Приговоренный к смерти

«Брат, но у тебя же нет аспекта… Как же ты хочешь биться с Элгором?..» — пролепетала Рут.

«У меня есть ваши, — мрачно отозвался Рик, направляясь к светящемуся проему возле изображения скорпиона. — Пусть я сам и не могу использовать свою магическую энергию, зато вы — можете!»

Стоило ему приблизиться к проему, как внутри горы что-то залязгало, заскрипело и загрохотало. Заглянув внутрь, Рик даже присвистнул.

Третье испытание представляло собой череду тренировочных блоков. Попеременно с правой и левой стороны ровного и просторного коридора располагались начертания и диффузоры, из которых с определенным интервалом вырывались потоки стрел, огненные шары, осколки света, а чуть дальше виднелись огромные силуэты оживших железных големов. Что располагалось за ними, Рик уже не мог рассмотреть, но, судя по голубоватым вспышкам, молния там точно присутствовала. Перед входом на стойке висел щит и три меча: двуручник, полуторник и легкий одноручный.

— Да уж… — проговорил Рик, задумчиво поглаживая отросшую бороду. — Про «побыстрей» я, похоже, погорячился…

И тут подал голос Вальд.

«Не вижу никаких сложностей. До безобразия элементарное устройство, соединенное в единую цепь и завязанное на двух ключах.»

Лицо Рика озадаченно вытянулось.

— Хочешь сказать, ты знаешь, как его можно было бы отключить?

«Не обижай меня, — фыркнул Вальд. — По сравнению с нашими тренажерами эта конструкция немногим сложней чучела на плацу!»

— Ой ли?.. — усмехнулся Рик.

«А ты сомневаешься? Твой учитель был гениальным механиком, устройства которого используются пятьсот лет спустя! — с гордостью проговорил Вальд. — Повернись-ка вправо — видишь этот неприметный железный короб под стойкой с оружием? Сломай его.»

Рик пнул по коробу. Металлический футляр, казалось, отлетел в сторону совершенно бесшумно: все звуки утонули в лязге устройства. А под коробом обнаружился какой-то рычаг…

«Рик, я сказал: сломать, а не ножкой махнуть!» — воскликнул Вальд, а между тем все устройства до самых големов остановились. Выход закрыла железная решетка, и големы по освобожденному проходу помчались по направлению к Рику.

Тот пнул рычаг еще раз, и на этот раз он выломался из своего гнезда.

Но големы не остановились. Рику в голову полетели метательные ножи, и он едва успел метнуться в сторону, уклоняясь от них.

— Что-то не похожи они на выключенных! — крикнул он Вальду.

Тот смущенно кашлянул.

«Ну, по всей видимости, големы все-таки отключаются на той стороне, я немного ошибся.»

Закинув посох за спину, Рик выхватил со стойки полуторник и одноручник и, стиснув зубы покрепче, рванул вперед. Вторая цепь испытаний за спинами големов все еще лязгала и грохотала, и время от времени яркие вспышки молний слепили глаза. Раскрошив одного из големов, он уклонился от второго, сшиб с подпорок третьего…

— Где они отключаются?

«Одну секунду… Сейчас…» — в замешательстве проговорил Вальд.

Рик двигался так, словно у него ничего не болело, легко и свободно, все больше ускоряясь. Но Вальд видел его изнутри и знал, каких усилий стоит ему сейчас эта скорость… Еще один голем рухнул Рику под ноги, звеня шестеренками и болтами, и, наконец, Вальд крикнул ему:

«Они отключаются не здесь! Рик, слева под диффузором ледяных атак — небольшая металлическая панель. Это узел контроля второй цепи! Сломай ее, дойди до конца и где-то там должен быть рычаг!»

«Понял», — коротко ответил Рик и, уворачиваясь от лопастей голема, швырнул одноручник аккурат в металлическую панель. Раздался хлопок, и от узла контроля потянуло едким черным дымом. Устройства выключились, открывая беспрепятственный проход. Рик помчался вперед, не давая големам осуществлять прицельную атаку: он уклонялся то вправо, то влево, то пригибался ниже к земле — пока, наконец, не очутился в самом конце коридора. Рычаг он увидел и без подсказки Вальда. Подскочив к нему, Рик потянул рычаг на себя — и големы встали. Решетка медленно поднялась вверх, выпуская испытуемого наружу.

Рик, тяжело дыша, вытер ладонью липкий пот со лба и улыбнулся.

— Вот и управились.

Он тронул рукой отчаянно разболевшееся плечо. Хотелось рухнуть ничком на что-нибудь мягкое — и уснуть… И спать беспробудным сном целую вечность…

Отмахнувшись от нахлынувшей вдруг слабости, Рик вышел наружу и в поисках нового освещенного коридора устремил взгляд на змею с высунутым раздвоенным языком, и увидел просторный затемненный ход, открывшийся чуть дальше ее хвоста.

«Рик, птица изменилась!» — прошептала Рут.

Рик непонимающе поднял глаза на изображение и удивленно проговорил:

— Я не понял… Мне кажется, или она еще выше подняла крылья?..

«А еще раньше у нее в виде языков пламени были нарисованы только крылья, а теперь так же выглядят перья на хвосте! И оттенок изображения стал красным! Словно проявилась дополнительная часть рисунка… Ты уже совсем близко!..»

Он задумчиво кивнул и отправился на следующее испытание.

Из открывшегося прохода потянуло хорошо знакомым сладковато-удушающим, тошнотворным запахом разложения и смерти. Сжимая в одной руке посох, а в другой — меч, оставшийся с предыдущего испытания, Рик остановился перед входом и ошеломленно застыл на месте.

Огромный провал уводил грубыми рубленными ступенями глубоко вниз, где, поблескивая неестественной чистотой, лежало «ведьмино зеркальце». Одна из ловушек пустыни сама угодила каким-то невероятным образом в западню и теперь плавно кружило в гроте, окруженное высокой насыпью из валунов, на которых виднелись человеческие останки: скелеты и наполовину сгнившие тела. Озерцо, обрамленное пышной зеленью, как драгоценный камень — оправой, сияло в темноте, наполняя всю пещеру призрачным голубым светом, мелкой рябью трепещущим по стенам. Прямо за озерцом виднелось плато с высоким и массивным жертвенным алтарем. Сверху над плато в скале зияла небольшая дыра наружу, и сейчас из этого окна желтым водопадом струился солнечный свет, оживляя позолоту на алтаре.

— Я ничего не понял, — пробормотал Рик, отступая. — Видимо, пришла пора разбирать шадрианские вязи на стенах.

Вернувшись в галерею, он принялся читать надписи, а между тем боль от раны уже почти не отдавала в плечо, но зато проросла в грудь и отзывалась где-то пониже лопатки. Он не стал осматривать себя снова, но чувствовал, что ситуация ухудшается с катастрофической скоростью.

Пробегая глазами очередные восхваления сил пустыни, Рик не мог избавиться от предчувствия смерти.

Такого с ним еще никогда не было. Он часто ходил по краю, но это всегда происходило в состоянии ауры, а в такой момент собственная смерть для него не имела никакого значения. Но не сейчас.

Еще столько всего он не успел. Рик так и не смог отомстить за родных и поруганную честь, не узнал, за что его похоронили заживо пятьсот лет назад, не разобрался с Ингваром… И не успел увести своих из Шадра. Но если выполнить свою часть договора, хаким их не тронет. Нужно убить Элгора. Сейчас это все, что он может сделать. Самое важное. Даже если больше ничего не успеет…

Тут Рику на глаза попались строки, которые полностью увлекли его внимание.

«Да будет прославлен смиренный, умерший во имя будущего рождения, и не отчаявшийся.

Да будет прославлен стойкий, претерпевший все во имя будущего рождения, и не отчаявшийся.

Да будет прославлен сильный, победивший преграды все во имя будущего рождения, и не отчаявшийся.

Да будет прославлен безумный, возжелавший пройти мимо воды, ног своих не замочив, во имя будущего рождения.

Да будет начертано в книге времен имя храброго, храбростью своей честь свою обелившего, и в жертву славы ахъятов плоть свою по доброй воле отдавшего.»

— О шаддаб харрата абина Шадр, аххара хаким, аххара ахъят!.. — с сердцем выпалил Рик. — Да сколько же можно этих иносказаний? Приколотить бы их за поганые языки к въездным ворота! Разве у нормальных людей мысли плетутся виноградными лозами? Почему нельзя сразу назвать вещи своими именами?

«Нужно как-то пройти мимо воды, не замочив в ней ног… И, видимо, добраться до жертвенника,» — проговорила Рут.

— Да, я умею читать, вот только как? Ты видела, сколько ловкачей по берегам осталось? Внутри «зеркальца» их должно быть гораздо больше!

И он решительно направился к ходу в галерею с арахной.

«Рик, ты куда?..» — не поняла его решения Рут.

— Здесь все навыворот, может, и «ведьмино зеркальце» тоже какое-то… хитровывернутое. Нужно проверить.

«Но как?..»

— Собаками, Рут! Собаками…

Ползти по проходу было пыткой, но злость притупляла боль. Вынырнув в галерее, он направился к телам убитых собак — в прошлый раз он собрал на себя столько паутины, что проход был почти свободный. Арахна тут явно попировала, но пару туш поприличней Рик все-таки смог себе выбрать. Схватив их за задние лапы, он поволок их за собой к «ведьминому зеркальцу».

Разрубив одну из туш мечом напополам, он взял обе половины и вошел в пещеру. Осторожно ступая, Рик подобрался к последней ступени и, не подходя ближе, бросил первый кусок на насыпь слева от озерца. «Ведьмино зеркальце» отреагировало мгновенно Оно метнулось в сторону жертвы — и разинуло свою ненасытную пасть, расширилось, выталкивая валуны в стены, как если бы они ничего не весили. Скрежет камней друг о друга, шум раскрывшейся воронки — и все стихло.

— Вот так. И теперь я понимаю, почему возле жертвенника нет трупов — туда просто никто еще не добрался. Да и вообще… — тут он осекся, уставившись на жертвенник. — Если бы кто-то хотел, чтобы на алтарь была пролита кровь, разве этот кто-то не оставил бы ритуальный нож?.. — задумчиво проговорил Рик. — «Плоть свою добровольно отдавшего». Почему плоть, а не кровь, если цель — принести жертву?.. Не зарезаться же предлагают будущему ахъяту?.. Но даже тогда основа жертвы не плоть, а кровь, из нее изливающаяся…

Нахмурившись, он бросил кусок туши в само озеро. Он звучно плюхнул в воду рядом с краем, и тут же вокруг него образовалась воронка, уводящая куда-то вглубь земли…

И тогда Рику пришла мысль. Он вернулся за второй тушей, разрубил ее на несколько частей и вновь вернулся к озеру.

Бросив один из кусков в воду, Рик дождался, когда разверзнется ненасытная пасть, и тогда бросил в него второй. Тот скользнул вниз, не касаясь поверхности широкой воронки, в самую тьму ее жерла.

— Да будет прославлен безумный… — проговорил Рик, глядя туда, где только что виднелась собачья ляжка. — Ног своих не измочив…

«Что ты задумал?..» — в ужасе проговорила Рут.

— Еще не знаю, — честно признался Рик, поднимаясь по ступенькам вверх. — Пить хочется…

Он вышел в галерею, зачерпнул ведром воды и хотел было напиться, как заметил что-то странное в хрустально прозрачной воде. Отставив ведро, Рик посохом принялся толкать к краю то, что плавало в воде.

— Твою мать… — вырвалось у него, когда из воды показалась ободранная собачья ляжка. — Как она сюда…

Не договорив, Рик снял с себя кушак, привязал его, как флажок, к лапе и почти побежал обратно к озерцу и повторил процедуру: сначала бросил кусок туши, чтобы раскрылось жерло, а потом швырнул помеченную ляжку. Вернувшись в галерею, он еще издалека увидел в горном озере свой кушак.

— Все озера должны соединиться в одно огромное море — так, кажется, было в легенде?.. — проговорил Рик, не в силах отвести глаз от покачивающегося в воде кушака на собачьей лапе. — Вот почему они изобразили змею! Эти два озера соединяются между собой! Храбрый отчаявшийся безумец по доброй воле должен принести свою плоть в жертву. Теперь я все понял.

«Рик, ты же не собираешься?..» — выдохнула Рут.

— Собираюсь, — коротко ответил Рик.

«Послушай, может, сначала стоит попробовать поймать живую собаку и бросить туда?.. По куску плоти нельзя определить, останешься ли ты в живых…» — запротестовала Рут.

Вместо ответа Рик обнажил плечо. Черные корни стали еще толще, и все они впивались в грудь, от чего одна половина приобрела синюшный оттенок.

— Я в любом случае вряд ли останусь в живых, — жестко сказал он враз умолкшей Рут. И, помолчав мгновение, едва слышно добавил. — Прости меня… Мое время на исходе. Мы или умрем, или рискнем и попробуем спасти всех остальных. Берту, Нокса, Бруно, Клыкастого…

«Хорошо», — прошептала Рут.

— Ты готова?.. — спросил он.

«Готова, — так же шепотом ответила Рут. — Они не заслуживают смерти, а нам к ней не привыкать».

Рик со вздохом закрыл глаза.

— Умница… Я говорил, что горжусь тобой?

«Нет, — ответила Рут, всхлипнув. — Но я всегда это знала. Я тоже горжусь тобой, братец. И всегда гордилась.»

— Ну что, все готовы? Идем?

«Иди…» — ответили ему те, чьи души он в себе носил.

Рик подхватил кусок туши побольше, перевернул посох со спины себе на грудь.

«Рик, может, посох лучше оставить?.. Вдруг «зеркальце» повредит кристаллы. А если все пройдет хорошо, ты просто заберешь их чуть позже. Ну а если нет… Будет уже неважно.»

Поколебавшись, он снял с себя посох, ласково коснувшись навершия на прощанье, прихватил с собой кусок собачьей туши и направился в пещеру.

Сердце билось так сильно, что звуки его ударов отдавались в ушах. На лбу и висках выступил липкий пот. Холодная дрожь пробежала по спине. Рик стоял на самом краю, стараясь почти не дышать: еще никогда он видел «ведьмино зеркальце» так близко.

Озерная гладь сияла сказочной чистотой, как будто озеро в садах предков. Может быть, жерло, открывающееся в нем — это вход в их чертог?.. И где-то там он обнимет мать, сестер, племянников, верного Та-Ши, других друзей и соратников, Алонзо… Где-то там он сможет сказать Вигге все то, что не имел возможности сказать здесь, в мире живых. И там он сможет отыскать Фидо и остальных покойных членов Совета… Но эти мысли вытеснили образы живых. Тех, чья жизнь оказалась тесно связана с его собственной. И от этих мыслей захотелось кричать…

Тогда Рик вдруг понял, что не испытывает прежней пронзительной тоски при мысли об умерших. Только ноющую боль под сердцем, как будто старая рана наконец затянулась. А старые раны не болят, когда свежие кровоточат.

— Мы должны выжить, — твердо проговорил Рик.

Решительно швырнув кусок собачьей плоти, он весь подобрался, приготовившись к прыжку. Пасть чудовищной ловушки разверзлась, поглощая добычу — и Рик, как можно сильней оттолкнувшись ногами от каменной ступени, бросился в самую середину воронки.

И в это мгновение мир погас…

Глава 3. Кровь и песок. Часть 1

Осознание происходящего и своего собственного тела к Рику вернулось в то мгновение, когда он очутился в ледяной воде горного озера. Рванувшись всем телом к поверхности, он шумно и жадно вдохнул воздух ртом — и устремился к каменному берегу, благо озерцо было хоть и довольно глубокое, но маленькое.

«Рик, мы смогли! Ты молодец! Рик!» — радостно кричала Рут. Он не мог ей ничего ответить: из-за купания в ледяной воде его так скрутило, что зуб на зуб не попадал не только физически, но мысленно. С его волос и одежды текли ручьи, оставляя после себя темные разводы. Тяжело дыша и дрожа всем телом, Рик опустился на один из лежавших возле озера камней, осматривая галерею, но ничего нового не находил. Неужели не сработало?.. Или нужно опять вернуться к «ведьмину зеркальцу»?.. Трясущимися руками Рик стащил с себя кафтан и рубаху, сбросил наполнившиеся водой сапоги — в пещере было довольно прохладно, но в мокрой одежде вообще никогда не согреешься, а когда руки и ноги пляшут сами по себе, сложно думать о чем-то серьезном. Он решительно поднялся, собираясь энергичной разминкой разогнать кровь по телу.

Вдруг пол под ногами покачнулся. Краем глаза Рик видел, как от изображения огненной птицы в разные стороны полыхнули ярко-красные лучи, а все остальные начертания погасли. Видел — но не мог в ту сторону даже голову повернуть, охваченный параличом. Испуганный шепот Рут внутри становился все неразборчивей и тише. Острая боль от плеча медленно перетекла в грудь и обожгла спину чуть ниже лопатки. Стиснув зубы, Рик пытался сопротивляться. Обернуться, пошевелиться, закричать — или хотя бы моргнуть…

Все красные лучи теперь были устремлены на него. В воздухе остро запахло пустыней — ее приливами, грозой, ее гневом и ненасытной жаждой. А из щелей и проемов в пещеру один за другим начали входить воины в черных одеждах и с пыльниками на лицах — человек пятнадцать, не меньше. Окружив Рика, все они, как один, прижали правую руку к груди, и под своды полетел протяжный речитатив, все нарастая с каждым новым тактом:

Горы, убежище путникам являющие,

Горы, силу матери-пустыни питающие,

Горы, от зимних ветров ограждающие,

Горы, три мира в один соединяющие…

Обернуться бы! Выхватить меч у ближайшего ахъята, обагрить кровью камни у своих ног… Гулкое утробное рычание вырвалось из груди Рика, но больше ничего он поделать не мог. А воины в черном продолжали: