Приключения Элизабет. Книга 2

– Почему несчастная? – Спросила, намазывая себе джем на кусочек тоста.

– Потому что…та девушка сошла с ума. Так многие решили, не только мы с Сильвией. Да и как иначе, если ей стал мерещиться дух жены хозяина. Кстати, с той ее госпожой приключилось что-то нехорошее, но про это мне ничего не известно. Так вот! Несчастная стала видеть во всех углах дома хозяйку, но в странном виде. Хм, представьте, что голой.

Вот и раз! Не о Клотильде ли велась речь? Похоже было на то. И как тесен мир, однако!

– Да, да! Абсолютно голой! – Тетка сделала большие глаза и говорила с таким выражением, что оно на дядю подействовало, и тот отложил даже газету, приготовившись слушать дальше. А раз слушателей прибавилось, и это включая еще Агнес, застывшую на пороге со свежей порцией молока, то тетка продолжила с еще большим пылом. – А вчера вечером у той девушки случился новый приступ, гораздо сильнее предыдущих. И представьте, ее помешательство оказалось чуть ли ни заразным!..

– Как это?! – Не удержалась от восклицания наша служанка.

– Агнес! – Тут же переключилась на нее тетушка. – Закрой рот и поставь сосуд с молоком на стол. Уронишь же, бестолковая!

– Так что та голая хозяйка? – Поторопил тетку с рассказом дядя Людвиг. Однако что-то его так интересовала подобная тема, к добру ли?

– Представьте, теперь и подруга той несчастной, кухарка того дома, стала утверждать, что тоже видела дух!

Ну, точно речь шла про дом Ганса! Служанка, кухарка, голый дух…

– Габи! – В нетерпении воскликнул дядюшка. – Что там дальше про тело?

– Про сумасшествие, вы хотели сказать. – Строго посмотрела на него моя дуэнья. – Я вчера подумала, что оно каким-то образом распространяется. Но сегодня…совершенно невероятную новую историю поведал мне молочник.

– Ой, мне страшно! – Взвыла Агнес.

– Пошла на кухню тогда. И тебе, кстати, там самое место!

Девушка надула губы, но ослушаться не посмела. Развернулась и из столовой удалилась. А тетя Габи вошла во вкус повествования, и на нее уже не подействовало уменьшение количества слушателей. Она придвинулась к нам ближе и понизила голос.

– Он поклялся, что этой ночью на нашей улице творилась чертовщина. – В исполнении тетки эта фраза прозвучала очень зловеще. – У нас на Садовой тоже стал гулять призрак!

– Прямо гулять? – Хмыкнула я, а тетя глянула на меня с предостережением, чтобы не допускала нападок на потусторонее явление, мало ли что! – А он его сам видел?

– Конечно! Он же поклялся! Как ты можешь в этом сомневаться, Элизабет?! Он не обладает большим умом, но честен и прямолинеен.

Но я-то знала, что молочник врал. Мое ночное представление исполнялось только для одного зрителя, для господина Крента. Это он чуть с балкона не свалился, когда обернулась тайком за кустиками, а потом полезла в соседний с нашим дом. Почему туда? А там окно было открыто, и очень удачно так, совсем низко от тротуара располагалось. Но не думайте, я в том доме не задержалась. Практически, нисколько. Мне же секунда всего нужна для нового оборота. В тот раз превратилась из женщины в ящерку, мелкую совсем, чтобы меня нельзя было никому заметить. Дальше юркнула обратно на улицу. Прошмыгнула за тот же самый куст. Но мне показалось мало подобного происшествия на одну ночь. А там еще заметила парочку приоткрытых оконных створок на первых этажах соседских домов. Вот и повторила этот трюк, женщина-ящерка. Ну, а последнее окно было в доме самого почтмейстера. Думала, он от увиденного с балкона так и грохнется на мостовую. Но нет, он упал там же, где стоял, выпучив глаза и открыв рот, то есть у себя же на балконе. А теперь мне рассказывали, что свидетелем всему был молочник! Да его там и близко не стояло!

– Вот я вас и спрашиваю, что это все может значить? – Меж тем тетка закончила пересказывать извращенную молочником ночную историю и приготовилась сделать вывод. – Дух девы бродит по городу! Не успокоится, пока всех, к кому удастся пробраться, не сведет с ума!

– Вы и скажете, тетя!

Что-то мне не понравилась такая выдумка, грозившая переполошить вех обитателей города. Нет, не такого эффекта ожидала. Я же просто немного встряхнуть намеревалась обывателей. А выходило, вон, оно что.

– По вашему мнению, так дух зла нам желает. Но с чего взяли это? И он не лазает во все дома подряд. Э… я так думаю. Может, стоит задуматься тем, чьи окна выбрал? Правильно ли по жизни себя вели?.. Не желают ли кому худого?.. Не злоупотребляют ли чем?..

– Хм, почтмейстера что-то часто стала бессонница мучить?.. А честные люди по ночам должны нормально спать. Хм, в твоих домыслах что-то есть, Элизабет. Надо над этим подумать…

Я хотела расспросить ее про вечер, проведенный с подругой, что там с моей судьбой нарешали, а заодно и на другую тему ее переключить, но тетка из-за стола уже поднялась.

– Мне потребуется съездить еще к одной своей знакомой. – Сообщила нам, уже стоя на пороге столовой. – Все же этот дух не дает мне покоя, а моя подруга… Хм, Элизабет! – Надо же, вновь вспомнила обо мне. – Меня не будет некоторое время, ты же займись делом. Не ленись и изучай ту книгу. Вернусь – проверю.

Как только она скрылась, я тоже не осталась на месте. Подскочила и побежала к себе. Чтобы переодеться. Нарядившись в платье для прогулок, немедленно дернула за шнурок вызова прислуги. И каково же было удивление Агнес, когда сообщила ей, что отправимся с ней в тот самый дом, о котором рассказывала за завтраком тетушка.

– Но мне что-то боязно туда ходить. – Немного уперлась она. – Там же дух!

– Ты разве не слышала, что он является ближе к вечеру? А сейчас утро! Значит, ничего нам угрожать не может. Пошли! Интересно же, взглянуть своими глазами на тот дом.

– А тетя ваша? Она против такого не будет?

– Мы бы ее обязательно об этом спросили. Да вот незадача – ее уже и след простыл. К какой-то другой подруге поехала. И чувствует мое сердце, как приедет, так еще нам, какую историю поведает.

– Думаете? Тогда ладно, пойдемте.

Разумеется, мне нужен был не дом с приведением, а куст под его окнами, но Агнес не обязательно было об этом знать. И вот, пришли мы с ней на нужную улицу, а там полным-полно наблюдалось народу. Признаться, меня это встревожило. Бог с ними, с зеваками, но как бы мои документы никто не нашел и не умыкнул. Поэтому последние метры до нужного места уже не шла, а неслась вприпрыжку.

– Куда вы меня так тянете? – Возмутилась, в конце концов, Агнес. – Я близко подходить не хочу – мне страшно. Если хотите, идите, но я здесь останусь. В сторонке постою. Мне и отсюда все хорошо видно.

Что ей там было видно, я выяснять не стала. Бочком-бочком и просочилась почти к самому крыльцу. Кстати, что остальные люди, собравшиеся здесь толпой, высматривали, мне тоже так и не стало понятно. Обычный дом, понимаете ли, каких на этой улице было много. Ничем не примечательный палисадник. А они все гурьбой и кучками стояли и галдели. А я, пока мимо пробиралась, наслушалась всяких небылиц. Представьте, переврали все, и каждый норовил еще что-то от себя прибавить. И закралось у меня тогда предположение, что как бы Клотильде в итоге, и правда, не оказаться в сумасшедшем доме. Нет, я мстить и снова к ней являться не собиралась. Но вот такое «собрание» под окнами, кого угодно могло довести до Желтого Дома призрения.

– А говорят, та служанка и убила свою госпожу. Кокнула и в саду за домом закопала. От этого дух мученицы и стал к ней приходить.

– Нет! Это карлик во всем виноват. На его душе столько загубленных душ! А вы не знали?! Ростовщик этот половину населения города в своих клешнях зажал. И душит всех должников непомерными процентами!..

– Глупости! Это дух его дочери является. Она, несчастная, родилась со слабым рассудком, и было это годков десять назад… Да, она именно тогда утонула в противопожарном пруду.

– Утонула или утопил ее карлик?

– Вроде, сама. По скудоумию.

– Как пить дать, утопил…

– Вот и теперь в этом доме скоро смерть случится! Я своими глазами видела, как к ним в окошко перед тем явлением духа птица залетела. Стриж! И это всем известная примета!

А вот в последней из говоривших я узнала ту тетку, что сидела на крыльце дома напротив и грызла семечки. Точно, она. Но мне следовало не рассматривать ее и слушать приметы, а подобраться, наконец, к кусту. Боком, по-тихому, незаметно для других придвинулась к нему и быстро запустила в гущу руку. Нету! Не нащупала там ничего кроме колких веток. Признаться, меня тогда даже пот прошиб со страху. Но я взяла себя в руки и предприняла еще одну попытку, с другого боку. И, о счастье! Нащупала! Цапнула, вытащила и в сумочку свою запихнула. Не глядя. И потом так же бочком вернулась к Агнес.

– Ну, как? Насмотрелись? – Тревожно спросила она у меня. – Может, уже домой пойдем?

И мы пошли. И только я снова переоделась в домашнее платье, как заявилась тетка. Выглядела она возбужденной. Поэтому хотелось держаться от нее подальше. И питала надежду, что она сначала немного успокоится, а потом уже до меня доберется. Но не судьба. Тетушка Габи прямиком из прихожей направилась именно ко мне. А я только и успела, что в кресло плюхнуться и на какой-то там странице открыть ее любимую книгу.

– Взгляд скромной девушки не должен подниматься выше уровня… – Забубнила, уткнувшись носом в станицы, когда дверь резко распахнулась, явив на пороге дуэнью.

– Элизабет, я сделала невозможное! – И вид у нее при этом был жутко серьезным. – Представь себе, мне удалось организовать все.

Что бы это значило? К чему относилось? Последней темой нашего разговора был призрак, как помнила. И что же тогда тетя наделала такого невозможного? От подобных раздумий, заподозрила, на моем лице появилась не только растерянность и непонимание, а и легкий испуг.

– И что ты так сомлела, милая? Я же обещала устроить твое будущее в лудшем виде? Вот! Верь мне, ты больше в девках не засидишься. – И она устало опустилась в кресле напротив меня.

– Ах, вы об этом!..

– Представь себе! Я второй день подряд тружусь над организацией твоего выхода в свет в качестве невесты. Сбилась с ног, но своего добилась. Ты будешь участвовать в осеннем аукционе!

– Что? Прямо так и аукцион?

– Образное выражение. На самом деле выглядеть все будет, как неделя балов. Причем, начнется она танцевальным вечером, где вся публика будет в масках, и так же закончится.

– Маскарад, что ли?

– Наверное, если по-современному говорить. Но суть не в этом. На балы, что проходят в мэрии, допускаются только те девушки, чьи фамилии числятся в списке. И поздравь меня, я впихнула тебя туда, хоть и последней строчкой.

– Поздравляю.

– Ты, вроде бы, не рада, милая? Что за уныние в голосе?

– Это я растерялась. От радости.

– Но знаешь ли ты, что быть допущенной до осенней ярмарки, значит уже на восемьдесят процентов добиться успеха, то есть у тебя будет очень большой шанс выйти замуж. Уже сегодня твоя фамилия красуется в списке, что вывесили на главной доске объявлений. Ее увидят все женихи, что начали уже съезжаться в город.

– Как? И из других городов едут?

– Конечно, милочка! И из столицы тоже! Эта ярмарка невест очень престижна. И я узнала, что прибудут сразу два герцога, пять князей, десять…а впрочем, зачем про них тебе говорю… Я бы в твоем случае не замахивалась на высокородных мужчин и высокопоставленных вельмож, нам и что-то среднее подойдет…

– Это почему же? Я хуже всех, что ли?..

– Да уж и не лучше! Сама посуди: приданого нет, возраст…годика на три, хотя бы, ранее выставить бы тебя. Фигурка, мордашка? Да это у каждой второй невесты имеется. Род? Да, ты благородных кровей, но…сама знаешь, что не самая родовитая среди остальных будешь. Так что, реальнее выбирать кавалеров из тех, что…

– Поплоше!..

– Ну, знаешь! Я вся избегалась, а ты!.. Встряхнись, Элизабет, и начни смотреть на мир в реальном свете. А я тебе постараюсь помогать и дальше. Например, завтра к тебе придет сваха. Не морщись! Да, сваха. Она знаток своего дела и, между прочим, к ней запись на год вперед. Но мне, как подруге, сделала поблажку. И с ней мы завтра наметим список мужчин, что нам подходят. Им и разошлем потом твои карточки.

– А это, что такое?

– Это мага пригласим, и он создаст твое голографическое изображение, а с ним коротенький список твоих достоинств.

– Почему же коротенький? У меня что, их мало?

– Да уж не горы! Взять хоть характер. Он у тебя тяжелый, Элизабет. Еще ты упряма и…а впрочем, мы подберем всем этим качествам другие названия. Так сказать, смягчим. Например, упрямство назовем упорством в достижении цели.

– Замечательно. Вижу, что если вы за дело возьметесь, то мне точно светит фата, букет и церковный ритуал.

– Не сомневайся. А сегодня к тебе приедет еще и портниха. Снимет мерки для пяти бальных платьев и одного свадебного.

– Ого! Вы уверены, что на шестой день меня уже поведут к алтарю?

– Как правило, так все и происходит. На седьмой день на бал являются уже супружеские пары. – И она поднялась из кресла. – Все. Я устала, и мне надо отдохнуть. А после обеда прибудет портниха, значит, весь вечер с ней провозимся.

И тетка ушла, а я вся сникла. Что-то не радовало меня ничего. Зачем мне бал? И даже герцоги были ни к чему. Мне бы увидеть своего дикого барона. И где же он запропастился? Я же ему четко весть через Безухого передала, чтобы поторопился мне предложение делать. Совсем прозрачно намекнула, что могу в осенней ярмарке участвовать. И он же был в городе! К дому приходил. О чем это говорило? Нет, не мог он выжидать долее. Да и три дня вот-вот истекут…

– Том, Гек! Открывайте снова окно. Я в тот залив полечу. На корабль Ястреба посмотрю. Мне надо знать, что он там делает.

И вот я летела. Снова стрижом. Потому что у него очень быстрый полет получался. И за несколько минут достигла городских окраин. Еще пара минут, и вывернула в небо над заливом. А там…боги, там не было «Стремительного». Все, жизнь моя кончилась.

– Не может быть! Не может быть! – Кружила я над кромкой побережья. – Как же так?!!

До дома добралась и рухнула на постель. Зарылась лицом в подушку и принялась рыдать. Друзья заволновались, стали вокруг суетиться, а я и слова не могла вымолвить. Дыхание мое как прерывалось, слезы душили, сердцу не хватало…да всего ему не хватало, и от этого хотело остановиться. Так решила, потому что очень больно было в груди.

– Лиз! – Пищали в панике крысята.

– Элизабет, что случилось? – Вздыбил перья Питер от предчувствия беды. – Чем вам помочь?

– Ох! Никто и ничем мне теперь не поможет. Он…он…Эдвард приказал поднять якорь. Его корабля нет в заливе.

– Но погодите! Он не мог так вот уплыть. – Убежденно произнес попугай. – Этот пират любит вас, сударыня. Есть какая-то причина… Не может он просто так…

– Этот?!! Этот дикий мужчина все может. – Села я прямее и начала вытирать ладонями лицо. – Ну, что же?! Он пожалеет еще об этом!..

К обеду я спустилась в столовую в ужасном виде: нос опух, глаза заплыли, с кожи лица так и не смогла убрать красные пятна, хоть и умывала его многократно холодной водой. Вот такой себе внешний вид наревела.

– Элизабет! – Вскрикнула тетка, а дядя с изумлением покосился на меня поверх газеты. – Что с тобой?

– Это на нервной почве так получилось. Разволновалась от вашего сообщения.

– А что такое? – Надо же, дядя подключился к разговору за столом.

Небывалый случай! Это же очень редко происходило. Неужели, я так плохо выглядела? А Агнес, точно услышала мои мысли, и сокрушенно покачала головой. Мол, плохо, совсем ужасно выглядите.

– Людвиг! Я не успела тебе рассказать. Элизабет будет участвовать в осеннем бале невест. Замечательно, правда?

– Тебе виднее, Габи. – Все, интерес дяди к происходящему угас.

– И милочка, не переживай ты так. Вот увидишь, завтра подберем тебе целый длиннющий список подходящих кандидатур в мужья.

– Мне не нужен список. Мне нужен один…муж. – И ведь не кривила душой, так все и было, желала одного только мужчину на свете, а тот…где-то плыл. И я не снова выдержала, разрыдалась.

– Да что же это такое?! – Отбросил дядя Людвиг в сторону газету. – Габи! Почему она плачет?

– Не беспокойся, друг мой. Для девушке на выданье это нормально.

– Да?! Тогда выдай ее побыстрее!

– Непременно, Людвиг, непременно!

Глава 6. Подготовка к ярмарке и очень трудный выбор

Когда приехала портниха, по моим щекам все еще катились слезы. Она взглянула на меня и покачала головой, мол, всяких девушек повидала, но что бы плакали на этой стадии отбора…

– Что же сейчас-то рыдать? – По-доброму улыбалась мне эта модно одетая женщина среднего возраста. – Впереди напряженное, конечно, время, но и интересное. У тебя, дорогуша, все сейчас впереди: красивые платья и украшения, балы и ухаживания за тобой. Эх, мне бы вернуться в свою молодость!.. И, конечно же, выберешь себе достойного мужа. Такая хорошенькая девушка непременно должна пользоваться успехом. И я слышала, что в этом сезоне женихов приедет чуть не в два раза больше, чем невест.

– Скажете тоже! – Тут же встряла тетка. – Такого быть не может. И уж точно не следует говорить это моей подопечной. Чтобы не расслаблялась. Ярмарка – это охота. И что угодно могут думать о ней мужчины, а дичью будут являться именно они. Да, да! А на охоте надо точно знать свою цель и иметь твердую руку, чтобы в нужный момент… – И понеслось. Поучительным словам не было конца.

А в это самое время, я вытирала лицо платочком и пыталась не думать об Эдварде ли Брондтоне, иначе могла бы никогда не остановить потоки слез. Послушав немного тетю, когда она ударилась в рассуждения о женских возможностях, начала хмыкать скептически. Да, да, все богаты задним умом. А если было бы верно все то, о чем та сейчас утверждала, то не была бы сейчас приживалкой в доме дяди Людвига. Тоже мне, советчица и знаток жизни! Хотя… Эх, жалко мне ее стало. По сути, одинокая женщина. Ни мужа, ни детей. Родовой дом отошел ее брату. Жена того не приняла в нем родственницу со сложным характером, выставив ту на улицу. И вот теперь тетка, поскитавшись по двоюродным и троюродным братьям, прибилась к этому вот дому. Заботилась о дяде Людвиге. И вполне неплохо это у нее получалось, однако. Мой близкий родственник выглядел…умиротворенным. Шуршал себе газетными листами и производил впечатление человека, довольного жизнью. А тут я свалилась на их головы… Эх, вправе ли шевелить, разрушать покой и их согласие?