Ферромант

— Я остаюсь, — заплаканные глаза с размазанной сурьмой сверкнули так, что мучительница настороженно нахмурилась. — Думаешь, сможешь этим убить мои чувства? Отец порол меня куда сильнее, так что… — она шмыгнула, собирая остатки храбрости, — я остаюсь.

— Вот, значит, как… Что ж, сама я не пробовала — да и откуда мне знать — но ходят слухи, что чужие страдания угнетают сильнее, чем собственные. Поэтому отныне вы двое связаны круговой порукой. Оплошает она — получишь ты. И наоборот. И ты уже набедокурил, испачкав мое платье. Наставник, дай-ка гостье добавки.

Не обращая внимания на ругань и угрозы принца, двое рыцарей схватили трясущуюся от страха фрейлину за руки и приподняли над землей. Лязгающее чудище вновь спустило брюки до стоп и в два рывка превратило сорочку и жилет в груду тряпья, тут же выброшенную со склона. Настал черед Инны трепыхаться, как загарпуненной щуке — плетка нещадно хлестала хрупкое девичье тело, поднимаясь и опускаясь от икр к плечам и обратно. Существо сдерживало силу, но не сбавляло скорости, и меньше чем за минуту пленница выглядела как после часа в бане с березовыми вениками. После этого ее, трясущуюся и заходящуюся в беззвучном плаче, швырнули на колени перед ведьмой, и тварь не без удовольствия водрузила пятки на избитую спину, как на мягкую тумбочку.

— Так, на чем мы там остановились? — колдунья поерзала, устраиваясь поудобнее. — Ах да, ванна, стрижка и бритье. Затем жду в тронном зале. И помни — и я, и эта милая леди надеемся на твою сознательность и ответственность.

Амис сощурился, недвусмысленно покачал головой и отправился на выход вслед за Наставником. Парня и раньше бесила эта назойливая девка, бегающая за ним по всему дворцу как собачонка, но он и представить не мог, что Инна отважится на такой поступок. Впрочем, глупышка наверняка уже осознала свою недальновидность и поспешность, вот только удастся ли ей теперь уйти? Кто знает, какие вкусы и предпочтения у Железной госпожи? Может, наиграется с обновкой и отправит на все четыре стороны, а может, начнет измываться не в пример сильнее, чем над принцем. Ведь если фрейлина умрет, за нее точно не придет мстить целое королевство, а то и не одно.

С другой стороны, какое ему дело до этой сумасшедшей? Сама пришла, сама не ушла, когда предлагали — сама виновата. И все равно было не по себе от мысли, что из-за его действий пострадает или даже погибнет живой человек. Наверное, правы родители — король из него никогда не получится. Король обязан развязывать войны, усмирять восстания и без колебаний отправлять на плаху заговорщиков и неугодных чиновников. Амис же не мог спокойно смотреть, как девчонку просто порют, его снедали страх и жгучее чувство вины.

Да, прежде он позволял себе жестокое обращение с прислугой — ругал, пинал, унижал, грозился дать кнута или наябедничать отцу, но до последнего никогда не опускался. Понимал подсознательно, что перегибать палку не стоит — сам потом будет страдать и мучиться, а уж когда на собственной шкуре испытал все прелести бесправной рабской жизни… После такого желание карать и наказывать резко поубавилось, и все же Инна продолжала раздражать. Мало того, что приперлась без спроса и спутала все планы, так еще и дала ведьме новый рычаг для давления и устрашения. Овечка бестолковая, чтоб ее…

Встав под заметно охладевшие струи, Амис с полминуты тер губы, но отвратительный привкус железа, казалось, въелся в них навсегда. Ничего более позорного с ним не происходило с тех пор, когда он в трехлетнем возрасте упал на горку конского навоза. Никто бы из братьев не стал терпеть подобное, пусть на кону стояли бы их жизни и здоровье. Правителям не престало не то что целовать ноги всяким ведьмам, но даже кланяться равным по силе и статусу. Если хоть кто-нибудь узнает о том, что учудил младший, его тут же изгонят из Вальдрана и вычеркнут из всех летописей и династических древ — и это в лучшем случае.

И все же ножки у нее прелесть как хороши. Длинные, стройные и гладкие, как мрамор.

Принц отвесил себе пощечину, а затем выключил воду и долго стоял на холоде, усмиряя пожар в душе и негу в чреслах. Дешево же он стоит, если всего спустя пару дней возжелал эту тварь как женщину, хотя прежде хотел лишь разорвать ей глотку и сжечь на медленном огне.

— Ты ответишь, — узник сдул льющуюся по лицу струйку и толкнул дверь. — За все ответишь…

Чудище тут же повернуло башку и замерло в ожидании, держа в клешнях свежую одежду и бритвенный набор.

— Ты меня понимаешь? — «конь» снова кивнул. — Хорошо. Подравняй бороду, а вот это состриги ко всем чертям.

***

Если сориентировать замок по сторонам света, то на юге будут главные ворота, на западе — балкон, на севере — уступ с бассейном, а на востоке — сердце Железной цитадели. Прежде Амису не доводилось бывать в тронных залах столь нетипичной планировки — не вытянутой вдоль с низким потолком, а округлой в сечении и похожей на вертикально стоящую бочку, стены которой сходились к высоченному своду с застекленным куполовидным окном на крыше.

Свет усиливался зеркалами из отполированных до блеска пластин и падал ярким столбом в середину помещения, где прямо из земли торчал трон в виде согнутой латной рукавицы. Ведьма сидела на ладони, откинувшись на спинку из сложенных вместе пальцев, а подле нее стояла, опустив голову, Инна. Фрейлину переодели в черное платье с прямоугольным вырезом и столь коротким подолом, что ни одна уважающая себя дама не надела бы его даже в опочивальню. Кому взбредет на ум оставлять открытыми колени и бедра, ведь в таких нарядах щеголяли разве что рабыни в гаремах пустынных царей. И словно подчеркивая унизительное положение пленницы, ей на шею, запястья и лодыжки надели браслеты с подкладками из кожаных ремешков. С одной стороны, такие не натрут и не оставят следов. С другой, сложно представить, что может сотворить с беднягой хозяйка, если ей для пыток и мучений хватает и тонкой цепочки.

— Вот это да, — эхом разнесся низкий бархатный голос. — Это что за богатырь пожаловал в гости?

Принц приподнял верхнюю губу, но огрызаться и острить не рискнул. Богатырь — это, конечно, очень смешно с учетом проступивших ребер, впалых щек и живота, но в остальном изменения заметил и сам Амис после первого же взгляда в зеркало. Короткий ежик вместо золотистого водопада, загустевшая щетина, злобный напряженный взор и свежие шрамы на подбородке, брови и скуле превратили изнеженного обленившегося юнца в хапнувшего горя молодого мужчину. Обычно так выглядели наемники-первогодки, а кожаные брюки, широкий ремень, высокие сапоги и просторная холщовая рубашка подчеркивали сходство с бродягой, зарабатывающим клинком на хлеб, вино и распутных женщин.

— А тебе как? Нравится? Или похожая на бабу рохля лучше?

— Нравится, — тихо произнесла рабыня и зарделась. — Я люблю Амиса не за внешность.

— Неужели? — хозяйка облокотилась на согнутый большой палец и подперла висок кулаком. — А за что же?

— Не сочтите за дерзость, но я бы не хотела обсуждать это с вами, госпожа.

— Ну и дела! Слуги ставят мне условия. Что дальше? Големы потребуют сократить рабочий день?

— Простите, госпожа. Мне правда неловко…

Стоящий позади Наставник сомкнул хватательную конечность на шее парня и приподнял.

— Не надо! — фрейлина протянула руку, но браслеты сошлись за спиной, как намагниченные. — Я люблю его, потому что вижу, как он страдает! Как не находит себе места. Как тщетно силится заслужить признание. Как топит пустоту в душе разгульными пирами. Как пытается найти любовь в случайных связях, но делает лишь хуже… — она всхлипнула, и щеки расчертили две серебристые линии. — И как хочет быть кому-то нужным, но отвергает тех, кому действительно дорог.

— Господи… — ведьма коснулась скулы и поднесла подушечки к вуали. — У нас что, крыша протекает? А, нет — это я пустила скупую слезинку от столь трогательного излияния. Шучу, — она тряхнула кистью, — мне плевать. И я позвала тебя не для выслушивания юной сентиментальной чепухи. Помнишь про ежедневные задания? Так вот — с этого самого момента все начинается заново, но уже с учетом круговой поруки. И раз уж вас теперь двое, то и правила немного изменились. Первое, — она оттопырила тонкий мизинец, — никаких пошлостей в моем замке. Второе — видеться разрешаю только при совместной работе. Третье — общение на любые темы, кроме работы, строжайше запрещено. Четвертое — сразу после работы вы должны вернуться в свои комнаты. Пятое — покидать комнаты можно только со списком заданий. Это — ваш пропуск и гарант безопасности. Если я поручила почистить бассейн, а вас застукали в подвале — пеняйте на себя. Вот бумаги на сегодня — приступайте немедленно, и не дай боги не справитесь или нарочито оплошаете.

И в подтверждение слов Наставник щелкнул хлыстом так, что оба пленника вздрогнули, как от удара.

Глава 7

Задания на сегодня

Дочистить бассейн

Явиться в северную башню

Нарубить меру угля

С первым приказом Амис справился быстро, благо утес пустовал и никто не мешал заниматься делом. А вот со вторым уже начались вопросы, потому что парень понятия не имел, что это за башня такая и где она находится. Благо, Наставник отозвался на просьбу и без колебаний отвел в нужное место. И местечко это оказалось то еще — круглое и вытянутое как труба помещение накрывал купол из линз, многократно усиливая солнечный свет и позволяя во всей красе разглядеть некую смесь алхимической лаборатории и мастерской инженера.

Разноцветные зелья, порошки, мази и требуха в банках (в том числе и человеческая) соседствовали с высокоточными измерительными приборами, чертежными досками, слитками неведомых сплавов и табличками с колдовскими рунами. На подставках бок о бок соседствовали скелеты убитых врагов и великое разнообразие латных доспехов — от тяжеленых и неповоротливых до плотно облегающих тело. Еще больше рисунков брони развесили на стене почти до самого потолка, но объединяло все эти экспонаты одно — идеальный порядок и сочетаемость. Настои теплых оттенков никогда не стояли вперемешку с холодными, круглые колбы держались подальше от конических, и даже в чертежах прослеживался принцип строжайшей последовательности — от менее удачных вариантов к самым передовым. Из-за всей этой музейной педантичности создавалось впечатление, будто творческий бардак причинял хозяйке едва ли не физическую боль.

Сама же ведьма сидела у единственной бойницы возле мольберта, но писала не картину, а квадратные абзацы на незнакомом языке. Железный слуга держал на подносе кубок вина, из которого девушка глотала всякий раз, когда собиралась написать новую строчку. Занятие так увлекло ее, что она не сразу заметила приход пленника, либо же не посчитала нужным как-то на него реагировать.

— Я закончил с бассейном, госпожа, — проворчал Амис.

— Присядь, — мучительница указала на свободное кресло, не отрывая взгляда от полотна. — Состав номер девять.

Скелет тут же поставил ношу на стол и приблизился к высоким полкам с растворами. Вооружившись пустой склянкой, принялся наливать в нее зелья в ведомой лишь ему пропорции, не переставая покачивать емкость для лучшего перемешивания. Происходящее так удивило юношу, что тот неотрывно наблюдал за действиями слуги — выверенными и очень аккуратными, не идущими ни в какое сравнение с остальной челядью.

— Шею не сломай, — холодная ладонь коснулась щеки и повернула голову прямо, и от такого обращения принц невольно ощутил тепло на скулах. — Покажи руки.

— Зачем?

Пальцы тут же сжали щеку как тиски, вынудив стиснуть зубы и зашипеть.

— Затем, что я сказала. Показывай.

Амис подчинился, и пока колдунья пристально рассматривала подсохшие лоскуты, прислужник протянул колбу с зеленым густым веществом. Отложив заточенный уголек, девушка вооружилась кистью и широкими мазками «закрасила» уродливые мозоли и ссадины, после чего боль немедленно отступила. В завершении колдунья попросила бинты и тщательно забинтовала руки, после чего вернулась к начертанию рун.

— И зачем? — смущенно спросил принц.

— Чтобы в шахте легче работалось. Наставник, отведи гостя на работу.

Конеголовый тихонько прокрался через мастерскую, схватил узника за шиворот и поволок в подземелье. В этот раз юнцу выдали плотные кожаные перчатки и фартук, а вместе с фонарем надзиратель притащил из подсобки короб объемом с половину вагонетки. Видимо, это и есть та самая мера, которую надо нарубить по третьему заданию, и в лучшем случае придется размахивать кайлом до глубокой ночи.

— Зараза… — чтобы немного отвлечься, Амис вообразил на месте жилы лицо мегеры, и дело пошло куда быстрее. К сожалению, напарник принцу не полагался, и после нескольких ударов приходилось брать совковую лопату и загружать добытое в ящик. И, тем не менее, к удивлению для себя раб отметил, что справляется хоть и немного, но все же лучше, чем в прошлый раз, да и устает чуточку меньше. Увы, все эти упражнения не имели никакого смысла, ведь против чародейки грубая сила бесполезна от слова совсем, а отыскать ее слабое место невозможно без помощи девчонк…

— Ваше высочество, — пробился сквозь лязг и грохот тонкий девичий голосок.

От испуга Амис чуть не уронил кирку на ногу, но это оказалась всего лишь Инна с розовым узелком в вытянутых руках.

— Я принесла вам поесть, — она покраснела и отвела взгляд. — Это мое второе задание.

— Хм… — юноша достал из свертка прямоугольную железную шкатулку, разделенную на три секции — большую доверху заполняло бататовое пюре, остальные поровну делили тушеная дичь с подливой и салат из свежих овощей.

— А первое? — пленник спросил это лишь для того, чтобы заглушить урчание пустого желудка.

Однако Наставник тут же дернулся и занес конечность с плетью, но затем обмяк и отступил на шаг — разговор шел сугубо о работе и не нарушал установленные правила.

— Первое — приготовить еду, — девушка заправила прядь с виска за ухо и покраснела еще гуще. — У меня совсем мало опыта. Надеюсь, вам понравится.

С такой голодухи Амису пришлась бы по вкусу и дохлятина, но хулить кулинарные таланты Инны с ходу не стал, соображая, как бы извернуться и поговорить так, чтобы не нарваться на порку.

— Слушай, а неплохо! — парень сделал вид, что получает невероятное удовольствие от недосоленного пюре и подгорелого мяса. — Не шедевры придворных поваров, конечно, но весьма и весьма достойно.

— П-правда? — Инна приподняла головку и неуверенно улыбнулась.

— Да, — он сунул в рот еще одну ложку и проглотил, точно крепкую брагу. — С дворцовой кухней не сравнится, но если бы мне подавали такое каждый день, я бы, глядишь, — повысил голос, сделав ударение на первые слова, — и о побеге не думал!

— Я… очень рада, ваше высочество.

— А я-то как рад! Странно, что мои родители не заметили твое мастерство. Интересно, почему они допустили такую оплошность? Надеюсь, с ними ничего не стряслось?

Глупышка хотела ответить, и вот теперь конеголовый снова ожил и загремел клешнями.

— Все, все, угомонись, здоровяк! Доедаю — и работаю.

Амис не придумал ничего лучше, кроме как тайком выдавить кончиком ложки на остатках пюре: «Нам нада пагаварить. Пиши письмо и ложи в эта шкатулка. Я сделаю также».

На следующий день заговорщика подрядили в шахту до самого вечера. Все утро парень переживал, что Инна не заметит послания или побоится идти наперекор ведьме, но когда фрейлина принесла обед, под крышкой оказалась тонкая дощечка и кусочек древесного угля. Отвернувшись к стене, принц незаметно сунул контрабанду в нагрудный карман фартука, а в конце смены перепрятал за пазуху. На рогах добравшись до комнаты, переборол непреодолимое желание упасть на кровать и заснуть, и поднес записку к бойнице. Лунного света хватило, чтобы разобрать ровный прилежный почерк, несмотря на все условия, в которых писались эти строки.

Ваше высочество. В Вальдране все спокойно. У меня тоже — обращаются хорошо. Занята готовкой и уборкой, иногда прислуживаю госпоже в ванной и опочивальне.

Амис тряхнул головой, отгоняя ненужные образы, и продолжил чтение.

Скажите, как облегчить вашу участь, и я обещаю сделать все, что в моих силах. Пожалуйста, берегите себя. Навеки ваша, Инна Ирштайн.

Подумав немного, пленник накарябал ответ:

Спасиба. У ведьмы есть библиотека. Книги на древнем языке его еще учат дворяне. Знаешь такой? Если да узнай больше о железном калдавстве. Как сражаться, слабые места чтобы убить тварь?? Твой принц Амис.

Следующие два дня писем от сообщницы не поступало, а на третий она и вовсе не пришла, и пленник всерьез забеспокоился, что заговор раскрыт. Однако в следующую смену девушка явилась, как ни в чем не бывало, и вместе с едой передала фиолетовый пузырек с высоким горлышком.

— Госпожа велела добавить это в ваше питье, — с низким поклоном пояснила Инна, прежде чем удалиться.

Принц отнесся к приказу с недоверием, но конеголовый сам плеснул зелье в кувшин и как следует перемешал, а без воды новоиспеченный шахтер загнулся бы в два счета. Пришлось пробовать, и к величайшему удивлению, снадобье не только не испортило воду, но и превратило ее в настоящий ягодный компот — сладкий, чуть терпкий и невероятно вкусный. Амис разом выдул почти половину, забыв о том, что работа только началась, и напиток вызвал такой прилив сил, что кирка будто стала легче раза в два.

На этом странности не закончились — теперь большое отделение шкатулки занимало мясо, а пюре перекочевало в ячейку по соседству с овощами. И в этот раз еда была совершенно иной — и по приправам, и по нарезке, и по мягкости. Очевидно, ее готовила не фрейлина-неумеха, а либо скелеты-повара, либо… Амис медленно набрал полную грудь и вычленил из одуряющего аромата едва уловимый шлейф фиалок и железа. Выходит, эта поистине королевская трапеза — подарок от мучительницы, но к чему такая щедрость?

Письмо по понятной причине не положили, однако следующим утром в лотке исходила паром пресная снедь, а поверх лежала исписанная табличка. Юноша так торопился узнать об успехах подельницы, что нарубил мерный ящик уже к обеду, а после с чувством глубокого удовлетворения отправился отдыхать — больше заданий не выдали.

Ваше высочество, молю прощения за задержку, но меня отправили в библиотеку лишь вчера. Пока убиралась, успела просмотреть ровно сто десять книг. Все — дамские и рыцарские романы, посвященные главным образом драконам. К сожалению, ничего полезного и научного найти не удалось, простите. Надеюсь, с вами все хорошо. Невыносимо больно видеть вас в пыли, грязи и с этим ужасным кайлом, хотя не могу не отметить, что вы меняетесь в лучшую сторону и все больше походите на старшего брата.

P. S. Не знаю, заметили ли вы, но госпожа подарила мне губную помаду. С нетерпением жду ответа, ваша И.

В качестве подписи девушка оставила отпечаток губ в углу, и Амису почему-то не захотелось стирать эти строки, чтобы написать свои. Но делать нечего — пришлось отвернуть край простыни — черный, что тот уголь — и приступить к пыльному, но крайне необходимому для победы делу. И не успел парень стереть и буквы, как в дверь настойчиво постучали.

— Кто?! — он сунул табличку под матрас, как школяр — похабные лубки, и резко выпрямился. — Я на сегодня закончил!

Стук повторился еще громче — пришлось открывать. На пороге стоял Наставник и протягивал сложенный вдвое лист с новыми заданиями. Да уж, подумал принц, вот так и перевыполняй план. Почерк узнал сразу — ведьма требовала незамедлительно прибыть в лекторий, и не успел узник закончить чтение, как его бережно взяли под локоть и повели в указанном направлении.

Лекторий представлял собой просторное помещение с аспидной доской на полстены и двумя рядами столов, на каждом из которых лежали доски размером чуть больше развернутой книги. Чародейка в закрытом черном платье с разрезами на бедрах стояла за кафедрой в углу и что-то писала на листе бумаги.

— А, вот и ты, — с тонким намеком на радость произнесла ведьма, когда узник вошел. — Присядь, пожалуйста. Ближе, ближе — я не кусаюсь.

Амис опустился за первый стол, часто хлопая отяжелевшими веками и мечтая поскорее добраться до подушки.

— Ты любишь читать? — пожалуй, этот вопрос парень ожидал меньше всего. — Только честно.

— Нет, не люблю.

— Очень жаль. Ведь если бы любил, то не делал бы таких ошибок.

Перед ним с треском приземлилась дощечка — та самая, из-под матраса, и сердце вмиг покрылось ледяной коркой, дыхание перехватило, а волосы на затылке зашевелились. Их раскрыли… причем не прямо сейчас, а, скорее всего, с самой первой записки. Просто мегера была занята или же выжидала паузу, чтобы узнать побольше о том, что задумали заговорщики. И когда поняла, что план провален, решила уничтожить агентурную сеть на корню.

— Я… — Амис облизнул пересохшие губы, пытаясь придумать хоть какое-нибудь оправдание, но мысли бились в агонии и все как одна твердили: сдавайся — это полное поражение.

— Что — ты? — спокойно произнесла девушка, точно отчитывала нерадивого ученика. — Ну давай, попробуй это объяснить.

— Я… — он шумно выдохнул и сжал кулаки, когда страх и отчаяние внезапно переросли в ярость. — А на что ты вообще надеялась? Что мы будем сидеть тут до старости, как куры в загоне? Да, я хочу сбежать. Да, для этого придется от тебя избавиться. Что ты еще хотела услышать?

— Прекрасно… — Амис не видел ее глаз, но чувствовал, как те прожигают душу насквозь. — Просто великолепно. Что ж, я тебя услышала и даже чуточку удивлена. Впервые сказал правду — молодец, уважаю. Но вот встречный вопрос — а на что надеешься ты сам? На мое милосердие? На попустительство? На то, что оставлю безнаказанными ваши интрижки? Впрочем, плевать на этот заговор — у больных на голову детей получилось бы провернуть его лучше. Но мне не плевать на правила, которые я же и установила. Правила, которые вы нарушили самым наглым образом, несмотря на все предупреждения. И я уже придумала, как вас проучить. Наставник!

Конеголовый угрохотал прочь и минуту спустя приволок за руку Инну. Девушка встала у доски и безвольно склонила голову в ожидании развязки, осознавая, что пощады не будет. Чудище отодвинуло пленницу в сторону, вооружилось стилусом и нарисовало круг, разбив на десять пронумерованных секторов, после чего стержень завис посреди рисунка подобно стрелке часов.

— Итак, — мучительница перевернула лист и хлопнула по нему ладонью. — Здесь десять видов наказаний. Есть совсем легкие, вроде порки плетью, есть весьма… изысканные, — тонкие губы изогнулись в предвкушении. — Сейчас ты будешь писать диктант. Каждая ошибка запустит грифель, и тот в случайном порядке выберет наказание для твоей сообщницы. Согласен?

— Ты ведь понимаешь, что если я тут не сдохну, то ты получишь ответ в стократном размере, — прорычал узник.

— Страшно — сил нет… — колдунья вооружилась указкой, встала напротив и постучала по маленькой аспидной доске. — Приступай. Первое предложение: Меня зовут принц Амис, и я — отвратительный, непослушный, самодовольный поросенок, воспитанный в лености, безответственности и полном пренебрежении к чужим бедам и чувствам.

— Да ты издеваешься? — юноша швырнул стилус на черную гладь. — Я это не только написать, но и запомнить не смогу!

— Можно пропустить, — ведьма села рядом и подперла острый подбородок ладонью, продолжая омерзительно ухмыляться. — Но тогда я запущу маховик.

— Я не пройду это задание, — парень насупился и скрестил руки на груди. — Ты сделаешь все, чтобы я допустил как можно больше ошибок.

— Что, даже не попытаешься? Инна совсем тебе не дорога? А письма слала, словно молодая жена мужу в дальнем походе.

— Делай, что хочешь…

— И сделаю.