Тайна ледяного сапфира

Я не бредила, не была сумасшедшей, но все же слишком долго жила в объятиях страха. А теперь безрассудно влюбилась в мужчину, которого месяц назад боялась до истеричных воплей. А сейчас я, словно воск, плавилась под натиском его ласк и поцелуев. И, что самое удивительно, мне хотелось большего. Я мечтала о том, чтобы огонь разливался в крови, перемешиваясь с собственными эмоциями, разгораясь еще сильнее.

И вот в мои легкие наконец попала спасительная доза воздуха, которая не позволила насытиться, только больше разжигая вкус и страсть. Но неожиданно мужчина меня резко отпустил и макнул головой во внезапно заледеневшую воду. Достав из нее и прижав к своей теплой груди, Бореальд, что-то начал ласково нашептывать, а я же могла только судорожно хватать ртом воздух, не в силах произнести ни слова.

– Ты как себя чувствуешь? – он внимательно посмотрел на меня своими прозрачными голубыми глазами.

– Что это было? – я дрожала в его сильных руках, словно молодая березка.

– Не притворяйся, – мужчина криво усмехнулся. – Ты прекрасно знаешь, что сейчас произошло. Только мне интересно, почему Сердце Снегов начало тебя защищать?

– Я… – дальше не смогла продолжить собственную фразу.

– Что ты? – он прижал меня еще теснее, откидываясь на берег озера.

– Не могу понять, что происходит, – я помотала головой.

– Тогда я тебе объясню. Выходи за меня замуж, – герцог пристально смотрел в мои расширенные от шока глаза.

– Что ты сказал? – я приоткрыла рот от удивления.

– Мы находимся в волшебном озере, и теперь оба с ним тесно связаны. А это значит, оно приняло тебя как родную моей стихии и позволит нам обвенчаться. Благословит наш союз, – от нежных прикосновений мужских пальцев по спине пробежала толпа мурашек от самой макушки до кончиков пальцев.

– Это я тут головой ударилась, или ты немножко тронулся умом от перепада температур? – задала я волнующий меня вопрос.

– Нет, – Бореальд и не думал выпускать меня из объятий.

– Тогда почему ты вдруг предлагаешь стать твоей женой не вполне здоровой девице, привыкшей проводить время со стариками? – меня пробило на смех.

– Потому что я увидел и познал настоящую тебя, – теплые губы прошлись по моей шее. – Нет, моя дорогая, я не сошел с ума, разве что потерял толику здравомыслия от любви. Я не первый год живу на земле. И прекрасно понимаю, что ты из себя представляешь. Так что, можно сказать, я даже благодарен Николасу за его попытку меня убить. Сам того не желая, он подарил мне настоящее чудо в твоем лице. И теперь я мечтаю лишь об одном… О том, чтобы поскорее вырвать тебя из этого порочного круга, помочь тебе познать настоящее счастье семейной жизни, когда два любящих сердца бьются в унисон. Довольно с тебя быть вдовой! Хочу тебя видеть своей счастливой женой!

– Серьезно? – я вопросительно изогнула бровь.

– Вполне, – меня поцеловали в уголок губ, – так что говори свое «да».

– Да, – я будто бы вся плавилась от восторга.

– Хорошая моя…

И вновь Бореальд увлек меня в водоворот поцелуя, но из этого мы вынырнули гораздо быстрее, чем из предыдущего. Открыв глаза, я увидела невероятное зрелище. Светящаяся вода в озере искрилась и переливалась всеми цветами радуги, словно огромная линза. И в середине этого сумасшедшего вихря стояли мы, тесно прижавшиеся друг к другу.

Бореальд прижимал меня к себе и покрывал лицо нежными касаниями поцелуев. Мои руки покоились на его плечах, и наша страсть захватывала все больше и больше пространства для маневров. Даже сейчас я не могла сказать, что боялась этого мужчину. Нет, я желала его сильно и безумно. Во мне просыпалась ведьма – настоящая азартная собственница.

А дальше все провалилось в ту пучину страсти и восторга, где эмоции ходят по тонкой острой грани, а тела сплетаются в древнем и таком сладком танце, что хочется кричать в голос от восторга и не воспринимать больше ничего вокруг. Так, чтобы весь мир подождал бы нас где-то там, за пределами ледяных стен.

Глава 16

Глаза я открыла уже поздней ночью, за окнами вовсю сияли звезды, которые освещали безоблачное небо. Метель прошла, и снег нарядно искрился в лунном свете. Природа вновь словно замерла в ожидании непоправимого или желая сначала приручить глупых людей, а потом резко обрушить весь свой гнев. Это затишье не пугало, а завораживало.

Пространство вокруг меня выглядело неизвестным и пугающим. Темные пятна мебели были словно призраками из далекого детства, поднимающимися с самой глубины хранилищ памяти. Они затягивали в себя свет и не позволяли оторвать испуганного взгляда от массивных контуров. Черные линии ковра, словно клетка, разбегались в далекие углы комнаты. Все это создавало ощущение замкнутого пространства, в котором заперли одинокого хищника. Мои глаза метались по темным стенам и теплому одеялу, которое укрывало меня.

Мои темные влажные волосы были небрежно разметаны по подушке и начали виться легкой волной. Я не могла вспомнить, как вообще попала сюда. Да и где было это «сюда» тоже, если честно, не могла даже представить. Вот теперь паника начинала медленно накатывать в своих грандиозных масштабах. В груди перехватило дыхание, и сердце, словно перепуганная пташка, билось о края костяной клетки груди.

Огромными от страха глазами я обвела комнату еще раз и едва могла разлепить онемевшие от страха губы. Перед мысленным взором вновь вспыхнули картины из прошлого.

Вот точно такая же комната, погруженная во мрак. И без того темная спальня в пугающие моменты погружается в пустыню беспросветной ночи. Не спасает даже яркое небо южного побережья. Новому мужу безумно нравилось, что молодая жена не видела его в темноте и могла воображать рядом, кого пожелает.

Вот только несколько дней назад он отправился на тот свет, и на огромной кровати я лежала одна и плакала в подушку. Это были не первые в моей жизни похороны. Я рыдала и не могла остановиться, вспоминая, как провожала любимую мать в последний путь. Сколько она, бедная, натерпелась от отца, и уйти с ребенком ей было некуда. Да, я не любила и не признавала старого графа, но и его проводы трогали мое сердце, все же он был моим мужем, а это родной человек. Остаться в одиночестве было очень страшно.

Тогда же за собственными всхлипываниями я не услышала тихого скрипа двери и почти бесшумных шагов. Но стоило тени мелькнуть, как перед моими распахнутыми глазами возникли двое мужчин.

Мерзко улыбающийся отец щурил свои блекло-карие глаза и скалил зубы. Рядом с ним стоял брат его новой жены, моей мачехи. Невысокий, пузатенький и уже лысоватый мужик, который был едва старше меня, а выглядел ровесником отца.

Оба начали медленно приближаться ко мне. А второй еще и, похрюкивая, стаскивать с себя пиджак. От испуга я только могла хлопать глазами и мелко дрожать. Но стоило почувствовать на своей коже мерзкие и липкие ладони этого поросенка, как я начала визжать, словно резаная. Рот мгновенно попытался заткнуть отец и перехватить руки, чтобы не сломала этому уроду что-то ценное.

Мои ноги резко развели в стороны и попытались содрать шерстяные панталоны, в которых я была. Не знаю, милостью богов или удачей, но дверь в комнату резко распахнулась. На пороге появились друзья покойного муженька и отбили плачущую навзрыд вдову.

Правда, на этом ужасы ночи не закончились. Стоило отцу с незваными гостями выйти из комнаты, как младший брат его новой жены снова попытался пробраться мне под юбку. Я в ужасе отбрыкивалась, и спасло меня лишь появление дворецкого. Пожилой слуга спрятал молодую госпожу в самую дальнюю подсобку, спасая от навязчивых предложений. Это уже после я узнала, что папаша с его новой женой решили прибрать к рукам поместье моего супруга и насильно выдать меня замуж за этого толстого мерзавца. Кто знает, может, если бы у них получилось, то мне бы недолго тогда жить осталось в новом браке. Ведь я им была не нужна, только наследство.

Я увидела лучи восходящего солнца и собственной свободы после того, как душеприказчик объявил завещание и моих жадных родственничков с первым ударом часов выкинули из графского дома на улицу. Но, оставшись затворницей в поместье, я стала практически тенью самой себя и вскоре начала искать спасение в новом безобидном, но влиятельном старичке, способном защитить меня.

Вот и сейчас в точно таком же диком ужасе я лежала в полной темноте неизвестной мне комнаты и с внутренним содроганием ждала, когда в комнату войдет тот самый лысый колобок с потными и жирными ладошками.

Но в комнате продолжала царить оглушающая тишина, и вскоре там, за окнами, начали проплывать белоснежные звездочки снежинок. Страх начал постепенно отступать, в сознание начали пробиваться светлые мысли и чувства.

Я постепенно начала приходить в себя и вспоминать, где и что происходит. Да, я нахожусь в землях северного лорда, в его замке, и буквально сегодня он взял меня в жены. Тогда как так вышло, что я лежу в неизвестной комнате и испуганными глазами смотрю в потолок?

Кажется, до меня начало доходить, что после произошедшего в Сердце Снегов Бореальд заботливо перенес меня в собственную комнату и, не став тревожить, ушел. Я же его законная супруга, и мне теперь предстоит жить именно в этой комнате.

Страх совсем отступил, и вот теперь я смогла сесть на постели и осмотреться внимательнее. В комнате пахло одеколоном герцога, а на ближайшем кресле покоилась та самая рубашка, в которой он был. Получается, это действительно хозяйская спальня, где на меня никто не собирается нападать и насиловать.

А вот теперь в мозгу вспыхнуло четкое осознание всего произошедшего, и я стыдливо покраснела до самых кончиков волос. Таких жарких и кажущихся порочными отношений у меня ни с кем и никогда не было. Теперь же мой муж мог прикасаться ко мне не только в поцелуях, но и прижимать к себе и требовать исполнения супружеского долга.

Не могу сказать, что от осознания этого мне было противно и не понравились его ласки. Нет, мне все пришлось по вкусу, и я была не против это повторить. Но от одной мысли о близости с великолепным мужчиной меня бросало в жар и по телу начинали бегать мурашки. С такими сладкими и немножко постыдными размышлениями я и провалилась в спасительную темноту сна.

Глава 17

Утреннее солнце уже вовсю плескалось за окнами, освещая искрящееся белоснежное пространство за окном. Снег переливался так ярко, словно заходясь в искреннем радостном безумии. Такого яркого и насыщенного утра я еще не видела.

В комнате удушающе пахло дорогим парфюмом, и на соседней подушке был виден след от мужской головы. Пройдясь взглядом по освещенной комнате, я поняла, что при свете дня она не пугала так сильно: не выделялась темными гранями и затягивающими провалами по-северному громоздкой и мрачной мебели.

– С добрым утром, леди Таутер, – из ванной комнаты вышел мой лорд, завернутый в одно банное полотенце.

– С добрым, – я несмело подняла глаза от подушки и посмотрела на новоявленного мужа.

– Как себя чувствуешь? – он осторожно присел на край кровати.

– Спасибо, хорошо, – я прислушалась к собственным ощущениям: боли не было.

– Ничего не болит? Последствия мощного магического воздействия порой сказываются весьма неприятными ощущениями? – Бореальд словно прочитал мои мысли.

– Нет, со мной все хорошо, – помотала головой, не осмеливаясь поднять на него глаза.

– Тогда не задерживайся в ванной, – мужчина притянув меня к себе, чмокнул в макушку.

– Ага, – я ошалело посмотрела в его расширенные голубые глаза.

– Нас сегодня еще в гости ждут, – нахально улыбнувшись, умопомрачительно красивый блондин пошел одеваться.

– Кто? – сдавленно пробубнила я, приподнявшись с подушек.

– Моя матушка прислала мгновенное магическое приглашение. Не терпится ей познакомиться с моей невестой, – Бореальд обернулся через плечо. – Недавно она стала женой живущего неподалеку от нас лорда Крайта и поселилась в его поместье. За троюродным дедушкой лорда ты была замужем года два назад.

– Ларгар Да’сандир? – я припомнила только одного аристократа, связанного с Севером.

– Ты помнишь всех родственников своих мужей? – удивился Бореальд.

– Да, я изучала их семьи в целях собственной безопасности, – не видела смысла отпираться и врать.

– Поразительно, – в глазах мужчины читалось поражение. – Я в пылкой юности даже не запоминал имен своих любовниц.

– У меня отличная память, – я вновь спрятала глаза. – А кроме мужей и их родни, у меня, считай, и не было семьи.

– Зато теперь у тебя будет настоящая семья. Кстати, прежде чем представить тебя своей матери, известной магессе, хочу задать один важный вопрос. Как так получилось, что ключ южного источника не пользовался вниманием родной семьи? – лорд вопросительно уставился в мои глаза.

– О чем ты? – я хлопнула глазами.

– В тебе скрывается редчайшая сейчас особенность, – муж вновь приблизился ко мне. – Ты настоящая южная ведьма. И не отпирайся, магическую силу в тебе я успел почувствовать.

– На Юге это считается преступлением, – я пожала плечами.

– Моя мать – южанка и урожденная ведьма, – сказал Бореальд.

– Значит, слухи о том, что герцогиня родом из дальних краев… – удивленно произнесла я.

– Не более чем ее способ защитить своих оставшихся на Юге родственников, – за меня продолжил фразу Бореальд. – Ты верно мыслишь, дорогая моя.

Сердце пропустила удар, и я почувствовала, как сильные руки притянули меня ближе. От моего верного лорда шло настоящее тепло, не сравнить со всеми теми сказками про суровые северные края, в которых нет места уюту и покою. Рядом с ним было надежно… Я чувствовала, как постепенно нервы немного отходят на задний план и уступают место мягким поцелуям в висок. Он не пытался заставить или как-то унизить меня. Нет, напротив, поддерживал, пусть так неумело, но по-доброму. От этого хотелось плакать и улыбаться.

Прильнув поближе, я пожелала только одного: чтобы время остановилось и оставило навечно нас в этом чарующем моменте. Мягкая улыбка тронула губы. Я словно окунулась в мерное биение чужого сердца под ухом и застыла в ожидание. Уютное тепло обвивало меня со всех сторон, и в объятиях северного воина было так хорошо, что становилось до боли обидно, нам уже скоро собираться в дорогу. Приподняв голову с широкой груди, я заглянула в его потемневшие глаза и весело рассмеялась. Словно мне снова восемь лет, и я бегаю по парку… Ностальгия коснулась души…

– Нас ждут в гости, – тихо простонала я.

– Никуда не денутся моя матушка и ее новый муж из их поместья, – страстно прорычал Бореальд, и я забыла, о чем там еще хотела спросить.

Было настолько тепло и хорошо в уверенных объятиях моего мужчины, что хотелось остаться с ним здесь навсегда и не идти никуда, даже в ванную. Моя свекровь-ведьма и какой-то северный лорд могли подождать за пределами нашей удобной комнаты и мягкой кровати.

Сейчас я хотела принадлежать только ему одному и отдаваться полностью, без остатка. И даже если он будет моим последним мужем, я не возражаю, а только “за”. Даже если он против, я умело превращу это в его собственное согласие.

Так что весь мир мог катиться в самую глубокую бездну мироздания, а мой любимый мужчина будет принадлежать только мне одной, и ни единая сила во всем мире не сможет мне в этом помешать. Я своего возлюбленного северянина не отдам и не отпущу. Либо я не буду отныне Евангелиной Таутер.

Глава 18

В поместье лорда Крайта мы попали ближе к вечеру, зато счастливые и зацелованные до полусмерти. Мы бы и в карете целовались до звездочек перед глазами, но гололед и пушистый снег заставил отдать предпочтение меховому пальто, а внимание – лошади.

Парадный холл чужого поместья я озаряла блестящими глазами, розовыми губками и красными от мороза щеками. Но при всем при этом выглядела я счастливее некуда. Бореальд нежно обнимал меня за талию и целовал в макушку.

Сам граф Эдгар Крайт был едва ли не ровесником моего мужа, но уже постоянно жаловался на поседевшие кучерявые вихри и хмурил кустистые брови. Из-за чего раскосые черные глаза становились еще меньше.

Герцогиня Фелисия внешне была полной противоположностью супругу. Никогда бы не подумала, что у них настолько ощутимая разница в возрасте, и граф Крайт ей едва ли не в сыновья годится. Высокая, статная блондинка, довольно эффектная и на редкость элегантная для здешнего захолустья. Ее светло-серые глаза придирчиво осмотрели меня, и она как-то загадочно и не вполне приветливо улыбнулась.

– Рады встречать вас в нашем скромном пристанище, – граф подошел ко мне слишком близко, и Бореальд жестом повелел ему сделать шаг назад.

– Попрошу вас соблюдать дистанцию, – объяснил герцог, – в связи с некоторыми особенностями состояния здоровья моей жены Евангелины.

– Вы больны? – герцогиня презрительно скривила пухлые губы. – Подумать только, какое огорчение. Не таких вестей я ждала из замка! Думала, у моего сына хватит здравомыслия на то, чтобы выбрать в жены здоровую девицу, как говорится, кровь с молоком, да еще, желательно, и с магической искрой, а не слабую и хворую пустышку.

– Не волнуйтесь, матушка, моя избранница здорова, – поспешил успокоить ее Бореальд. – Магическая сила в ней таится немалая с рождения, только никто не учил ею управлять. Увы, из-за непростых жизненных обстоятельств Евангелина привыкла к обществу пожилых людей, особенно ее пугают молодые мужчины.

– Да, миледи, – я кивнула и постаралась перевести возникшую неловкость в шутку. – Не переношу мужчин младше шестидесяти лет в своем окружении, сразу начинаю в них туфлями кидаться.

– Весьма занимательный у вас недуг, – усмехнулась герцогиня. – Но, как видно, мой сын героически выстоял против обувных атак и сумел завоевать ваше сердечко.

– Все верно, но порой мне приходилось очень непросто в попытках приручить эту юную леди, – в ответ улыбнулся мой муж. – Евангелина была воспитанницей печально известной профессиональной вдовы леди Меирдоры. Сами понимаете, какой образ жизни ей поневоле пришлось вести и выходить замуж за стариков. Я был счастлив избавить это прелестное создание от столь печальной участи.

– Бедняжка, – ахнула герцогиня и подошла ближе ко мне. – Мне страшно представить, каково тебе пришлось. Сама я придерживаюсь мнения, что подле уважающей себя леди должен быть молодой красивый муж, днем радующий глаз, а по ночам услаждающий тело страстными ласками. Ну а теперь добро пожаловать в наше скромное жилище.

Особняк графа Крайта и в самом деле не блистал привычной мне южной роскошью, это был даже не сказать, что дворец, просто большой просторный дом в два этажа, сложенный из темно-серого камня. Мы шли по длинному темному коридору, когда моего слуха достигли не слишком-то приличные словечки, которые граф нашептывал жене на ушко.

– Не такие уж и северяне скромные и сдержанные по части нравов, – тихо сказала я Бореальду, ехидно усмехаясь.

– Ты еще даже половины безобразия не слышала, которое обычно звучит на наших пирах, – муж поцеловал меня в макушку. – Не знаю, каким чудом я еще в детстве от здешних застольных баек и анекдотов не заработал такое же нервное расстройство.

– Признаюсь, ваши слова меня утешили, – мягко произнесла герцогиня, повернувшись к нам. – Я-то уж было всерьез огорчилась. Подумала, что не сбудутся мои мечты о славных продолжателях нашего магического рода. Да-да, я хочу поскорее увидеть здоровых ребятишек, умеющих повелевать стихиями и достойных править суровым Севером, а не таких слабаков, которые простужаются и начинают хлюпать носом от малейшего холодного ветерка.

– Матушка, нам еще рано думать о детях, – Бореальд выглядел немного смущенным.

– И не надейтесь, я не позволю вам дожидаться, пока станет поздно, – коварно усмехнулась герцогиня. – Уроки магии я буду лично вам преподавать, юное дитя. Если пожелаете гостить у нас почаще, многим ведьминским хитростям смогу научить.