В космосе только девушки

«Живой Механизм? Это как? Компьютер?» – девушкам непонятно.

Трудно объяснить. Да, в какой-то мере компьютер. Но способный чувствовать, расти, учиться. Мой предок создал на заказ что-то непонятное и невероятное. Я вот теперь думаю, может это те самые украденные образцы с Эфиллии? Они послужили прототипом для создания Мозга, а Корабль появился позже. Версий и догадок можно строить уйму.

Когда все было готово, немолодой человек и талантливый мастер влюбился. Просто потерял голову, пропал. Подумаешь, изобретение… Счастье не в нем. Счастье, когда смотришь в глаза человека, тонешь в них и не хочешь спастись. Жить ради другого, дышать одним воздухом, сидеть на лавочке, любуясь закатом – вот настоящее счастье.

Заказчику чужие чувства пришлись не по нраву. Впереди – много работы, открытий, свершений, а тут какая-то любовь. Лишний и бесполезный придаток. А все лишнее отрезается и утилизируется. Мне кажется, что заказчиком и был тот самый Ученый, имя которого предано анафеме.

«Та девушка… стала прародительницей вашего рода?» – Аннета всегда умеет отделять главное от второстепенного.

Нет. Она погибла. Заказчик изобразил страстную влюбленность. Преследовал девушку повсюду. Вымолил единственное свидание на скале, где птицы вьют гнезда у теплого минерального источника. Со свидания девушка не вернулась. Упала. С того самого утеса, от которого начинается поющий мост. В нашей семье утес называют скорбным. Мой предок не поверил предательству любимой. Ушел от заказчика. А дед мой уверен до сих пор, что это не был несчастный случай.

«А изобретение?» – сентиментальная Кира смахивает слезу.

Оно исчезло. Испарилось вместе с заказчиком. По крайней мере, больше никто вразумительного ничего не рассказывал. Мой далекий предок потом женился, но никогда не любил жену, был равнодушным к детям и внукам. Он творил. И только творения поддерживали его силы. Именно в них он заключил свою нерастраченную любовь и свою душу. Вы же все слышали, как они поют, особенно перед дождем.

А знаете, девочки? Может совершенный корабль Ученого и Живой Механизм это и есть величайшее изобретение моего предка?

«Если версия верна, то надо лететь на Землю. С поющими конструкциями явно что-то не так. Отошлю доклад в Совет – пусть разбираются» – машинально делает заметку Черный Командор.

***

Сегодня очередь Аннеты. Весь день девушка пребывает в задумчивости. Что рассказать?

Спасает Кира:

– Анн, расскажи, как ты стала охотницей.

Смуглянка даже бровь не нахмурила, а раньше, за такое коверканье имени кое-кто мог схлопотать по наглой… Как давно же это было. В другой жизни. А может там и не жизнь была вовсе? Сон. И вот сейчас они проснулись и пытаются жить, рассказывая друг другу призрачные сказки.

– Это неинтересно и грустно.

– Ты расскажи, а там решим.

Ужин готов – рагу с соевым бифштексом. Эх, сейчас бы даже мутировавший зверь вкуснее показался.

Аннета начинает рассказ.

Никто не помнит, когда и кто затеял эту дурацкую и бесполезную чистку. Скорее всего, когда на планете появились первые мутации. Паника началась. Людей стали отбраковывать. Род изучался до десятого колена. И если находилась какая-нибудь прапрапра… бабка другой народности… Целые семьи выселялись из центральных районов.

«Какое варварство. Дикари. Все разумные расы равны – это же первый Межгалактический закон» – суровый патруль Крейсеры возмущен.

«А я о таком и не знала» – удивляется в мыслях Кира, но не перебивает. Подруга может и обидеться, замолчать.

Безумие продолжается три года, пока сын одного из Сенаторов не влюбляется в выселенную девушку. В девятом колене ненаглядной нашлись азиатские корни…

Но истинная любовь способна на многое. Парень не может пережить разлуку, копается в архивах и доказывает всей планете, что чистокровных рас на Земле никогда и не существовало. Молодежь подхватывает эту теорию, вытаскивает на обозрение, пиарит. Проблему вытряхивают напоказ все, кому на лень. Старые и молодые. Богатые и бедные. Обыкновенные и знаменитые. Слишком много репрессированных и недовольных. И чудо свершилось. Безумную чистку отменяют. Оказывается, большинству людей просто чихать на расовые принадлежности. Старые люди утверждают, что именно тогда и началась эра Процветания и Благополучия.

«Кажется, я ошибся. Расовых предрассудков на Земле нет. Пожалуй, следует продолжать наблюдение. Но в Совет докладывать повременю» – мысли главнокомандующего от всех скрыты, но подчиненные скоро догадаются, что он неравнодушен к одной из девушек.

Не все семьи возвратились в родные места. Моим предкам нравится новая жизнь. Охота. Рыбалка. Свобода. Минимум техники и электроники. Несколько семей, объединившись в артель, поставляют в города дичь…

«Ага, понятно. Ты пошла по стопам семьи»

Не, женщины у нас редко становятся охотницами, хотя с детства нас обучают и стрелять, и зверя выслеживать, и в засаде сидеть. Мое же призвание – танцы. Ритмичная мелодия превращает мое тело в пластилин. Иногда мне казалось, что это не я управляю телом, а оно – моей душой и моими желаниями. Впереди конкурс. Мечта танцора. Зачем мне охота? Одно только участие – высшая награда. Я тренируюсь каждую свободную минуту.

Девушка замолкает и смахивает слезу. Вспоминать трудно. И больно.

В нашей округе появляется медведь-мутант. Гигантский. Злой. И вечно голодный. Откуда вылез, с какой стороны приперся, никто не знает, но вопрос с косолапым шатуном надо решать срочно. В тот злополучный день в поселке остаются дети до десяти лет и я. Все отправляются на охоту за крупной дичью. Я танцую. Ничего не вижу и не слышу. Только мелодия и ритм.

Как этот медведь прорвался в наш дом? Загадка. Ужасный, полный боли и отчаянья крик младшей сестры теперь всегда со мной. Еще мучительней – картина, которая осталась навсегда в памяти: растерзанная зверем сестра и я, стреляющая в упор.

Больше я никогда не танцевала… Целых девять лет… Пока не очутилась на этом шаттле вместе с вами.

«Бедная девочка! Как бы я хотел растворить твою боль. Разделить на двоих. Ведь ты создана для танцев, а не для охоты» – в этот вечер балагур и весельчак лейтенант Ферз не появится в общей кают-компании. Ему надо побыть в одиночестве.

***

Скандал разразился на исходе пятого месяца полета.

– Это все бред! – бамц, и стакан, пущенный «хрупкой» женской рукой, летит в стену.

– Лиля, успокойся. Что с тобой?

– Неужели вы ничего не видите, не понимаете, не соображаете, – бамц, и второй стакан летит в стену, падает на пол израненной помятой тушкой. – Каждый день мы делаем вид, как нам хорошо вместе. Такие дружные. Не ссоримся. А по ночам втихаря рыдаем в подушку. Да постель не просыхает от слез…

– Лиля, – Кира пытается обнять подругу. – Да, мы плачем, мы тоскуем… Там остались…

– Кирочка, ты блаженная дурочка. Или нет? Знаешь так много о космосе, сказочки нам рассказываешь… И все время твердишь, что за нами присматривают. Где же они, благодетели эти? Что ты знаешь и не договариваешь?

На Крейсере дежурный наблюдатель нажимает тревожную кнопку. Через пару секунд командный состав Патруля с жадностью впивается в экран, фиксируя каждое произнесенное слово. Вот она – истина.

– Лиля, прекрати!

– О, наша великая Охотница. На кухне возишься. Завтрак. Обед. Ужин. Танцы. К чему ты нас готовишь? Кого нам здесь соблазнять? Никого рядом нет, кроме трех неудачниц.

– О чем ты?

– Мы здесь не просто так. Есть цель. И кто-то из нас явно в курсе, – Лиля нервно носится по шаттлу. – Посмотрите, кораблик наш летит слишком правильно, по определенной траектории. Пятый месяц заканчивается. Мы без усилий огибаем метеориты, спокойно проходим рядом с астероидами, легко избегаем космический мусор и осколки. Ни разу не попали под излучение планет. Не встретили ни одного космического корабля. Что это, по-вашему?

– Я не знаю, – Кира некрасиво кривит губки, собираясь разреветься.

– Ты хочешь сказать, что у этого полета есть цель?

– Мне кажется, что мы оружие, – еле шепчет Лиля.

Командорская спина, затянутая в черную форму, напряжена: «Неужели я ошибся?»

– Откройте глаза, девочки, – шмыгает носом Лиля. – Наше трио безупречно. Красавицы. Фигурки у каждой – хоть завтра на подиум. Если бы очутились на одном конкурсе мисс Земля, то неизвестно, кто бы победил. Дурочки. Имеем способности, которые еще шлифовать и шлифовать, но все недоучки.

– А ведь правда, девочки, – от волнения Анн чуть не прокусывает губу. – В роли соблазнительниц мы идеальны.

– Мы отвлекаем, а корабль летит куда-то, с неизвестной целью. Или в определенное место и с конкретной миссией?

На патрульном Крейсере тишина. Прелестные землянки. Круглосуточный сериал. Истории о Земле, любви, космосе. Если это просчет Командора, то какова будет цена для всей Галактики?

– Я ведь не только рисовать и поделки всякие мастерить умею, – откровенничает Лиля. – Я с металлом и стеклом работаю. С детства в дедовской кузне пропадаю, а рядом с отцовским стеклодувом спать могла. Талант у меня, от предка достался. Знаний не хватает, но металл и стекло ощущаю, как собственное тело. И сейчас чувствую, что с шаттлом что-то происходит.

– У меня нет никаких талантов, – испуганно оглядывает всех Кира. – Я только школу закончила. Не знала, куда поступать. С психологом консультировалась.

– Сколько? – Аннета отлепляется от стены, подходит к Кире, заглядывает в глаза.

– Что?

– Сколько лет ты ходила к психологу?

– Семь. Родители беспокоились из-за моих странных мыслей и чувств. Да вы и сами уже заметили.

– Девять.

– Что девять?

– Девять лет я посещаю психолога, – всегда уравновешенная Аннета запускает стакан в стену шаттла. – С тех пор, как погибла моя сестра. А последний год… Этот врачишка заставлял каждый раз находить причину, при которой я бы вновь танцевала. Он так надоел мне, что в отчаянии ляпнула, что буду танцевать тогда, когда смерть подберется близко. Как же он ухватился за эту мысль. Все время обсасывал ее в разнообразных вариантах.

– Вот и обнаружили, что у нас общего, – рыжеволосая красотка тяжело рухнула на пол, будто мешок с картошкой свалился. – Я тоже посещала психолога. Он со всеми талантливыми детьми работал. Со всеми, кто мог из обычных вещей сделать что-нибудь. О моей дружбе с металлом и стеклом пел дифирамбы, пророчил великое будущее.

Отважная охотница, отменная кухарка, гений танцев.

Чувствительный псионик, знаток истории космоса.

Мастер на все руки, повелительница металла и стекла.

Аннета, Лиля и Кира горько плачут, обнявшись и не обращая внимания на грубый рельефный пол, от прохлады которого не защищают тонкие комбинезоны.