Теней не видно в темноте

Как только лучи фонарей, притороченных к дулам бластеров, выцепили из темноты белые кости, по-прежнему неподвижные и завернутые в драное тряпье, пот проступил и у самого Килана. Правда вовсе не потому, что он узрел в той части усыпальницы нечто противоестественное. Его напугало кое-что другое и находящееся намного ближе, у самой колонны — отсутствие трупа Супая. Неужто?..

Тихий смешок, раздавшийся будто бы отовсюду и зловещестью напоминавший невесомый ветерок над погостом, заставил Килана и других озираться. Но что толку было вертеть головой, когда кругом сплошь темнота, с которой ни фонари, ни светошесты как следует справиться не могли?

— Я сказал, покажись! — выкрикнул Веертин.

Призрак, насмехавшийся над ними, недовольно хмыкнул.

— Разве ты здесь хозяин, чтоб распоряжаться?

Веертин беззвучно захлопал ртом. Похоже, вопрос застал его врасплох. Несколько секунд проведя в раздумьях, он наконец выдал:

— Так ты и есть?..

— Кто?

Молчание. И новый смешок.

— Ну? Кто же я?

Веертин выглядел так, будто не решался вслух произнести чужое имя. А может просто его не знал?..

Еще один смешок, от которого волосы на затылке Килана зашевелились, перерос в продолжительный и холодный смех.

— Так тебе даже это неизвестно. Занятно. И все же ты посмел отправить сюда свою недоросль и осквернить мое жилище, мои останки!

Последний упрек, похоже, неслабо задел щепетильность Старейшины и он чуть ли не выкрикнул в полутьму, с которой все это время и общался:

— Какие еще останки?! Я с одного взгляда могу определить подделку! Этот скелет вообще ничего не стоит!

Тишина, послужившая ответом высказанному генералом упреку, заставила всех немедленно вооружиться. Нападение могло случиться в любое мгновение, пускай знать, кто конкретно должен нападать, они и не могли. На взгляд Килана, наиболее логичным поведением в сложившейся ситуации было отступление, но генерал такой исход даже не рассматривал. Лишь вылупился на медленно наливавшиеся потусторонним зеленоватым светом сферы, что сжимали в своих каменных ладонях статуи.

Впрочем, это была далеко не последняя странность, что поджидала их в гробнице.

Как только сияние удивительных шаров, заполненных, казалось, чем-то удивительно напоминавшем жидкий и движущийся сам по себе металл, набрало достаточно мощи, чтобы худо-бедно осветить все потайные уголки просторного зала, Килан осознал, что, помимо исчезновения тела Супая, изменилась еще одна немаловажная деталь — трон больше не пустовал. Там, откуда Веертин сбросил скелет, закинув ногу на ногу, восседала высокая, худая и черная, будто притаившийся в углах сумрак, фигура. И то ли дело было в призрачном свете, то ли в игре разбушевавшегося воображения, но сколько бы Килан ни старался, разглядеть лицо фигуры не мог.

— Ну, вот теперь, думаю, можно познакомиться и поближе.

— Что это такое? — на всю гробницу прошептал Черенок, разглядывая темную фигуру с неменьшим потрясением, чем остальные.

Человек (если это вообще был человек) на троне на этот раз рассмеялся игриво, будто и в самом деле находил ситуацию забавной.

— И впрямь, что же я такое? — спросил он, слегка подаваясь вперед. — Идеи найдутся?

Гас, кажется, планировал высказаться. Однако убийственный взгляд, которым Старейшина наградил анаки, заставил его заткнуться.

— Мы здесь не для того, чтобы в твои идиотские игры играть, — надменно процедил Веертин. — Изыди, нечисть! Ты не более, чем иллюзия, призванная смущать легковерных простачков.

Человек на троне рассмеялся громче.

— Иллюзия, значит? Тогда, как ты назовешь это? — Фигура шевельнула длинными тонкими пальцами и в следующий миг двое генеральских телохранителей синхронно повернули головы в сторону, да с таким усилием, что их шеи громко и неприятно хрустнули, переломавшись к чертям. В одно мгновение Веертин остался без охраны.

Генерал, не раздумывая, бахнулся на одно колено:

— Владыка.

— Уже лучше, — с трона одобрили поступок. — Кто такие и зачем пожаловали?

— Мы называем себя Дети Шуота и мы здесь затем, чтобы просить твоей помощи, о, владыка, — затараторил Веертин. — Теней больше нет, но мы дали клятву во что бы то ни стало вернуть их обратно.

Глядя на то, как пресмыкается Старейшина Детей Шуота перед неизвестной сущностью, Килан ощутил дрожь неприятия, прокатившуюся по телу. Причем неприятие это было адресовано вовсе не к тому, кто восседал на троне. Он столько времени убил на служение человеку, в чьи идеалы свято верил, а этот человек, при первом признаке угрозы, задирает лапки кверху и пресмыкается, точно параксанский уж-перевертыш.

— Теней больше нет? — между тем, переспросило безликое существо на троне. — Куда же они делись?

— Их уничтожили, владыка, — тут же отозвался вспотевший Веертин.

— Если Тени уничтожены, что же тогда помогло мне убить твоих телохранителей?

Вопрос оказался непростым, так что на этот раз Веертину понадобилось значительно больше времени, чтобы придумать ответ. Лейр же (или то, что от него осталось) стремительно терял терпение.

— Ну? Чего же ты молчишь, Дитя Шуота?

— А ты как думаешь, умник? — устав слушать бред, спросил Килан, а после навел винтовку на одну из статуй и одним прицельным выстрелом разнес на осколки сферу в ее руках. Звон был такой, что еще долгое время эхом в ушах отдавался, а серебристая жидкость, до того самозабвенно струящаяся по прозрачным стенкам, мгновенно испарилась.

— Ты что творишь?!! — заорал Веертин, вытаращив глаза, в то время как лейр, чья темная фигура только-только начала наливаться некой внутренней силой, болезненно съежился.

Килан улыбнулся.

— Надо же. Сказки не лгали.

Остальные кадеты, прежде избравшие тактику наблюдателей, нервно зашевелились, но с места никто двинуться так и не рискнул. Килан слышал, как они обмениваются недоуменными шепотками, но внимания обращать на них не стал. Его занимала лишь фигура на троне. Кое-как возвратившись в прежнее царственное положение, отпечаток лейра чуть подался вперед и яростно прошипел:

— Как ты посмел?!

Глянув туда, где по прикидкам должны были бы располагаться глаза фигуры, Килан передернул затвор и наконец-то позволил себе раскрыть истинную цель своего появления здесь:

— Глупо было выставлять свои останки напоказ. Рано или поздно кто-нибудь на них да позарился бы. — Затем выстрелил снова.

Вопль ярости и боли, пронесшийся по дворцу, в прямом смысле заставил старинные стены дрогнуть.

— Рейф, что ты делаешь? Остановись! Я приказываю!

Но Килан лишь отмахнулся, очередным выстрелом разрушив очередную сферу.

— Как ты узнал? — прошипело существо, скорчившись на троне, будто ему зарядили в промежность.

Этот вопрос Килан так же предпочел оставить без ответа. Пускай официально лейры и так считались давно вымершими, он, тем не менее, понимал, что даже с их ментальными проекциями шутить не стоит. Пока не избавишься от каждого из якорей, удерживавших призрак в реальности. Чем он и предпочел заняться вплотную.

Как только последняя из серебристо-зеленоватых сфер оказалась уничтожена, погребальный зал вновь погрузился в полутьму, слегка разгоняемую лишь фонарями кадетов. Фигура на троне казалась еле живой. Прежнюю форму держать она уже не могла и потому походила скорей на трехмерную кляксу, с огромным трудом старавшуюся не расползтись по камню тонким слоем. Кадеты продолжали стоять в оцепенении и таращить глаза, в отчаянной попытке получить хоть какие-то объяснения. На Веертине от бешенства не было лица. А сам Килан чувствовал себя человеком, с честью исполнившим долг.

— Ты предал нас, — с трудом подавляя яростный вопль, шипел сквозь зубы генерал. — Ты предал Детей Шуота!

И Килан не преминул возразить со всей пылкостью, какую еще ощущал:

— Я их спас! — И чуть понизив голос, прибавил: — Да и себя тоже.

Он снова повернулся к жуткому недосуществу, сжавшемуся на троне густой черной массой, но уже начавшей потихоньку рассеиваться.

— Вы ведь даже не знали, что это такое, верно, генерал?

Тот мог бы возмутиться неуставному обращению, но, похоже, и сам не прочь был получить разъяснения, а потому смолчал. Килан решил, что это знак согласия и потому начал с начала:

— Несколько месяцев назад, когда мы проходили сборы на Параксе, я получил одно странное сообщение. Отправителя я не знал и вообще само сообщение казалось совершенно бессмысленным, но почему-то никак не оставляло в покое. Куда бы я ни шел, чем бы ни занимался, текст его всегда витал в голове.

— Что было в сообщении? — спросил Черенок, прежде чем сообразил, что ему не давали разрешения говорить. Впрочем, сейчас до соблюдения условностей никому не было дела.

Килан набрал несколько клавишей на своей наручи и спустя полсекунды над его запястьем в воздухе появился грубый набросок тех самых сфер, что только что оказались уничтожены. Поверх рисунка шла короткая записка, как и рисунок, явно написанная от руки и затем отсканированная самим Киланом. В записке говорилось:

Помни о лжи Хранителя. Тени есть Тени. Сделанного не изменить. Даже с помощью блудни.

— Что это означает? — немедленно вопросил Веертин, сдвинув брови.

— До самого конца я и сам не знал, — поспешил оправдаться Килан, хотя смысла в этом не видел ни малейшего. Он уже успел убедиться, насколько никчемным был его Старейшина. — Но как только увидел это темное нечто на троне, сообразил.

— Как ты посмел об этом молчать?! Я твой Старейшина! — У Веертина был такой вид, будто лишь сила воли удерживает его от того, чтобы набросится на кадета.

Килан и на этот раз не дрогнул. Встретив испепеляющий взгляд генерала, он в открытую заявил:

— Боюсь, что это больше не так, генерал. — И направил свое оружие в сторону Веертина.

Этот поступок, однако, Веертин не оценил. Восприняв его за дурную и несвоевременную шутку, лишь хохотнул. И только когда действия Килана повторили остальные кадеты — все до единого, — вытаращил глаза и приоткрыл рот.

— Ч-что вы тут устроили, а?

Ламмия, Черенок, Гас, Дилл и Килан, не сговариваясь, с совершенно нечитаемыми выражениями на лицах молча рассредоточились по зале, взяв Старейшину в полукольцо. Тот даже невольно сделал несколько шагов назад.

— Ч-что еще за выходки?!

Килан, невольно занявший центральное место в отряде, наконец, пояснил:

— Вы пытались воспитывать в нас ненависть к Тени, но при этом ждали благоговения к силе, что она собой представляла. Вы так привыкли видеть в нас лишь инструменты своих деяний, что даже не позаботились задуматься о том, что будет, если эти инструменты обретут свободу мысли. Я сбежал с Тейрин не для того, чтобы мстить Тени. Я лишь хотел избавиться от поводка Хранителя и всей этой чертовщины. А вы на меня лишь новый нацепили!

— И ты задумал мне отомстить?

— Нет, — взяв слово, качнул головой Гас. — Это не месть.

— Это вообще ничего общего не имеет с нашими желаниями, — неожиданно вставил Черенок.

— Но вы ведь уже знали, что станете далеко не первым Старейшиной Детей Шуота, кого убьют, — дополнила его слова Ламмия. — Мы больше вам не служим.

— Мы никому больше не служим, — закончил Килан и взвел курок.

— Дурак, — вдруг выдохнул Веертин, а затем, сверкнув глазами, уже выкрикнул: — Дурак! Тобой и всеми вами манипулируют! — Он тыкал пальцем в каждого из кадетов, будто слегка повредился умом. Секундная вспышка ярости быстро трансформировалась в глубокое сожаление. — Но большего вы и не заслужили. Теперь я это вижу. Этот… Динальт, он использует вас, чтобы натравить друг на друга, а затем раздавить, будто букашек.

Чуть менее внезапным для Килана, чем словесная поддержка со стороны сопартийцев, оказался выход живого и невредимого Супая.

— Признаюсь, с самого начала на то и был расчет, но теперь… — Он обвел взглядом кадетов, затем широко улыбнулся. — Я уверен, что им вполне по силам найти свой собственный путь в этой вселенной. Без псевдорелигиозного бреда куатов.

Килан понятия не имел, сообразил ли Веертин, кто только что предстал перед ними, но на всякий случай портить Старейшине удовольствие открыть истину самостоятельно не стал.

— Ты! — выпалил тот. — Я же пристрелил тебя! Как же ты?..

Супай скромно потупился.

— Извините, что разочаровал, о, Старейшина. Не подозревал, что из меня может выйти настолько хороший актер.

Когда истина все же умудрилась пробиться сквозь туман страха, окруживший разум Веертина, он сдавленно просипел:

— Ты — Тень! — А после того, как получил подтверждение в виде смущенного кивка Супая, выхватил бластер и, прежде чем кто-либо успел среагировать, неожиданно для всех застрелился.

Едва труп Старейшины ударился о каменные плиты, которыми был выстлан пол в гробнице, кадеты разом развернулись и все как один нацелили бластеры на проводника.

— Эй, ребятки, полегче! — Беззаботный тон не укрыл от внимания Килана зловещие алые огоньки, заплясавшие в глубине глаз Супая.

— Опустите оружие, — скомандовал Килан и, если честно, сам удивился, что остальные его послушали.

Супай сверкнул неожиданно белоснежной улыбкой. Неужто все это время протезы носил?

— Так-то лучше. — Затем прошествовал к останкам одной из расколоченных Киланом сфер и присел. — Честно говоря, я вовсе не был уверен, что эти штуки не заставят тут все взлететь на воздух. Пронесло.

— Что значит, не был уверен? — подала голос Ламмия, уперев руки в боки. Она тут же обратилась за разъяснениями к Килану: — И ты даже не убедился, что это безопасно? Просто поверил записке? Что ж ты, Рейф, за болван?

Впервые, с тех пор, как ступил под своды Черного дворца, Килан по-настоящему почувствовал беспомощность. Зыркнув в сторону Супая, он смог лишь пожать плечами.

— Пришлось рискнуть.

— И риск оправдался, — поддержал его Супай. Или Тень. Или Риши Динальт, если уж быть совсем точным. — Вашими стараниями здешняя блудня не станет больше докучать местным жителям своими пакостями.

— Будто мы ради этого старались, — фыркнул Черенок.

— И все же, я вам благодарен. Как и те, кому больше не придется бояться наступления ночи и ждать, кому не повезет стать новой жертвой.

— Дешевая страшилка, — сплюнул Гас. — Этот ссаный призрак даже самого себя сожрать бы не смог.

Супай сделал вид, что обиделся.

— Много ты понимаешь, — пробубнил он, но в конце концов все же отодвинулся от осколков и посмотрел прямо на Килана. — Я знаю, ты не был уверен, что мне стоит доверять. Но я надеюсь, когда-нибудь ты все же изменишь свое мнение.

Килан не знал, что ответить, и потому лишь молча наблюдал за тем, как Супай медленно исчезает в темном проеме главного входа, оставляя кадетов один на один с последствиями принятых ими решений. Он вздохнул, бросил секундный взгляд на труп своего теперь уже бывшего Старейшины, затем окинул взглядом команду. Суровые лица ребят говорили о том, что они готовы преодолеть все, что их ждет. Орбита Хотепа оставалась под контролем «Неупокоенного», но личный шаттл Веертина все еще ждал неподалеку. Захватить его проблемой не будет, а вот уйти от преследования… Впрочем, и эта задача не невыполнима.