Подлинная история Анны Карениной

Это кульминационный момент отношений Анны и Каренина. Он знает, что поступил благородно, простив Анну и согласившись воспитывать в своем доме чужого ребенка. И Анна это знает. Но он не понимает, что об этом нельзя напоминать женщине. Он не понимает, насколько ей трудно преодолеть влечение к Вронскому и физическое отвращение к мужу. Это ниже его понимания.

Но затем Каренин совершает поступок, который избегают показывать все кинематографисты, потому что он слишком запутывает интригу. Под давлением Стивы Каренин соглашается не просто развестись с Анной, но взять вину измены на себя. Разумеется, фиктивную. Но только в этом случае Анна сможет остаться с Сережей и сочетается законным браком с Вронским.

Я уже писал, что “Анна Каренина” – это система направленных друг на друга зеркал. В начале романа Анна спешит в Москву, чтобы спасти брата от развода с Долли. Теперь Стива приезжает в Петербург, чтобы, наоборот, развести сестру с Карениным.

– Развод, – с отвращением перебил Алексей Александрович.

– Да, я полагаю, что развод. Да, развод, – краснея, повторил Степан Аркадьич. – Это во всех отношениях самый разумный выход для супругов, находящихся в таких отношениях, как вы. Что же делать, если супруги нашли, что жизнь для них невозможна вместе? Это всегда может случиться. – Алексей Александрович тяжело вздохнул и закрыл глаза. – Тут только одно соображение: желает ли один из супругов вступить в другой брак? Если нет, так это очень просто, – сказал Степан Аркадьич, все более и более освобождаясь от стеснения.

Алексей Александрович, сморщившись от волнения, проговорил что-то сам с собой и ничего не отвечал…

“Боже мой! Боже мой! за что?” – подумал Алексей Александрович, вспомнив подробности развода, при котором муж брал вину на себя, и тем же жестом, каким закрывался Вронский, закрыл от стыда лицо руками.

– Ты взволнован, я понимаю. Но если ты обдумаешь…

“И ударившему в правую щеку подставь левую, и снимающему кафтан отдай рубашку”, – подумал Алексей Александрович.

– Да, да! – вскрикнул он визгливым голосом, – я беру на себя позор, отдаю даже сына, но… но не лучше ли оставить это? Впрочем, делай что хочешь…

Степан Аркадьич был тронут. Он помолчал.

– Алексей, поверь мне, что она оценит твое великодушие, – сказал он. – Но, видно, это была воля Божия, – прибавил он и, сказав это, почувствовал, что это было глупо, и с трудом удержал улыбку над своею глупостью…

Когда Степан Аркадьич вышел из комнаты зятя, он был тронут, но это не мешало ему быть довольным тем, что он успешно совершил это дело, так как он был уверен, что Алексей Александрович не отречется от своих слов. К этому удовольствию примешивалось еще и то, что ему пришла мысль, что, когда это дело сделается, он жене и близким знакомым будет задавать вопрос: “Какая разница между мною и государем? Государь делает развод – и никому оттого не лучше, а я сделал развод, и троим стало лучше… Или: какое сходство между мной и государем? Когда… Впрочем, придумаю лучше”, – сказал он себе с улыбкой.

Что же произошло? Каренин готов взять вину измены на себя. В духовной консистории ему не поверят, потому что представить себе Каренина в постели с другой женщиной еще сложнее, чем представить его верхом на Фру-Фру. Но для этого найдутся продажные свидетели. Не поверят и им. Но для этого существуют взятки. И вот это грязное дело Стива готов обделать не хуже московского адвоката.

Что будет дальше? Карьера Каренина будет уничтожена. Он никогда не сможет жениться. Он потеряет сына. Он потеряет все…

Но именно этой высшей степени благородства мужа Анна и не сможет ему простить.

Она говорит Стиве:

– Я слыхала, что женщины любят людей даже за их пороки… но я ненавижу его за его добродетель. Я не могу жить с ним. Ты пойми, его вид физически действует на меня, я выхожу из себя.

Анна не может жить с ним, но и отказывается разводиться. Четвертая часть (середина) романа заканчивается фразой:

Чрез месяц Алексей Александрович остался один с сыном на своей квартире, а Анна с Вронским уехала за границу, не получив развода и решительно отказавшись от него.

За границей

Анна и Вронский путешествовали по Италии три месяца. Cтолько же времени Левин был уже женат на Кити. Сватовство и свадьба Левина состоялись зимой 1873 года. Из этого можно сделать вывод, что Анна и Вронский находились в заграничном турне весной того же года.

Отказ Вронского от назначения в Ташкент и выход в отставку были позорным поступком в глазах военных. Русский офицер не захотел отправляться в горячую точку, вышел в отставку и путешествует по Италии с красивой женщиной. Вронский понимает это. Но он делает это ради Анны.

И опять мы видим зеркальное отражение ситуаций. Именно весной прошлого года Каренин был на лечении за границей, что позволило Анне и Вронскому начать роман, который привел к беременности Анны. Весна, в отличие от зимы, всегда была счастливым временем для Анны. Зимой на балу она нанесла душевную рану Кити и бежала из Москвы. Следующей зимой она едва не умерла от родов. Зимой Анна всегда находилась в смятенном состоянии души. Весной она начинала расцветать. Но не забудем, что именно весной она покончит с собой.

Три месяца – большой срок, учитывая, что временное пространство романа занимает четыре года. Однако путешествию Анны и Вронского Толстой уделяет мало внимания и совсем не прописывает эту часть жизни Карениной. Мы знаем только, что они “объездили Венецию, Рим, Неаполь”, а затем ненадолго поселились в каком-то маленьком итальянском городке, сначала в гостинице, а потом в дорогом средневековом палаццо, где стены были расписаны самим Тинторетто. Выбор такого дома объяснялся тем, что в Италии Вронский увлекся живописью, имея склонность к ней еще с юности. Жизнь в палаццо представлялась ему красивым художественным выбором для русского аристократа, который занимается живописью. Анна не противоречила и всячески поддерживала его творческие искания.

Однако Толстой ничего не пишет о том, какими глазами сама Анна увидела Италию. Что-то же должно было восхитить ее в красоте Рима, Венеции, Неаполя? Каренина как будто ничего не видела в Италии. Кроме Вронского.

Тем не менее за границей она была счастлива.

Анна в этот первый период своего освобождения и быстрого выздоровления чувствовала себя непростительно счастливою и полною радости жизни. Воспоминание несчастия мужа не отравляло ее счастия. Воспоминание это, с одной стороны, было слишком ужасно, чтобы думать о нем. С другой стороны, несчастие ее мужа дало ей слишком большое счастие, чтобы раскаиваться. Воспоминание обо всем, что случилось с нею после болезни: примирение с мужем, разрыв, известие о ране Вронского, его появление, приготовление к разводу, отъезд из дома мужа, прощанье с сыном – все это казалось ей горячечным сном, от которого она проснулась одна с Вронским за границей. Воспоминание о зле, причиненном мужу, возбуждало в ней чувство, похожее на отвращение и подобное тому, какое испытывал бы тонувший человек, оторвавший от себя вцепившегося в него человека. Человек этот утонул. Разумеется, это было дурно, но это было единственное спасенье, и лучше не вспоминать об этих страшных подробностях.

Таким образом, Анна была счастлива не только оттого, что Вронский, наконец, целиком принадлежал ей и только ей, но и оттого, что она избавилась от общения с Карениным, который, как тонущий человек, тянул ее за собой.

Но и слово “непростительно” возникает не случайно. Ведь Анна ехала за границу не наслаждаться, а… страдать. Отказавшись от развода с Карениным и потеряв возможность общения с сыном, она, наконец, могла почувствовать себя не только преступницей, но и жертвой. Жертвой собственного великодушия.

“Я неизбежно сделала несчастие этого человека, – думала она, – но я не хочу пользоваться этим несчастием; я тоже страдаю и буду страдать: я лишаюсь того, чем я более всего дорожила, – я лишаюсь честного имени и сына. Я сделала дурно и потому не хочу счастия, не хочу развода и буду страдать позором и разлукой с сыном”. Но, как ни искренно хотела Анна страдать, она не страдала.

Она хотела страдать, но не страдала. Наоборот, наслаждалась жизнью. Она совсем не жалела Каренина, которого оставила в позорной ситуации. Уход от Каренина был освобождением от психологического груза, который давил на Анну.

Вспомним также, за что она ненавидела Каренина больше всего. За его добродетель. Развод по плану Стивы был бы унизителен для Каренина с внешней стороны. Но духовно он оказался бы на высоте, а Анна оказалась бы женщиной, которая воспользовалась христианским поступком мужа.

Возможно, отказ от развода был еще и своеобразной женской местью Анны за то унижение, которое он, такой добродетельный, причинил ей, когда она была на последнем месяце беременности. Тогда он уехал в Москву устраивать развод на совсем других, оскорбительных для Анны условиях. Он хотел забрать у нее сына. Да, после родов, думая, что она умирает, Анна признала, что за все годы жизни с Карениным до ее измены он не причинил ей зла. Но когда она выздоровела, ее отвращение к мужу вспыхнуло с новой силой. Поэтому она отказалась от выгодного для нее развода. Не хотела позволить ему чувствовать себя духовно выше. Не он, а она будет страдать!

Рационально этот поступок объяснить невозможно. Его можно понять только в эмоциональном ключе.

Но что вышло в результате? Страдает Каренин. От него ушла жена к любовнику, и он стал посмешищем для общества. Он вынужден воспитывать сына, которого уже не любит, потому что это ее сын. А она счастлива с Вронским.

Чем больше она узнавала Вронского, тем больше она любила его. Она любила его за его самого и за его любовь к ней. Полное обладание им было ей постоянно радостно. Близость его ей всегда была приятна. Все черты его характера, который она узнавала больше и больше, были для нее невыразимо милы. Наружность его, изменившаяся в штатском платье, была для нее привлекательна, как для молодой влюбленной. Во всем, что он говорил, думал и делал, она видела что-то особенно благородное и возвышенное. Ее восхищение пред ним часто пугало ее самое: она искала и не могла найти в нем ничего непрекрасного.

И тут мы опять возвращается к вопросу: кто такой Вронский? Каким бы занудой ни был Каренин, в нем есть какое-то содержание. Да, он чиновник, но полезный для государства. Его уважают в свете и ценят при дворе. На императорских торжествах Каренин получает орден Александра Невского. Этим орденом награждались за особые заслуги только высшие чины императорского двора, министры, члены Государственного совета и сенаторы.

А кто такой Вронский? После отказа от поездки в Ташкент он, по выражению Толстого, стал “отставным егермейстером”. Авторская злая ирония очевидна. Егермейстер – организатор дворцовой охоты, а последним служебным “поступком” Вронского было обслуживание зарубежного принца, для которого он устраивал медвежьи охоты.

Как художник Вронский бесплоден и сам в конце концов понимает это, познакомившись с художником Михайловым. Считается, что прототипом его был И. Н. Крамской, сделавший для Третьякова портрет Толстого в год начала создания “Анны Карениной”.

Вронский и Михайлов одновременно пишут портрет Анны. Но, увидев работу Михайлова, Вронский бросает свою работу, понимая, что в ней нет смысла.

После ухода в отставку он только сорит деньгами в Италии, покупая картины и снимая дорогие палаццо. Он содержит красивую женщину, на которой не сможет жениться.

Анна любит Вронского не за выдающиеся качества. Вронский прекрасен в глазах Анны, потому что она видит в нем отражение своей женской красоты. Он дал ей то, что не мог дать ей Каренин.

Позже Толстой опомнится и, чтобы как-то “приподнять” Вронского, неожиданно сделает его отличным помещиком, который в одно лето превратит в доходное свое имение Воздвиженское. Он будет покупать дорогие английские сельскохозяйственные машины и начнет строить больницу для крестьян. Но на протяжении всего романа мы видим, как Левин в поте лица трудится в своем имении, стараясь усовершенствовать его, но у него ничего не получается при всем его опыте. А Вронский, никогда не имевший дело с деревней, окажется таким знатоком в сельском хозяйстве?

Вронский – бессодержателен. Но в нем есть одно качество, которое делает из него настоящего романного героя. Он благороден в отношении к любимой женщине. Он готов всем пожертвовать ради нее. Даже честью. В этом плане он, конечно, более яркий мужчина, чем Каренин. Каренин боится жизни, а Анна хочет жить. В Каренине нет того огня, которым горит Анна. Ей холодно рядом с ним. Он “заморозил” ее на восемь лет, но ее внутренний огонь вырвался наружу и все вокруг растопил, утопив и самого Каренина.

Во Вронском есть сила и огонь. Он может броситься в погоню за женщиной и объясняться ей в любви на станции в метель. Он может сломать хребет лошади. Он не боится ничего. Дуэль, значит, дуэль. Пуля в сердце, значит, в сердце. Ташкент – значит, Ташкент. Но в конечном итоге он готов пожертвовать всем ради Анны.

Если Каренин – идеал чиновника, то Вронский – идеал любовника. В Италии его талант проявляется не в живописи, а в том, как он обращается с Анной. Как он нежен и почтителен с ней. Как он оценивает всех русских, которые встречаются им по пути, сперва с той точки зрения, как они смотрят на Анну. Он не позволит никому оскорбить ее даже взглядом.

В Италии он не просто дает Анне возможность пылать огнем любви. Он умеет хранить этот огонь как бы в драгоценном сосуде, который бережно несет в своих руках.

Он был, более чем прежде, любовно-почтителен к ней, и мысль о том, чтоб она никогда не почувствовала неловкости своего положения, ни на минуту не покидала его. Он, столь мужественный человек, в отношении ее не только никогда не противоречил, но не имел своей воли и был, казалось, только занят тем, как предупредить ее желания. И она не могла не ценить этого, хотя эта самая напряженность его внимания к ней, эта атмосфера забот, которою он окружал ее, иногда тяготили ее.

Роман надо читать очень внимательно. В конце его первой части есть короткая сцена, которая очень многое объясняет в отношениях между Анной и ее мужем. Когда она возвращается из Москвы, Каренин встречает ее, но после этого сразу же уезжает в министерство. Возвращается он к обеду в четыре часа и в своем кабинете продолжает принимать просителей и подписывать бумаги. В гостиную Каренин выходит после того, как бронзовые часы бьют пять ударов.

Чем занимается Анна в промежутке между четырьмя и пятью часами? Она занимает гостей: “всегда человека три обедали у Карениных”. В этот раз приехали четверо: старая кузина Алексея Александровича, директор департамента с женой и молодой человек, рекомендованный Карениным на службу.

Каренин выходит в гостиную ровно во время пятого удара часов “в белом галстуке и во фраке с двумя звездами”. После обеда ему опять нужно ехать в министерство. Он раскланивается с гостями и улыбается жене. “– Да, кончилось мое уединение”, – говорит он ей. – Ты не поверишь, как неловко (он ударил на слове неловко) обедать одному”.

Обратите внимание: не “грустно”, не “одиноко”, а “неловко”. Почему “неловко”? Да потому что ежедневной обязанностью Анны как жены было развлекать гостей разговорами в тот промежуток времени, когда они съехались и когда Каренин выходит к ним из кабинета. Забота, прямо скажем, невелика. Но постоянная обязанность развлекать чуждых тебе людей бессмысленными беседами, видимо, была тяжела для Анны с ее тайным взрывным темпераментом. Она должна была подавлять это в себе, потому что размеренная жизнь с мужем по часам, минутам и секундам как бы была прописана в их негласном брачном договоре.

Каренину и в голову не приходило, что он живет не просто с женой, но с обольстительно красивой женщиной, способной свести с ума такого, например, мужчину, как Вронский. Каренин был не ревнив, но даже это показывает, насколько бездушно он относился к Анне. Она была только частью его служебной жизни, в которой самую незначительную роль играла жизнь семейная.

Конечно, Анна бесконечно страдала с ним, чувствуя себя колесиком в бронзовых часах жизни мужа.

Но вернемся в Италию. Да, Вронский на время спас Каренину от ее одиночества. С ним она выздоровела. Да, он позволил ей вдохнуть воздух свободы и настоящего счастья. Он позволил ей почувствовать себя не приложением к жизни мужа, а прекрасной женщиной. Но в этой же итальянской поездке была заложена мина, которая взорвется в их будущих отношениях и приведет к гибели Анны.

Описание их зарубежной поездки начинается с конца, с последних дней пребывания в Италии, когда они уже остановились в гостинице в маленьком городе.

Вронский возвращается в гостиницу и сталкивается с Голенищевым, старым приятелем по Пажескому корпусу. Они давно не виделись. Вронский служил в армии, а Голенищев нигде не служил и писал какой-то трактат в славянофильском духе, что-то о “византийском” начале в русской цивилизации. Он случайно остановился в той же гостинице и узнал от служащего, что здесь проживает граф Вронский. Увидев друг друга, они обрадовались. Причем Вронский не ожидал, что встреча с Голенищевым будет так приятна, потому что никогда не уважал его, как и Голенищев не уважал Вронского.

Эта встреча, казалось бы, еще более должна была разобщить их. Теперь же они просияли и вскрикнули от радости, узнав друг друга. Вронский никак не ожидал, что он так обрадуется Голенищеву, но, вероятно, он сам не знал, как ему было скучно. Он забыл неприятное впечатление последней встречи и с открытым радостным лицом протянул руку бывшему товарищу. Такое же выражение радости заменило прежнее тревожное выражение лица Голенищева.

Итальянский фрагмент романа начинается с появления Голенищева. Человека крайне неприятного, неумного и заносчивого. Но Вронский рад этой встрече, потому что “сам не знал, как ему было скучно”.

Именно в Италии Вронский начинает скучать с Анной. Достаточно было трех месяцев полной близости и невероятного счастья, чтобы Вронский стал скучать.

Вронский между тем, несмотря на полное осуществление того, чего он желал так долго, не был вполне счастлив. Он скоро почувствовал, что осуществление его желания доставило ему только песчинку из той горы счастия, которой он ожидал. Это осуществление показало ему ту вечную ошибку, которую делают люди, представляя себе счастие осуществлением желания. Первое время после того, как он соединился с нею и надел штатское платье, он почувствовал всю прелесть свободы вообще, которой он не знал прежде, и свободы любви, и был доволен, но недолго. Он скоро почувствовал, что в душе его поднялись желания желаний, тоска.

Вронский начинает скучать с Анной, а в ней нарастает страх потери его любви. Да, Вронский всем пожертвовал ради нее. Но он не отрезал себе пути назад. Анна же не просто пожертвовала всем, но сожгла все мосты. У нее есть только настоящее и будущее, и это будущее целиком зависит от Вронского. У нее ничего нет, кроме его любви.

Она не смела показывать ему сознание своего ничтожества пред ним. Ей казалось, что он, зная это, скорее может разлюбить ее; а она ничего так не боялась теперь, хотя и не имела к тому никаких поводов, как потерять его любовь.

Освободившись от гнета, который она испытывала с Карениным, Анна впадает в куда более тяжелую зависимость. Начинают сбываться слова Долли: “Она будет ничьей женой, она погибнет!” И мы можем сколь угодно осуждать XIX век за неравноправное положение женщин и мужчин, но обстоятельства были таковы, что, уйдя от мужа, Анна оказалась в еще более тесной клетке. Живя с Карениным, у нее, по крайней мере, был выбор: изменить или не изменить. Теперь не было выбора. От мужа можно бежать, а куда бежать от Вронского?

Их итальянское путешествие подходило к концу. Любовников ждал холодный, беспощадный Петербург, где Анну Каренину уже объявили отверженной в светском обществе.

Ее, но не Вронского.

Да, Вронский останется верен себе и всегда будет нежен и почтителен с Анной. Да, он не бросит ее. Да, он выполнит все свои обязательства перед ней. Но любовь его начинает угасать. В конце концов останется только обязанность перед женщиной, которую он увел от мужа. И понимание этого станет куда более оскорбительным для Анны, чем ее зависимость от Каренина.

Дьявол носит Prada

Три женщины были виновны в самоубийстве Анны: кузина Вронского Бетси Тверская, религиозная подруга Каренина Лидия Ивановна и мать Вронского. Если это не разглядеть в романе, многое в поступке Анны будет не понятно.

Конечно, главной причиной ее гибели была она сама с ее слишком радикальным представлением о любви. Но кроме причин внутренних, во всяком человеческом поступке не может не быть причин внешних.

Обратимся к образу Бетси Тверской. Она считается второстепенным персонажем романа, но в судьбе Анны она принимает совсем не второстепенное участие. И это поистине смертоносное участие. Делает она это сознательно или в силу ролевой игры, которая закрепилась за ней в свете, это загадка. Но смею предположить, что без участия Бетси, причем довольно агрессивного, никакого романа между Анной и Вронским, возможно, и не было бы.

Во-первых, где бы они встречались после приезда в Петербург, если бы не салон Бетси в ее доме на Большой Морской? Представить, что Анна согласилась бы пойти на свидание с Вронским, допустим, в Летнем саду, невозможно, учитывая светские законы того времени и внутреннее состояние Анны до измены мужу. Бетси предоставила им “площадку” для первых встреч и объяснений Вронского в любви.

Во-вторых, Бетси упорно и планомерно принимает самое живое участие в развитии романа между своим кузеном и Анной. Бетси всегда присутствует в нужное время в нужном месте. Она всячески приободряет и своего двоюродного брата, и Анну в их чувствах друг к другу, то намеками, то прямым текстом убеждая обоих, что в этом нет ничего неприличного, что так все поступают. Бетси всегда появляется в романе тогда, когда в отношениях Анны и Вронского намечается новый этап. Больше того, она же и провоцирует этот новый этап.

Главным посредником между Анной и Вронским всегда выступает Бетси. Ее упорство в этой посреднической игре говорит о том, что участие в таких щепетильных делах является содержанием ее жизни. В этом проявляются ее психологическая смекалка и незаурядный талант сводни.

Бетси Тверская – жрица светского адюльтера, знающая все о его негласных законах. А то, что эти законы не всегда срабатывают и ее энергичная деятельность порой приводит к развалу семей, дуэлям, самоубийствам, ее не только не останавливает, но даже забавляет. Бетси – паучиха, опутавшая светский Петербург паутиной любовных интриг.

Салон Бетси – великосветский. Здесь легко могут появиться, чтобы встретиться со своими возлюбленными, даже великие князья. На это обратил внимание сын Толстого Сергей Львович. Когда на даче Бетси в Петергофе собираются гости играть в крокет, туда вместе со светской красавицей Сафо Штольц приезжает некий “неожиданный молодой гость”, при появлении которого все дамы встают. С. Л. Толстой пишет, что дамы, даже пожилые, обязаны были вставать при появлении великих князей.

Впервые имя Бетси возникает в XXXIII главе первой части, когда Анна, вернувшись из Москвы в Петербург, “не поехала в этот раз ни к княгине Бетси Тверской, которая, узнав о ее приезде, звала ее вечером, ни в театр, где нынче была у нее ложа”.

Анна словно чувствует, что ехать к Бетси не нужно, опасно, что там она рискует встретиться с Вронским, причем в отсутствии мужа, который допоздна занят делами в департаменте. И Анна не ошибается. Вернувшись в Петербург в свою квартиру, Вронский в тот же вечер отправляется наносить светские визиты.

Узнав все новости, Вронский с помощью лакея оделся в мундир и поехал являться. Явившись, он намерен был съездить к брату, к Бетси и сделать несколько визитов с тем, чтобы начать ездить в тот свет, где бы он мог встретить Каренину.

Таким образом, приглашая Анну к себе в гости, Бетси начинает плести интригу еще до того, как узнаёт о любви своего кузена к Анне. Ее чутье в этих делах просто фантастическое!

Впрочем, есть и еще одна банальная причина, по которой Анна не едет к Бетси…

Она не поехала преимущественно потому, что платье, на которое она рассчитывала, было не готово. Вообще, занявшись после отъезда гостей своим туалетом, Анна была очень раздосадована. Пред отъездом в Москву она, вообще мастерица одеваться не очень дорого, отдала модистке для переделки три платья. Платья нужно было так переделать, чтоб их нельзя было узнать, и они должны были быть готовы уже три дня тому назад. Оказалось, что два платья были совсем не готовы, а одно переделано не так, как того хотела Анна.

Далее Толстой вернется к этому и напишет, что “Анна первое время избегала, сколько могла, этого света княгини Тверской, так как он требовал расходов выше ее средств”.

Между тем Каренин – совсем не скупой муж. Скупой муж не стал бы отправлять жене деньги на дачу, уже зная о ее измене. Это еще раз говорит о том, что Каренины, в отличие от Вронского и Бетси, у которой “сто двадцать тысяч дохода”, – небогатые люди.

Карениной не по доходам мужа часто бывать в салоне Бетси. Каренину в этом смысле проще: он носит служебный мундир. Анне, чтобы часто бывать у Бетси, необходимо менять платья, и они должны смотреться новыми и дорогими. Сама Бетси одевается по последней парижской моде. Вернее всего предположить, что она с ее англофильством (Бетси – это английское прозвище, ее полное имя – Елизавета Федоровна) одевается у парижского модельера английского происхождения Чарльза Уорта, одного из первых законодателей высокой европейской моды.

Толстой всегда точен в деталях. Бетси одевается не просто модно, а вызывающе модно. Когда после родов Анны Бетси появляется в квартире Карениных, чтобы в очередной раз устроить встречу Анны и Вронского, Толстой описывает ее туалет в явном противопоставлении с неказистой домашней одеждой Анны.

Анна в сером халате, с коротко остриженными, густою щеткой вылезающими черными волосами на круглой голове, сидела на кушетке… Бетси, одетая по крайней последней моде, в шляпе, где-то наверху парившей над ее головой, как колпачок над лампой, и в сизом платье с косыми резкими полосами на лифе с одной стороны и на юбке с другой стороны, сидела рядом с Анной, прямо держа свой плоский высокий стан и, склонив голову, насмешливою улыбкой встретила Алексея Александровича.

Броская, вызывающая повышенное внимание одежда нужна Бетси для того, чтобы за ней скрыть свою непривлекательную внешность. У нее “длинное бледное лицо” и “плоский высокий стан”, и это все, что может сказать Толстой о ее облике. Другое дело – Анна. Когда она появляется на балу в Москве в черном платье, с анютиными глазками в волосах, это платье “не было видно на ней; это была только рамка, и была видна только она, простая, естественная, изящная и вместе веселая и оживленная”.

Бетси редко смеется и улыбается по-английски одними глазами. Внешность и поведение Бетси на людях – полная противоположность тому, как выглядит и ведет себя Анна. Разговаривая с Вронским в театральной ложе, Бетси подает ему палец, “свободный от держания веера, и движением плеч опуская поднявшийся лиф платья, с тем чтобы, как следует, быть вполне голою, когда выйдет вперед к рампе, на свет газа и на все глаза”.

Невозможно представить такие жесты со стороны Анны. Она органична в каждом своем движении. Когда она появляется в салоне Бетси, на нее все обращают внимание именно потому, что ее поведение резко отличается от остальных завсегдатаев салона женского пола.

В гостиную входила Анна. Как всегда, держась чрезвычайно прямо, своим быстрым, твердым и легким шагом, отличавшим ее от походки других светских женщин, и не изменяя направления взгляда, она сделала те несколько шагов, которые отделяли ее от хозяйки, пожала ей руку, улыбнулась и с этою улыбкой оглянулась на Вронского. Вронский низко поклонился и подвинул ей стул. Она отвечала только наклонением головы, покраснела и нахмурилась.

На протяжении романа Анна часто краснеет – от стыда, от смущения, от волнения в разговоре с людьми и даже в одиночестве, когда ее никто не видит. Невозможно представить Бетси с покрасневшим лицом. И дело тут не только в пудре. В Анне кипит кровь, а Бетси – существо с холодной кровью.

Казалось бы, Анна и Бетси – полная противоположность друг другу. Но Толстой не был бы Толстым, если бы не усложнил сравнение этих женщин. Не только Вронский является родственником Бетси, но и Анна. Муж Бетси, князь Тверской, двоюродный брат Анны и Стивы. Анна до замужества была княжной. Выйдя замуж за чиновника, не имевшего высокого дворянского титула, она перестала быть таковой. О княжеском происхождении скромной воспитанницы богатой тетки мы знаем по ее родству с князем Стивой Облонским.

Но, как говорится, бывших княжон не бывает. Брак Анны Облонской с Алексеем Карениным – это сложный мезальянс. С одной стороны, бедная воспитанница богатой тетушки вышла замуж за губернатора. С другой – молодая княжна стала женой пожилого нетитулованного чиновника, когда он еще не был важным столичным государственным деятелем.

Каренин – типичный self-made man, “человек, который сам себя сделал”. Своего высокого положения в высшем свете муж Анны добился не благодаря своему родству, а честным трудом на ниве государственной службы. Именно за это его презирает отвратительная княгиня Мягкая. В глазах Мягкой Каренин просто глупый человек, а Анне она вполне симпатизирует.

Во время встречи со Стивой на вокзале в Москве Вронский, когда речь заходит о муже Анны, отзывается о нем крайне высокомерно.

– Но Алексея Александровича, моего знаменитого зятя, верно, знаешь. Его весь мир знает.

– То есть знаю по репутации и по виду. Знаю, что он умный, ученый, божественный что-то… Но ты знаешь, это не в моей… not in my line[8], – сказал Вронский.

– Да, он очень замечательный человек; немножко консерватор, но славный человек, – заметил Степан Аркадьич, – славный человек.

– Ну, и тем лучше для него, – сказал Вронский, улыбаясь.

После того как Анна уходит от мужа к Вронскому, карьера Каренина стремительно приближается к закату. Опозоренный женой, он становится жалок в глазах людей, выше него стоящих по службе, и его не спасают ни ум, ни честность, ни трудолюбие. Он не понимает этого, но все важные люди вокруг него это понимают.

Почти в одно и то же время, как жена ушла от Алексея Александровича, с ним случилось и самое горькое для служащего человека событие – прекращение восходящего служебного движения. Прекращение это совершилось, и все ясно видели это, но сам Алексей Александрович не сознавал еще того, что карьера его кончена… Он еще занимал важное место, он был членом многих комиссий и комитетов; но он был человеком, который весь вышел и от которого ничего более не ждут. Что бы он ни говорил, что бы ни предлагал, его слушали так, как будто то, что он предлагает, давно уже известно и есть то самое, что не нужно. Но Алексей Александрович не чувствовал этого… Алексей Александрович не только не замечал своего безнадежного положения в служебном мире и не только не огорчался им, но больше чем когда-нибудь был доволен своею деятельностью.

Этот важный момент всегда опускается во всех киноверсиях “Анны Карениной”. Его сложно перенести на экран. Несчастное положение Анны, которую отвергает свет, не отвергая ее любовника, понятно и очевидно. Одна сцена в театре, куда Анна явилась несмотря на возражения Вронского и где ее обливают холодом презрения, чего стоит! Но как перенести на экран страдания Каренина, которого везде принимают, но при этом злословят за его спиной?

Он почувствовал, что ему не выдержать того всеобщего напора презрения и ожесточения, которые он ясно видел на лице и этого приказчика, и Корнея, и всех без исключения, кого он встречал в эти два дня. Он чувствовал, что не может отвратить от себя ненависти людей, потому что ненависть эта происходила не оттого, что он был дурен (тогда бы он мог стараться быть лучше), но оттого, что он постыдно и отвратительно несчастлив. Он чувствовал, что за это, за то самое, что сердце его истерзано, они будут безжалостны к нему. Он чувствовал, что люди уничтожат его, как собаки задушат истерзанную, визжащую от боли собаку.

Пусть и косвенно, но именно княгиня Бетси становится главным инициатором светских интриг против Каренина. Именно в ее салоне начинают открыто обсуждать даже еще не начавшийся роман Анны и Вронского, и субъектом осуждения становится не только Анна, но и ее муж.

Разговор был очень приятный. Обсуждали Карениных, жену и мужа.

– Анна очень переменилась с своей московской поездки. В ней есть что-то странное, – говорила ее приятельница.

– Перемена главная та, что она привезла с собою тень Алексея Вронского, – сказала жена посланника.

– Да что же? У Гримма есть басня: человек без тени, человек лишен тени. И это ему наказанье за что-то. Я никогда не мог понять, в чем наказанье. Но женщине должно быть неприятно без тени.

– Да, но женщины с тенью обыкновенно дурно кончают, – сказала приятельница Анны.

– Типун вам на язык, – сказала вдруг княгиня Мягкая, услыхав эти слова. – Каренина прекрасная женщина. Мужа ее я не люблю, а ее очень люблю.

– Отчего же вы не любите мужа? От такой замечательный человек, – сказала жена посланника. – Муж говорит, что таких государственных людей мало в Европе.

– И мне то же говорит муж, но я не верю, – сказала княгиня Мягкая. – Если бы мужья наши не говорили, мы бы видели то, что есть, а Алексей Александрович, по-моему, просто глуп.

Хозяйка дома Бетси не пресекает эти разговоры о людях, с которыми она близко знакома и в доме которых бывает. Она считает это вполне нормальным и даже интересным.

– О чем вы там злословили? – спросила Бетси.

– О Карениных. Княгиня делала характеристику Алексея Александровича, – отвечала жена посланника, с улыбкой садясь к столу.

– Жалко, что мы не слыхали, – сказала хозяйка, взглядывая на входную дверь. – А, вот и вы наконец! – обратилась она с улыбкой к входившему Вронскому.

У Бетси своя игра – более серьезная и увлекательная. Ее задача – устроить роман между Анной и Вронским. Сначала она обрабатывает кузена в театре. Это самое простое, потому что Бетси и Вронский – одного поля ягоды.

Знаменитая певица пела второй раз, и весь большой свет был в театре. Увидав из своего кресла в первом ряду кузину, Вронский, не дождавшись антракта, вошел к ней в ложу.

– Что ж вы не приехали обедать? – сказала она ему. – Удивляюсь этому ясновиденью влюбленных, – прибавила она с улыбкой, так, чтоб он один слышал: – Она не была. Но приезжайте после оперы.

Вронский вопросительно взглянул на нее. Она нагнула голову. Он улыбкой поблагодарил ее и сел подле нее.

Труднее подтолкнуть к решительному поведению Анну. Вронский ничего не теряет, соблазняя замужнюю женщину. В глазах света это даже доблестный поступок. Анна же, вступив в связь с Вронским, может потерять все. Поэтому Бетси действует решительно, но более тонко. В салоне она в присутствии Вронского вовлекает Анну в общий разговор о женских изменах.