Пять песен мира. Книга 2

Весь строй глядел на Василису в ожидании положительного ответа, но она почему-то замялась, и ответила не сразу. Выдержала короткую паузу.

— Так точно, господин капитан. Уверена. Все машины перед экзаменами проходят строгую процедуру техосмотра.

— Она красивая, не правда ли? — Шэдоу с теплотой взглянул на аэролет. — Ее манера двигаться, ее аэродинамические свойства и боевая мощь…. Настоящая красота, — разговор перешел в неожиданное русло. Некоторые курсанты в строю с непониманием переглянулись, решив, что у капитана поехала крыша. — Правда, не всегда красота внешняя говорит о том, что за ней сокрыто. Вы не находите, госпожа старший инструктор? Кажется, во внутреннем мире этой машины есть проблема.

— Не совсем понимаю, господин капитан, о чем вы говорите, — сдержанно ответила Василиса, восприняв слова Шэдоу как бред.

— У всего есть красота, — ответил Шэдоу, убрав руку с борта и взглянув на Василису, скупо улыбнувшись уголком губы. — У всего и во всем. В людях, в технике, в полете бабочки. Гармония. Вы знаете, что такое гармония? Гармония — это когда элементы произведения сочетаются друг с другом, вызывая у слушателя или зрителя эйфорию. Удовольствие. Радость. Любую эмоцию из положительного спектра. Сможете ли вы отличить мелодию опытного и известного пианиста от мелодии того, кто впервые сел за клавиши и впервые коснулся их? Сможете, — сказал Шэдоу, когда Василиса едва открыла рот. — Практически любой обыватель сможет. Но вот удастся ли вам понять, на хорошем или плохом музыкальном инструменте играет опытный пианист?

— Я…. Не знаю, — ответила Василиса. — Думаю, смогу.

— Не сможете, — твердо заявил Шэдоу. — Потому что вы либо не музыкант вовсе, либо не гений, либо играете еще слишком мало, чтобы различать тончайшие изменения в звуках и гаммах, которые звучат сильно по-разному на разных инструментах для человека, изощренного в клавишной музыке. Слух гениальных и изощренных людей разительно отличается от слуха начинающих музыкантов. Для них одни и те же ноты на разных инструментах одного типа никогда не будут звучать одинаково. Их слух улавливает самые незначительные отклонения от красоты и гармонии звука.

Шэдоу был без сомнений гениальным пилотом. Об этом знали и говорили абсолютно все. Алекс слушал его с восхищением, и, кажется, начинал понимать, к чему Шэдоу завязал разговор.

— Вы хотите сказать….

— Хочу сказать, — Шэдоу перебил Василису, и она едва удержалась от того, чтобы нахмуриться, потому что терпеть не могла, когда ее перебивали, — что эта машина — не очень хороший инструмент в руках одаренного пилота.

Алекс чуть челюсть не обронил. Сам капитан Шэдоу назвал его одаренным пилотом? «В каком месте я одаренный, — думал Алекс со скепсисом по отношению к себе, — если мне банальное висение из-за волнения не может покориться?»

И только тут Алекс понял, что совершенно не волновался. Находясь в кабине, он был так же спокоен, как и во время ночных тренировок, но, по какой-то причине у него не получилось задержаться в висе.

— Механики сказали, что машина в полном порядке, господин капитан, — Василиса осмелилась возразить. — Все же, я думаю, кадет Хилтон не смог справиться с управлением. В очередной раз.

— Ну, не скажите, — капитан сцепил ладони за спиной. — Я видел, как кадет Хилтон тренировался по ночам. Конечно, из-за этого я должен буду провести с ним профилактическую беседу, — Шэдоу взглянул на Алекса, правда, совсем не враждебно, а с одобрением. — Не стоит без ведома руководства исчерпывать и без того ограниченный топливный ресурс нашей армии, но…. Он гениальный пилот, благодаря своей потрясающей исполнительности сумевший отточить навык висения до совершенства. Я это видел. Лично. И потому не стал препятствовать обучению, что полет этого юноши прекрасен.

Ну, как сказать, юноши. Алекс мог упереться лбом в нос Шэдоу, и смотрелся на его фоне не таким уже и юношей.

— Прекрасен, и безупречен, как игра опытного и известного пианиста, — заключил Шэдоу. — Конечно, для вас, как для экзаменатора, моих слов будет недостаточно. Если угодно…. — Шэдоу вспомнил, как Алекс держал аэролет в висе, и смог вообразить линии колебательных траекторий. Траектории ночных тренировок ему казались прекрасными. Он знал, что Алекс отлично чувствовал машину, двигая ее плавно и гармонично, но вот в связке с этим аэролетом такой красоты и гармонии не было. Шэдоу чувствовал, что руке Алекса мешала не неопытность, а механическое вмешательство. — Я не силен в аэростроении и устройстве аэролетов. Мой уровень знаний такой же, как у всех остальных. У меня очень сильно развито чувство красоты, как у опытного музыканта. И я могу сказать, что в умениях Алекса красота есть, как и в движениях исправной, — Шэдоу подчеркнул слово «исправной» короткой паузой, — машины. В движениях этой машины красоты нет. И на этом основании я могу сказать, что в ней имеется неполадка, мешающая Алексу порадовать глаз исключительными летными навыками. Он не так талантлив, как Айрис, например, которая почти не уделяла времени тренировкам, но отлично справлялась с аэролетом, но достаточно упорен, чтобы достичь ее уровня с помощью титанических усилий, которые он прикладывал.

— Я все понимаю, господин капитан, но осмелюсь напомнить, что экзаменатор, все же, я, — Василиса осмелела, понимая, что капитан, в данном случае, не мог сильно повлиять на ход экзамена. — И я не могу пойти против регламента принятия кадетов в регулярные ряды ВВС Дираксиса. Речь идет о человеческих жизнях, в том числе и о жизни самого Хилтона. Я должна в рапорте указать, что внештатно предоставила попытку на пересдачу из-за вашего чувства прекрасного?

— Я готов лично отвечать перед верховным командованием за это, сняв с вас какую либо ответственность, — уверенно ответил Шэдоу. — Давайте не будем усложнять наши отношения, госпожа Лебединец. Алекс в любом случае окажется в моем подразделении, и это выставит вас как некомпетентного инструктора, что очень не на руку. Но если вы позволите Алексу продемонстрировать навыки во время пилотирования моей «Кобры», то сможете убедиться в моей правоте, и все спишется на техническую неисправность, а не вашу некомпетентность. Что скажете?

Василиса нахмурилась. Она не знала, как могла выкрутиться из этой ситуации. Только ей удалось оградить Алекса от опасности, только возникло обстоятельство, поспособствовавшее исполнению ее желания, как все тут же рухнуло из-за Шэдоу. Экзаменатор она, или нет — капитан Шэдоу обладал большей властью, чем она.

Все пошло не по плану. Если Шэдоу выступит против нее, то создавался риск, что ее саму спишут со счетов, а если это произошло бы, то она не смогла бы быть рядом с Алексом, и не смогла бы восстанавливать свои воспоминания.

Глава 2

Капитан Шэдоу имел достаточно влияния, чтобы сместить любого инструктора если не полностью, то частично. Василиса и так ходила по лезвию ножа. Начальство закрывало глаза на ее любовь к выпивке в служебное время, но если Шэдоу что-то сказал бы, то это могло стать лишним поводом посадить Василису в штаб за какую-нибудь бумажную работу, лишив ее возможности контактировать с курсантами. Лишив ее возможности по кусочкам собирать воспоминания и свое прошлое. Но дело теперь было не только в воспоминаниях. Пусть с Алексом ей удалось развеять гораздо больше беспамятства, чем с кем бы то ни было, ее к нему тянуло что-то еще. Какое-то невероятное чувство, которого она раньше, невзирая на возраст и опыт, никогда не испытывала.

Она не могла поверить, что впервые встретила того, в кого по-настоящему влюбилась. Того, с кем хотелось именно быть, а не просто заниматься сексом. Она знала, что парень еще не совсем зрел, и знала, что не понимал сути романтических взаимоотношений, был увлечен делом, целью, и целью весьма благородной — уничтожить то, что угрожало другим. Василиса знала, что все без исключения курсанты приходили в ВВС исключительно ради удовлетворения эгоистических потребностей, а Алекс отличался от них.

Наверное, это отличие и притягивало ее к нему. Она не хотела его лишаться. Не хотела, чтобы он рисковал жизнью. Не хотела, чтобы он умер. Но если ее лишили бы возможности оберегать его и быть рядом, если бы заставили безвылазно сидеть в штабе, или, того хуже, исключили из рядов ВВС — ситуация бы стала хуже.

— Хорошо, — согласилась Василиса. — Но при одном условии. Ты принимаешь меня в отряд вместе с ним.

— Внезапно, — ухмыльнулся Шэдоу. Такой поворот удивил его. — Я давно звал тебя к себе в подразделение. Даже, пожалуй, не буду спрашивать, что подтолкнуло тебя к такому решению. Согласен. Ты будешь красиво смотреться в составе моего отряда. А вопрос с командованием я утрясу. Сейчас катастрофически не хватает кадров. И раз так…. То я видел, как Хилтон летает. Так что ты просто ставишь галочку «годен». Согласна?

— Согласна, — кивнула Василиса. Изменения в условиях ее не волновали. Она понимала, что Шэдоу добьется своего, так или иначе.

Алекс с облегчением выдохнул, и едва не разрыдался от счастья, испытывая к Шэдоу бесконечную благодарность. В носу защипало от слез, но Алекс сдержал их, вспомнив слова Валериана: «мужчины не плачут». Алексу так захотелось обнять Шэдоу и поблагодарить его, но пришлось сдержаться, иначе бы окружающие не так поняли.

— Ну что, сынок, — Шэдоу положил крупную ладонь на плечо Алекса, и у того от тяжести руки едва колени не согнулись. — Готов служить?

— Так точно! — ответил Алекс.

Алекс попросил разрешения отлучиться, и вошел в ближайший ангар, найдя там двухсотлитровую бочку с водой. Нервное напряжение вызвало стойкое желание охладиться. Он улыбнулся своему отражению в воде, умыл лицо, и с облегчением выдохнул. Не верилось, что проклятый экзамен, наконец, остался позади, и можно было двигаться дальше. Алекс успокоился, полностью отдавшись чувству радости.

Только он собрался уходить, как вдруг услышал за аэролетом веселые молодые голоса.

Осторожно выглянув из-за носа аэролета, Алекс увидел, что пятеро курсантов расселись на металлических ящиках с боеприпасами, и увлеченно смотрели в экран планшета, который держал в руках крепкий низкорослый парнишка с короткими рыжими волосами. Алекс не мог припомнить, как его звали, или Рональд, или Дональд….

Они почти не общались, но Алекс хорошо знал, что этот парень сильно разбирался в комеьютерных технологиях, и к нему часто обращались с просьбами «хакерского» характера.

— И что это за хрень, Дон?

Значит, все-таки, Дональд.

— Это дистанционная система управления любым аэролетом, — гордо ответил Дональд, несколько раз ткнув пальцем в экран планшета, и, видимо, переключаясь между какими-то меню. Алексу тоже стало любопытно, что там. — Не прячься, Хилтон, — сказал Дональд, не отрывая взгляда от экрана. Умный и проницательный взгляд, правда, было в нем что-то подлое, что Алексу не нравилось. — Мы уже давно знаем, что ты здесь. Слышал, ты обделался на экзамене. Хочешь, за небольшую сумму я устрою тебе зачет?

А, так вот в чем было дело. Алекс понял, что четверо курсантов, и он сам, просто хотели организовать себе легкую сдачу экзамена.

— Вот кому сдалось это висение? — с неудовольствием произнес Дональд. — Зачем висеть вручную, если можно доверить это нелегкое дело автоматике?

— Воевать ты тоже будешь на автоматике, Дональд? — у Алекса веко нервно задергалось от такой вопиющей безответственности. — Ты забыл, что от тебя зависят жизни товарищей и людей, которых ты защищаешь?

— Забавно слышать про пилотирование от человека, неспособного сдать экзамен. Да и кому какое дело до твоих людей? В армию идут, чтобы на пенсии пораньше оказаться, и получать деньги за безделье. Я хотя бы этого не отрицаю, и не прикрываюсь идеологией, как ты.

— Тебе жить надоело? — произнес Алекс с силой, и хмуро взглянул на Дональда.

— Нет, нет, крепыш, — Дональд сделал свободной рукой примиряющий жест, и лоб его покрыла испарина. «Ага» — подумал Алекс. Хакера только гавкать были горазды, а стоило на них немного надавить, они сразу пугались. — Я против тебя ничего не имею. Просто предложил недорогой способ решить проблему.

Алекс вскинул брови и медленно покачал головой, затем сказав:

— Паршиво будет, если я с тобой попаду в одно подразделение, и если во время вылета мы окажемся в одном звене. Лучше бы этого не произошло.

— Ну, тут уж я не знаю….

— Да ну тебя, — Алекс отмахнулся, сморщив лицо, и зашагал к выходу из ангара, не желая портить радость момента перепалкой с Дональдом.

К вечеру экзамен закончился. Повезло не всем. Кто-то действительно не мог справиться с управлением, и их, к сожалению, исключили.

А вот те, кому посчастливилось сдать, получили звания. Причем получили торжественно, всей войсковой частью собравшись на плацдарме. Сам главнокомандующий Фарвелл стоял на трибуне и читал для молодых пилотов вдохновляющую речь. Потом капитаны подразделений раздавали наплечные лычки. Алекс с восторгом глядел на маленький серебристый ромбик, холодевший в ладони, и улыбался. Помимо звания, и определенных привилегий, полагалось еще и небольшое жалованье.

Младший оператор полета — новое звание Алекса. В шутку это звание сокращенно называли «мопс». Алекс удивлялся, когда старшие офицеры и пилоты заливались смехом, приговаривая: «гляди, мопсы идут», но не расстраивался. Все же, младший оператор полета — полноценная боевая единица, а тут было чем гордиться.

Свет флуоресцентных ламп освещал просторное помещение войсковой столовой. Падал на довольные лица «мопсов», за обе щеки уминавших на редкость вкусную картошку пюре и сочную тушеную курицу. Ложки стукались об тарелки, слышался девичий и мальчишеский смех, воздух пропитался ароматом свежей еды, только что снятой с плитки. Сегодня, в честь завершения учебного года и курсантов, сдавших экзамен, командование решило устроить пилотам праздник.

Накормить их нормальной едой, и дать попробовать хоть что-нибудь вместо окаменевшей гречневой каши и высушенной, невкусной рыбы. Даже маленький чипок в честь праздника организовали, прямо в столовой, где курсанты могли потратить часть, а то и вовсе все жалованье.

Алекс закупился пахучими пирожками с мясом и грибами, сел за один стол вместе с Торрэном, Линдой, Айрис, и Данни. Он с удовольствием откусил кусочек, хрустнуло тесто, и рот наполнился слюной от вкуса куриного фарша. Пирожки он уминал один за другим, с удовольствием проглатывая большие кусочки, даже толком не разжевывая. Настолько сильно он соскучился по вредной и вкусной пище.

Асамым прекрасным Алексу казалось то, что теперь так можно было питаться после каждой зарплаты. Все же, не смотря на большие цели, Алекс понял, что пренебрегать радостью настоящих моментов не стоило. Впервые за долгое время, после того, как Шэдоу заступился за него, он смог испытать настоящую радость. Слишком уж сильно загнали его неудачи и тягостные мысли, а маленькая победа помогла ему вернуть вкус к жизни.

Все купили себе что-то вкусное. Алекс уминал пирожки, Линда и вовсе была счастлива, позволив себе рис с жареной говядиной, Данни вовсю поедал мясные тортильи с сыром пармезан и помидорами. Даже Айрис не отказалась от удовольствия побаловать себя сэндвичами с беконом и сыром. Один лишь Торрэн ничего себе не купил.

— Торрэн, а ты почему ничего не взял? — спросил Данни с интересом, дожевав кусок тортильи и проглотив его. — Не голодный?

— Да я не хочу…. Мне и такая еда нравится. Сегодня все хорошо приготовили, — смущенно ответил Торрэн. — Мне нужны деньги. Когда я получу высокое звание, то у меня будет право жить в городе, а не в казарме. И я смогу поселиться вместе с Линдой. Мне хочется, чтобы она хорошо жила и чувствовала себя в безопасности. Хочу помочь ей попасть в «Корону Дираксиса», чтобы она не летала за второй барьер.

— Ты милый, — ласково произнесла Линда, обращаясь к Торрэну, и Алекс перестал жевать, покосившись на нее. Конечно, он не собирался посвящать Торрэна в «секретики» Линды, вроде участия в оргии с Василисой, ведь он сам был не без изъяна, но…. Так подло врать человеку о любви и чувствах, когда ты не прочь переспать с первым встречным? Теперь-то Алекс понимал, что испытает Торрэн, если вдруг узнает правду о своей «чистой и безгрешной» Линде. Алекс катнул желваками, встретился с Линдой взглядами, и они тут же друг от друга отвернулись, испытывая неприязнь. — Я люблю своего Торрэна, — сказала Линда, будто бы убеждала в чем-то саму себя.

— Что случилось? — с беспокойством спросил Торрэн, мягко коснувшись плеча Линды. — Что с настроением?

Алексу совесть не позволяла спокойно наблюдать. Торрэн точно был хорошим парнем, а вот Линду нельзя назвать невинной принцессой. Да и когда Торрэн завел речь о накоплениях ради Линды, все стало еще очевиднее — она просто хотела использовать его, чтобы выиграть себе местечко под солнцем. Валериан рассказывал про таких девушек.

— Извини, но мне кажется, что тебя просто используют, — выпалил Алекс без обиняков. — Я кое-что знаю о твоей подруге.

— Что!? — вдруг растерялась Линда, не ожидавшая от Алекса подобного выпада. — Что ты такое несешь!?

Торрэн тоже растерялся, приоткрыв рот. Он возмущенно посмотрел на Алекса, испытывая острое желание встрять в разговор, но стало слишком любопытно.

— И что же ты знаешь? — спокойно спросил Торрэн, стараясь не показывать волнения. — Ты вообще-то о моей девушке говоришь.

— Ничего он не знает, — Линда скрестила руки на груди, и с ненавистью глядела на Алекса. — Просто мелет какую-то чушь.

— Знаю, что она тебя использует, и тебе лучше от нее отделаться.

Айрис безразлично сделала глоток чая, и поставила кружку на стол, не испытывая интереса к происходящему, однако внутренне согласилась с Алексом. Она была немного рада, что он стал кармическим ответом на поведение Линды, которая после оргии стала спать со всеми подряд. До оргии ей было неведомо удовольствие секса, а после ее понесло по курсантам. В каких кубриках она только не стонала. Все это слышали, все знали, и никто ничего не говорил Торрэну, лишь потешаясь над ним, как над дурачком, которому наставили рога.

Алексу подобная несправедливость была чужда. Он пытался предупредить Торрэна из сочувствия к нему, а не из желания навредить Линде. Ему было не совсем важно, какой человек и в какой именно защите нуждался. Он просто хотел защитить Торрэна от возможных последствий связи с сомнительной особой. Он сам пережил подобное с Василисой, слышал о таком от отца, и ему просто не хотелось оставлять Торрэна в беде.

— Я тебе не верю, — Торрэн покачал головой. — Ты пошутить решил?

— Никаких шуток.

— Заткнись, Алекс! — вскрикнула Линда, и лицо ее исказило ненавистное выражение.

Вскоре внимание всех в столовой было приковано к разборкам. Курсанты шептались, о чем-то переговаривались, но встревать не решались. Не из-за страха, а из-за простейшего желания узнать, чем все закончится.

— Она шалава, и все об этом знают, но тебе, почему-то, не говорят, — спокойно ответил Алекс. — Поверь, она бросит тебя при любом удобном случае, если ты перестанешь платить ей и давать гарантии на будущее.

Торрэн не выдержал, стукнул кулаками по столу, и вскочил, бросившись на Алекса и размахивая кулаками. Перед взором Алекса мелькнули костяшки, боль в челюсти, белая вспышка, затуманившая взгляд. Удар был не сильным, но очень внезапным, ведь никто, тем более Алекс, не ожидал от Торрэна такой прыти.

Алекс почувствовал, как кулак прочесал ему кожу на макушке, впечатался в ухо, и в ушах зазвенело. Многолетние тренировки даром не прошли. Алекс не отреагировал сразу лишь из-за внезапности, но тренированное тело не проймешь. Спустя секунду Алекс свернул челюсть торрена мощным правым джебом, и Торрэн повалился на стол, снеся с него всю посуду. Со звоном разбивались тарелки, и Айрис в последний момент успела расчетливо поднять кружку с места, где скользнула голова Торрэна. Торрэн повалился на пол, выбитый из сознания. Он шевелил окровавленными губами, бессознательно пытаясь произнести какую-то фразу, и Линда от испуга прикрыла рот ладонью.

— Торрэн! — громким шепотом произнесла Линда, и тут же бросилась к нему, рухнув перед ним на колени и затянув его себе на бедра.

— Ай…. — произнес Торрэн, с трудом приоткрыв глаза.

— Черт, — виновато произнес Алекс. — Я не хотел бить так сильно. Тело само по себе….

— Ну и мудак же ты, Алекс, — Линда с ненавистью взглянула на Алекса, и нахмурилась.

— Есть такое, — произнесла Айрис, сделав глоток чая.

Данни был ошарашен, но в разговор пытался не встревать. Праздничная атмосфера исчезла в миг.

— Что тут происходит? — капитан Шэдоу вошел в столовую, и все «мопсы» тут же оторвались от просмотра, сделав вид, что просто ели и ничего не видели. Снова зазвенели ложки о тарелки, послышались чавканья и тихие разговоры. — Что произошло?

Алекс виновато опустил взгляд, и произнес:

— Я ударил Торрэна.

— Вот как…. Некрасиво.

К счастью, Торрэн оказался не злопамятным, и в военную полицию обращаться не стал. Но настроение было все равно испорчено. Алекс стоял в кабинете Шэдоу, и виновато глядел в пол, даже не зная, что сказать. За окном стрекотали сверчки, на лицо Шэдоу падал свет настольной лампы, тенями подчеркивая шрам и морщины. Шэдоу внимательно глядел на Алекса, что-то обдумывал, и, наконец, сказал:

— Скажи спасибо, что Торрэн не заявил в военную полицию. Детали истории, конечно, интересные. И я даже согласен с тобой кое в чем, но…. Зачем ты полез его спасать?

— А как я могу остаться в стороне? — спокойно произнес Алекс. — Если человеку нужна помощь, то я не могу его бросить. Торрэна же используют. Это очевидно.

— Тебе какое до этого дело? — Шэдоу сцепил ладони в замок и поставил на него подбородок. — Развито чувство справедливости? Тебе надо спасать граждан Дираксиса. Ради этого тебя и будут отправлять на боевые вылеты в скором времени. Зачем ты создаешь себе проблемы на ровном месте?

Шэдоу задумался. Алекс хотел сказать что-то, приоткрыв рот для ответа, но Шэдоу начал первым, перебив.

— Знаешь, я тебя понимаю, — Шэдоу опустил взгляд на столешницу, вспоминая что-то. — Но не надо лезть помогать тем, кто тебя об этом не просит и кто в этом остро не нуждается. Пусть ты видишь, что у человека могут быть проблемы, пусть ты видишь, что он тонет, но пока он сам не просит его спасти, пока добровольно делает откровенную, на твой взгляд, чушь — не лезь к нему. Если пытаться помогать тем, кто не в очевидной опасности, здесь и сейчас, тебя могут еще и виноватым сделать. Вот ты хотел спасти Торрэна от Линды, вроде бы хороший поступок, пытаться спасти человека, но в итоге тебя считают плохим. Считают негодяем. Видишь, к чему привела необдуманная доброта?

— Вижу, — с неохотой произнес Алекс, чувствуя себя неловко и виновато. Почему-то взглянуть на Шэдоу было стыдно. Все же, драка в пределах части — не самое приятное дело. — Что теперь будет? — он с надеждой взглянул на Шэдоу, все же. Шэдоу не казался врагом, не пытался отчитывать Алекса, и вызывал доверие.

— Не пытайся помочь тем, кто этого не просит, — резюмировал Шэдоу. — Поверь, не ты первый, не ты последний нарвался на драку с тем, кого пытался спасти. Если ему так хочется, чтобы его использовали, если он не видит этого сам — пусть. Ты спасешь намного больше людей, если будешь летать, и делать свое дело. Ладно…. — Шэдоу вздохнул, и потер веки пальцами. — Дело замяли. Военная полиция сюда не полезет. У них своих забот хватает, и им не до мелких драк. На днях вашу группу ждет первый боевой вылет. Так что отдыхай, готовься как следует.

— И Василиса полетит? — с интересом спросил Алекс, почему-то за нее забеспокоившись.

— Нет, — Шэдоу покачал головой. — Она пока не входит в состав нашего подразделения. Иди, отдыхай.

Алекс выполнил воинское приветствие, развернулся в строевой манере, и шагнул из кабинета, закрыв за собой дверь.

Казармы у «Воздушных асов» выглядели намного приличнее, чем те, в которых курсанты жили раньше. Богатые коридоры, деревянный пол, застеленный красивыми коврами, и дизайнерские потолочные лампы, на которые приятно посмотреть. Алексу казалось, что он попал в коридор аристократического особняка, а не в коридор казармы.

Он шагал в кубрик, и проходил мимо комнаты отдыха, увидев, как Дональд расселся с друзьями на диване и играл в игровую приставку. В какие-то драки, развернувшиеся на квадрате висевшего в воздухе голографического экрана.