Помоги проекту - поделись книгой:
Пока мистер Паркер говорил, дядюшка Билл в мыслях унёсся к освещённой витрине и блестящему котлу парового двигателя. Он взял протянутые купюры и аккуратно уложил их во внутренний карман своего бушлата.
– Как щедро с твоей стороны, дорогой друг, – пробормотал дядюшка Билл. – Конечно, я верну тебе эти деньги, как только мы продадим наши ёлки. Утром я первым делом вернусь в магазин, если это недалеко отсюда.
– Совсем недалеко, – ответил лис, взяв фазанью ножку и причмокнув, – надо лишь пересечь два поля, за ними находится дорога, которая приведёт вас прямиком в деревню. А теперь давайте-ка подбросим дров в огонь, чтобы он не погас до утра. Послушайте моего совета, господин Барсук: ложитесь-ка вон там, под кустами, и засыпайте. Думаю, я уйду ещё до рассвета, потому что хочу оказаться дома под утро, так что доброй вам ночи, господин Барсук, доброй ночи!
Дядюшка Билл без зазрения совести последовал совету друга. Он укрылся плащом и устроился под кустами, в стороне от дымящего костра. Ему было очень уютно и сильно хотелось спать, а живот был полон фазаньего мяса.
Что за смышлёный тип этот мистер Паркер! Всюду он как дома и никогда не теряется даже в самой неприветливой глуши. Мысли дядюшки Билла начали путаться, и в голову стали приходить какие-то глупости. Перед его глазами возникла ярко освещённая витрина почты. На обледеневшее стекло витрины падают снежинки, белые пушистые хлопья, мягкие, как гусиный пух…
Слушая тихое пощёлкивание угольев в костре и унылую песню зимнего ветра в ветвях над головой, дядюшка Билл уснул.
Глава шестая
А где же Буззи-Пуззи?
Утром дядюшка Билл проснулся от холода. Он продрог до костей и совсем окоченел. Костер почти потух, а над заснеженными полями занималась бледная заря. Разумеется, мистер Паркер уже ушёл – следы его саней тянулись к живой изгороди.
Несколько минут барсуку пришлось побегать туда-сюда, чтобы разогнать кровь и согреться. Потом, когда он поворошил костёр, оказалось, что в нём ещё осталось несколько горячих угольков. К счастью, дядюшка Билл нашёл среди углей одну обугленную картофелину, которую мистер Паркер не заметил ночью. Она всё ещё была горячей и оказалась белой внутри, когда барсук разломил обугленную кожуру. Эта картофелина послужила ему завтраком. На снегу вокруг костра были разбросаны фазаньи перья и несколько костей. Дядюшка Билл не любил оставлять после себя мусор. Он собрал всё это и бросил в костёр.
К тому времени, когда он окончил свой скудный завтрак и понял, что вновь согрелся, солнце поднялось над заснеженным холмом, возвышавшимся позади него. В тусклом свете восходящего солнца снег ярко заблестел, искрясь и сверкая, словно был усыпан алмазами, но этот свет никого не мог согреть.
Сегодня у дядюшки Билла было много дел. Надо дойти до почты, купить паровой двигатель, прежде чем это сделает кто-то другой, и к обеду вернуться на баржу.
Барсук торопливо зашагал в том направлении, которое указал ему лис. Около полумили он шёл по следам саней, пока они не свернули куда-то в сторону через просвет в живой изгороди. Но впереди уже показалась просёлочная дорога, а неподалёку барсук заметил колокольню – должно быть, там стояла деревенская церковь.
Идти по дороге было гораздо легче, потому что утром по ней уже ездили: снег на дороге был укатан, повсюду виднелись следы шин. Двигаясь скорым шагом, через полчаса барсук увидел перед собой деревенские крыши. А вот и почтовое отделение – рядом с ним стоял ярко-красный почтовый фургон.
Дядюшка Билл подошёл к витрине. Она так сильно заиндевела, что за стеклом ничего нельзя было разглядеть. Барсук прижался носом к стеклу и подышал на него. Вскоре от его дыхания в инее образовалось маленькое отверстие, через которое можно было заглянуть внутрь. Но чем пристальнее вглядывался барсук, тем сильнее сжималось его сердце. ПАРОВОЙ ДВИГАТЕЛЬ ИСЧЕЗ, ПРОПАЛ БЕЗ СЛЕДА!
Дядюшка Билл вошёл в магазин, сжимая в лапе деньги. Ожидая, пока почтмейстерша закончит разговаривать с почтальоном, дядюшка Билл лихорадочно озирался по сторонам в поисках двигателя.
Вдоль всей витрины висели ёлки. Накануне их здесь не было, это барсук отлично помнил. Возможно, их принёс почтальон. Сколько ни осматривал барсук полки магазина, он нигде не заметил того самого двигателя. Может быть, добрая почтмейстерша убрала двигатель куда-нибудь под прилавок, отложив специально для него?
Наконец, почтмейстерша освободилась и смогла уделить внимание покупателю. Едва заметив барсука, она воскликнула:
– О боже, господин Барсук, сэр! К несчастью, я продала паровой двигатель вчера вечером, прямо перед закрытием. Мне пришлось его продать, ведь я же не знала, что вы вернётесь! Может быть, вы кýпите к Рождеству хорошенькую ёлочку? Мы как раз получили новую партию.
Какая ужасная новость! Дядюшка Билл не верил своим ушам. Он так мечтал об этом паровом двигателе, так сильно хотел приобрести его, и мистер Паркер был так добр, что одолжил ему денег на покупку!
Это известие застало бедного старого барсука врасплох. Он развернулся и вышел из магазина, не попрощавшись с почтмейстершей и даже не пожелав ей доброго утра. Дядюшку Билла не радовало ни яркое солнце, ни блестевший на солнце снег, ни голубые небеса; он даже не остановился, когда нахохлившиеся дрозды тоненькими голосками поздравили его с праздником – у него не было никакой охоты обмениваться любезностями.
Только одно хоть как-то радовало дядюшку Билла – губная гармошка. В полной сохранности лежала она во внутреннем кармане бушлата. Как обрадуется Буззи-Пуззи! Они оба полюбили музыку с тех самых пор, как Крыса-попрошайка играла им на концертине, или гармошке, как её обычно называют.
Душа у дядюшки Билла была такой светлой и безмятежной, что он не мог долго печалиться. Вскоре он вышел на лесную тропинку, найти которую днём оказалось проще простого, и воспрял духом. Через некоторое время он уже торопливо шагал по бечевникý к пришвартованной у берега барже.
Ещё на подходе дядюшка Билл заметил: что-то здесь не так. Баржа выглядела какой-то холодной и заброшенной. Из трубы не идёт дым! Как странно! Весьма и весьма странно! А что это за хворост валяется на бечевникé? Откуда тут взялись следы колёс детской коляски, и почему в воздухе висит слабый запах палёных перьев?
И, главное, ГДЕ ЖЕ БУЗЗИ-ПУЗЗИ?
Глава седьмая
План Крысы-попрошайки
Мы оставили Буззи-Пуззи на барже, и теперь пора рассказать о том, какие приключения выпали на его долю.
Как только дядюшка Билл ушёл на прогулку, Буззи-Пуззи принялся за то важное дело, из-за которого он отказался отправиться вместе с барсуком. Он поставил перед собой большую картонную коробку и стал ощипывать индейку. Ужасная работа! Ёж и не догадывался, что у индеек столько перьев. Как только коробка наполнилась, ёж стал закидывать перья в печку. По берегам канала и по лесу разнёсся характерный запах палёных перьев. Буззи-Пуззи надеялся, что этот запах не привлечёт ненужного внимания. Душок не из приятных!
Очень скоро дело было сделано. Какая славная птица! Плотное белое мясо, толстые ножки. То-то будет пир!
Отправляя в печку последнюю партию перьев, ёж уловил едва слышное пение. Сначала он подумал, что кто-то поёт рождественские песни, но с чего бы кому-то петь здесь, в этой глуши? Голос был довольно писклявым, и его обладатель сильно фальшивил:
– Я узнаю этот голос! – воскликнул Буззи-Пуззи, улыбаясь. – Это же Крыса-попрошайка! Ну конечно, слепая Крыса-попрошайка! (На самом деле Крыса была вовсе не слепой, уж мы-то прекрасно это знаем.)[8]
«Должно быть, поёт песенки собственного сочинения», – подумал Буззи-Пуззи, выскакивая на палубу.
После яркого света каюты ему показалось, что всё вокруг – и тёмная дубрава, и ещё более тёмные небеса, – залито густым фиолетовым светом, и даже снег казался розовато-лиловым, а не белым.
Сквозь медленно падающий снег по бечевникý двигалась маленькая чёрная фигура. Перед собой Крыса толкала набитую хворостом тележку на колёсах от детской коляски. Она была одета в оборванное чёрное пальто, за спиной висела гармошка, на груди болталась дощечка с надписью «Сжальтесь над слепой», а вокруг шеи был обмотан шарф. Крыса пела, задрав к небу длинный усатый нос и вкладывая в песню всю свою душу.
Когда Крыса-попрошайка (а это и в самом деле была она) поравнялась с баржей, она допевала последний куплет – ещё более рьяно, чем предыдущие.
– Эй, Крыса! – окликнул её Буззи-Пуззи. – Не притворяйся, будто не видишь меня! Знаю я твои уловки! Поднимайся на борт, старая плутовка!
Услышав голос Буззи-Пуззи, Крыса остановилась и сделала вид, что не видит баржу. Та ещё пройдоха – Буззи-Пуззи прекрасно это знал. Видела Крыса не хуже нас с вами, но она притворялась слепой, чтобы разжалобить других и, что ещё важнее, выманить у них деньги!
В жизни Крысы бывали времена, когда она буквально купалась в деньгах, но Крыса очень быстро спускала их на азартные игры и другие развлечения. Впрочем, сразу оговорюсь: она была неплохой зверушкой, но довольной сумасбродной и вдобавок страшной транжирой. И теперь Крысе пришлось вернуться к своему прежнему занятию и притворяться слепой нищенкой, что, надо признать, иначе как обманом не назовёшь.
– А где господин Барсук? – спросила Крыса, проворно запрыгнув на палубу.
– Ушёл на прогулку, – кратко ответил Буззи-Пуззи. – Он часто гуляет в одиночестве. Вернётся позже, к ужину. Кстати, об ужине. Надеюсь, ты останешься и поужинаешь с нами?
– С превеликим удовольствием, – ответила Крыса, разматывая шарф и с любовью оглядывая каюту «Вольного ветра», ведь раньше она много раз здесь бывала. – Кто бы мог подумать, что вы окажетесь в этих местах, да ещё в канун Рождества! Что ж, я рада снова тебя видеть, Буззи. Сдаётся мне, – продолжала Крыса, оглядываясь вокруг и принюхиваясь, – ты готовишься к празднику, судя по запаху палёных перьев. Я почуяла его в доброй миле отсюда, ещё на Хоггсовой аллее.
Буззи-Пуззи кивнул.
– Пожалуй, я тебе кое-что расскажу. Но прежде присаживайся к огню, а я поставлю чайник. Ты наверняка не откажешься от горячего чая.
– Очень любезно с твоей стороны, – ответила Крыса-попрошайка. – В такую ночку огонь радует глаз! Я принесу хворост из своей тележки, он сгодится для твоей печки.
Крыса шустро выскочила из каюты и вернулась с охапкой хвороста. Затем она придвинула кресло дядюшки Билла поближе к огню и уселась в него.
Пока гостья отогревала лапы, Буззи-Пуззи под бульканье закипающего чайника рассказал ей об их недавних приключениях: как они застряли во льдах, как им нанёс визит мистер Паркер и как он в спешке покинул их, оставив жирную индейку.
Крыса-попрошайка внимательно слушала.
– Ах, индейка, – мечтательно вздохнула она, – подумать только! Ну и повезло же вам! У меня индейки во рту не бывало с тех пор, как… Даже не помню! У меня на Рождество будет корочка хлеба и стакан холодной воды. Друг мой, ты даже не представляешь себе, каково это – быть бедняком!
– Но ведь ты можешь разделить рождественский ужин с нами, – ответил Буззи-Пуззи, наливая Крысе чай, – почему бы и нет? Я уверен, что господин Барсук очень обрадуется, ведь ты всегда была нам добрым другом. Судя по погоде, этой ночью мы снова застрянем во льдах – если только по каналу опять не пройдёт баржа-ледокол, а она не пройдёт, ведь Рождество уже совсем близко. Поверь, подруга, мы будем тебе рады. Споёшь нам старые песни – вот уж мы повеселимся!
– Ты не шутишь? – спросила Крыса-попрошайка, обрадовавшись. – Какая необыкновенная доброта! А ведь мне уже давно не перепадало птичьего мяса…
– Вот только рождественских подарков не будет, – продолжал Буззи-Пуззи. – Видишь ли, все наши планы расстроились. Мы должны были праздновать Рождество у Мэтти, но теперь не успеем добраться до его верфи, даже если лёд растает. И магазины по дороге нам не попадались. Да и по правде говоря, с деньгами у нас сейчас туго. Мы надеялись продать эти ёлки, но теперь от них нет никакого проку. Мы дёшево купили их на Ботлинском рынке, надеясь выгодно продать, но теперь они – только обуза.
Крыса-попрошайка некоторое время молчала, глядя в огонь, и о чём-то размышляла. Затем она допила чай и, вытащив белую глиняную трубочку, стала набивать её душистым табаком.
– Не думаю, что вы упустили возможность их продать, Буззи. Давай отнесём несколько ёлок в деревенский магазинчик неподалёку отсюда! Я хорошо знаю эти места, знаю каждый закоулок, и ещё я знаю, что почтмейстерше в этой деревне нужны ёлки. Она даст тебе за каждую по три шиллинга.
– Мы не знали, что поблизости есть деревня, – взволнованно воскликнул Буззи-Пуззи. – Отличное предложение, спасибо!
– Тогда нам лучше поспешить, – сказала Крыса, поднимаясь на ноги и глядя на настенные часы с кукушкой. – Почта открыта до семи. Сейчас только четыре часа. Если идти через лес, до деревни около мили пути. Давай сразу захватим с собой несколько ёлок. Погрузим их в мою тележку. Ты будешь тянуть её, а я буду толкать сзади.
– И оставить баржу без присмотра? – с сомнением в голосе спросил Буззи-Пуззи.
– А почему бы и нет? В такую морозную ночку ни одна живая душа не рискнёт высунуть нос на улицу. Все греются в своих домах, ямках, норках, землянках, гнёздах и дуплах. А к ужину мы вернёмся!
Перспектива отправиться за покупками очень понравилась Буззи-Пуззи: можно будет купить подарок для шкипера, а заодно и размять лапы. Он знал, что дядюшка Билл только рад будет хоть сколько-нибудь выручить за ёлки. Поэтому он нацарапал карандашом маленькую записку для барсука и приколол её на двери каюты: «Скоро вернусь. Б.-П.»
Они погрузили ёлочки на маленькую шаткую тележку и отправились в путь: Крыса-попрошайка толкала тележку, а Буззи-Пуззи тянул за верёвку. Крыса-попрошайка, казалось, знала каждую тропинку и почти не останавливалась, чтобы определить, где они находятся, хотя временами, присмотревшись к какому-нибудь сучковатому дубу или кусту остролиста, она слегка покачивала головой, словно успокаивая себя и подтверждая, что они идут верной дорогой. Толкать тележку было нелёгким делом, ведь снег теперь валил большими пушистыми хлопьями размером с добрых полкроны[9].
Глава восьмая
Засада!
Очень скоро им пришлось остановиться. Колёса тележки вязли в глубоком снегу, и двигаться дальше с тяжёлым грузом стало очень трудно.
Во время передышки Буззи-Пуззи и Крыса-попрошайка вдруг ясно услышали, как неподалёку кто-то рубит дерево. Крыса-попрошайка, будучи сообразительной зверушкой, сразу же заподозрила неладное. Кто станет работать в столь поздний час? Уж точно не дровосек. Если бы Буззи-Пуззи был сам по себе, то наверняка пошёл бы в обход, сделав изрядный крюк, но Крыса-попрошайка, как все ей подобные, была очень любопытной и хотела поглядеть, кто это трудится в вечернем лесу, несмотря на темноту и снегопад.
Поэтому, сделав ежу знак вести себя как можно тише, не пыхтеть и не фыркать, она взялась за рукоятки тележки, ёж перекинул через плечо верёвку, и они потащили тележку в ту сторону, откуда доносился шум.
Вскоре Крыса и Буззи-Пуззи вышли на широкую просеку. На другой стороне просеки они увидели лесопосадку, где выращивали ели – деревья здесь были покрупнее тех, что лежали у них на тележке. Крыса-попрошайка спрятала тележку под кустом остролиста.
Из-за снега земля казалась очень светлой, а кусты – очень тёмными, и в свете луны Крыса разглядела, что в ельнике кто-то (или что-то) возится. Ветви елей то и дело вздрагивали, стряхивая на землю груды снега. Стук топора не прекращался. А потом Буззи-Пуззи, выглядывая из-за спины Крысы, заметил кое-что ещё. Чуть поодаль, на просеке, стояли маленькие красные сани!
Зверьки замерли, наблюдая и прислушиваясь. Через некоторое время стук топора смолк, и из ельника донёсся треск веток. Вскоре ветви елей, стоявших возле просеки, зашевелились, с них сошла лавина снега, и на просеку вышел какой-то зверёк, чья фигура показалась Буззи-Пуззи очень знакомой: на нем была потрёпанная кепка, сильно потрёпанное пальто, бриджи и гетры, а за спиной покачивался роскошный хвост с белым кончиком. Представьте себе, это был никто иной как мистер Паркер!
Он заткнул за пояс маленький топорик и потащил за собой внушительных размеров ель, раза в три больше, чем любая из ёлочек, лежавших в тележке у ежа и крысы. Казалось, мистер Паркер был чем-то обеспокоен, потому что он всё время оглядывался по сторонам.
Буззи-Пуззи уже хотел было окликнуть лиса, но Крыса-попрошайка предусмотрительно прикрыла его рот лапой:
– Ш-ш-ш, ни звука! Он не должен нас увидеть!
Мистер Паркер теперь деловито привязывал деревце к красным саням. Понятное дело: он украл ёлку с плантации. Крепко привязав её, лис быстро схватился за верёвку и зашагал прочь, волоча за собой сани с поклажей. Вскоре он исчез за поворотом.
– Под Рождество ворует ёлки! Как это похоже на мистера Паркера! – сказала Крыса-попрошайка. – Вечно у него худое на уме. Неудивительно, что он то и дело оказывается за решёткой!
– Не беда, – ответил добродушный Буззи-Пуззи. – Как по мне, хороших качеств у него не меньше, чем у каждого из нас. Да и сквайр не обеднеет от пропажи одной ёлочки! Кроме того, мистер Паркер оставил нам индейку.
– Не в этом дело, – отрезала Крыса-попрошайка. – Накануне Рождества лесничий всегда начеку – следит за тем, чтобы никто не рубил ели без разрешения. Чем быстрее мы вывезем наш груз из леса, тем лучше, даром что эти ёлки вы приобрели честным путём. Если нас поймают с ними здесь, не миновать беды. Нам светит десяток лет в тюрьме.
Опасения Крысы показались Буззи-Пуззи разумными, и они торопливо двинулись по просеке по следу саней мистера Паркера.
Вскоре они вышли на дорогу, ведущую к деревне, и увидели огни почтового отделения. Это была та самая почта с магазинчиком и роскошной витриной, куда зашёл дядюшка Билл пару часов назад. Но они так долго мешкали в лесу, наблюдая за лисом и стараясь остаться незамеченными, что оказались у входа в почтовое отделение перед самым закрытием.
Увидев ёлочки, почтмейстерша пришла в восторг. Они-то и были ей нужны, и почтмейстерша купила сразу двадцать штук по три шиллинга за штуку. У ежа осталась одна ёлочка, и её вновь пристроили на тележку на тот случай, если позже им удастся найти на неё покупателя, – Буззи-Пуззи был очень бережливым зверьком.
Положив во внутренний карман пальто три хрустящие купюры, Буззи-Пуззи решил, что они заключили удачную сделку, и теперь можно было внимательно изучить великолепный ассортимент игрушек, стоявших на полках – друзья как будто очутились в сказочной стране.
У Крысы-попрошайки совсем не было денег, и она как зачарованная глядела на разные чудесные вещицы, тяжело вздыхая и что-то бормоча себе под нос. Крыса не заметила, как Буззи-Пуззи что-то покупал, стоя у другого конца прилавка и постоянно подмигивая и кивая продавщице. Крыса не видела, как ёж спрятал под пальто продолговатый свёрток, а потом тайком от неё положил этот свёрток в тележку.
Вскоре оба зверька заметили горизонтальный паровой двигатель.
– Дядюшка Билл будет в восторге от такого подарка! – воскликнул Буззи-Пуззи, указывая на высокую трубу. – Но он наверняка дорогущий.
Почтмейстерша, почувствовав, что намечается покупка, тут же выставила паровой двигатель на прилавок.
– Сегодня вечером им интересовался ещё один покупатель. Чуть было не купил, да денег не хватило. Говорил, что, возможно, зайдёт за ним завтра, но если кто-то из вас, зверята, захочет его купить, то он ваш.
Буззи-Пуззи никогда не тратил деньги понапрасну. Двадцать пять шиллингов и шесть пенсов – внушительная сумма, но очень скоро ёж понял, что не в силах устоять, а когда услышал, что кто-то ещё хотел купить эту игрушку, сразу же выложил деньги на прилавок.
– Я возьму его, мэм. Пожалуйста, упакуйте его хорошенько, а то нам предстоит возвращаться домой по лесу, да ещё и в такой снегопад.
Почтмейстерша завернула красную коробку в плотную коричневую бумагу и перевязала её нарядной ленточкой. Буззи-Пуззи положил подарок в тележку под непроданную ёлочку.
– Какой удачный вечер! Сегодня мы отлично потрудились, и всё благодаря тебе, Крыса, – сказал Буззи-Пуззи, невероятно довольный покупками. – А теперь надо поскорее возвращаться на баржу, пока дядюшка Билл не пришёл.
Вскоре ярко освещённая витрина почтового отделения и вся деревня остались позади, но ёж и крыса ещё долго слышали отзвуки далёкого колокольного звона.
Опустив головы и подняв воротники, шагали они вперёд и по очереди толкали тележку. Тем временем Буззи-Пуззи всерьёз начал волноваться. Он всегда не в меру беспокоился по любому поводу. Было уже довольно поздно, дядюшка Билл наверняка давно вернулся с прогулки и теперь страшно злится на Буззи-Пуззи из-за того, что ёж ушёл. Буззи-Пуззи боялся, что барсук придёт в ярость оттого, что баржу оставили без присмотра, хотя, без сомнения, он обрадуется, что им удалось продать ёлки, ведь в делах глаз у него был намётан.
Всё осложнялось тем, что снег теперь валил сильнее прежнего. Толкать тележку становилось всё труднее и труднее. Наконец, они добрались до леса, где можно было хоть как-то укрыться от непогоды.
– Ого! – пробормотала Крыса-попрошайка, пыхтя и тяжело дыша от напряжения. – Нам повезло, Буззи! Я знаю короткий путь через этот лес. Он приведёт нас прямо к каналу, и мы срежем несколько миль. Ну же, Буззи, земля подмёрзла, а под деревьями снега не так много, да и ветер не будет нас донимать. Если мы немного поднажмём, то не пройдёт и часа, как окажемся дома, в сухости и тепле.
Буззи-Пуззи так утомился и переволновался, что ему оставалось лишь согласиться. Казалось, Крыса-попрошайка знает здешние края как свои пять когтистых пальцев.
Когда они ступили на лесную аллею, всё оказалось именно так, как говорила Крыса: огромные дубы заслонили их от ветра, а снег под ногами оказался неглубоким и был покрыт заледеневшей корочкой. Некоторое время зверьки шагали, погрузившись в мысли об уютной каюте с занавешенными окнами; они думали о том, что дядюшка Билл, возможно, уже приготовил ужин, и их ждут ломтики поджаренного бекона и обжигающе горячий кофе.
Эти мысли помогали ежу и крысе быстрее переставлять лапы, гудевшие от усталости, хотя им уже начинало казаться, что занесённая снегом аллея, уходившая в лесную чащу, никогда не закончится.
Наконец, они вышли на поляну, где аллея разделялась на две дорожки.
– Сюда, – уверенно сказала Крыса, толкая тележку на дорожку поуже. – Она приведёт нас прямиком к Áспидовой роще, а оттуда и до канала рукой подать. Ну же, Буззи, дружище, скоро мы будем дома!
Внезапно снегопад прекратился. Из-за облаков выплыла бледная луна. В её зеленоватом свете узкая извилистая дорожка была видна словно днём.
Вдруг Крыса-попрошайка остановилась как вкопанная. Она низко наклонилась к земле, почти касаясь снега своим усатым носом, и стала внимательно рассматривать дорожку. Буззи-Пуззи с некоторым нетерпением наблюдал за своей спутницей, притопывая задними лапками и похлопывая передними, чтобы согреться.
– Ладно, Крыса, пошли дальше.
Но Крыса была чем-то встревожена.
Поделиться книгой: