Чужая игра для сиротки. Книга2

Субботина Айя

Чужая игра для сиротки

Книга 2

Глава первая: Герцог

У девчонки вид загнанного в угол котенка.

И только это не дает мне реализовать жгучее желание свернуть ей шею.

Естественно после того, как переложу ее через колено и всыплю за каждый раз, когда я был в полушаге от ее разоблачения, но ей всегда удавалось меня одурачить.

Кстати, иногда именно вот такой наигранной беспомощностью, но часто просто выставленным на показ кокетством.

И то, что она поразительно похожа на ту набожную монашку, никак не может быть правдой. Любой мужчина в здравом уме и крепкой памяти подтвердит, что Невесты Плачущего над целомудрием трясутся больше, чем над мощами своих ушедших в мир иной праведниц.

Так что, хоть в моей голове пока не укладывается, каким образом в мире образовалось три совершенно одинаковых девицы и с какой целью Боги решили устроить такой каламбур, остается надеяться, что за всем этим спектаклем с переодеванием, стоит хотя бы интересная история.

Желательно еще и коварная, чтобы я мог как следует истечь желчью, чтобы не корить себя за слепоту и глухоту. Куда подевался мой знаменитый нюх?

Девчонка моргает и медленно вжимает голову в плечи.

А вот и ответ — мой «нюх» блуждал в этих зеленых глазах.

Так что, помня предыдущие ошибки, беру заразу за плечо чуть не силой усаживаю в кресло. У нее поразительная выдержка — уверен, что перестарался и теперь у нее будет синяк. Хотя, какая к демонам разница? В темнице его вряд ли кто-то увидит, а девчонка проведет там весь остаток жизни, и то если Эвин будет достаточно милостив и не велит ее повесить уже сегодня.

А Эвин и милосердие — это как солнце и луна в полден на одном небосклоне.

— Я… — девчонка еле оттягивает голос.

— Прежде чем ты продолжишь, имей ввиду — больше тебе меня не одурачить. Но у тебя все еще есть две возможности выйти отсюда — живой, если расскажешь правду, или в погребальном саване, если будешь испытывать мое терпение.

— Не уверена, что саван — такая уж плохая идея, — глядя на меня в упор, отвечает девчонка.

Так и тянет громко ей поаплодировать — только что тряслась от страха, а теперь как будто готова идти на плаху под военный марш.

— Твое настоящее имя?

— Матильда, — говорит вкрадчиво, но взгляд не отводит.

— Я же просил правду, — начинаю закипать в ответ.

— А я и говорю правду! — тут же вспыхивает она. — Я — Матильда, монашенка Ордена Плачущего! И мы… в тот день, на телеге, когда вы с Его Величеством попросились к нам на телегу — это была я. Вы еще подарили мне… томик стихов.

Ее щеки вспыхивают неподдельным румянцем.

И это не укладывается у меня в голове.

Она никак не могла узнать про тот наш с Эвином маскарад с переодеванием.

Только если в самом деле была той стыдливой девчонкой в черном одеянии.

Наверное, я был бы меньше удивлен, если бы псевдо_герцогиня продолжила изворачиваться и врать несмотря на мои более чем внятные предупреждения.

Наверное, в эту минуту у меня впервые в жизни какое-то очень идиотское выражение лица, потому что с самого начала эта ложь была настолько очевидной, что мне-то с мои нюхом просто нельзя было такое проморгать. Наверное, это один из тех случаев, когда очевидное просто не хочешь замечать. Нет другого объяснения, почему лучший ищейка Артании не заметил лисицу в курятнике, когда она сидела у него перед носом, между двумя жирными наседками, держа в зубах третью.

«Вот так и приходит старость, Рэйв», — говорю сам себе, и тут же гоню мысли прочь.

Я не старый.

Просто мало сплю и непозволительно много думаю о коленях одной скромной монашенки вместо того, чтобы решать простейшие уравнения.

— Я мог бы попытаться уличить тебя во лжи, — говорю нарочно растягиваю буквы, — но вместо этого попрошу просто поклясться. Монахини Плачущего никогда не врут, потому что тогда ваш распрекрасный боженька не примет вас после смерти.

Но ее реакция в ответ на мое требование, уже красноречивее всех клятв.

Этот пламенный взгляд в ответ на мое откровенное богохульство, не может принадлежать циничной злой стерве. И если бы я только не был так откровенно слеп, то обязательно раскусил ы маскарад в первый же день. Но мне почему-то хотелось видеть в ней дочку предателя короны, хоть все кричало об обратном.

Может, я просто хотел верить, что женщина, к которой меня странным образом тянет — обычная заноза в заднице Эвина? Тогда, конечно, мне стало бы проще: никто в здравом уме не станет таять перед девицей, которая смеялась и лизала мороженное, пока на ее глазах зверски издевались над живым — едва живым — человеком.

Девчонка открывает рот, но я прерываю ее попытку взмахом руки.

— Я уже достаточно увидел, Мати… гммм… Тиль, не будем же гневить твоего страдающего бога ненужными клятвами.

— Милорд, вы — богохульник! — все-таки вспыхивает она, буквально кометой взвиваясь с места. — И я вам никакая не… Тиль!

Она произносит это так, словно я только что во стихах и красках пересказал ей содержимое моего недавнего сна с ее непосредственным и весьма активным участием. Кстати, я ведь могу…

— Я буду называть тебя так только когда будем оставаться наедине, — улыбаюсь нарочно довольно, потому что злить этот ее блеск в глазах — одно сплошное удовольствие. Все равно, что гладить против шерсти маленькую пушистую кошечку, которая изредка шипит и бьет лапой, но не выпускает когти.

— Наедине в темнице? — парирует она, гордо вздёргивая подбородок. — Или милорд имеет ввиду долгие бессонный ночи, которые проведет, измываясь над моим несчастным телом?

Ну до чего же хороша, Бездна меня задери!

И эти ее слова… Не знал бы, что монашенка — поверил бы, что девчонка нарочно меня дразнит и подначивает.

Я вытягиваю ноги, впервые за вечер позволяя себе растянуться в свое удовольствие и насладиться обществом дерзкой красотки. А хоть бы она и трижды была монахиней, это никак не отменяет того факта, что она по-прежнему крайне притягивает моих чертей.

— Над твоим несчастным телом, Тиль, я бы измывался со всем уважением и почтением, — перекатываю слова на языке, одновременно воображая, что бы доставило мне большую радость — если бы она разделась сама или если бы я сам избавил ее от платья, просто разорвав его от лифа до талии. Вероятно, все-таки второе. — Так что впредь от души советую тебе следить за языком, или я начну верить, что ты на самом деле меня подначиваешь этими полунамеками, а не говоришь не понимая что.

Девчонка явно готовится к очередному выпаду.

Копит силы, забавно раздувая ноздри и сжимая пальцы в кулаки.

Накаляется, разогревается изнутри.

И когда я вспоминаю, что той ночью видел на ней Печать Хаоса, она внезапно как-то разом остывает.

Просто делает глубокий вдох… и ее взгляд проясняется.

Это странно, но похоже на солнечный луч в грозовом небе.

— Я больше не желаю ни минуты находиться в вашем обществе, милорд Нокс. — Ее голос спокоен, стать выдает горделивое смирение. — Если вы желаете свернуть мне шею, то я попрошу оставить меня наедине с молитвой хотя бы на пять минут, чтобы я могла очистить душу от грязи мирской жизни.

Я прикрываю глаза, проглатываю крепкое словцо в адрес ее этой позы.

Монашенка или нет, а откуда-то успела нахвататься королевских замашек.

— Сядь, пока я думаю, что с тобой делать, — командую я, и не без удовольствия замечаю, что она, после секундного колебания, все-таки усаживается обратно в кресло. Всегда любил трезвомыслящих женщин, но так редко их встречал, что почти разуверился найти. И вот — великолепный образчик. — И сделай одолжение — не открывай рта, пока я не разрешу.

Выразительно поджимает губы.

Увы, но не могу не признать — Эвин не зря видит ее в роли своей королевы.

Не могу представить женщину, которой бы больше этой пошел красивый титул.

И в этом самая главная проблема из длинного списка других, не менее глобальных.

Я должен рассказать Эвину, что Матильда — никакая не Матильда, а просто подставная утка. И с огромной долей вероятности, он тут же прикажет отдать ее в руки палачей, чтобы выведать подноготную заговора, а потом, если девчонка каким-то чудом окажется жива, распорядиться тихо придушить ее где-то в подвалах королевской тюрьмы. И будет всецело прав, потому что подобные игры с королем — это чистое самоубийство.

Минуту назад я поддержал бы его справедливый гнев.

Но минуту назад я не знал, что это коварное существо — обычная девчонка, которую наверняка обвели вокруг пальца настоящая герцогиня и ее возможные сообщники. А те времена, когда я лишал людей жизни просто за то, что они глупы, давно в прошлом. Видимо, это тоже старость, не зря же говорят, что в преклонных годах мы все склонны к приступам доброты и меланхолии.

Хотя, какие в Бездну преклонные годы!

Я чувствую себя… зрелым только потому, что девчонка слишком молода и невинна.

Приоткрываю один глаз и тешу себя тем, что украдкой разглядываю ее профиль.

Как будто и не пошевелилась с того самого момента, как я приказал ей не двигаться.

И вместо того, чтобы сосредоточиться на делах государственной важности, снова фантазирую о том, могла бы она проявить такое же смирение в более… пикантной обстановке моей спальни?

Тиль резко поворачивает голову, сперва щурится, потом вспыхивает как маков цвет.

Комкает в крохотных кулаках тонкий шелк платья, втягивает щеки до глубоких милых ямочек.

Но все-таки выдает:

— Милорд, не могли вы больше… не смотреть на меня подобным образом?

— Это каким же таким особенным образом я на тебя смотрю? — не могу не поддаться искушению вступить с ней в перепалку. Это как вишенка на торте, которую можно стащить, пока никто не видит.

— Не притворяйтесь, что не понимаете, милорд Нокс.

— Я искренне не понимаю, о чем ты щебечешь, Тиль.

— Прекратите мне «тыкать»!

Ну на это, пожалуй, я готов пойти. Есть что-то особенное и в том, чтобы говорить ей «ваша милость» и при этом представлять, одела ли она ту милую подвязку.

— Прошу прощения, милая Тиль, — отвешиваю шутовской поклон, — торжественно клянусь честью мундира более не оскорблять вас непотребными словесными конструкциями.

Глава вторая: Герцог

Еще целую минуту я наслаждаюсь ее возмущенным праведным гневом, а потом Тиль складывает руки на колени, вздергивает подбородок и выразительным взглядом дает понять, что ценит мои уступки. Лучше бы сказала, конечно, но что же за радость заново изучать все оттенки зелени в ее глазах.

«Черт, старина Рэйв, ты становишься до тошноты романтичным!»

Так что, пока вся эта пастила не стала литься у меня из носа и ушей, самое время вернуться к делам насущным.

— А теперь, Тиль, пока есть немного времени — полагаю, нас вот-вот хватятся — я жду от вас максимально честный и максимально быстрый пересказ истории, которая привела вас во всю эту… коллизию судьбы. И начните с самого начала — с обстоятельства знакомства с герцогиней Матильдой Лу’На.

Она несколько мгновений собирается с мыслями, а потом, к моему огромному удивлению и удовольствию, действительно четко и без «воды» пересказывает всю историю.

Я делаю мысленные заметки: где встретились, историю с грабителями, внезапный побег через случайно не запертую дверь, и как потом за ней приехали гвардейцы из замка. На ходу создаю нелогичные пары, о который обязательно подумаю на досуге, в более спокойной обстановке.

Пока же, когда ее рассказ подходит к концу, я абсолютно уверен в двух вещах.

Девчонка не врет. Она и прикидываться толком не умела, и я бы раскусил ее на раз-два, если бы не был так рад обманываться на ее счет. Ошибка, с которыми я покончил еще в далекой безусой молодости, и которую я больше никогда не повторю.

И второе, самое гадкое.

Я всегда делал выбор в пользу Эвина, потому что, черт побери, мы прошли вместе три войны и кучу сражений, неоднократно выносили друг друга с поля боя, и прикрывали грудью от стрел и ударов. И всегда, даже когда Эвин заигрывался в карающую справедливость и творил откровенную дичь, я был на его стороне. Именно такой и должна быть мужская дружба.

Но Эвин никогда не простит Тиль. По крайней мере, пока я не придумаю, под каким соусом и в каких обстоятельствам ему лучше всего подать эту правду. Над этим придется поломать голову, и желательно найти выход как можно быстрее, потому что, если вдруг так случится, что правда всплывет наружу до того, как ее «вскрою» я…

Не хочу думать о том, что мне придется выбирать между дружбой и жизнь невинной девчонки. Не хочу, потому что…

Достаю монетку, загадываю на решку, подбрасываю ее и ловлю ладонью.

Тот факт, что выпадает решка, которая в моем личном пари означает сторону Эвина, злит. Значит, свой выбор я уже сделал, и он точно не в пользу старого друга.

Бездна все задери, девчонка. Даже ты столько не стоишь!

— Решаете каким способом меня умертвить, милорд Нокс? — интересуется гордячка.

— Вы поразительно проницательны, Тиль, — не хочу развеивать ее пафосные девичьи грезы о трагической кончине в руках злодея. — Ответ вам не понравится.

— Он меня не интересует, милорд. Давайте же… — выдержка на миг предает ее, девчонка откашливается, чтобы хоть как-то прикрыть слабость в голосе. — Давайте просто покончим с этим.

Я киваю, встаю, одергиваю мундир и галантно протягиваю ей руку.

Тиль удивленно таращит на меня глазищи.

— Я предлагаю вернуться в зал, герцогиня Лу’На, — говорю как можно безучастнее, — потому что я столько раз компрометировал вашу безупречную репутацию, что еще одна подобная выходка вынудит меня, как джентльмена, делать некоторые… гммм… заявления о…

Девчонка демонстративно игнорирует мою ладонь, встает сама и перебивает резким: