Дорога в туман

— Да я же и ничего… Это я так, перенервничал. Ой, какая девица-то у нас красавица, — забубнил Горыныч, сложив крылья и обернувшись длиннющим хвостом. — Доброго утречка, Катенька.

— Доброе утро! — поздоровалась вежливая Катерина, наслаждаясь тем, что она под действием Жаруси не идет, а практически летит, легонько отталкиваясь от земли.

— Так, внимание! Это вот Степан. Его жрать, пугать, красть, прятать и требовать песен нельзя! Горыныч, оторвись от созерцания, ты меня слышишь? — Волк был строг и грозен.

Горыныч неохотно отвернулся от Катерины, осмотрел Степана, понюхал его, отчего тот чуть в обморок не упал, и вздохнул:

— А что с ним можно делать? — тон Змея был задумчив и присутствующим не понравился.

— Ничего с ним тебе делать нельзя. Он из Катиного мира, в тумане не спит, Катю защищать будет. Я его вчера уже учил. — Волк не собирался распускать Горыныча.

— А, ты сам учил, и он ещё живой? Ну, живучий, тогда. Ладно, ладно, не зверей, Степан так Степан, нам без разницы. Нам бы только норку нашу и хорошо… Нам и ладненько. Так, а куда это Степан собирается? В тумане он, значит, не спит? — Горыныч помрачнел и призадумался. — А ну как в нору мою залезет? — Горыныч и так был сильно расстроен событиями последних дней, а тут ещё этот мальчишка неизвестный! Он приблизил морду к Степану и начал водить по нему носом, шумно фыркая. Степан побледнел.

— Горыныч, ты вроде дракон. Или ты в ищейки переучиваешься? — издевательски заметил Волк.

— Он мне не нравится, — заявил Горыныч категорично.

— Ты ему по-моему тоже, — парировал очень недовольный Баюн.

— Путь Катя сама едет. Без этого хлыща бледного. Он может в нору мою забраться. — Горыныч сопел и из его ноздрей начали вылетать струйки дыма. Прямо на Степана, который уже был в полуобморочном состоянии. Ему очень хотелось бежать подальше, но двинуться он не мог.

— Хорошо, хорошо, пусть Степан остается. А мы сейчас отправимся. — Катерина развернула Степана, которого ноги плохо слушались, к Дубу и подтолкнула в нужном направлении. Кот открыл было рот, но увидел Катино лицо и закрыл его. Волк ничего не понял, но последовал за Катериной.

— Кать, это не разумно. Степан должен лететь, — с ходу начал доказывать Волк.

— Должен, а если Горыныч обнаружит, что из его норы что-то пропало? Что вполне вероятно за столько-то лет! И как ты думаешь, кого он обвинит? А мне Степана хорошо бы живым и невредимым обратно вернуть, а не в спичечном коробке, после Горыныча, — возразила разумная Катерина.

— О, об этом-то мы и не подумали, — обнаружил недостаток в плане Кот.

Степан, осознав, что с драконом пока общаться будет не надо, нервно вытирал лоб подвернувшейся тряпочкой.

— Степ, там чисто, дырку на лбу не протри! — Катерина отобрала у Степана край самобранки, и сложила её от греха подальше. Степану подсунула пачку бумажных салфеток из своей сумки, тихо надеясь, что с их отлетом он в себя придет, и не начнет, к примеру, салфетки жевать, от шока.

— Так, иди отдохни пока, полежи, или посиди вон на том стуле, посмотри в окошко, мух посчитай, а мы полетели. — Волк подтолкнул мальчишку к его светлице, закрыл, на всякий случай, оружейную и подмигнул Баюну. Тот повел лапой, Дуб закрыл все ненужные Степану помещения, и приготовился ждать возвращения хозяина.

— Каких ещё мух он должен считать? У меня в Дубе порядок отменный, мух нет и не было никогда! — ворчал чистюля Баюн.

— Да это просто выражение такое! — усмехался Волк.

— Не выражайся, пожалуйста, в моем доме! — Баюн не переносил даже намека на то, что где-то может быть лучше, чище и удобнее, чем у него в Дубе.

Долетели к тому месту, где была сказка, без приключений, и Катерину снова спустила в туман Жаруся.

— Так, что мы имеем, Ватсон? — печально оглядела туман Катя. — Застывшего в удивлении пастушка, у которого дудочка играет свидетельские показания? И где он? Вот где, спрашивается? — Катя, спотыкаясь на каждом шагу, очень уж неровной оказалась земля, обошла все окрестности, пока не нашла, нет не пастушка, и не безутешного отца, вовсе даже, а бородатого здоровенного мужика, который застыл в тумане, и было понятно, что до момента засыпания и полной неподвижности, он целеустремленно волок на себе какой-то увесистый бочонок.

— Прелестно! Очень-очень похоже на девушку, пастушка или папеньку, который так неудачно женился, что у него супруга с падчерицей дочь родную убили. Папенька, вроде там ничего не таскал. А может, в бочонке убитая девушка? — Катерина подошла и постучала по бочонку. Там что-то плеснуло.

— Нет, судя по довольному виду мужика, там пиво, медок или еще что-то такое, — сделала дедуктивный вывод Катерина. — А сказка-то где? — она продолжила поиски и опять наткнулась на неожиданную фигуру — в тумане была древняя старушка, с корзиной земляники.

— О как! Девушка состарилась, дожидаясь, пока её сестрица прикончит? — Катерина два раза обошла вокруг бабульки и даже понюхала ягоды в корзинке. Земляника и есть. — Или сестрица-злодейка дожила до почтенных лет, в ожидании возмездия собирая на досуге землянику? Бред какой-то! Да что ж за издевательство такое! Хотя, связавшись с Горынычем, вполне можно было это предположить! Все будет так как не надо! И не на своем месте. — Катерина шла дальше, злобно ворча себе под нос, пока не вышла не берег реки, к которому приткнулся маленький челнок, в нем сидел мальчик, и тянул руки, к подходящей и застывшей в тумане женщине с узелком в руках.

— Аааа, это сказка о волшебной дудочке, значит? Чушь червячья! Это же Терешечка! — выдохнула жутко возмущенная Катерина. — Вот ведь ирод чешуйчатый, даже не обратил внимания, кто у него в соседях! Только норка его и волнует! Так, если это Терешечка, то где-то должна быть ведьма. Хорошо бы найти заранее где она, и не попадаться ей под ноги.

Ведьма, застывшая в тумане, нашлась в ближайших кустах, она даже во сне выглядела очень неприятно, и Катерина поспешила убраться подальше. Она отыскала удобное место, вытащила планшет, включила, нашла и перечитала про себя сказку, и начала рассказывать. Туман поредел, в кустах началось бурное шевеление и ведьма чуть не рухнула в реку, мама Терешечки наконец-то дошла до сыночка, отдала ему узелок с едой и забрала наловленную им рыбу, челнок отплыл, а потом из кустов послышался отвратительный скрипучий голос старой карги, которая пыталась подражать пению мамы Терешечки. Убедившись, что все в порядке, Катерина потихоньку выбралась из зарослей малины и отправилась обратно в лес. В лесу ей встретилась сначала милейшая бабулька с земляникой, трудолюбиво обирающая очередную полянку, и потом мужик с бочонком, который дегустировал его содержимое, сидя на пригорке.

— Все, надо возвращаться, — решила Катерина. — Жаруся, забирай меня! — позвала она.

Птица слетела с высокой сосны, и подхватила Катю за лямки сарафана.

— Как все прошло? — уточнила Жаруся. — Змей замучил! Когда да когда. А ты как-то долго искала?

Катерина рассказала как она искала и что именно нашла, и Жаруся чуть не разжала коготки от смеха.

— Да, я тоже Баюну говорила, чтобы он перепроверил, а Горыныч клялся и чешую на пузе царапал, что точно-точно это сказка про дудочку!

Когда Птица вернулась с Катериной на поляну, где приплясывал в крапивных зарослях Горыныч, тот уже извелся от нетерпения.

— Ну, как? Готово? Можно в норку, да? Туман же ушел?

— Горыныч! Ты уверен, что твоя нора здесь? — очень грозно спросила у него Катерина. Змей присел на хвост и задумался, а потом активно закивал головой. — А как ты ухитрился тогда сказки перепутать?

— Не может быть! Там же сейчас так красиво дудочка пела! — клялся Горыныч.

— Там ведьма Терешечку зовет! — рявкнула Катерина под громкий хохот собравшихся.

— Надо же, а мне казалось, так красиво… — переживал Змей, топчась на месте. — Ну, это, я полетел? Ладненько? В норочку мою… — он вытащил из-под затоптанной в зеленое месиво крапивы свой ценный узелок и улетел с такой скоростью, что верхушки сосен пригнулись от ветра, поднятого крыльями Горыныча.

— Стой! Змей стой! — Баюн надрывался без толку, Горыныч его уже не слышал. — Нам же жабу надо забрать! Вот же бестолковый. Жарусенька, а ты не могла бы слетать за иродом и забрать нашу жабу?

Жаруся глянула на Баюна весьма мрачно, и неохотно развернувшись в воздухе, полетела догонять Змея.

— Хотел сначала тебя попросить, — сообщил Баюн Волку, — но решил, что если там что-то пропало, лучше, если рядом со Змеем окажется Жар-Птица.

— Вот спасибо тебе и поклон низкий, — насмешливо отозвался Волк. — Я бы и сам не полетел. Он нынче нервный, плюнет огнем, мало не покажется. — Волк осмотрел поляну, целеустремленно прыгнул, ударом свалил старое сухое дерево, обмахнул ствол лапой и пригласил Катерину присесть.

— Спасибо тебе большое! Я что-то набегалась уже в тумане. Интересно, а где же сказка про дудочку? — задумалась вслух Катерина.

— Надо поискать. А может, и случайно обнаружится. — Кот уселся рядом, и начал вылизывать лапу.

Через час прилетела страшно разгневанная Жаруся. Отыскать жабу удалось только случайно. Горыныч на нее чуть не наступил, и бедная транспортная жаба, как называл её Кот, ещё толком не пришедшая в себя после тумана, со сдавленным кваком выскочила прямо на середину пещеры. Может быть, Горыныч ещё и подумал бы, стоит ли отдавать такое ценное имущество, тем более, что он совсем не помнил, как брал её у Кота, о чём раз тридцать и сообщил Жарусе, но, Жар-Птица отлично знала, что Горыныч никогда не помнит, что у кого и на сколько брал, и даже вспоминать не собирается, поэтому, просто подхватила перепуганное земноводное и улетела.

Катерина поймала медленно опускающуюся в воздухе жабу, и ласково её погладила. Потом вытянула из сумки бутылку с водой и немного побрызгала на жабу.

— Спасибо, — проскрипела в ответ та.

Катерина летела на Волке, в сумке у неё сидела жаба, которая застенчиво представилась Жабинкой. Рядом летела Жаруся, которая без умолку рассказывала о том, что видела в норе Горыныча, и главное, что она от него услышала. Горыныч никак не мог обнаружить какой-то серебряный браслет и целых восемь монет из левого сундука справа от входа.

— Ругается зверски, кричит, что его обокрали, обобрали и обездолили, причем вход в пещеру был заложен им самим, и к нему никто не прикасался.

Приземлившись, Жабинку определили в ближайшей к Дубу глубокой луже, где она моментально нырнула поглубже и пообещала никуда не уходить. Из Дуба им навстречу выскочил Степан, а за ним несся стул.

— Кот, убери ты его! Он меня замучил уже! Ему почему-то надо чтобы я сидел у окна! — Степан пробежал только половину расстояния до вернувшейся компании, когда стул его догнал, поддал под коленки, и торжественно увез в дом. Степан обреченно развел руками, и покрутил пальцем у виска, показывая на норовистый предмет мебели.

— Кот, тебе надо провести беседу с обстановкой, — серьезно заметил Волк. — Они очень буквально все понимают. Я Степану посоветовал отдохнуть, посидеть на стуле у окошка, а стул воспринял это как приказ.

— Мне с тобой беседу надо провести! Не говори такое, когда мы уезжаем, и кто-то чужой остается. Мебель хорошо воспитана, сказано ей, что гость должон сидеть у окна, вот и пущай сидит! — Кот повел лапой, стул остановился у стола, Степан опасливо встал с него, бегом кинулся в свою комнату и рухнул на кровать. Потом поднял голову и спросил оттуда:

— Как съездили? Как сказочный детектив?

— Превратился в историю о похищении ребенка в корыстных целях, спасении оного гуськом ощипанным и последующем наказании злоумышленницы, — отрапортовала Катерина и объяснила, — горыныч сказки перепутал, про дудочку неизвестно где, а у него про Терешечку.

Следующим утром, очень рано всех поднял Кот, он начал что-то петь омерзительным мявом, и бодро поднимал всех к завтраку.

— Сегодня важная поездка, раньше начнем, раньше закончим дело.

— Если он будет так петь, он меня прикончит, или я его, как получится, — на ухо Катерине прошептал Волк. Слух у Волка очень тонкий, поэтому Баюновы утренние песни он переносил с большим трудом.

— Котик, а Котик, а какая там сказка? — Катерина нервничала, потому что это был самый главный вопрос, и ответа на него она вчера так и не получила.

— Не знаю уже теперь, — мрачно признался Кот. — Как раз там и должен был быть Терешечка, я был в этом железно уверен. Он должен был плавать в лодочке по реке, которая из Трясинного края вытекает, а вот оказался около Горыныча.

— Интересно будет, если там как раз сказка о Волшебной дудочке. Там, помнится, тростник фигурирует. Может, как раз это на болоте и есть? — задумалась Катерина.

— У нас уже все может быть! То есть вообще все, без исключения! — безнадежно махнул правой лапой Кот. — Я уже ни за что ручаться не могу. Кроме того, что нам пора ехать.

— Баюшенька, а вот как бы с жабой потренироваться? Я как-то не очень себе представляю, как на ней ездить.

— Тем более вдвоем со Степаном! Я тебя одну в трясину не отпущу! — категорично заявил Волк.

— На жабе ехать? Это шутка что ли? — засмеялся Степан. Он себя пока держал тише воды, и ниже травы. Очень уж все было необычным, сказочным, а то и страшным. Он был уверен, что с его опытом приключений в виртуальной реальности, он легко воспримет любые чудеса и любых существ. Но, до сих пор вздрагивал от близкого соседства Волка в звериной шкуре. От полета на Сивке по небу. А от Горыныча до сих пор поджилки тряслись мелко и противно. Поездка на жабе представлялась делом невозможным и просто смешным.

— Да уж какая тут шутка. Жаба раздувается в стог величиной. И двигается быстро, — просветил его Волк, внезапно возникнув над ухом. — Чего ты подскакиваешь все время? Боишься меня что ли? — волчьи глаза сощурились в узкие холодные щелки. — Правильно делаешь. Если Катерину не подстрахуешь и не убережешь, лучше из тумана не возвращайся. Сожру, — он на секунду открыл пасть и демонстративно зевнул. Собираясь везти Катерину, он увеличился, и пасть была размером с крокодилью.

— Волк, не пугай ты его, — сказал Кот. — Степа, пока твоя работа, следить, чтобы никто к вам не приближался. В тумане можете двигаться или вы с Катериной или пришлая нечисть. Вот, если такое что-то заметил, зови нас. Мы вас оттуда заберем. Держи рожок. Перекинь через плечо ремень и если что, сильно подуй, — серебряный небольшой рожок удобно устроился за спиной у Степана.

— Да, кстати, возьми меч. — Волк небрежно кивнул на ножны с коротким мечом, с которым Степан упражнялся. — Толку от тебя с мечом никакого, но пока мы долетим, хоть попугаешь, если что. В бой не вступай, уворачивайся, понял? — видя, что Степан зачарованно оглаживает меч, рявкнул погромче, — понял?

Степан был оскорблен. Да, Волк его мотал по всей оружейной, но, с противником послабее он запросто справиться!

— Опять не понял, — вздохнул Волк, мгновенно оборотился в человека, и ещё не поднявшись с земли, одним движением левой ладони опрокинул размечтавшегося Степана на землю. — Я же тебе русским языком объясняю, что ты должен делать. Тебе надо не подвести Катерину. Все. Больше от тебя ничего не требуется. Ты именно для этого здесь. Очень хочешь, чтобы тебя убили, дело твое, но при этом ты её можешь погубить! Ты и понятия не имеешь, с кем можешь столкнуться! И, да, вот ещё что! Я ни разу в полную силу тебя не бил, тебе это не пережить, даже в двадцатую часть моей силы ты не получал, но так, для наглядности, смотри! — Волк подошел к камню, лежащему в нескольких шагах от Степана. Камень был размером с большой обеденный стол. Волк коротко размахнувшись, ударил по камню ребром руки. Секунду ничего не происходило, и Степан успел про себя ухмыльнуться, как вдруг раздался треск, по камню пробежала трещина, которая стала расширяться, и через полминуты камень развалился на две половины. Степан разинул рот и остолбенел.

— Наглядно? — уточнил Баюн. — Друг мой, а в волчьей шкуре Бурый гораздо сильнее, чем как человек. Кстати, Волк, камешек верни назад, мне на нем сидеть приятно.

— Обойдешься, — проворчал Волк. — Я не люблю этим заниматься.

— Знаю, что не любишь, но если развалил, исправь. Будь любезен.

И пока Волк тяжело вздыхал, пожимал плечами и чесал затылок, опять припоминая как восстанавливать разбитое, Кот помог Степану встать, отряхнул, посоветовал закрыть рот и прикинуть, что может сделать Волк в своем обычном виде.

— Он, конечно, очень силен. Но, понимаешь, там, в тумане можно встретиться с кучей разных тварей. Меняющих вид, коварных и злобных, и очень сильных. Сильнее, чем человек. Волк тебя, конечно, учить будет и дальше, мало ли, пригодится, но на рожон не лезь, — объяснял Кот.

Волк, наконец, восстановил камень, вернулся в привычное волчье обличье, и отправился уточнить, что там Катерина делает.

— Баюн, а спросить можно? — подождав, пока Волк подальше уйдет, решился Степан. Дождался довольного кивка Баюна, и продолжил, — а почему вы все-таки меня взяли? В конце-концов, подать сигнал, подув в рожок, Катька и сама могла. Драться мне нельзя. Сам я тут ничего сделать не могу. Зачем я вам сдался?

— Хороший вопрос. Волк и Сивка до сих пор сомневаются, — фыркнул Баюн. — Видишь ли, ты лучше Катерины знаешь тех, с кем она может столкнуться в тумане.

— Кого это тех? — не понял Степан.

— В тумане на Лукоморье идут те твари, с которыми вы так охотно забавляетесь в ваших играх, на которых вы с радостью смотрите в кино, которым вы даете силу жить и нападать на эти земли, — печально ответил Баюн и отвернулся от Степана.

Степан похолодел. Совсем недавно, познакомившись с Горынычем, он бурно радовался, что дракон драконом, но орков, вурдалаков, зомби, мутантов и прочих монстров тут нет. Не было их в русских сказках. А вот теперь что выходит? Что, только избавившись от них во сне, он вляпался в такое же наяву. И убить они его вполне могут? И его тут держат как знатока нечисти? Консультанта, так сказать? Или как первое блюдо?

— Неет, я не пойду туда, ни за что! — Степан понимал, что выглядит трусом, но ничего с собой поделать не мог. — Вы, вы даже не представляете себе, и Катька не представляет, какие они!

— Да что ты говоришь? — вкрадчиво уточнил Баюн. — И так уж не знаем, не понимаем, и не представляем? И Катюша такая ромашка, и ничьи сны она не прогоняла, и не смотрела много дней, что там к тебе лезло? И мы-то это на наши земли не приманиваем, это ты, мой милый друг, и такие же как ты любители пощекотать нервишки, им дают силы. Огромные! Ты влез в это по самое горло, сам влез, заметь. Без Катерины ты бы погиб, тебе немного совсем оставалось, максимум месяц-два. Они бы из тебя все силы выкачали. Им же только это и надо! — сердито проговорил Баюн. Его толстенный пушистый хвост раздраженно мотался из стороны в сторону. — Хотя, как знаешь, мы никого не заставляем. Вернешься сегодня же, и сиди в своей комнате, играй, хоть до полной отключки, и не переставая бойся уснуть, они все равно тебя дождутся! Каждый выбирает для себя! Иди, собирайся, я проведу тебя обратно! — Кот презрительно поднял усы и оскалился. Поглядел на бледного и перепуганного Степана, аккуратно его обошел, и отправился к Катерине.

Катерина, Волк, Жаруся и Сивка, который как раз накануне вернулся, внимательно разглядывали что-то в луже.

— И что это вы изучаете? — любезно поинтересовался Баюн.

— Жабу уговариваем, — вздохнул Сивка. — Не уговаривается.

— Она, бедняжка, только из тумана, и близко теперь не хочет к нему подходить. В смысле, подпрыгивать, — мелодично объяснила Жаруся, сидящая на спине Сивки.

— Да что это такое! — не выдержал Кот. — Степан в туман боится, жаба моя личная транспортная, тоже боится, кто ещё?

— Котик, я боюсь, — честно сказала Катерина. — Каждый раз. Мало ли кто там вылезет. Но, идти-то надо… — потом наклонилась и погладила жабу по серой спинке, — жабинка, понимаешь, кроме тебя никто из нас Трясинный край не знает. Я же утону в первой трясине без тебя, и туман будет лезть все дальше. Если ты не поможешь, я не смогу даже попробовать прогнать туман из болот.

Степан сидел прислонившись спиной к разбитому и восстановленному камню и думал.

— Блин, и чего теперь делать? Вернуться? Я ничего не потерял, моё отсутствие никто не заметил, я видел их сказочный мир. Могу просто уйти. И ладно. Я же не обязан жизнью рисковать? Нет, это их дело. Подумаешь, играю… Это просто игра. И с чего это мне месяц оставался? От кошмаров ещё никто не умирал, — и тут он вспомнил, как он засыпал, как в черный бездонный колодец свалился. Припомнились бесчисленные орды страшных существ, жаждущих до него добраться, монстров, которых он сам поселил в своей голове, в своих снах. Он побелел, на лбу выступил холодный пот, руки затряслись. — Не-не, я теперь ученый, я просто не буду играть и все. Я просто не буду играть, — он и сам понимал, что это не так. Прекрасно помнил, как его тянет к компу. — Хорошо бы остаться пока здесь. Но, тут же эти… Наяву. И куда они Катьку-то посылают! Она-то и секунду не выстоит против той гадости, — он выглянул из-за камня и с ужасом отшатнулся обратно, увидев огромную, просто гигантскую серую жабу, на спине которой сидела Катька, одетая для удобства в обычные джинсы.

— А если ты прыгнешь, мне как можно удержаться? — любознательно уточняла Катерина у этого чудища.

— А ты не упадешь, пока сама не захочешь слезть, — миролюбиво скрипела в ответ жаба.

— Степ! Степан, ты где? Давай сюда, надо на жабе потренироваться поездить! — крикнула Катя, и закрутила головой, пытаясь понять, куда девался Степан.

— Он не поедет, — сухо заявил Баюн. — Катюш, ты спускайся пока, надо Степана назад отвести. Возьмешь его за руку, позовешь ворота, и его туда выпустишь.

Катерина растерялась. — А где он сам-то?

— За камнем сидит, труса празднует. Он узнал, что может здесь встретить тех, кого в своих кошмарах видел, и решил вернуться домой. Как будто они его там не достанут, — последнюю фразу Кот сказал тихо, но Степан услышал. И его как будто ударили. Там, дома, он останется один на один с теми, кого боится до дрожи. Здесь же… Здесь и Катька и Баюн, и Волк, которому он не нравится, но который его не бросит, это Степан понял уже. Он оперся рукой о камень и начал вставать. Смотреть на кого-то было стыдно, и он, мрачно глядя в землю, сказал:

— Не надо меня никуда отводить. Я здесь остаюсь.

— С чего бы это? — язвительно уточнил Баюн.