Помоги проекту - поделись книгой:
— Добрый день, господин Фуст! — поприветствовал неожиданного гостя Инфион. Он знал создателя Философского Камня по двум причинам: во-первых, потому что каждый человек в городе знал его, а во-вторых, господин Фуст и Бурт Буртсон были знакомы и довольно часто проводили свои стариковские дни за чашкой чая, беседуя о том, о сем, периодически на что-то ворча (ворчал, в основном, Фуст).
— Добрый, — ответил гость. Голос его хрипел, — а где начальство, а?
— Начальство за работой! — раздался из-за стены голос Бурта. — Проходи пока, устраивайся.
— Я догадался, — съязвил алхимик.
Неспешно передвигаясь по полу лавки, создатель Философского Камня дошел до деревянной лестницы, ведущей наверх, и не спеша стал подниматься по ней. Ступени поскрипывали под его ногами. Хотя, возможно, скрипел и сам Фуст, ведь возраста он был уже весьма и весьма солидного.
Оказавшись на втором этаже, он тут же, как на автопилоте, отправился в уютный уголок. Там стоял чайный столик, по обе стороны от которого располагались два солидных кресла, обитые алым бархатом. Старик с большим удовольствием плюхнулся в одно из них, а спустя пару минут на второй этаж поднялся и Бурт, занявший второе кресло.
А Инфион, который не первый раз присутствовал во время визита Фуста, уже заваривал чай, заливая листья кипятком. На кухонном столе в лучах света, проникающих сквозь окно, блестела металлическая банка зелено-розового цвета, на которой мерцала надпись «Чайное блаженство». Струя пара вырвалась из чайника, не желая больше оставаться взаперти, и воздух наполнился приятным лимонно-мятным запахом. Инфион взял металлический поднос, поставил на него две фарфоровые чашки, чайник и, убедившись, что на подносе именно чай, а не что-либо другое, отправился на второй этаж.
Главный закон в доме алхимика — не перепутать реагенты с тем, что пригодно для пищи. Если кто-то думает, что для человека в здравом уме перепутать слизь лягушки с чашкой чая невозможно, то он просто забывает, что
Работник Бурта поднимался по лестнице как можно осторожнее, чтобы ничего ненароком не разбить. И вот, перед глазами его появилась нужная комната. Большую ее часть занимали шкафы, но на этот раз небольшие и книжные. К слову, пыль покрывала эти стеллажи целиком и полностью — Бурт запрещал вытирать ее, словно стараясь превратить свою домашнюю библиотеку в великую (и не менее пыльную, зато не сгоревшую) библиотеку древности.
Аккуратно подойдя к столику около двух кресел, Инфион снял с подноса чашки и поставил их перед стариками, затем неспешно разлили горячий напиток и оставил чайник на столе. Пока волшебник занимался этой небольшой сервировкой, двое «коллег по цеху» о чем-то оживленно беседовали.
— А вот если у кого-нибудь получится переплюнуть меня и сотворить еще одно Алхимическое Чудо, скажем, Эликсир Вечной Жизни…
— Опять ты за свое! — возмутился Бурт. — Вечно ты несешь какую-то муру!
— Это не мура, это истина! — с важным видом ответил Фуст.
Инфион собирался удалиться, но тут его окликнули.
— Эй, Инфион, не уходи! Подойди-ка сюда! — позвал работника Бурта создатель Философского Камня.
— Что-то случилось? — поинтересовался мужчина.
— Выключи свой официоз, будь так любезен! — вспыхнул Фуст. — Лучше скажи нам, как ты считаешь, что есть магия?
— Ээээмммм, — Инфион задумался. Не оттого, что вопрос был сложным, а оттого, что ответ на него был банальным, — магия — это смесь стабильности и нестабильности?
А вот тут стоит сделать паузу. Иногда, некое подобие университетской лекции, хоть и в сжатом объеме, просто необходимо.
Дело в том, что мироздание определяют две силы: стабильность и нестабильность. И эти силы, сливаясь между собой, создают три «ткани», которые как нитки сшивают все вокруг.
Это время, материя и магия.
Время содержит в себе 70 % стабильности и 30 % нестабильности. С магией же все обстоит ровно в обратной пропорции, а вот в материи, как говаривал Винни Пух, и того, и того понемножку. Стоит сказать, что нестабильность обладает одним важным свойством — она может меняться, она непостоянна. Возьмем, например, карандаш. Карандаш создан из материи и, если он просто лежит на столе, то не меняет свою форму, цвет, не ломается и не растекается — этому способствуют те 50 % стабильности, что присутствуют в материи. Но если вы в порыве гнева решите сломать его, он поддастся вам и расколется на несколько частей. Тут уже играет роль нестабильность. В случае же с магией, нестабильность составляет большую ее часть. И именно поэтому волшебство так просто менять, подстраивать под себя, ковать из него все, что душе угодно (хотя на самом деле — не все). Проще говоря, магия — это сырой материал, и для всех жителей Златногорска — вещь обыденная. По сути, магию можно сравнить с кулинарией — готовить может каждый, но только повара делают это в совершенстве. Так что зажечь магический фонарь, как и приготовить яичницу, может любой. И лишь волшебникам или алхимикам подвластно что-то более изящное, хотя вторые обычно взрывают все, что видят.
— Да, да, так оно и есть, — закачал головой Фуст, — но что ТЫ понимаешь под словом «магия»?
— Эээээээ…. Магию?..
— Да, да, все с тобой понятно. Видимо, в таком возрасте вы не придаете этому слову смысла. Так вот, послушай меня, — Фуст перешел на так называемый театральный шепот, — магия начинается с жадности. Не будь жадности, не было бы и магии! И поверь мне, парень, будешь так же жаден, как я, и сможешь создать Эликсир Вечной Жизни или, того круче, Искусственного Человека!
— Не слушай его, — встрял в разговор Бурт, — вечно он несет всякую ерунду только потому, что считает себя гением. А Эликсир Вечной Жизни — сказки…
— Снова ты за свое! — начал ворчать создатель Философского Камня. — Философский Камень реален, и его создал я! Так почему бы не быть и этому треклятому Эликсиру?!
— Эээээ, мне кажется, — попытался разбавить беседу Инфион и тут же поймал на себе два стариковских взгляда, — что тут все зависит от взгляда конкретного человека на магию…
— Хм, — издал звук Фуст, — мудрая мысль! Но я все равно считаю, что жадность — это неотъемлемая часть!
Чайка плавно летела по Златногорским улочкам, и целью ее маленького путешествия был послеобеденный перекус. Она внимательно осматривала улицы своими небольшими черными глазками, пытаясь найти рыбешку покрупнее на одном из прилавков. Но даже самые умные чайки не могут противостоять своему главному врагу — прозрачным стеклам. Потеряв бдительность, бедная птица с грохотом врезалась в окно и свалилась на подоконник, в гущу цветочных горшков. Через несколько секунд, немного покачиваясь, она встала на лапы и взглянула на стекло. За ним был небольшой стол, запачканный чернилами, а на столе лежала газета, напечатанная на желтоватой бумаге. В верху страницы, на которой эта газета была открыта, красовалась напечатанная большими буквами надпись «Сплетник Златногорска». Если бы чайка понимала человеческий, она бы догадалась, что это название газеты. Ниже была другая, более мелкая надпись, которая гласила: «Главный редактор — Денвер». В центре же страницы расположилась огромная зарисовка какого-то магазинчика, а над ней — строка: «Новая карамель от Ля’Сахра! Все, что мы знаем!». Под статьей, написанной более мелким шрифтом, снова пристроилось уже известное чайке имя — Денвер.
Сплетни — это такая штука, которая разлетается по городам со скоростью света. А когда все сплетни печатаются в газете, то скорость их передачи увеличивается в сотни раз. В общем, Денвер сделал невозможное — сплетни в Златногорске разлетались со скоростью, многократно превышающей скорость света.
В небольшом переулке, где пировали густые и отъевшиеся тени, кто-то чиркнул спичкой, облокотившись о кирпичную стену. Небольшое пламя прожгло мрак, как бумагу, и осветило высокую и тощую фигуру. Табачный дым начал подниматься вверх, завиваясь плющом.
Денвер закурил трубку.
Он был тем человеком, до которого сплетни в городе доходили быстрее всего — и это просто невероятно удобно, особенно когда ты главный редактор газеты. Денвер не был в числе «элиты», но благодаря газете его знали практически все, и не просто знали, а знали и уважали. И это дорого стоит, в некоторых случаях — в буквальном смысле. Сейчас же главный редактор просто стоял у стенки и потягивал трубку.
Внезапно, внимание его привлек человек, спокойно идущий по переулку. Денвер многое научился понимать о ком-то, лишь взглянув на него. Правда, такой трюк практически невозможно провернуть с местными. Стало быть, этот — не местный. Вот и чудно, лишний способ заработать денег, а они лишними не бывают.
Человек, привлекший его внимание, действительно был не местным. Звали его Ромио. Одет он был довольно просто, но в тоже время элегантно. Коричневые брюки с кожаным ремнем, легкая белая рубашка, не заправленная в брюки и расстегнутая на две верхние пуговицы, чудесные лакированные ботинки. Блондинистые и слегка сверкающие волосы были аккуратно уложены и немного потрепаны для эффекта. Выглядел Ромио довольно молодо, хотя, забегая вперед — его реальный возраст отличался от внутреннего. Этот самый «не местный» спокойно шагал по переулку, и тут из темного угла к нему поднырнул Денвер. Ромио аж вздрогнул.
— Добрый день! — улыбнулся Денвер и снял цилиндр в серо-фиолетовую полоску. Сейчас, когда главный редактор газеты вышел из теней, наконец-то стало возможным разглядеть его одежду. Фиолетовый фрак немного шевелился после резкого скачка, а вот полосатые серо-фиолетовые брюки были неподвижны.
— Добрый… — настороженно, но дружелюбно ответил Ромио.
— Вижу, вы не местный! Позвольте мне побыть вашим гидом по нашему прекрасному городу!
— Ну, в принципе, — собираясь с мыслями говорил «не местный», — я не против!
— Вот и отлично! Не бойтесь, для меня вовсе нет никакого смысла вас грабить или, того хуже, убивать! — будто прочитав мысли, которые крутились в голове у Ромио, ответил свежеиспеченный гид. — Такими грязными делами я не занимаюсь!
Наткнуться на убийцу в Златногорске невозможно, но взять гида — хорошая идея, ведь на улицах действительно можно заплутать. Конечно, кого-нибудь могут прикончить, но сделают это уж точно не из-за желания ограбить, а, например, из-за не отданного вовремя долга. Ведь грабить можно намного более элегантным способом, который называется торговлей. Достаточно лишь придумать, как это делать правильно, вот и все.
— Прошу, сюда! — Денвер и его компаньон вышли из узкого переулка на главную площадь Златногорска. Народу тут так и не убавилось.
— Тут всегда так много людей? — спросил «не местный».
— О да, это же наша главная площадь! — объявил Денвер, резко разведя руки в стороны.
— Но раз это главная площадь, то тут должна быть и Мэрия, или что-то на подобии? — продолжал задавать вопросы Ромио.
На лице Денвера появилась ехидная улыбка.
— Мэрия? Нет, наш мэр предпочитает жить в своем уютном Дворце среди роскоши и блаженства!
— И почему же она тогда главная?
— Здесь находится аукцион! — Денвер указал на большое здание с большим цветным, «карамельным» куполом в центре и двумя, более маленькими и вытянутыми по сторонам. Немного выступавший широкий козырек, который расположился над входом, подпирали две колонны, по стилю и цвету повторяющие купола. Это было одно большое и массивное здание с крупными ступенями, ведущими к двери, и вывеской «Аукционный Дом».
— Тут с одного молотка уходят товары и судьбы людей! — добавил главный редактор.
— В смысле? — Ромио удивленно приподнял брови.
— Наш аукционный дом по совместительству еще и городской суд! — гид сделал паузу. — Удобно, не правда ли?
Что-то внезапно заурчало.
— Ооооооо, — произнес Ромио.
— Вижу, что вы бы не отказались от сытного обеда! Что ж, было б грехом не показать вам наш лучший кабак! Прошу, за мной! — Денвер плавно развернулся и, положив руки в карманы брюк, стал неспеша уходить с площади. «Не местный» последовал за ним.
Аукционный дом, как огромная конфета, сделанная специально на заказ, торчал на городской площади, и вправду впечатляющей своими масштабами. А вокруг кто-то разбросал фонари, некоторые — со стрелками-указателями. Их можно было бы сравнить с маленькими леденцами, которые раскидал добрый волшебник. Но это, конечно, не более чем метафора.
Ромио и Денвер пошли в том направлении, о котором кричал указатель с надписью «Пузатый Ворчун». На фонарном столбе висело еще несколько стрелок. Одна из них глядела противоположно от «ворчуна» и показывала на некий «Квартал Жандармов». Другие два указателя, направленные в разные стороны, подсказывали дорогу к «Порту» и «Жилому Кварталу».
Внимание Ромио привлек указатель «Квартала Жандармов».
— А что это за Квартал Жандармов такой? — задал он вопрос, остановившись.
— О! — издал звук Денвер, остановился и спокойно обернулся, не вытаскивая рук из карманов. — Это один из самых элитных кварталов. Понимаете, наш город можно условно поделить на четыре этих самых квартала: Торговый, Жилой, Квартал Жандармов и Порт. Ну так вот, Квартал Жандармов — самый элитный из них!
— Потому, что там живут стражи порядка? — попытался поймать мысль «не местный».
— Ну, с какой-то точки зрения, да, — улыбнулся гид. — Только вот дело в том, что этих самых жандармов у нас в городе водится в количестве одной штуки.
— И как, хватает?
— Очень даже! И да, чуть не забыл. Наш великолепный мэр живет практически там же!
— Но вы говорили, что он живет в своем, как его там… особняке, или дворце.
Денвер взял романтика за плечи и повернул лицом к Кварталу Жандармов. За многочисленными зданиями, крыши большинства которых были выполнены в форме остроконечных шляп и торчали, как горный хребет, виднелась вершина белого особняка. Его силуэт маячил там, как призрак, такой неестественно бледный среди пиршества красок Златногорска…
— Мэр называет это место «Дворцом Удовольствий», — сказал Денвер, подойдя ближе к Ромио, который все еще не мог оторвать взгляд от огромного особняка.
— А на деле?
— Никто не знает, — пожал плечами гид. — Никто там еще не был. Только так, забегают иногда поглазеть около забора.
— Я уверен, что там есть куча красивых девушек! — восторженно произнес Ромио. Глаза его засверкали, а если бы это был мультфильм, то они наверняка бы превратились в розовые сердечки.
— О да! И уверен, что они исполнят любое ваше пожелание.
— Жаль, что туда не попасть…
— Ну, не только там есть множество прекрасных девушек, — ближе к концу фразы голос Денвера стал невероятно игривым.
— Правда? — глаза романтика вновь засеяли, и что-то громко заколотило.
Возможно, это было его сердце, а возможно, кто-то на площади просто нашел удачный момент, чтобы попробовать себя в роли барабанщика.
— Конечно! Но, думаю, мы сошли с курса! Не отчаивайтесь, там, куда мы направляемся, тоже множество прекрасных дам!
— Отлично! Тогда предлагаю поторопиться!
И Ромио со своим гидом отправились к «Пузатому Ворчуну».
Хорошо быть стражем порядка, когда ты в городе один. Никакой конкуренции, да и все лавры автоматически достаются тебе. А главное — почти все дамы сходят от тебя с ума, ты для них идеал статного героя. И при этом, в реалиях Златногорска, можно ничего и не делать.
Единственный (и неповторимый) Жандарм Златногорска, Эдрик Блестящий, которого еще иногда называли «Эдрик Леденцовое Копье», направлялся в Торговый Квартал. Шаги его под весом брони эхом разносились по улицам, хоть она и была довольно легкой. Звук, издаваемый идущим, был похож на удары консервных банок друг о друга. Золотых банок. Да, броня его была полностью золотого цвета, а за спиной у Эдрика развивался белоснежный плащ. Находясь на солнце, Леденцовое Копье буквально превращался в ходячий светильник, настолько хорошо были начищены его доспехи. Возраст не пощадил цвет его волос, и они уже изрядно поседели. На лице пристроилась седая, лишь в одном месте сохранившая свой былой цвет бородка, которая заключала рот жандарма в мохнатый и неаккуратный прямоугольник. А апогеем всего этого блестящего великолепия был золотистый лавровый венок, красовавшийся на голове. В руке он нес большое копье, которое волнистыми полосами было окрашено в красный и белый. Оно и вправду было похоже на огромную карамельную палку. Или оно ей и было?
В это же время, Ромио и его гид оказались на довольно узкой улочке. Первое, что бросалось в глаза — это одна, а иногда даже несколько вывесок на каждом доме. Торговым лавкам, домам по услугам, алхимическим магазинчикам просто не было конца. И все эти торговые точки были далеко не на одно лицо, как это обычно бывает.
Они были разными.
Конкуренция требовала яркой индивидуальности. Вот, например, лавка, на которой красовалась вывеска «Рубины Скратча» с изображением драгоценного камня, окруженного искрами, выглядела так: красно-оранжевые окна по обе стороны от двери, а над дверью — несколько левитирующих свечей. Из бежевых стен около входа торчали какие-то прозрачные колбы с алыми молниями, что сверкали внутри. А вот соседняя лавка, на которую Ромио бросил взгляд миновав «Рубины Скратча», выглядела уже совсем по-другому. Для начала, часть ее стен была выкрашена в желтый цвет. Около входа хозяева решили сделать прозрачные витрины, плавно переходящие в окна. Там уютно себе лежали разнообразие алхимических реактивы. Вывеска же, висящая над дверью, гласила «Рай Алхимика». Под надписью замерла и, наверняка, грелась на солнышке нарисованная ящерка.
К стенам разных домов были приклеены яркие объявления, приковывающие взгляд также, как мухоловки пленят назойливых насекомых. Та рекламная афиша, мимо которой проходил гид и «не местный», гласила: «Избавим вас от магических аномалий! Быстро и дешево! Как будто их и не существовало!». Под надписью было нарисовано что-то на подобии пылесоса.
Увидев эту листовку, Денвер улыбнулся. Не по тому, что вывеска была смешной, а потому, что главный редактор вспомнил, как иногда люди боролись за то, чтобы разместить рекламу в «Сплетнике Златногорска». Газету читал весь город и порой, реклама, занимающая добрую половину страницы, очень недурно повышала продажи.
По мере продвижения пары, но вовсе не влюбленной, узкая улочка влилась в перекресток, состоявший из точно таких же, богатых магазинчиками улиц. Тут народу было уже больше. Волшебники и алхимики бегали от лавки к лавке в поисках нужных им вещиц, дамы в цветных платьях хвастались друг другу только что купленными шляпками, зонтиками, туфлями и прочими аксессуарами. Кто-то просто выходил из магазинчиков, увешенный различными приобретениями, как елка в канун праздника. Денвер и его спутник искусно лавировали между людьми. Ромио попутно оглядывал глазами всех особей женского пола, что попадались под его взор. Те же отвечали ему либо покрасневшим, либо злым лицом, вопящим: «Не пройдет, я уже за мужем», но самое частое выражение лица говорило: «Пшел отсюда, извращенец!».
Пронзительный женский крик вдруг взбудоражил всю улицу. С той стороны, откуда этот крик доносился, бежал молодой человек, расталкивающий людей на своем пути.
— Украли! — кричала женщина. — Сумка! Кошелек!
Мужчина начинал ускоряться. Ромио внимательно смотрел за происходившим действом и хотел было уже рванутся навстречу грабителю, но тут…
Раздались шаги. Шаги, звучащие как удар металла о камень.
Что-то сверкнуло на одной из улочек перекрестка.
Грабитель, по своей неосторожности, споткнулся и шлепнулся на землю, а сумка выпала из его рук на брусчатку.
Блестящая фигура подошла к нарушителю порядка и подобрала краденый предмет. Жертва преступления, женщина уже далеко не бальзаковского возраста, подоспела к месту, где валялся преступник. Фигура протянула ей сумку.
Поделиться книгой: