Архивы Инквизиции: Инцидент при Драконьем Клыке

— А потом еще пятьдесят лет?

— Да. Контракт? — Тихая Госпожа протянула руку.

Слав аккуратно принял нежную ладошку в свою лапищу, еще раз утонул в омуте серых глаз и уверенно произнес:

— Контракт.

— Встань на колено, воин.

Когда Слав выполнил просьбу Возвышенной, та положила ему свою прохладную ладонь на лоб, а затем легионер провалился в поток знаний и образов, которые стали быстро вливаться ему в голову. Когда он очнулся, образ Госпожи уже истаивал в тенях.

— Выживешь, подарю тебе зачарованный доспех, обещаю, — произнес голос Госпожи из теней. — А пока иди, и не подведи меня, Страж.

Слав поднялся на ноги, оглянулся на безучастного жнеца и, когда тот кивнул, продвинулся по нарисованному коридору дальше. Тень отступила, появился свет, звуки, движения. Как будто центур провел внутри печати не прорву драгоценного времени, а мгновение. Сощурившись на яркое солнце, Слав кивнул Ладу на рисунок. Опцион бодро зашагал по печати, дрогнул в середине рисунка и вышел с другой стороны.

— Построились к началу пути, — скомандовал Слав. — Сначала заносим раненных.

— Ты тоже ее видел, — приглушив голос произнес Лад.

— Да, — центур как раз следил, как двое легионеров, раненный и здоровый, заходят на тропу.

Миг, и вот уже двое совершенно здоровых Стражей сходят с другой стороны печати. Увидев такое, легионеры сразу образовали очередь, и стали споро проходить обряд, не забыв протащить с собой раненных. Однако не все шло гладко. Семеро легионеров из пяти центурий до конца печати не дошли, умерев в ее центре под безразличные комментарии жнеца: «предатель», «трус», «недостоин». Что не остановило остальных, и уже через десять минут все легионеры прошли обряд. Печать вспыхнула и пропала. Жнец поднялся, начертал между ладоней какую-то белесую гадость, своим обострившимся зрением Слав прекрасно видел все линии и смог «почувствовать» гадостный привкус энергии в печати, а затем просто метнул ее в сторону эльфийских порядков. Комок, летя по навесной траектории, развернулся в белесую, едва видимую сеть, а затем накрыл отступивших за реку древолюбов. А те даже ушами не повели.

— Чтоб нескучно было, — пробормотал жнец и принялся сплетать новые печати, угольно черные, которые стали бодро разлетаться по полю боя, выпадая черной пылью на особо большие завалы из тел.

— Все, я пуст, — устало прошипел жнец. — Древолюбы зашевелились, почувствовали наконец, что тут происходит. Теперь слушаем сюда, буду излагать план.

Легионеры дружно повернулись к своему новому господину.

Глава 8

Элирувиель. Князь дома Серебряной Росы.

Князь сидел за столом под навесом и с меланхоличным видом помешивал ароматный травяной отвар в изящном бокале резной ложечкой. Такая показная невозмутимость давалась князю легко, все же его жилы наполняла благословенная кровь череды поколений перворожденных аристократов, многие из которых еще не ушли с лика Таала. А вот внутренний мир совершенного князя был осквернен пошлым раздражениям, которое мешало острому уму мыслить верно и отчетливо.

Нынешний бой должен был стать одним из маленьких триумфальных кирпичиков на пути к величию Высокого народа. Все было продумано до мелочей. Проведена разведка, дезинформация противника, организованы отвлекающие маневры. Даже эта битва должна была пройти по сценарию перворожденных. Но, как говаривал один знакомый друид, не срослось. Мало того, что грязные хуманы держались неожиданно стойко, видимо слухи о невинных развлечениях Высокой молодежи в окрестных селищах уже дошли до легионеров, с этим можно было справиться. Но вот появление демонового egloth, не предусмотренного ни одним из планов, поставило операцию на грань срыва.

Как же все красиво начиналось. Еще немного, и кавалерия Высокого народа додавила бы червей из правого фланга хуманской армии, а потом врезалась бы в центр, с ходу его разметав. Элирувиель раздраженно почесал запястье. Теперь же нужно решать, продолжать бой, приведя операцию к логическому завершению, или отступить, не рискуя драгоценными жизнями соплеменников. Проклятого то они уничтожат, но без должной подготовки цена будет высока.

Пока светлый князь раздумывал над дилеммой, наслаждаясь попутно богатым букетом отвара, ситуация на поле боя изменилась, и выбирать стало уже нечего. Началось все с того, что под навес торопливо, но сохраняя достоинство, зашел адъютант князя.

— Пресветлый, — звонко прозвучал мелодичный голос Азираэля, сводного брата по отцовой ветви и, пожалуй, единственного, кого Элирувиель мог назвать другом. — Друиды обеспокоены. На том берегу происходит что-то плохое.

Князь поскреб зудящее запястье и направил взор на куцую группку хуманов, оставшуюся после прошлой атаки на поле боя. И ничего толком не увидел, так как полуживотных скрывала чародейская пелена из разогретого воздуха. Тогда перворожденный, ощущая нарастающее смутное беспокойство, присмотрелся уже внутренним взором. Перебрав все доступные спектры, и ничего не поняв, эльф закрыл глаза и попытался вчувствоваться в окружающий мир. И тут же почувствовал, как в Тень уходят души четверых Высоких сородичей. Уходят страшно, являясь ресурсом для какого-то мерзкого ритуала. Да как этот червь посмел! Тлеющее раздражение взорвалось яростью.

— Мы выступаем, — остервенело почесав руку, приказал князь. — Похоже этот проклятый совсем зажился. Нужно его укоротить на голову.

Почесывающий плечо адъютант был полностью согласен со своим князем. Почесывающий. Князя пробил озноб. Высокий народ, в отличие от хуманов, не чешется. Элирувиель медленно, но уже понимая, что ничего хорошего не увидит, опустил взгляд. На запястье находилась безобразная черная язва. Пока небольшая, но то ли еще будет. Судорожно перейдя на внутренний взор стал изучать свои энергетические каналы в области поражения. К однозначному выводу он пришел совместно с изучающими его самого друидами.

— Он умудрился наслать на нас проклятье, — прорычал князь. — Этот скот проклял нас! Как вы это проглядели?!

Не слушая нелепых оправданий князь выскочил из под навеса и начал сыпать приказами. Так или иначе, но в его распоряжении еще оставалось две тысячи кавалерии, которая раздавит полсотни низших и еще добавки попросит. Даже egloth не поможет хуманам. А проклятье явно не снимется, пока чернокнижник жив. Не смотря на спешку и эльфийскую выучку быстро собрать двухтысячный отряд не получилось. Поэтому, когда ведомая князем кавалерия Высокого народа пересекала речушку, хуманы уже закончили свои мерзкие дела и выстроили жидкий строй для встречи перворожденных, пряча проклятого и огненную чародейку где-то за своими спинами.

Выйдя на оперативный простор, перворожденные воины устремились в бой. Лист, ведомый Кирлеидином, одним из сенешалей дома, отделился от основного строя и стал на высокой скорости огибать горстку хуманов, легко прорываясь через лежащие груды тел. Вдруг что-то произошло, и вместо стройно скачущих в атаку рядов побочного отряда образовалась все увеличивающаяся куча из павших, истошно ржущих, единорогов и эльфийских воинов. Послышались обеспокоенные крики сородичей, замелькали зачарованные клинки, стрелы и частые вспышки заклинаний. Элирувиель придержал своего единорога и присмотрелся.

— Гули! Мерзкий некромаг! — возмутился Азираэль. — У нас тоже гости!

Перед князем зашевелились устилающие поле тела падших легионеров, эльфов и химер. Трупы хватали скачущих единорогов, летящих с них эльфов, образовывали заторы и навязывали схватку. В целом, недавно поднятые твари сильными противниками не были, но они не чувствовали боли и страха и не обращали внимания на повреждения, стараясь во что бы то ни стало добраться до теплой крови перворожденных. В какой-то момент лишившийся своего единорога князь понял, что прорыв захлебнулся. Добраться до вожделенной глотки проклятого быстро не удастся, и это наполнило сердце Высокого черной злобой.

Спешившиеся эльфы уверенно теснили нежить, когда в схватку вступили новые силы. Легионеры, прикрывающие жнеца, выждали удобный момент и ринулись в бой. Радость князя увяла в тот момент, когда он понял, что эти существа хуманами уже тоже не являются. Врубившиеся в строй легионеры были слишком быстры и сильны для обычных низших. И если нежити перворожденные противостояли без потерь, то тут пошел размен жизней. И не в пользу Высоких. Бледные, ощерившиеся игольчатыми зубами, легионеры собирали богатую жатву прежде, чем затихнуть на зачарованных клинках. А когда со стороны отряда Кирлеидина донеслись предсмертные вопли сородичей, а в воздухе запахло тленом, князь понял, что в бой вступил и жнец.

Жаркая сеча разделила князя с братом. Элирувиель, под прикрытием десятка телохранителей, вырвался из битвы и неожиданно оказался перед проклятым. И растянул губы в обещающей хищной улыбке. Egloth выглядел плохо, истощенно. Значит колдовать не сможет. Что ж, ему же хуже. Жнец тоже увидел князя, ощерился и, ловко заведя косу за спину, поманил эльфа свободной рукой. Крутанув клинок, князь бросился в атаку. Зачарованное лезвие почти достигло шеи мага, когда на его пути выросло сотканное из дыма лезвие косы. Раздался треск, не похожий на звук столкнувшихся клинков. Разошлись.

— Что, древолюб, — прошипел жнец. — Решил лично поиграть в солдатиков, да?

— Я вырву твое сердце, проклятый!

Князь, скрипнув зубами, запустил в проклятого каплю яда. Однако безотказная прежде печать не сработала, чем неимоверно поразила перворожденного.

— Ну ты же не думал, остроухий, что я подсадил вам простую почесуху, — глумливо произнес жнец. — Колдовать ты теперь не можешь, да.

Князь быстро огляделся. Слева трое его телохранителей сдерживала огненная чародейка, ловко чередуя печати и тяжелую шпагу. Справа тем же самым занимались трое измененных легионеров. Помощи ждать неоткуда, а сбежать не даст эта темная тварь. Перворожденный направил меч на мага, и ринулся в атаку. На удивление, жнец оказался крепким противником. Несколько нанесенных эльфом ран ничуть не замедлили темного. Мало того, он успешно отбивался от княжеских атак своей неудобной для противников косой. И даже нанес князю несколько длинных порезов, когда Элирувиель заподозрил неладное. Пара ударов вполне могла закончиться смертельно, себе-то эльф врать не любил, но в последний момент проклятый проводил смертоносное лезвие по касательной. Перворожденный разорвал дистанцию и присмотрелся к ранам. Раны были бескровные и черные, как язва на руке, и складывались в необычный рисунок. Печать! Этот урод хочет его заколдовать! А в следующее мгновение князь понял, что тело ему больше не подчиняется.

— Дозрел, да, — в шипении проклятого звучал задор и удовлетворение. — А теперь иди, и убивай своих ублюдков, пока они не закончатся. Потом возвращайся. А чтобы тебе не было скучно, оставлю-ка я тебе сознание. Все, пошел!

И князь пошел. Трудно выразить ту боль, скорбь и чувство собственного бессилия, которые обуревали князя, когда он собственноручно лишал жизни своих подчиненных, сородичей, пользуясь тем, что в нем не распознали нежить. А когда распознали, было уже поздно, остатки гордой эльфийской кавалерии дома Серебряной Росы были выбиты подчистую. На поле остались проклятый, чуть помятая магичка и шесть измененных легионеров. И Азираэль.

— Поединок, проклятый! — крикнул Азираэль.

На что он надеялся, было неясно. На месте темного мага князь просто натравил бы легионеров, да убил помеху. Однако жнец решил поступить по-другому.

— Чего ты хочешь на самом деле, остроухий? — спросил маг, разглядывая эльфа с любопытством вивисектора.

— Свободы для князя, — спокойно ответил брат.

— Он уже мертв, древолюб, — прошипел жнец. — Все, что я могу — это отпустить его душу, и только. Но с чего мне это делать?

— Мне достаточно и этого, — злобно зыркнув на темного, невозмутимо ответил перворожденный. — Я готов договариваться. К тому же я следующий князь дома Серебряной Росы.

— Сложи оружие и жди. Я позову легата. Говорить будешь с ним.

Дальнейшее бывший князь наблюдал как бы со стороны, чувствуя полное опустошение и какое-то липкое безразличие на душе. Довольно быстро битва была остановлена, перворожденные отошли на свои позиции и к остаткам правого фланга приблизились командование легиона с охраной. Не менее двух центурий слаженно оцепили место будущих переговоров. К новому князю присоединились пара выживших сенешалей и верховный друид дома. Переговоры длились несколько часов, и все это время Элирувиель без движения сидел на земле под бдительной охраной взявшей его команды. Сидел недалеко от стола с представителями обеих сторон, так что слышал все, но участвовать не мог. Да и не хотел. Для него все в любом случае кончено, и единственный вопрос, который волновал измученное испытаниями сознание — это судьба его посмертия, его души.

В какой-то момент медитативное состояние было разрушено появлением в кругу охраны бывшего князя мага в форме Корпуса Дознавателей. И тут перворожденный с горечью понял, что ему предстоит еще раз предать свой народ. Приказ жнеца, и вот пали ментальные блоки, которые Элирувиель снял сам, неспособный противостоять воле поработителя. Нужная информация рекой потекла из сознания немертвого эльфа, подчиняясь искусству дознавателя-менталиста. Забив знаниями небольшой сундучок с кристаллами памяти, дознаватель довольно кивнул жнецу, вытер испарину на лбу, и пошел по своим делам неуверенным шагом. А эльф остался один на один со своими мрачными раздумьями.

Переговоры завершились далеко за полночь. Удовлетворение просачивалось через аристократическую невозмутимость легата и высших офицеров. Сеанс связи с Императором так же прошел успешно. По итогам хуманы смогли выторговать за душу князя, хотя и не только за нее, выход дома Серебряной Росы из текущей интервенции, заключили пакт о ненападении и наложили на дом небольшую контрибуцию. В целом — терпимо, если бы требования не шли от грязных полуживотных. Однако здесь Высоким пришлось прижать свою спесь.

— Вообще-то у меня была другая идея, древолюб, — неожиданно прошипел жнец справа от Элирувиеля. — Я хотел тебя трансформировать. В нечто более ужасное, чем сейчас. А потом отправить в ваши сраные леса. Тебя бы не тронули ваши защитные контуры, ты ж князь, да. Ты бы прошелся частой гребенкой по вашим селищам, неся смерть и чуму. О, как бы это было здорово.

Жнец аж причмокнул от удовольствия, а вот разум бывшего князя наполнился леденящим ужасом.

— Я бы даже сознание тебе оставил, да, — доверительно продолжил жнец. — Но не судьба, болезный. Придется выполнять обязательства.

Жнец обошел эльфа, присел перед ним и приблизил свое бледное лицо к лицу собеседника.

— Только вот знаешь, в чем подвох? — проговорил маг так тихо, что его услышал только эльф. — Я-то тебя отпущу, слово дал как-никак. А вот Госпожа очень хочет с тобой пообщаться. Плотно так. Лет пятьдесят-сто.

Перворожденный мысленно обреченно взвыл, но наружу не прорвалось ни эмоции, ни звука.

— А там ей может и надоест. Как думаешь, листоухий?

С этими словами жнец, усмехнувшись, подал знак стерегущим легионерам, и те разошлись в стороны.

— Пора выполнять свою часть договора, egloth, — процедил Азираель, князь дома Серебряной Росы.

— О, как пожелаете, Высокий, — картинно поклонился темный маг и активировал посох. С тихим шелестом из застывшего в крике хрустального черепа вырвалось хищное туманное лезвие. Ловкий взмах, и мир перевернулся, постепенно угасая. Последнее, что услышал эльф, было обращенное к нему из темноты чувственное контральто:

— Заждалась я уже. Ну, здравствуй, древолюб.

Глава 9

Курт.

На долину возле Стены Скорби медленно опускалась легкая вечерняя прохлада. Тучи рассеялись, открывая чудесный вид. Косые лучи светила, медленно закатывающегося за обрыв, играли в ветвях деревьев, рисуя на земле замысловатые фигуры из света и тени. Легкий теплый ветерок играл листьями деревьев, создавая ненавязчивый шум. Природе не было дела до мелких проблем смертных, все шло своим чередом.

Возле весело потрескивающего костра на вершине холма царила задумчивая тишина. Люди молча отходили от развернувшейся перед ними картины битвы на месте, которое в последствии получило название Поле Крови. Никто не ожидал, что немногословный командир Теневых Стражей окажется таким талантливым рассказчиком, что события восьмилетней давности захватят всех без исключения.

— Так значит вы все — Теневые Стражи, — скорее утвердительно произнес священник. — И этим обусловлена та легкость, с которой вы справляетесь с нежитью?

— Ну да, — ответил Лад, внимательно ощупывая поврежденную недавно руку. — Дар Госпожи позволяет нам служить ей.

— А в трактире что было за представление? — поинтересовался Михей.

— А в трактире мы хотели узнать, наш жнец пришел в Драконий Клык или не наш, — пояснил Богша.

— Хм, — Михей помешал поленья костра палкой. — А просто спросить нельзя было?

— Мы воины, а не дипломаты, — очнулся от раздумий Слав. — Как умели, так и спросили.

— Так вы же с ним бились плечом к плечу, — вставил Зоран. — Не уж то не узнали?

— Ты ведь сам видел, Зоран, как нормальный вид жнеца отличается от его же вида в Тени, — вступил в беседу Горан. — На поле крови он не выходил из Тени вообще. А одежда у жнецов очень похожа. Вот и выясняли, есть ли у нас шанс в охоте на дракона или нет.

— Потому что без «своего» жнеца мы не можем использовать большую часть своих умений, — добавил Буян.

— А доспехи и оружие? Из чего они и откуда? — пытливый ум Зорана не давал ему молчать.

— Получили от Госпожи в дар. Как выжившие, — покрутил практически зажившей рукой Лад. — Из кузниц в Тени. Самое эффективное оружие против нежити. Про материал сами не знаем.

— Могу ли и я удовлетворить свое любопытство? — поинтересовался Каин, и, дождавшись утвердительного кивка от Слава, продолжил. — Получается, что каждый из вас удостоился беседой с Тихой Госпожой?

— Верно, — ответил командир. — И каждый заключил Контракт.

— А она красивая? — спросил вдруг племянник Слава.

— Ее красоту сложно описать словами, — раздался голос жнеца в стороне от костра. — Но кто не видел Госпожу, тот о красоте вообще ничего не знает.

В жнеца уперлись взгляды всех сидевших вокруг костра собеседников. В основном ожидающие, хотя были там и тревога, и спокойствие, и любопытство, и даже примесь страха. Курт с посохом наперевес медленно подошел к костру, присел и взял оставленную для него порцию похлебки, сваренной Зораном. Попробовав пару ложек, он одобрительно хмыкнул, и продолжил насыщаться. Какое-то время все просто молчали. Первым не выдержал Радомир:

— Ну.

Курт с сожалением посмотрел в тарелку, прожевал очередную порцию еды и сказал:

— Госпожа требует жертву. Еще одну. Только так она сможет дать силу для боя с драконом.

— О! Ну что я говорил, — гнусненько усмехнулся тер Салазар, перелистнув страницу какого-то трактата, лежащего на его коленях. Курт наградил его тяжелым взглядом.

— Но у нас же нет еще одной некромантки, — растерянно сказал Зоран. — Где же мы будем жертву-то брать.

— Тут, если я не ошибаюсь, совершенно другая жертва нужна, — все с тем же выражением лица ответил граф. — Так, коллега по Искусству?

— Да. Верно, — Курт прожевал еще порцию похлебки. — Главное условие — жертва должна быть добровольной. Необязательные, но желательные — молодая девушка, не знавшая мужчины.

— Когда очнется тварь? — отец Радомир внимательно пригляделся в густую тень под Стеной Скорби.

— Примерно через час, — ответил жнец.

— Мы просто не успеем никого привезти сюда за такое короткое время, — тихо проговорил Михей. — Не говоря о том, чтобы просто найти и уговорить. Будем искать жертву среди присутствующих?

— Я пас, — сразу отозвался граф.

— Да никто и не сомневался, граф, — презрительно скривился войт.

— Выбор то небольшой. Стражей и Курта нельзя, граф не хочет, — спокойно произнес священник. — Остаемся я, ты Михей и Зоран.

— Не нужно никого искать, — перебил открывшего для отповеди рот Зорана жнец, полощущий тарелку водой из фляги. — Госпожа сказала, что жертва уже в пути. К нужному времени будет здесь.

— Тоже Контракт? — поинтересовался тер Салазар.

— Скорее всего, — Курт поставил сполоснутую тарелку к ее товаркам.

— Как мы узнаем жертву? — полюбопытствовал Зоран.

— Обычно у них на щеке появляется изображение звездоцвета[38], - произнес священник. — Люди с таким изображением уже принадлежат Госпоже, и откупить их не удавалось ни разу.

— Попытки были? — тер Салазар отвлекся от фолианта.

— Были. Тихая Госпожа подходит к делу индивидуально, и не спрашивает мнения родственников и других, связанных с жертвой, людей, — вздохнул отец Радомир. — И всегда такие помехи заканчивались очень плохо. Для всех.