Чужая игра для сиротки. Книга2

— У вас уже есть невеста, герцог Нокс, никто не буде ждать от вас отказа от брака со столь замечательной леди. Но благодарю, что вы решили отстрочить мою кончину. Рада пожить еще хотя бы один час или два.

Я молча жду, пока она вышагивает к двери и дрожащими пальцами проворачивает ключ в замке.

Все же, хоть она и монашенка с принципами, в сущности, все равно обыкновенная женщина, делающая те же ошибки, что и другие. Например, свято верящая, что мужчину можно удержать брачными обещаниями, красивыми нарядами или милым личиком. Милых и даже красивых девиц — пруд пруди, а вот смышленых, правильных и острых на язык — единицы.

Я гоню от себя мысль, что она как раз и могла бы быть той самой.

Потому что подобным сантиментам не место в далеко идущих коварных планах Первого королевского Инквизитора.

Так же осторожно, как раз за миг до того, как оркестр заканчивает вальс, мы возвращаемся в зал. Эвин недовольно хмурится, когда замечет нас вместе и я, чтобы не накликать королевский гнев, возвращаю ему Тиль.

Точнее, возвращаю герцогиню Лу’На, которую Эвин всерьез настроен взять в жены.

Если он узнает, что его соблазнила простая безродная сиротка из монастыря, никакой гнев Плачущего не остановит его жестокой мести.

Когда «парочка» снова выходит в круг танцевального зала, я наваливаюсь плечом на колону, разглядывая Тиль в танце. Она двигается изящно, и если бы не изредка взметающиеся юбки, я бы подумал, будто она парит над полом.

Герцогиня Лу’На с ее желанием во что бы то ни стало отомстить короне, могла бы пойти на сделку с Хаосом и это вполне оправдывало бы печать на ее теле. Но монашенка Плачущего? Даже странно, отчего она до сих пор жива, раз в ее теле бьются две истинно ненавидящих друг друга сущности.

— Ты от нее глаз не отводишь, или мне это показалось? — Неприятный гнусавый голос Ивлин очень некстати вторгается в мои мысли. — Только не говори, что…

— Ив, сделай одолжение — избавь меня от своих умозаключений. Побереги их для посиделок с маркизой Блум и баронессой Сен-Мор — я слышал, вы с ними большие любительницы перемывать кости.

— Не воображай, будто наша помолвка дает тебе право быть грубым, — шипит она. Долго ждет ответную реакцию, но, не дождавшись, меняет тему: — И так, мне стоит заняться герцогиней или…

Многозначительная пауза, дающая понять, что именно этим Ивлин и хотела бы заняться в первую очередь. Плохой знак и заодно предупреждение, что мне следует быть осторожнее и не выдавать столь явного интереса в сторону одной из королевских избранниц.

Так что, хоть это меня чрезвычайно печалит, отворачиваюсь и сосредотачиваю свое внимание на Ив.

Она, конечно, не глупа — это нельзя не признать. В меру проницательна и, как все женщины, умеет доверять интуиции. Иначе не стала бы она представителем дипломатического корпуса, где уже успела хорошо себя зарекомендовать. Так что если она докопается до сути и рассекретит маскарад — это будет огромным фиаско и поставит крест на моих личных планах.

Нужно переключить ее внимание. Хотя бы на время.

— Ив, ты же помнишь, что дохлый герцог отнюдь не был дураком и умел держать нос по ветру. Его дочурка, поверь старой ищейке, переняла папашины черты и очень неплохо их приумножила. Начнешь копать под нее сразу — она просто сольется.

Ив задумчиво кивает.

— Раз уж ты здесь, — продолжаю я, — попробуй поднять свои связи и разузнать, есть ли какие-то налаженные каналы между Артанией и Свободными Лордами, и если есть — откуда и кому они тянутся. Вычислим сообщников герцогини — будет проще насыпать соли ей на хвост.

Ивлин моментально глотает наживку.

Пока несколько минут рассуждает, с кем и когда она встретится, чтобы предоставить мне информацию, я снова и снова прокручиваю в голове историю малышки Тиль.

Совершенно ясно, что она не могла просто так оказаться там в нужное время. Я иногда верю в совпадения, особенно в те, которые случались лично со мной, но как правило они касаются жизни и смерти, а не «случайной» встречи двух совершенно похожих друг на друга девушек. Кстати, причину их похожести еще предстоит выяснить. В то, что дохлый герцог в тайне погуливал от жены, честно говоря, верится с трудом. Он был мерзкой тварью, которую едва носила земля, но свою безвременно ушедшую жену обожал и трясся над ней, как Древний Змий из сказок над своим златом. И, потом, я видел герцога собственными глазами, и дочурка явно пошла не в него, так что если Тиль и является плодом греховной любви, то явно не герцога, а его невинной супруги.

Каким-то образом настоящая герцогиня узнала о существовании совершенно похожей на нее девчонки. И все, что случилось потом — никакое не совпадение, а цепочка хорошо спланированных действий. Знакомство, отбор и все те «случайности», которые произошли потом.

Значит…

Я задумчиво фокусируюсь на начищенной до блеска серебряной пластине настенного щита, в отражении которого хорошо видны танцующие Эвин и Тиль.

Кто-то в замке точно знает, кто такая герцогиня Лу’На на самом деле.

— Мы уже столько времени не были наедине, — слышу жаркий шепот на ухо, и еле сдерживаюсь, чтобы не скривиться от этой неуместной страсти.

Сейчас меня меньше всего интересует Ивлин с ее деликатными, как она считает, намеками.

— Прости, Ив, но ты же помнишь, что на мои плечи возложена неприятная, но важная необходимость присматривать за королевскими невестами, так что…

Ивлин кривит губы и с подчеркнутым отвращением осматривает каждую из претенденток на трон. Почему я не удивлен, что ее взгляд задерживается именно на Тиль.

— У нее красивое платье, — говорит после паузы, за время которой наверняка успела сложить в голове два и два. Она не дура и никогда ей не была, иначе не стала бы представителем дипломатического корпуса, на счету которого есть как минимум парочка весомых достижений. — Работа Сайфера — это же очевидно. С каких пор этот рогатый шут стал обшивать дочерей предателя короны, м? И что-то не припомню, чтобы за последние годы хотя бы одна светская дама даже самого высшего ранга могла похвастаться платьем от Сайфера. Говорят, теперь он шьет не на продажу, а только ради удовольствия.

Я беру кубок с подноса проходящего мимо официанта, делаю глоток и отвешиваю Ивлин приглашающий поклон.

Пусть копает дальше.

Пусть хоть нос сотрет, пытаясь выискать подноготную этой истории с платьем.

По крайней мере, это даст мне фору, чтобы устроить Тиль хорошее алиби.

Глава третья: Сиротка

— Я уже начинаю жалеть, что устроил весь этот… отбор, — говорит Его Величество, когда после танца уводит меня в сад, в маленькую беседку, где как нарочно накрыт стол для двоих.

На белоснежной скатерти — хрустальных подсвечники, над которыми парят кристаллизованные аспекты Люмуса, по три шарика мороженного в креманках и кувшин вина в паре с двумя кубками.

Выглядит, наверное, очень романтично, если бы я не была так подавлена и испугана разоблачением.

До сих пор дрожат колени.

До сих пор не могу поверить, что герцог не… избавился от меня сразу, а по какой-то одному ему понятной причине решил пока оставить в живых. Надолго ли?

Плачущий, вот так ты караешь тех, кто отказывается от твоего света и не соглашается принять удел смирения? Неужели теперь моя жизнь превратится в ежеминутное ожидание смерти?

— Матильда, — голос Эвина возвращает меня в реальность, где я пока еще жива, красиво одета и не гремлю арестантскими цепями, — вас что-то тревожит?

— Нет, Ваше Величество! — быстро отвечаю я, прикрывая панику лучезарной улыбкой. — Просто… Все эти знаки внимания девице в моем положении… Я немного растеряна.

Это вполне убедительная отговорка, тем более, что интерес короля в самом деле кажется странным. Когда я прибыла в замок, от меня все шарахались, словно от чумы, словно одного звука моего имени было достаточно, чтобы запятнать любую кристально чистую репутацию. А потом Его Величество начал проявлять ко мне интерес… и жизнь изменилась?

По крайней мере сегодня я совершенно точно не изгой.

Если не сказать больше, но за подобные тщеславные мысли Плачущий точно не одарит меня своей милостью.

Король своей рукой разливает вино, предлагает мне кубок и я беру его с благодарным кивком. В горле и правда пересохло.

— Знаете, что я понял за годы правления, милая Матильда? — Его голос звучит уверенно и немного насмешливо. — Каждый человек имеет право на второй шанс.

— Даже дочь человека, который желал свергнуть вас с трона?

Наверное, говорить об этом настолько открыто — не самая лучшая идея для начала романтического ужина, но я все равно не могу отыграть назад.

К моему удивлению, Эвин согласно кивает.

— Матильда, могу я быть честен с вами? — Его Величество немного подается вперед. — В достаточной мере, чтобы быть уверенным, что уже завтра мои слова, предназначенные вам одной, станут главной сплетней Артании.

— Ваше Величество может говорить ровно то, что посчитает нужным.

Мне кажется, этого достаточно. Благородной леди, даже если она дочь предателя короны, не пристало распинаться, доказывая свою искренность. К тому же, на моей памяти именно отъявленные лгуны громче всех клялись в своей честности.

Король откидывается на спинку скамейки, берет креманку и, как ни в чем не бывало, смакует мороженное.

— Я желаю получить в жены не просто смазливое личико, Матильда, — говорит Эвин, облизывая серебряную ложечку, — но и женщину достаточно умную, в некоторой степени хитрую, обязательно умеющую приспосабливаться и выживать. Это важно, Матильда, потому что именно этой женщине я доверю самое дорогое, что у меня будет — наших детей. Я хочу быть уверен, что она сможет защитить их любой ценой. Вы, я полагаю, понимаете значение этого слова.

— Любыми доступными способами, честными или нет, — отвечаю так, как поняла.

Его Величество одобрительно кивает.

Мне хочется остановить его, сказать, что разговоры о будущем детей несколько… преждевременны, но это же король? От которого, кстати, может зависеть моя жизнь, так что лучше не давать ему повода вспоминать этот разговор в момент, когда он узнает, что одна монашка ловко водила его за нос. И что это монашке, а не леди благородного рождения, он пел дифирамбы и практически в открытую говорил об общих детях.

Чтобы как-то заполнить эту неловкость, беру креманку и кладу в рот ломтик мороженного.

И это так божественно вкусно, что несмотря на тяготы этого вечера и зависший над моей шеей топор палача, не могу не издать урчащий довольный звук.

Я ела мороженое только раз, когда мы в прошлом году ездили на ярмарку и у одного пожилого торговца телега раскидала его прилавок. За то, что мы быстро помогли ему собрать товар и не дали мальчишкам растащить засахаренные сладости, он угостил каждую шариком мороженого.

С тех пор я была уверена, что именно это боги вкушают на небесах в минуты расслабления и отдыха от забот о простых смертных.

— Матильда, мне будет очень вас не хватать эти дни, — печально говорит Эвин, и я недоуменно опускаю ложку обратно в креманку.

— Ваше Величество собирается отбыть из замка по… каким-то государственным делам?

— Мои советники, а так же леди Виннистэр убедили меня, что несмотря на бал и то, что девушки почистили перышки, трагедия, которая случилась с одной из вас все равно еще висит в воздухе тягостным воспоминанием. Я решил, что будет справедливо позволить девушкам на неделю отбыть из Темного сада к себе в родовые гнезда. Ничто так не утешает и настраивать на добрый лад, как безопасное лоно семьи.

Я рассеянно хлопаю глазами.

И даже боюсь представить, что это может означать, потому что…

— И… когда же нам можно будет отбыть домой? — стараюсь не выдать волнение, хотя ложка предательски бряцает по краю хрустальной креманки.

— Вам так не терпится избавиться от моего общества? — смеется король, немного запрокинув голову.

— Нет, Ваше Величество! — слишком резко и громок отвечаю я, и едва не опрокидываю на себя сладкий десерт.

Словами не передать, что это может для меня значить.

Потому что когда я вернусь в замок к Матильде — она займет свое место, я получу обещанный домик там, где меня никто не будет знать, а вся эта история с переодеванием и разоблачением, больше не будет меня касаться.

Плачущий, неужели ты сжалился над своей недостойной невестой?!

Пока я мысленно предаюсь сладким мечтам о скорой свободе, король поднимается, обходит стол и неожиданно опускается передо мной на одно колено.

Его пальцы берут меня за руку, нежно поглаживают между костяшками, из-за чего все мои кости словно каменеют. Не могу ни пошевелиться, ни вдохнуть.

— Я хотел подарить это вам в знак моего личного расположения, — бархатным ласкающим голосом говорит Эвин, и как фокусник, достает словно из воздуха… кольцо.

Белое золото в виде короны, украшенное радужными кристаллами, которые сверкают так ярко, что хочется заслониться рукой, чтобы не ослепнуть. Пока я пытаюсь справиться с оторопью, король ловко надевает его мне на указательный палец, куда кольцо садится словно влитое. Но секрет прост — я чувствую его, хоть это длится всего мгновение: ободок сложно сжимается вокруг моего пальца, пока не становится идеально «впору».

Я боюсь произнести хоть звук.

— Хочу, чтобы, когда вы будете наедине в своей родной обители, — Эвин притягивает мою ладонь ближе, и очень нежно едва касается ее губами, — вы смотрели на эту безделушку и вспоминали обо мне и этом вечере.

— Ваше Величество… — Не могу продолжить, потому что горло сводит от паники.

Почему? Нужно радоваться — я выполнила свою часть сделки, король определенно выделяет меня среди других девушек, а это значит, что я полностью выполнила наш с герцогиней уговор!

Но почему-то мне страшно не по себе, когда Эвин так же мягко, но быстро подается вперед.

Это слишком близко.

Это почти как будто бы он собирается меня поцеловать.

Он правда собирается?

Я крепко жмурюсь, уговаривая себя думать о чем-то другом, лишь бы не поддаваться непонятно откуда взявшемуся страху. Нужно вспомнить, что я — безродная девица, которой польстил вниманием сам король Артании!

Громкий хлопок над нашими голова и вслед за ним — яркая россыпь брызг фейерверка, который на мгновение превращает ночь в день.

Эвин галантно обхватывает меня за плечи, помогает подняться и мы стоит вот так, почти обнявшись, пока звездное темно-синее небо над Артанией рассекают пестрые узоры фейерверков.

И только на миг, когда я чувствую на себе тяжелый, словно пронзающий насквозь взгляд, я замечаю невдалеке между кипарисами высокую скрытую тьмой фигуру.

Это герцог?

Я пытаюсь напрячь зрение, но Эвин отвлекает меня, указывая пальцем в небо.

— Сейчас будет большой золотой дракон, Матильда. Будьте внимательны — я слышал, тот, кто сосчитает количество красных чешуек в его броне, будет вечным счастливчиком.

Не успевают его слова стихнуть, как откуда-то из-за замковых пиков вылетает огромная огненная фурия, настолько реальная, что я невольно прижимаюсь поближе к Эвину в поисках защиты. Драконья пасть распахивается, изрыгая разноцветные фонтаны пламени, крылья почти затмевают звезды.

Зрелище настолько завораживает, что я теряю счет времени.

А когда снова всматриваюсь в темноту, где прятался незнакомец, там уже никого нет.