Помоги проекту - поделись книгой:
Государыня отвечала так:
В этом году из страны Пэкче переселился человек. Его лицо и тело были в белых пятнах. Может быть, это был белый лишай. Людям не понравилась необычная внешность этого человека и они хотели выгнать его на остров в море. Но человек этот сказал так: «Если вам не нравится моя пятнистая кожа, то вы не должны будете выращивать в вашей стране коров и лошадей, кожа которых покрыта белыми пятнами. Кроме того, я кое-что умею. Я хорошо умею строить горы и холмы. Если вы оставите меня здесь и будете использовать меня, это будет благо для страны. Зачем же бесцельно выгонять меня на остров в море?» Выслушав его слова, не стали выгонять его. Ему приказали построить гору Суми[570] и мост Курэ[571] в южной части Двора. Люди того времени называли его Митико-но Такуми[572]. ещё его называли Сикимаро.
ещё один человек по имени Мимаси переселился из Пэкче. Он сказал: «Я учился в Курэ и овладел искусством музыки и танца Курэ». Его поселили в Сакурави. Собрав детей, он обучал их музыке и танцам Курэ. Двое — Мано-но Обито Дэси и Имаки-но Аяпито Саимон — выучились у него и передали [будущим поколениям искусство] этих танцев. [Эти люди] — предки нынешних Опоти-но Обито и Сакита-но Обито.
В этом году пять видов злаков уродились хорошо.
В этом году Капапэ-но Оми отправили в провинцию Аги, чтобы он построил там корабль.
Добравшись до гор, он стал искать корабельное дерево. Обнаружив хорошее дерево, велел рубить его. В это время появился человек, который сказал так: «Это дерево [бога] Грома. Рубить его нельзя». Капапэ-но Оми сказал: «Хоть он и бог Грома, но как можно ослушаться повеления государя?» Совершив множество приношений-митэгура, послал людей рубить дерево. Тогда разразился ливень, загремел гром, засверкали молнии. Капапэ-но Оми обнажил меч и сказал так: «Бог Грома! Не покушайся на жизнь людей! Меть в меня». И стал ждать, глядя вверх. Больше десяти раз прогремел гром, но ущерба Капапэ-но Оми не причинил. Затем обернулся маленькой рыбкой, зажатой меж ветвей дерева. [Капапэ-но Оми] взял рыбку и сжег ее. После этого корабль был построен[584].
В этом году престолонаследник вместе с Сима-но Опооми[589] составили «Записи государей»[590], «Записи страны»[591] и «Основные записи Оми, Мурази, Гомо-но миятуко, Куни-но миятуко, ста восьмидесяти бэ, а также простого народа»[592].
В этом месяце престолонаследник Камитумия был погребен в гробнице Синага[593]. Монах Хеджа из Когурё, услышав о кончине престолонаследника Камитумия, пришел в великое огорчение. Для [успокоения души] престолонаследника он позвал монахов и устроил [поминальную] трапезу с вкушением постной пищи. В тот день, когда он сам толковал сутры, он принес обет: «В стране Ямато жил святой. Его звали престолонаследником Камитумия-но Тоётомими. Воистину — Небо облагодетельствовало его. Обладая высокими добродетелями святого, он родился в стране Ямато. Он обладал достоинствами государей трех династий[594] и продолжал деяния святых прошлых лет. С благоговением почитал он Три Сокровища и помогал людям в их бедах. Воистину — он великий святой. И вот теперь престолонаследник скончался. Хоть я и иноземец, сердцами были мы неразрывны. Одному — как мне теперь жить? Твердо решил я умереть 5-го дня 2-й луны следующего года. И встречусь тогда с престолонаследником Камитумия в Чистой Земле[595] и будем вместе тогда наставлять всех живущих [в учении Будды]».
Когда пришел обещанный Хеджа день, он скончался. Люди того времени, где бы они ни находились, говорили друг другу: «Престолонаследник Камитумия — святой не единственный. Хеджа — тоже святой».
В этом году Силла прислала с данью И Мимэ, ранг нама. Он огласил послание, объясняющее цели посольства. Преподнесение посланий страной Силла началось, вероятно, с этого времени.
В этом году Силла вторглась в Имна. Имна была присоединена к Силла. Государыня решила напасть на Силла. Она советовалась с Опооми и спросила мнение сановников. Танака-но Оми[598] сказал так: «Нельзя нападать немедленно. Мы не опоздаем, если прежде узнаем все как есть и выясним [действительно ли] они восстали. Прошу сначала отправить туда посланцев, чтобы они выяснили положение». Накатоми-но Мурази Куни сказал так: «Имна с самого начала была нашим миякэ. Теперь же люди Силла напали и захватили ее. Желаю, чтобы наши войска соблюдали порядок и напали на Силла, захватили Имна и передали ее Пэкче. Разве это не было бы лучше, чем [Имна], принадлежащая Силла?» Танака-но Оми сказал так: «Нет! Пэкче — страна, в которой все время что-то меняется. Они лгут даже когда идешь [с ними по одной] дороге. О чем они ни попросят — ничего к добру не бывает. Поэтому нельзя присоединять [Имна] к Пэкче».
Потому не напали [на Силла]. Тогда Киси-но Ипаканэ[599] отправили в Силла, а Киси-но Курази — в Имна для того, чтобы выяснить положение в Имна. Ван Силла отправил восемь сановников, чтобы доложить Ипаканэ о положении в Силла, а Курази — о положении в Имна. Они поклялись: «Имна — маленькая страна, и она принадлежит государыне. Зачем же Силла бесцеремонно захватывать ее? Пусть, как и всегда, [Имна] будет внутренним миякэ [Ямато]. Молим о том, чтобы никогда больше не было никаких неприятностей».
Чи Сеи, ранг нама, отправился вместе с Киси-но Ипаканэ, а человек из Имна по имени Намальчи, ранг тальсоль, отправился вместе с Киси-но Курази. Они привезли дань от двух стран.
В этом году, ещё до того Ипаканэ и иже с ним успели вернуться, Сакапибэ-но Оми Вомаро, ранг дайтоку[600], и Накатоми-но Мурази Куни, ранг Сё:току, были назначены полководцами, а Капапэ-но Оми Нэзу, ранг Сё:току, Мононобэ-но Ёсами-но Мурадзи Ото, ранг Сё:току, Пата-но Оми Пиронипа, ранг Сё:току, Апуми-но Анаму-но Оми Ипипута, ранг Сё:току, Пэгури-но Оми Уси, ранг Сё:току, Опотомо-но Мурази, ранг Сё:току, и Опоякэ-но Оми Икуса, ранг Сё:току, были назначены заместителями полководцев.
Они собирались напасть на Силла во главе войска в несколько десятков тысяч человек. В это время Ипаканэ и иже с ним собрались в гавани и ждали подходящего ветра, чтобы отплыть. И здесь море усеяли многочисленные корабли. Послы двух стран увидели это, пришли в ужас и вернулись домой. Камджи, ранг тэса, был назначен преподносить дань, что он и сделал. В это время Опоканэ и иже с ним посовещались и сказали так: «Прибытие войска противоречит принесенной клятве, так что положение в Имна не может быть улажено». Они сели на корабль и отправились [в Ямато].
Однако полководцы сначала отправились в Имна и, посовещавшись, решили напасть на Силла. Ван Силла, услышав о приближении многочисленного войска, испугался и заявил, что сдается. Военачальники посовещались, направили докладную государыне и получили ее одобрение.
А до того, когда Ипаканэ и иже с ним доплыли до Силла и вошли в гавань [в Силла], они увидели там встречавший их изукрашенный корабль. Ипаканэ спросил: «Из какой страны этот корабль?» Ему ответили: «Это корабль Силла». Ипаканэ снова спросил: «А почему нас не встречает корабль Имна?» И тогда появился ещё один корабль — из Имна. Видимо, начиная с этого времени, Силла стала высылать для встречи [послов] два корабля.
С весны до осени из-за ливней было много наводнений и пять злаков не вызрели.
И тогда были собраны все монахи и монахини и им учрежден допрос. Монахам и монахиням, совершившим неправедное, было назначено наказание. Но монах из Пэкче по имени Кванкын[604] подал такое прошение: «Закон Будды из страны Запада[605] сначала достиг страны Хань. Через триста лет он достиг страны Пэкче[606]. Прошло всего сто лет, и наш ван, услышав, что государь Ямато мудр, преподнес ему изображение Будды и внутренние книги[607]. С тех пор не прошло и ста лет и потому ныне монахи и монахини ещё не усвоили Закон [Будды] и с легкостью совершают неправедное. А потому монахи и монахини испуганы и не знают, что им делать. Почтительно прошу: пусть все монахи и монахини, за исключением того монаха-злодея, будут отпущены без наказания. Тем совершишь большое благодеяние».
Государыня простила их.
А посему прошу пожаловать мне этот уезд навсегда, дабы он стал моим владением»[613]. Государыня рекла так: «Я происхожу от Сога. Опооми приходится мне дядей с материнской стороны[614]. Поэтому, что бы он ни сказал — скажет вечером — до рассвета [будет исполнено]; скажет днем — до заката [будет исполнено]. Какие речи его остались без исполнения? Однако если в мое правление поспешно расстанусь с этим уездом, последующие правители скажут: „Глупая, неразумная женщина управляла Поднебесной и напрасно потеряла этот уезд“. Не только обо мне одной подумают, что я не мудра, но и Опооми не посчитают преданным. И среди будущих поколений наши имена будут иметь дурную славу». Сказав так, отказала[615].
В этом году с 3-й луны по 7-ю продолжались дожди. В Поднебесной был страшный голод. Старики ели корни растений и умирали возле дорог. Младенцы сосали [пустую] грудь и умирали вместе с матерями. Расплодились воры с разбойниками, и некому было остановить их.
Временное захоронение устроили в саду к югу от дворца.
Раньше государыня говорила министрам так: «В последние годы пять злаков урождались плохо. Народ страшно голодает. А потому не стройте для меня гробницу, не устраивайте пышных похорон. Похороните меня в гробнице принца крови Такэда»[622].
Конец двадцать второго свитка.
Свиток XXIII
Государь Окинага Тарасипи Пиронука
Император Дзёмэй[624]
Государь Окинага Тарасипи Пиронука был внуком государя Нунакура-но Путотамасики[625] и сыном принца крови Пикопито-но Опоэ[626]. Матерью его была принцесса крови Аратэ Пимэ[627].
На 29-м году [правления] государыни Тоёмикэ Касикияпимэ[628] скончался престолонаследник Тоётомими[629]. [Новый] престолонаследник не был назначен. Государыня скончалась в 3-й луне 36-го года [ее правления]. В 9-й луне похороны были окончены. Кто наследует ей, определено ещё не было. В это время Сога-но Эмиси-но Оми[630] занимал должность Опооми. Он хотел назначить престолонаследника сам[631]. Однако он боялся, что сановники не послушают его. Тогда, посоветовавшись с Апэ-но Маро-но Оми[632], он собрал сановников и задал им пир в своем доме. Когда пир был закончен и настало время расходиться, Опооми приказал Апэ-но Оми, чтобы он сказал сановникам так: «Государыня скончалась и у нее нет наследника. Если немедленно не назначить его, нас могут ждать неприятности. Какой из принцев должен наследовать ей? Когда государыня занемогла, она рекла перед принцем крови Тамура[633]: „[Управлять] Поднебесной — тяжелое бремя. С легкостью нельзя говорить о том. Ты, принц Тамура, должен быть почтителен и осторожен, не проявляй слабости“. Потом она рекла перед принцем Ямасиро-но Опоэ[634] так: „Избегай шума и ссор. Непременно следуй словам сановников, будь почтителен и не противоречь им“. Таковы были заветы государыни. Кого же изберем государем?»
Сановники молчали, не давая ответа. ещё раз спросил их и не получил ответа. И ещё раз спросил их. Тогда Опотомо-но Кудира-но Мурази вышел вперед и сказал так: «Следует поступать так, как завещала государыня. Не нужно ждать, что скажут сановники». Апэ-но Оми спросил: «Что это значит? Открой свое сердце». Тот отвечал: «Что хотела сказать государыня, когда она рекла перед принцем Тамура: „[Управлять] Поднебесной — тяжелое бремя, не проявляй слабости“? Если судить по этим словам, выбор престолонаследника уже был сделан. И кто оспорит эти слова?» Тогда четверо сановников — Унэмэ-но Оми Марэси[635], Такамуку-но Оми Ума[636], Накатоми-но Мурази Микэ и Нанипа-но Киси Музаси сказали так: «Нам нечего возразить против того, что сказал Опотомо-но Мурази». Однако трое — Косэ-но Оми Опомаро, Сапэки-но Мурази Адумапито, Ки-но Оми Сипотэ — вышли вперед и сказали: «Государем должен быть принц Ямасиро-но Опоэ». И только Сога-но Курамаро-но Оми[637] сказал: «Сейчас не могу ничего сказать. Подумаю и скажу потом».
Опооми понял, что сановники не соглашаются друг с другом, ничего решить нельзя и ушел.
А перед этим Опооми спросил Сакапибэ-но Марисэ-но Оми: «Государыня умерла и у нее нет наследника. Кого избрать государем?» Тот отвечал: «Ямасиро-но Опоэ». В это время Ямасиро-но Опоэ пребывал во дворце Икаруга. Он прослышал об этом разговоре. И тогда он послал двоих — принца Микуни и Сакурави-но Оми Вазико — и они тайно сказали Опооми: «Дошло до меня, что ты, мой дядя по матери, собираешься сделать государем принца Тамура. Услышав о том, думал стоя, думал сидя и не мог понять того. Хочу, чтобы мой дядя ясно высказал, что у него на сердце». Получив это известие, Опооми не мог ответить сам. Он позвал Апэ-но [Маро-но] Оми, Накатоми-но Мурази [Микэ], Ки-но Оми [Сипотэ], Капапэ-но Оми, Такамуку-но Оми [Ума], Унэмэ-но Оми [Марэси], Опотомо-но [Кудира-но] Мурази, Косэ-но Оми [Опомаро] и подробно поведал им о словах Ямасиро-но Опоэ. Затем он сказал сановникам так: «Вы, сановники, ступайте во дворец Икаруга и скажите Ямасиро-но Опоэ: „Как я могу быть столь самонадеян, чтобы в одиночку решить, кто должен быть наследником? Я всего лишь передаю сановникам волю покойной государыни. Сановники же согласно говорят, что согласно воле государыни наследовать ей должен принц Тамура. Кто посмеет воспротивиться этому? Таково мнение сановников, и хотя у меня к нему не склоняется сердце и у меня есть свое мнение, я не смог почтительно сообщить его [ранее]. Жду подходящего дня, чтобы сделать это лично“». Получив указание Опооми, сановники отправились во Дворец Икаруга. Они избрали принца Микуни и Сакурави-но Оми, чтобы те поведали Ямасиро-но Опоэ слова Опооми. Принц Опоэ спросил у сановников: «А какова же была воля государыни?» Те отвечали: «В точности мы не знаем. Из того, что поведал нам Опооми, следует только, что когда государыня занемогла, она рекла перед принцем крови Тамура: „Управление страной — дело непростое и нелегкое. Поэтому ты, принц Тамура, говори с осторожностью, слабости не проявляй“. Потом она рекла перед принцем Опоэ так: „Ты молод, избегай шумных разговоров и непременно следуй словам сановников“. Бывшие поблизости принцессы и дамы, находившиеся в услужении государыни, должны были слышать об этом. Кроме того, ты сам знаешь обо всем».
Принц Опоэ спросил ещё: «Есть ли кто-нибудь, кто сам слышал волю государыни?» Сановники отвечали так: «Таких тайн мы не ведаем». Тогда он сказал сановникам ещё так: «Мой любимый дядя с материнской стороны постарался на славу и прислал ко мне не просто посланца, но мудрых сановников, чтобы они просветили меня. Это великая честь. Однако то, что говорят сановники о посмертной воле государыни, несколько отличается от того, что я знаю сам. Услышав, что государыня занемогла, я отправился во дворец и стал ждать возле ворот. Накатоми-но Мурази Микэ вышел из дворца и сказал: „Государыня призывает тебя“. Я прошел к внутренним воротам. Курукума-но Унэмэ Куромэ встретила меня во дворе и провела во дворец. Возле государыни находились ее прислужницы во главе с принцессой Курумото и восемь придворных дам — всего же несколько десятков человек. Принц крови Тамура тоже был там. Государыня была плоха и не могла разглядеть меня. Принцесса Курумото доложила: „Принц Ямасиро-но Опоэ, за которым посылали, явился“. Государыня приподнялась и рекла так: „Мы, недостойные, долгие годы трудились над великими делами. А ныне дни Наши сочтены — болезнь неизлечима. Ты всегда присутствовал в Нашем сердце и любим тебя больше всех. Дела государства обширны и не кончаются с Нами. Будь всегда усерден. Хоть ты и молод, послушайся Наших слов“. Все, кто находился тогда возле государыни, знают об этом. Когда мне была оказана эта великая честь, сердце мое наполнилось страхом и печалью. Я был готов танцевать от радости, но не знал, что мне делать. Потом я подумал: „Храмы Земли, зерна и предков — тяжелое бремя. Я же молод и неразумен. Как я могу нести ответственность за них?“
В это время я решил поговорить с моим дядей с материнской стороны и сановниками. Но поскольку для этого не находилось подходящего случая, я молчал до сих пор. Ранее, когда я хотел навестить моего занемогшего дядю с материнской стороны, я отправился в столицу и остановился в храме Будды Тоюра[638]. В этот день государыня направила ко мне Якути-но Унэмэ Сибимэ со словами: „Твой дядя с материнской стороны[639] всегда беспокоится о тебе. Ведь пройдет сто лет, и ты взойдешь на трон. А поэтому будь осторожен и береги себя“ Все здесь ясно. В чем состоят сомнения? Разве я жажду получить Поднебесную? Я просто передаю то, что слышал, и призываю в свидетели богов Неба и Земли. Хочу лишь выяснить истинную волю государыни. Вы, сановники, посланные ко мне Опооми, всегда докладывали [без пристрастия] — словно держали грозное копье посередине. А потому расскажите все моему дяде».
Потом принц Патусэ-но Нака[640] по отдельности призвал Накатоми-но Мурази и Капапэ-но Оми и сказал им так: «Я и мой отец происходим от Сога. Это знают в Поднебесной. Поэтому я опираюсь [на Сога], как на высокую гору. Не хочу, чтобы о престолонаследовании говорили легкомысленно». Поэтому он отправил принца Микуни и Сакурави-но Оми, а также присоединившихся к ним сановников и велел им сказать так: «Желаю получить ответ». Тогда Опооми отправил Ки-но Оми и Опотомо-но Мурази, чтобы они сказали принцу Микуни и Сакурави-но Оми так: «На днях я высказал все. Мне нечего больше сказать. Но как я моту умалять одного принца и возвеличивать другого?»
Несколькими днями позже Ямасиро-но Опоэ снова отправил Сакурави-но Оми, чтобы он передал Опооми: «На днях я рассказал только то, что слышал. Неужели мнение дяди отличается?» В этот День Опооми заболел и не смог сам поговорить с Сакурави-но Оми. На следующий день Опооми вызвал Сакурави-но Оми и отправил Апэ-но Оми, Накатоми-но Мурази, Капапэ-но Оми, Вопарида-но Оми[641] и Опотомо-но Мурази, чтобы они сказали Ямасиро-но Опоэ так: «Начиная с государя, который правил Поднебесной из дворца Сикисима[642], и до правления нынешнего — все сановники были людьми мудрыми. И только я глуп, и во времена, бедные на [достойных] людей, случайно и по ошибке оказался поставленным выше других сановников. И потому оказался не в состоянии решить [кому быть наследником]. Однако дело это важное. Здесь нельзя уповать на Посредников. И хоть усталость прожитых лет дает себя знать, хочу говорить с вами напрямую. Нельзя ошибиться в том, что касается воли государыни. [Тайных же] намерений у меня нет».
После этого Опооми отправил Апэ-но Оми и Накатоми-но Мурази, чтобы они спросили у Сакапибэ-но Оми: «Какой из принцев должен стать государем?» Тот отвечал: «Ранее, в тот день, когда Опооми спросил меня о том, я уже сказал свое. Зачем мне повторять то же самое?» Он пришел в ярость великую, встал и вышел.
А в это время члены рода Сога собрались для того, чтобы построить гробницу для Сима-но Опооми. Они остановились на ночлег там, где была расположена гробница. Марисэ-но Оми разрушил временную гробницу, вернулся в усадьбу Сога и перестал исполнять службу. Опооми пришел в великую ярость и послал Муса-но Кими Кадуси и Нисикори-но Опито Акави, чтобы они объяснили ему: «Хоть и знаю о твоих вредных речах, ввиду родственных чувств не причиняю тебе зла. Если другие не правы, а ты — прав, поссорюсь с другими и непременно последую за тобой; если другие правы, а ты — не прав, поссорюсь с тобой и непременно последую за другими. Если же ты не последуешь за мной, мы станем разъединены, и тогда в стране возникнут беспорядки. И тогда люди будущих поколений скажут, что мы вдвоем погубили страну. И среди будущих поколений мы будем ославлены. Будь почтителен и смири непокорность в твоем сердце».
Но [Марисэ] не послушался и отправился во дворец Икаруга и поселился во дворце принца Патусэ. Тут Опооми рассердился ещё больше и отправил сановников к Ямасиро-но Опоэ со словами: «В последнее время Марисэ пошел против меня и скрылся во дворце принца Патусэ. Хочу заполучить Марисэ и допросить его о причинах его поступка». Принц Опоэ отвечал так: «Марисэ всегда был любимцем мудреца[643] и сюда приезжал лишь ненадолго. Как он может идти против воли моего дяди с материнской стороны? Прошу: не упрекайте его». Потом он сказал Марисэ так: «Очень любезно с твоей стороны явиться сюда и не забывать о тех милостях, которые были оказаны тебе покойным принцем[644]. Но из-за тебя одного Поднебесную могут постичь беспорядки. Когда покойный принц находился при смерти, он сказал своим детям так: „Не вершите злого. Вершите доброе“. Я слышал его слова и всегда следовал им. И хоть есть у меня и свои [дурные] чувства, я сдерживаюсь и не позволяю себе ненависти. Не могу я и идти против воли моего дяди. Прошу, чтобы ты отныне набрался отваги и изменил свое сердце. Следуй за сановниками и не скрывайся».
Сановники наставляли Марисэ-но Оми так: «Ты не должен ослушаться повелений принца Опоэ». Тут уже у Марисэ-но Оми не стало куда идти и на что опереться. Он заплакал, вернулся домой, и находился там больше десяти дней. Принц же Патусэ неожиданно занемог и скончался. Тут Марисэ-но Оми сказал так: «Хоть я и жив, а кому мне довериться?»
Опооми задумал убить Сакапибэ-но Оми и послал против него войско. Услышав о приближении войска, Сакапибэ-но Оми вместе со своим средним сыном Ая вышел из ворот и стал ждать, усевшись на стуле. Когда подошли войска, Кумэ-но Мононобэ-но Икупи было приказано удавить их. Отец и сын умерли вместе. Их похоронили в одном и том же месте. Но Кэту, старший сын, скрылся в женском монастыре, в здании, крытом черепицей. Там он спал с несколькими монашками. Одна монашка приревновала его и донесла на него. Храм окружили, чтобы схватить его, но он сбежал и скрылся на горе Унэби. Его стали искать на горе. Кэту было некуда бежать. Он перерезал себе горло и умер на горе. Люди того времени сложили песню:
Поделиться книгой: