — спросила я.

— В Океании. Между Австралией и Мексикой. Далеко в общем. Не бери в голову. Если будут спрашивать — просто уклоняйся от ответа. Будут настаивать — уходи.

— А кто будет спрашивать? — испуганно спросила я.

Что-то идея с этой поездкой в отель мне нравилась всё меньше и меньше.

— Мы сейчас на светский раут едем. Там будет очень много влиятельных бизнесменов. И их женщин. И мне нужно, чтобы ты играла свою роль. Ты же хочешь зарабатывать штуку евро в сутки?

— Да, — тихо ответила я.

— И пятёрка сверху тебе не помешает, верно?

— Да, — снова сказала я.

— Вот и делай то, что я тебе говорю.

На этом он умолк и я не стала расспрашивать, что к чему. Я не желала его злить. В те моменты, когда он внутреннее кипел, я чувствовала такую мощную потенциальную угрозу для себя, что мне реально становилось очень страшно. И мне не хотелось это повторять.

"Роллс-Ройс" ехал долго — я успела пару раз задремать и дважды нервно проснуться. С Олегом я вообще не могла расслабиться ни на минуту, просто иногда мне казалось, что я более-менее приспособилась к сосуществованию с ним. И всё же с ним у меня не получалось чувствовать себя в полной безопасности. Он ничего плохого мне не делал, но находясь с ним даже просто в одном помещении, я буквально спиной, местом промеж лопатками, ощущала какой-то мощный дискомфорт. Олег угнетал одним своим присутствием.

Второе моё пробуждение совпало с заездом автомобиля на дорого и красиво оформленную частную территорию. Фонари и деревья были украшены ярко-светящимися гирляндами, витиеватая дорога производила впечатление вылизанности своей чистотой, а дома впереди восхищали роскошью и красотой хорошо сочетаемых стилей.

Один дом — трёхэтажный, кирпичный, длинный — был освещён наиболее ярко и судя по обилию автомобилей на стоянке перед ним, он принял в эту ночь множество гостей. Догадки оказались верными — как только мы обогнули его и подъехали лестнице у главного подъезда, я увидела несколько десятков коктейльно одетых людей. Вечеринка только началась, но в воздухе уже витал тот сногсшибательный волшебный настрой предвкушения классного веселья и соблазнительного флирта.

Мы вышли из автомобиля очень официально: Олег, поставив "Роллс-Ройс", выключил зажигание, обогнул машину и, открыв дверь рядом со мной, подал мне руку. Поблагодарив, я вышла, оглядываясь по сторонам. Тут же над головой стали взрываться всполохи разноцветных салютов. Я задрала голову и принялась смотреть на это яркое зелёно-бело-сине-красно-оранжевое великолепие, но Олег взял меня за руку и тоном, не терпящим возражений шепнул в ухо:

— Идём к бассейну. Сейчас.

Глава 12

Кто я теперь?!

Перво-наперво, что меня конкретно поразило при выходе из машины и подъёме по лестнице: реакция на меня тусующихся там людей. Их было очень много — несколько десятков. Они пили коктейли, общались, шутили, смеялись и танцевали. Но завидев меня, они зависали. Будто бы ставились на паузу. Самые разные эмоции на лицах превращались в оплывающие и замершие в итоге маски — люди не меняя мимики, провожали меня взглядами и это смотрелось со стороны очень, очень странно. Создавалось впечатление, что они крайне удивлены моему приезду и очень озабочены им, хотя я видела их впервые в жизни. Самое частое выражение на этих лицах было чем-то вроде смеси изумления и испуга и я не могу сказать, что такая реакция располагала меня к расслаблению. напротив, я будто бы проглотила шпалу — держалась напряжённо и нервно. Сухо отвечала на приветствия совершенно незнакомых мне людей, кивала и искусственно улыбалась, хотя улыбаться мне не хотелось совершенно.

Я слышала шушуканье за спиной, видела эти настороженно-оценивающие взгляды и хорошо понимала, что весь этот напряг происходит по причине того, что они принимают меня за другого человека. За человека, которого все они здесь, судя по всему, неплохо знали. За женщину, которую звали Валерией и роль которой я теперь, похоже, играла.

При этом поначалу никто не задавал вопросов, даже когда громко здоровался с Олегом. Все старались вести себя так, будто бы всё это удивление вокруг — просто часть шоу. Само собой разумеющаяся часть развлекательной программы. Только получалось всё это очень плохо.

С огромным удовольствием я взяла с подноса официанта бокал вина и едва не единым махом опрокинула в себя солидную порцию красного полусухого. Алкоголь подействовал не сразу, но когда подействовал — я ощутила меньший, по сравнению с изначальным по приезду, напряг, и смогла хоть иногда улыбаться нормально, а не как восковая кукла из музея мадам Тюссо.

Но вскоре Олега отвели в сторону три красотки в обтягивающих платьях и я осталась одна у белого бетонного заборчика на площадке в саду.

— Доброй ночи, Валерия! — поздоровался со мной импозантный усач лет пятидесяти в белом, тщательно отглаженном костюме. Он коснулся своим бокалом с вином моего и раздался характерный звон, гулко зазвучавший даже несмотря на громко музыку играющего у бассейна джазбанда. — Какими судьбами?

Я натянуто улыбнулась, поздоровалась и неопределённо пожала плечами, чувствуя себя натуральной дурой. Но усач, похоже, не заметил моего смущения. И похоже именно потому, что он явно был всерьёз озадачен.

— Вы помните меня? — спросил он. — Выставка в Монпелье? Ярмарка вина, спор о послевкусии?

— Немножко помню, — снова нервно улыбнувшись, ответила я. — Но вы ведь сами понимаете — столько воды с тех пор утекло!

— А где вы пропадали целый год? — заинтересованно спросил этот нахрапистый усач.

Я оглянулась в поисках Олега. Он говорил о чём-то с девицей в тёмно-оранжевом платье. Она, слушая его, искренне хохотала. Ему явно было не до меня.

— Занималась духовными практиками, — сказала я, важно округлив глаза. И добавила: — В Полинезии.

Мужик выпал в осадок. Откровенно завис. Воспользовавшись его реакцией, я откланялась и направилась к танцплощадке у огромного бассейна, где тусовались танцующие и попивающие коктейли люди и суетился черноволосый диджей в гавайской рубашке.

Барышня неопределённого возраста, перехватившая меня по пути, церемонилась меньше:

— Лера! Я так рада видеть тебя живой!

Внутренне едва не теряя сознание от напряжения, неловкости и страха облажаться в этих диалогах, я улыбнулась, как смогла и сообщила, что рада видеть её взаимно. Хоть это было и не так.

— Скажи, а вот то, что писали в газетах, это ты сами заказала, да? — интимно приблизившись вплотную ко мне, спросила она.

Я не знала, о чём писали в газетах по поводу некой Валерии, зато хорошо осознавала, как сильно мне уже было не по себе от подобных бесед. Воспользовавшись моей остановкой на лестничном пролёте, к нам тут же подлетело ещё двое барышень неопределённого возраста. Все они, включая вопросившую меня женщину, были просто перечнем возможностей современной пластической хирургии. Но никак не её рекламой. Огромные, откровенно перекачанные губы, острые, впалые с боков, как у Майкла Джексона или Сергея Зверева, носы, напряжённо-надуто-натянутые лица с неестественно-невыразительной мимикой — эти женщины производили впечатление не совсем живых и это напрягало дополнительно. Лица-маски, пуча глаза, бесцеремонно заглядывали мне в лицо:

— Валерия, а вы приехали со своим женихом?

— Лер, а правда, что он тебя бил?