В космосе только девушки

А пока, двух старших очень беспокоит Кира. Девушка постоянно замирает возле панорамного окна. Есть три вещи, на которые можно смотреть не отрываясь. Огонь. Текущая вода. Звезды. Но видеть со стороны отрешенный взгляд жутко и неприятно. Хочется завыть, глядя на эту хрупкую белокурую малышку, непонятно за что приговоренную к смерти вдали от дома. Еще хуже – окликать ее полчаса и не получать ответа:

– Кира!

– Малышка, не пугай нас!

– Кирочка! – Лиля легонечко встряхивает девушку.

– А? Что? – Кира часто моргает. Помутневшие более часа назад зрачки постепенно наполняются пониманием.

– Ты уже три часа стоишь, дрожишь, обхватив себя руками. Молчишь.

– Девочки, мы здесь не одни. На нас смотрят.

– Ты же утверждала, что от дома мы отрезаны.

– И сейчас не сомневаюсь в этом. Смотрят… другие. Будто присматриваются. Изучают. Вы никогда не задавались вопросом, почему мы еще живы? После Большого Запрета в космос отправлялись наши корабли. Ни один не возвратился. Экипажи и судна пропали. Будто и не существовали никогда. Их распылили, даже осколки не вернулись. А нас – почему-то нет.

– Кира, – прерывает девушку Аннета. – Ужин почти готов. Давайте накроем на стол, и ты нам расскажешь о Большом Запрете.

– Вам интересно? – шепчет Кира.

– Почему же нет? Это ты у нас спец по космосу.

***

– Командор, девушка – явный псионик. Только ее способности не развиваются. Наставника нет. Ее бы нашим ученым показать.

– Вижу. Продолжаем наблюдать. Записи передадим. Для анализа. Позже, – главнокомандующий, как всегда, говорит короткими, почти обрубленными фразами.

Лейтенант Ферз, когда не дежурит, первым прибывает в рубку управления, чтобы послушать очередную историю. Впрочем, есть у него секрет. И зовут этот секрет Аннета. От ее смуглой кожи, волнистого водопада темных волос и черных глаз невозможно отвести взгляд. Девушка превратилась в лейтенантское наваждение и часто снится ему. Любовь? Суровому патрульному неведомы земные чувства. Притяжение? Это штучки земных чудаков – так написано в учебниках истории. Судьба? Не существует общих граней между обыкновенной землянкой и, пусть гуманоидной, но более развитой расой.

Девушкам трудно мирно сосуществовать. Это понимают даже на Крейсере. Когда женщины собираются более трех и взаимодействуют длительное время, неизбежно возникают ссоры и склоки. Такова женская натура, требует разнообразия и деятельности. А здесь… Не оставлено ни книг, ни фильмов, ни настольных игр. Но девушки слишком юны, подвижны, бодры. Чтобы не провалиться в депрессию, необходимо разнообразить бытие. Все время находить занятия, придумывать что-нибудь новенькое. На шаттле даже уборкой не займешься. Ни пыли, ни соринок, ни грязной посуды от трапез – обо всем незаметно заботится централизованная система шаттла.

И такое занятие, увлекшее всех, нашлось. Аннета учит девушек зажигательной румбаре. Весь состав Межгалактического Патруля с удовольствием наблюдает, как красиво изгибаются стройные фигурки, выписывая с каждым днем все более сложные па. На их танец можно смотреть вечно, как на огонь. Притягательно, завораживающе, но потрогать нельзя. Румбара – танец души и сердца. Да, определенные фигуры и пируэты есть, но это дело техники.

А по вечерам девушки рассказывают истории. О себе. О доме. О Земле. Прочитанные, услышанные, увиденные. Эти истории за ужином ждет свободный состав Патруля. Земля постепенно открывается в другом ракурсе. Неужели там живут удивительные, смелые и открытые люди?

***

На ужин Аннета напекла оладушек. Сложила пирамидкой на общей тарелке. Странная эта еда. Немного клейкие, из какой-то мамалыги, предназначенной для разбухания в кашу. Политые сладким бесцветным сиропом. Кленовый? Крейсерский повар не знает такого, но на заметку берет, несмотря на то, что процесс приготовления пищи намного проще, чем у землянок. С молчаливого согласия Командора Джун записывает все, что вытворяет девушка с продуктами. Будет чем заняться после службы.

Кира начинает рассказ.

Давно-давно, в примитивные докосмические времена люди на Земле только любовались звездами, а некоторые даже считали ее плоской, нашлись мечтатели, кто не побоялся трудностей и создал первую машину, покинувшую планету. Знаете, кто в ней летел? Белка и Стрелка. Это были собаки.

«Ох, собаки! Бедняжечки. Они были умными?» – интересуются девушки.

Собаки всегда были умными, но не настолько, как человек. Они не говорили, не читали, не писали, ничего не создавали, но отличались преданностью и защищали хозяина.

«Хм, это они на планете Собак не были» – думают крейсерцы, внимательно внимающие рассказу.

Собак запустили первыми, чтобы понять и изучить, может ли живое существо выдержать нагрузки. После полетел первый человек. Гагарин, кажется. Потом еще и еще. Высадка на Луну. Запуск спутников. Марс. Сатурн. Нептун. С выходом в Космос человечество стало быстро развиваться. Появились сложные нейро- и нанотехнологии. Знаменитая таблица Менделеева увеличилась в два раза. Ведь столько образцов привезено из космических далей.

Постепенно увеличивается продолжительность жизни. Людям на Земле становится тесно. Ввысь рванули космические корабли. Основная миссия – поиск пригодных планет для жизни.

За пределами Солнечной системы человечество ждало потрясение. Они – не единственные разумные существа. Более того, земляне – примитивны и неразвиты.

Межгалактическое население с удовольствием протянуло дружественную руку дитю, которое не научившись переваливаться с боку на бок, пытается ходить.

Знаете, что нас погубило? Жадность, высокомерие и наглость. На Земле родился Ученый. Никто не помнит его имени, разве только Сенаторы. Это имя впоследствии уничтожили, вымарали из учебников и исторических трактатов. За одно только произношение шепотом можно очутиться на тюремных нарах. Имя, которое нельзя произносить. А через двести лет после Запрета, даже звучание забыто. Но разве можно предать забвению зло?

«Так что же он сделал?» – оладушки съедены, и девушкам не терпится узнать подробности.

«Глупые земляне! Имя Зла должно быть известно каждому, а они уничтожили. У нас до сих пор скорбят Великие Дома. Хотя очень интересно послушать их версию».

Ученый построил космический Корабль. Огромнейший. Совершенный. Идеальный. Может даже наш шаттл создан по тем же схемам, как и те шаттлы, сконструированные по подобию Корабля. В трюме Корабля уместилось около двух миллионов таких вот малышей. Может врут, а может и нет? Ученый мечтает создать собственную Империю и быть там Богом. Навязчивая идея безумного гения. Поблизости от Земли незаселенных планет не оказалось. А лететь и искать… Зачем, если можно отобрать? Оружия, которое он захватил в полет, хватило бы уничтожить нашу Землю триста раз.

Планета, на которую навострился Ученый, называлась Эфиллия. Это был рай. Цветущие сады. Вещи, создающиеся просто по велению сердца и души. Ароматы только те, что желаешь слышать. Любимая еда и питье. Планета, где исполняются все материальные желания. Там было все. Но…

«Так и знала, что будет сейчас это но…» – вздыхает Аннета.

Эфиллия – планета без инкарнации. Здесь селятся те, кто больше не желает возрождаться вновь в своем мире. Сопровождающие имеют право прожить на планете семь дней, а после уехать и никогда не возвращаться. Или остаться навсегда. Сведения у землян об удивительном месте ограничены. Я согласна с моим братом, утверждавшим, что с планетой не так все просто. Тщательно охраняемая тайна, неизвестная землянам.

«Девочка, ты даже не догадываешься, насколько права» – Черный Командор, стоявший неподвижным изваянием у экрана, не отрывает взгляда от белокурой особи женского пола, с интересом следя за ее мимикой и каждым движением. Девушка не врет. Знает не все. Но суть верная.

В молодости Ученый много летал, ему удалось однажды попасть на Эфиллию в составе какой-то делегации… Украл образцы. Почва. Растения. Воздух. Вода. Камни. Живые организмы. Набрал команду исследователей, сам разобрал каждый образец по атомам и молекулам.

Говорят, это было самое величайшее открытие на Земле. Ученый обнаружил секрет вечной жизни. Живи вечно, но только на Эфиллии… Так начался процесс создания живого Корабля. Это был единственный шанс вернуться в рай и господствовать в нем. И Ученый воспользовался им.

Все космические корабли в радиусе тысячи парсек от Эфиллии вероломно уничтожены беспринципным самодуром. Ученый селится на планете. Отныне доступ на Эфиллию закрыт, либо плати высокую цену. Пожертвование живыми и разумными существами. Что этот Ученый делал с принесенными в жертву и обитателями планеты, никто не знает… Но, думаю, что ничего хорошего. Гений вознес себя на вершину существования всего живого в Межгалактическом Космосе. Возомнил Богом и прародителем. Мощь его флота растет. Планета сама создает корабли по чертежам Ученого. Неугодные планеты уничтожаются. Все расы должны служить ему, либо ликвидация. Много Великих Домов кануло в небытие.

«Скорбим! Скорбим! Скорбим!» – команда крейсера, преклонив колено, почтила минутой молчания погибших.

«Это ужасно! Больно! Скорбим!» – по щекам трех девушек текут слезы.

А далее был создан Межгалактический Совет. Собран мощнейший за всю историю существования миров флот. Эфиллию уничтожили вместе с Ученым и зародышами кораблей. Он правил долгих тридцать лет. Мой брат утверждает, что не все корабли, рожденные на Эфиллии стерты и распылены. Я не знаю, прав ли он.

После победы такой тяжелой ценой на Землю отправлен Ультиматум. Он четко определяет крайние границы. Все нарушившие космическое пространство корабли приговорены к распылению. Без следов. Человечеству Земли разрешено выходить в космос чуть дальше вечного спутника – Луны. Более 500 лет человечество не ведает, что твориться в пределах их Солнечной системы, не говоря о далеком Космосе. Может другие планеты нашей системы уже заселены?

«Ты думаешь, мы далеко от Земли?»

Я не думаю. Я знаю. Шаттл еще в первый день пересек очерченную границу. Да что там граница. Девочки, разве вы не чувствуете, это не наша система. И нас не должно уже быть. Но почему-то мы еще есть.

***

– Лиля, ты так много умеешь, – Кира устраивается на полу, у ног подруги. Рядом коробки из-под фруктов, постепенно превращающихся для девушек в сокровищницу. – Знаешь, когда я перебираю наши сокровища, вспоминаю мамину шкатулку с бижутерией, разноцветными стеклышками, камешками и ракушками. Мама любила путешествовать. Много, где побывала и всегда привозила сувениры. Хранила и берегла их пуще драгоценностей.

– Разве это сувениры, – Лиля сдувает с глаз рыжую непокорную прядь. – Вот если бы сюда мастерскую деда… Нам ничего не оставили. Пластмассовые ножи не в счет.

– Я бы так не смогла, – в голос Киры закрадывается грустинка. Девушка перебирает красивые ленты, которыми так удобно перевивать волосы. Любуется великолепными эскизами платьев. Вот бы одеть такое и кружиться, кружиться… А вот в этом удобно отплясывать румбару. Оно не будет сковывать движения, а неровный край красиво разлетится вокруг коленей.

Сегодня Лиля мастерит нечто. Она целый месяц соскребала с фруктов защитный воск. А теперь, нагрев и добавив молочную смесь, лепит фигурки. В ее тонких пальцах податливый материал принимает очертания девушек. Миниатюрных, стройных, нежных.

Аннета останавливается за спиной мастерицы с кастрюлей пюре из сельдерея, посыпанного мелко порезанным зеленым луком. Свежие перышки девушки вырастили самостоятельно. Это Лиля предложила посадить несколько луковиц в воду. Она много знает, и может создавать полезные вещи из того, что есть под рукой.

На патрульном Крейсере несколько поклонников рукодельницы записывает все ее идеи в голографический блокнот. Надо разобраться, как получаются такие вещи. Но все потом. Сейчас надо записывать.

– Вкусно пахнет, – тонкие пальцы безжалостно сминают фигурки, превращая их в серый комочек.

– Зачем? Красиво же было.

– Не то. Воска пока мало. Давайте ужинать, – материал со стола летит в коробку.

– Лиля, а кто твой дед?

– Мастер на все руки, – усмехается девушка. – Рыжинка мне от деда досталась, как и умение работать с разным материалом. Я мечтала архитектором стать, построить хрустальный мост, как предок.

– Подожди, поющий хрустальный мост в Москве построил твой предок?

– Ага, а еще Черепашью Башню, Бронзовую Говорящую Статую, Вращающийся Объектив.

– Вот это да! Рассказывай.

История Лили.

В нашей семье шепотом передают байку, что наш предок помог создать Живой Механизм. Не робота, а именно живой и мыслящий механизм. После твоего рассказа, Кира, о безумном Ученом, я серьезно задумалась. Наверное, все, что рассказывал мой дед – правда. Немного искаженная, приукрашенная, отшлифованная, но правда. Раньше я не верила. Сказочкой считала.

На флагманском Крейсере тишина. Все знают, что тайна Корабля, прорвавшегося на Эфиллию с безумцем на борту, не разгадана. Может это тот самый Живой Механизм?