Брак во имя Альянса (СИ)

       - П-помогите, - пропищала я, вскидывая руки в попытке защититься.

       И куда только делись знания по приемам рукопашного боя?

       Вместо меня осталось жалкое, невнятно пищащее существо, не могущее даже шевельнуться. И этот черный ужас, что возвышался надо мной… Что ему нужно?

       Я не сразу ощутила деликатное покалывание виска. Я не сразу сообразила… Девиране не могут говорить? Могут же…

       Но он стоял надо мной, не шевелясь, и запрашивал разрешения на сеанс связи.

       А сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из горла. Или я умру, потому что сердце – оно просто не может биться в таком сумасшедшем темпе так долго.

       - Уходите! – выдохнула я, - оставьте меня!

       Я ожидала… сама не знаю, чего. Мне казалось, что он меня схватит за руки, возможно, ударит… Но девиранин внезапно развернулся и пошел прочь, неторопливо так, словно о чем-то задумался. Из-под его одеяния виднелись подошвы ботинок, самых обыкновенных, человеческих… А я, опустошенная только что пережитым ужасом, опустилась на пуфик, прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Спокойно, Марго, спокойно. Все позади. Или наоборот, все только начинается?

        ***

       Вопрос был в том, почему девиранин проявил ко мне интерес. И я не падаю в обморок при виде этих существ, о которых Альянс, по сути, ничего толком не знает – или хочу себя убедить в том, что не падаю. Я пойду на этот чертов прием и буду там улыбаться, буду знакомиться с сотрудниками, возможно, даже пригублю шампанского. А если там будут девиране – что ж, я сделаю вид, что они – пустое место.

       Почему он мной заинтересовался?!!

       Меня все еще трясло, но уже не так сильно, как поначалу. Я посидела немного в примерочной, а когда поняла, что в состоянии думать и двигаться, кое-как добралась до стоек с обувью, выбрала себе туфли-лодочки на высоком каблуке, в тон платью, в мельчайших синих стразах. Такой же нашелся и клатч, похожий на маленькую пухлую подушечку – осталось решить, что же в него положить.

       Я переоделась обратно в свой комбинезон, зарегистрировала покупки. Услужливый робот сложил мне их в большой пакет из хрустящей белой бумаги, и я двинулась дальше, мысленно прикидывая маршрут до ближайшего магазина косметики. Шагая мимо витрин, я постоянно ловила себя на том, что нервно озираюсь. В какой-то миг мне даже показалось, что сквозь стекло витрины снова на меня смотрит девиранин, я даже споткнулась, подавилась собственным дыханием, но сообразила, что то был просто манекен с наброшенным на плечи длинным плащом. На волю рвался истеричный смех. Ах, Марго, Марго! Что ты о себе вообразила? Да у тебя ладони потеют только при мысли о том, что снова встретишь кого-нибудь из них. С чего ты решила, что сможешь переступить через собственные страхи? Почему вообразила, что, встретившись с девиранами лицом к лицу, сможешь, наконец, отпустить прошлое?

Остановившись перед уютным на вид бутиком с косметикой, я тяжело перевела дыхание. Да нет же, правильным было прилететь сюда. Неправильным было и дальше сидеть в кафе, пряча голову в песок, словно страус. И я шагнула внутрь магазинчика, мгновенно утонув при этом в ярком, искристом аромате свежих мандарин.

       …В магазине я провела не меньше часа – а все потому, что, в отличие от предыдущего, здесь работали настоящие, живые девушки. И, надо сказать, они откровенно скучали без посетителей.

       В результате мы перепробовали несколько десятков тонов нанопудры, теней для век и помады. Меня соблазнили эксклюзивной тушью для ресниц, изготовленной в соответствии с новейшими веяниями в этой области: пигмент менял оттенок в зависимости от освещения. Девушки наивно пытались выжать из меня, как часто я меняю макияж в течение дня – я беспомощно мямлила в ответ, потому что застеснялась сказать о том, что и макияж, собственно, за последние несколько лет не наносила. В общем, из магазина я вышла с еще одним довольно увесистым пакетом, унося с тобой еще и шампуни, нежнейшее суфле для тела и парфюмерную воду с легким цветочным ароматом.

       Между тем время бежало быстро. В торговом модуле я все-таки успела выпить чашечку кофе с тоненьким бутербродом: на ломтик черного хлеба было намазано нечто, по вкусу напоминающее отварную рыбу. Потом, подхватив пакеты, я понеслась обратно в свои апартаменты, там быстро приняла душ и, уже одеваясь, получила отчет о том, что в вычислительный модуль «Содружества» прибыла реплика моего локального банка данных.

       Пока я пудрилась и красилась, ознакомилась с должностной инструкцией. Ничего там не было сложного – или того, что я бы не смогла освоить. Однако, работы с протоколами предстояло много… Я бы даже сказала, что должность секретаря консула скучна, но в моем случае изрядную перчинку добавляла необходимость непосредственного общения с девиранами. И, кстати, те медиумы, которые прибыли на «Содружество» - все они общались между собой исключительно через интерфейс, а вот в диалогах с людьми иногда включали автоматическую генерацию голоса.

       Я вздохнула. Что ж, будем работать и с ними… И над собой. Чтобы не ударяться в панику каждый раз, как только кто-то из них на меня взглянет.

       Напоследок я отправила сообщение папе – о том, что благополучно прибыла на станцию, и что уже приступила к выполнению своих обязанностей.

       Последний взгляд в зеркало – и разрывающее душу понимание того, что сейчас я выгляжу точно так же, как тогда, на той опере… только Алекса больше нет. Каштановые, с рыжинкой, волосы распущены по плечам. Рубиновая матовая помада. Нанопудра маскирует малейшие изъяны кожи, делая ее бархатистой и одновременно жемчужно-мерцающей. И синее, с дерзким вырезом, платье, которое оттеняет цвет моих глаз, делает их бездонными, а сам взгляд - многообещающим.

       Я вздохнула, подхватила клатч, в который вложила идентификационную карту, пудру и помаду, и вышла из апартаментов. Все данные наконец синхронизировались, и я уже точно знала, в какой коридор нужно свернуть и в какой модуль отправляться, чтобы попасть на торжественный прием, который консул Фирлэйм устраивал в честь заключения торговой сделки с девиранами.

***

       Уже на подходе к главному залу стало понятно, что мне предстоит снова окунуться в имперскую роскошь – потому как вокруг снова появились белые стены, мрамор, позолота и хрусталь, что просто мне не будет – по причине большого количества присутствующих. Не то, чтобы я боялась толпы – просто не привыкла. Пожалуй, последний раз я присутствовала на подобном мероприятии как раз на выпускном нашей военной академии. Папа так не хотел, чтобы я там училась. Наверное, мечтал видеть меня рядом, в белом халате, в печатках и с пробиркой в руках. Но тогда… я была юной и упертой, мне виделось прекрасное будущее в полетах, погонях, сражениях. Романтика. Это теперь понимаешь, что, возможно, послушайся я родителя, вся жизнь повернулась бы по-иному. Я не испытала бы боли потери, но при этом не испытала бы и самой большой во Вселенной любви.

       Я задержалась у входа в зал, хотелось осмотреться, прежде чем окунусь с головой в людское море – волнующееся, с маленькими пестрыми водоворотами и с суетливыми течениями. Женщин было много, и все они сверкали драгоценностями, как наряженная новогодняя елка. Мужчины щеголяли изысканными камзолами всех оттенков, некоторые пришли в военных мундирах. И холл циклопических размеров полнился сдержанным блеском орденов, искристой игрой драгоценных камней, шорохом длинных подолов и стуком каблуков.

       Девиране тоже присутствовали, целых шесть. Я заметила их в углу, они собрались тесным кружком и, видимо, что-то обсуждали. Понятное дело, людей с ними не было – впрочем, один все же просочился и сиял голубым атласным камзолом старинного покроя через весь зал. У этого мужчины были темные волосы, чуть вьющиеся, до плеч, и со спины он даже напоминал принца из романтичной сказки. Впрочем, разве будет настоящий принц находиться среди чудовищ?

       Я подавила невольную дрожь, прижала к груди клатч, как будто он, словно волшебный щит, мог защитить меня от девиран, суеты и волнующегося моря незнакомых мне людей, и шагнула вперед. И тут же, откуда ни возьмись, на меня налетел парнишка, на вид моложе меня.

       - Добрый вечер! – белозубая, но какая-то неприятно-фальшивая улыбка, - вы – Маргарита Росс? Меня зовут Пэт Ирвис, «Первая Медиазона».

       Я невольно попятилась.

       Не то, чтобы я имела что-то против корреспондентов, интервью и прочего, но никто не удосужился меня предупредить о том, что нечто подобное будет здесь, на приеме. И, пожалуй, единственное, в чем я была совершенно уверена – так это в том, что не следует болтать о том, о чем мало знаешь.

       Тем временем Пэт, увидев мою растерянность, перешел в наступление:

       - Что вы чувствуете, находясь на первой станции, где люди и девиране работают совместно? Скажите честно, не вызывает ли у вас трепета вид этих черных одеяний? Видимое отсутствие лица?

       Я обреченно посмотрела ему в глаза. Судя по тому, как он выискивал удачный ракурс, снимал он меня на имплант, транслируя запись непосредственно в студию. Следовательно, все сказанное мной попадет в тысячи новостных лент, и надо быть очень осторожной, чтоб не сболтнуть лишнего.

       - Так что вы чувствуете, госпожа Росс? Вы только посмотрите – негуманоидная цивилизация здесь, на «Содружестве»!

       Похлопав ресницами и нацепив на лицо самую глупую из всех улыбок, я ответила:

       - Что может чувствовать женщина на столь великолепном приеме? Восторг, конечно же.

       Пэт возбужденно подпрыгивал на месте.

       - И ни капли страха, госпожа Росс? Вам ведь придется с ними коммуницировать, в то время, как нам известно, что ваш жених…

       - Это в прошлом, - процедила я, - моя задача – служить Альянсу. Где бы то ни было.

       В глазах Пэта мелькнуло что-то близкое к садистскому удовольствию – как будто я была зверушкой, распятой на исследовательском столе, а он восторженно ковырялся скальпелем там, где больнее.

       - Неужели… неужели вам не хотелось бы отомстить, госпожа Росс? – он очень интимно наклонился ко мне, так что я с трудом поборола желание боднуть его лбом в переносицу. Да хруста, чтоб заляпал кровью белоснежный мрамор под ногами.

       Но вместо этого потупилась и тихо сказала:

       - Зачем мне мстить, Пэт? Я прилетела сюда работать…

       - Но…

       Очевидно, он замыслил какую-то очередную гадость, копание в грязном белье, чего так жаждали зрители «Первой Медиазоны», но не успел – потому что в следующее мгновение Пэта оттеснил от меня блистательный вихрь голубого атласа.

       - Пошел вон отсюда, пока я не приказал выкинуть тебя за борт, - последовал короткий приказ, и Пэт, как-то разом уменьшившись в росте, порскнул прочь и утонул в пестром вихре дорогих туалетов.

       Я обреченно посмотрела на мужчину, внутренне сжимаясь и ожидая новой подлости – но он лишь улыбнулся. Мысли ворочались раздражающе медленно, я несколько секунд смотрела на своего спасителя – высокого кареглазого брюнета, прежде чем сообразила: передо мной был сам консул, который незаметно перебрался из дальнего угла холла поближе ко мне.

       - Господин Фирлэйм, - я кивком обозначила поклон. Получилось немного по-военному, но ведь… они знали, кого приглашают занять место секретаря?

       - Госпожа Росс, - кривая улыбка, впрочем, доброжелательная, - надеюсь, этот щенок не испортил вам вечер?

       - Нет… наверное, - пробормотала я, - надеюсь, что не успела сболтнуть ничего такого, что навредит репутации консульства.

       Я с интересом рассматривала Фирлэйма, несмотря на то, что уже видела его лицо на цифрографии. То, что я видела, определенно мне нравилось: взгляд такой… бархатный, из-за темного цвета радужек и густых ресниц. Кожа чистая, без изъянов, легкая щетина на мужественном подбородке. Густые брови вразлет. И – вот уж и правда, он был похож на принца из романтичной сказки.

       Фирлэйм снова улыбнулся, почему-то кивнул, затем аккуратно взял меня за локоть.

       - Вы позволите? Предлагаю немного поболтать. Вы ведь не против?

       Он быстро увлек меня в угол зала, который, словно по команде, опустел. Мы подошли к столу с закусками, Фирлэйм сделал приглашающий жест:

       - Угощайтесь, пожалуйста. И, Бога ради, простите меня за этого малолетнего придурка. Меня буквально на коленях умоляли, чтобы я позволил мальчишке вести репортаж с этого приема. Я и думать не мог, что он окажется настолько липучим.

       - Ничего страшного, - я смутилась оттого, что извинения приносил консул, - просто…

       - Вы выглядели весьма расстроенной.

       - Он задал мне вопрос… личного характера.

       - Значит, завтра же вылетит отсюда, - Фирлэйм выпятил грудь и окончательно превратился в прекрасного принца.

       Беда в том, что прекрасные принцы мне не слишком нравились. Они мне казались чересчур сладкими – как рожок с сахарной ватой.

       - Не надо, - я покачала головой, - он милый. Но еще неопытный. Ему еще учиться и учиться.

       - Как скажете, дорогая госпожа Росс… можно, я вас буду звать Марго? Вот и отлично. – Он поднял со стола высокий бокал с золотистым вином и подал мне, второй взял себе, - ну что, за знакомство?

       - Вы – мой начальник.

       - Но сегодня торжество. Так что – за знакомство с очаровательной госпожой Росс. Мишель очень вас нахваливал, ваши профессиональные качества…

       - Я раньше не работала секретарем, - тихо призналась я.

       Наши бокалы стукнулись с едва слышным звоном, и я сделала несколько маленьких глотков. Вино оказалось легким, с кислинкой. Не удивлюсь, если с Земли, и стоило баснословно.

       - А разве я хоть слово сказал о профессиональных качествах секретаря? – Фирлэйм одарил меня белозубой улыбкой.

       - А зачем тогда вам пилот на место секретаря?

       - Я доверяю Мишелю, - ответил консул, - и мне хотелось видеть рядом с собой просто порядочного человека, для которого не в новинку длительное пребывание в космосе. И который не будет шарахаться от наших, гм, партнеров. Вы не представляете, насколько эти условия сокращают пространство поиска! Мишель порекомендовал вас. И знаете – пока что я очень, очень доволен!

       - А вдруг я писать не умею? – я хитро покосилась на него.

       - Если бы вы не умели писать, вы бы не окончили военную академию Альянса. И, простите, в ту компанию, где вы работали раньше, не берут идиотов.

       Я покрутила в пальцах тонкую ножку бокала, рассеянно посмотрела на гулкую толпу за широкими плечами Фирлэйма.

       - Знаете, я ознакомилась с должностной инструкцией, и думаю, что все будет хорошо. Постараюсь не допускать промахов.

       - А я и не сомневаюсь, что все будет хорошо, - Фирлэйм залпом опрокинул бокал, подхватил с блюда крошечное канапе на тонкой прозрачной шпажке, - к тому же те медиумы, с которыми мы имеем дело, ведут себя смирно. Хотите, познакомлю?

       Я торопливо замотала головой.

       - Нет! Нет-нет… Давайте не сегодня?

       - Хорошо, - согласился Фирлэйм, - но давайте я хотя бы познакомлю вас с Эрлой, моим первым секретарем? На первых порах она будет вам помогать.

       - С удовольствием, - я кивнула.

       И, все еще держа недопитый бокал в руке, двинулась вслед за консулом. Выпитое вино согревало и позволило немного расслабиться. Первое впечатление, неприятные вопросы Пэта – все сгладилось, и я даже ощутила нечто вроде радости, потому что впервые за много лет оказалась на торжестве, можно сказать, почти на балу. Мне стало интересно смотреть по сторонам – на туалеты дам, на вышитые камзолы мужчин. Я увидела Джерома Кабальди, разодетого в столь роскошный камзол, что ему бы позавидовал и павлин. Кабальди что-то обсуждал с другим мужчиной, но приветственно помахал мне. Я кивнула в ответ, следуя за Фирлэймом. Так мы пересекли зал, консул помедлил, высматривая Эрлу. Остановил официанта, что-то спросил – официант пожал плечами и неопределенно развел руками. Фирлэйм повернулся ко мне.

       - Только что здесь была, - сказал огорченно, - ну, ничего страшного. Наверняка побежала припудрить носик.

       - Думаю, у нас еще будет шанс познакомиться.

       - О, а вот и медиум Аэдо, - консул кивнул кому-то за моей спиной.

       Я обернулась. Как и следовало ожидать при слове «медиум», в каких-нибудь двух шагах от меня чернел балахон девиранина. Под капюшоном было темным-темно, и проскальзывали световые импульсы, рисуя оранжевые соты. Я сглотнула. Нет-нет, не будет никакой паники. Вокруг столько людей, ничего он мне не сделает. Да и вовсе это может быть не тот девиранин, что заглядывал в примерочную. Кто их разберет, они все на одно лицо, вернее, все без лица.

       Консул тем временем прикоснулся к виску в характерном жесте подключения нейроинтерфейса.

       - Вы, дорогая, не желаете ли с нами поговорить? Медиум Аэдо – один из самых лояльных нам девиран.

       Я покачала головой и сделала большой глоток из бокала. Нет, мне совершенно не хотелось разговаривать с медиумом.

       - Вы позволите? Я пойду припудрю носик, - а сама старалась не смотреть в тьму под капюшоном, такую страшную, и при этом как будто зовущую.

       Меня не покидало ощущение, что он, девиранин, смотрит на меня сквозь эту тьму с тонкими трещинами сот. Внимательно смотрит, оценивающе. Интересно, у них есть лицо?

       Я невольно передернулась.

       Да, определенно, девиранин о чем-то беседовал с консулом – но смотрел при этом исключительно на меня, буквально ощупывал тяжелым взглядом.

       А я… мне срочно нужно пойти в дамскую комнату. А оттуда – к себе в апартаменты. В конце концов, на приеме я побывала, с консулом познакомилась. Завтра выйду на работу. Сейчас – принять душ, смыть с себя всю косметику, и в кровать.

       Не переставая улыбаться, я поставила пустой бокал на поднос проходившему мимо официанту, доброжелательно улыбнулась Фирлэйму – тот, увлеченный беседой с девиранином, рассеянно кивнул в ответ – и пошла прочь из зала, одновременно запрашивая расположение туалетов.

       Идти оказалось недалеко: буквально пара поворотов, и я остановилась перед высокими резными дверями с золоченой ручкой. Я открыла дверь, заглянула внутрь: в первом помещении, под большим зеркалом, разместились умывальники. Никого. Я тихо прикрыла дверь, прошла дальше, к кабинкам, но так и не дошла: сразу за поворотом, на мраморном полу, лежала девушка, разбросав в стороны тонкие бледные руки. Она была одета в платье из бирюзового шелка, на ее запястьях золотились тонкие пружинки браслетов. Девушка была безнадежно мертва: ее лицо и мозг, до затылка, оказались выжжены выстрелом из плазменного оружия.

       Выдохнув, я быстро осмотрелась в поисках камер: таковые обнаружились в углу между стеной и потолком. Надеюсь, на видео будет запечатлено, как я захожу в туалет, равно как и то, что у меня нет при себе оружия.

ГЛАВА 2. ОН НИЧЕГО НЕ УЗНАЕТ

       Так я познакомилась с директором службы безопасности на «Содружестве». Это был высокий, сухощавый и полностью седой мужчина, с худым лицом, длинным острым носом и тонкогубым ртом. Глаза у него были круглые, слегка навыкате, с немного опущенными внешними уголками, что придавало его внешности налет неизбывной печали. Ольс фон Риггерт его звали, что говорило о древних земных корнях и, возможно, такой же древней аристократичной семье.

       Он бесшумно поставил передо мной стакан воды. Я сделала несколько больших глотков, обвела взглядом собравшихся: консул, Кабальди, фон Риггерт и два старших офицера из охраны, имен которых я не знала. Мы находились в небольшой и мрачноватой комнате без окон. Подозреваю, что видеосъемка здесь тоже не велась, однако, кто гарантирует, что никто из этих мужчин не снимает меня на имплант, отправляя данные сразу в хранилище данных станции?