Помоги проекту - поделись книгой:
Проповедник Финеес Бризи удостоился сошествия подлинною духа в виде огромною шара, который вскочил ему в рот. Голос с высоты в это время крикнул: «Глотай, глотай». Доктор Бризи сделал усилие и проглотил огонь и даже жестоко обжег себе губы, так что сразу не мог проповедывать. Другой брат, Уорнер, из общины «независимых святых», во время путешествия по штату Огайо пытался воскресить негритянскую девушку, но, к сожалению, неудачно. Он ставил тело на ноги, тело поддерживали помощники, и он приказывая ему воскреснуть. Но потом бог сообщил ему внутренняя голосом, что на сей раз работу воскресения нужно оставить.
Другой факт — еще более поразительный. Странствующая проповедница мистрисс Мэри Вудворт Эттер воскресила от смерти двух дам: мистрисс Сарру Нельсон и мистрисс Дженни Бруэр. Обе воскрешенные дамы даже подписали подлинное удостоверение о своем собственной воскресении.
Вот описание царства небесною, взятое из книги учения «церкви великого господа», которое тоже относится к группе «катальщиков»:
«Представьте себе прекраснейший обед в лучшем ресторана города Нью-Йорка. Для возбуждения аппетита подают чудесный винегрет. Он раздражает желание, словно первый взгляд на большую румяную индейку, которая нежно плавает в своем собственной соку, в утро „благодарственною дня“[2]. Потом появляется соблазнительный суп и добрая половина морского омара с нежным белым мясом, тающим во рту, и тогда, о, тогда — великое блаженство! приносят шатобриан. А знаете ли вы, что такое шатобрнан? Если вы не знаете, то я вам скажу. Шатобриан — это прекрасный кусок вырезки, в три дюйма толщиною и такой нежный, что если придавить его пальцем, мясо уступает, как пух. Сверху и снизу этого прекрасного ломтя подложены тонкие кусочки второсортною мяса, кусочек масла, пол-луковицы, и все это поджаривается прямо на углях. Два наружные ломтика при этом сгорают, но они сохраняют зато весь сок в основной куске. И когда этот кусок слегка поджарят сверху и снизу, он тает у вас во рту. Возьмите немного картофеля, салату, оливок, — ах, боже, я говорю вам об этом только пять минут, а потом буду два часа думать об этом и глотать слюну. И вот, я рассказываю вам об этом чудесной обеде и я говорю вам, что вы можете его заказать и скушать, если отправитесь со мною в этот волшебный ресторан. Мне кажется, я вижу, как вы облизываете губы и перекатываете язык налево и направо, и рот ваш наполнен слюною. Этот небесный обед в небесной ресторане — это есть царство небесное».
Весь этот последний номер как-будто целиком позаимствован из Марка Твэна.
Несколько слов надо сказать также о «мормонах». Эти христианами тоже не являются. Этому противоречит их многоженство и особое «евангелие мормонов», будто бы найденное уже в XX веке, через 2.000 лет после первых евангелистов, основателей секты Джозефом Смитом.
Джозеф Смит был сын сапожника, человек истеричный и странный, без определенной профессии. Он основал первоначальную группу мормонов в штате Огайо около 1830 года.
Как это ни странно, в основании вероучения мормонов лежит фантастический роман под названной «Найденная рукопись», написанный Соломоном Сполдингом около 1812 года. В романе рассказана баснословная история двух еврейских колен, некогда перешедших в Америку и оставивших потомство в виде краснокожих индейцев. Роман этот не был напечатан, но распространялся в списках. Один из списков попал в руки Джозефу Смиту, который его переделал и превратил в особое «евангелие Мормона». Это евангелие, скрижаль или книга была будто бы написана на золотых пластинках неведомыми письменами на особой новоегипетском языке. Архангел Мормон вручил эту книгу Джозефу Смиту вместе с особый оптическим инструментом. При помощи этого инструмента Смит прочитал эту книгу и даже перевел ее на английский язык.
Впрочем, золотой подлинник библии мормонов был вскоре унесен обратно ангелами на небо.
Секта мормонов быстро росла, и уже через 10 лет они создали в штате Иллинойс цветущий город Нову, в котором считалось 40.000 жителей. Это, разумеется, вызвало непримиримую ненависть других христианских исповеданий. Когда в 1843 году Смит ввел официальное многоженство, против него поднялось все окрестное население. Джозеф Смит и его брат Гирам были арестованы, а потом убиты возбужденной толпой. После того мормоны, под предводительством Брайама Юнга, ушли из Иллинойса далеко на запад, в пустынную долину Соленого озера, Здесь они основались и скоро превратили пустыню в совершенно культурную область. В настоящее время общее число мормонов доходит до полумиллиона, а столица мормонства Новый Иерусалим, или Город Соленого Озера, имеет до 200.000 человек. Долина Соленого Озера сделалась штатом Юта. Впрочем, в настоящее время, штат Юта наполнен позднейшими переселенцами, и большинство населения даже в Новом Иерусалиме уже не является мормонами.
Обилию толков и сект соответствует влияние религии. Религия в сущности — как прежде, так и теперь — является главной формой духовной жизни Америки. Особенно тесно с религией связаны женщины. Если католический патер безусловно владеет душами католических женщин и управляет ими посредством постоянной исповеди, протестантский пастор, напротив, скорее сам принадлежит женщинам. Женское общественное мнение придирчиво следит за каждым его шагом, за покроем платья его жены, за ее шляпками и летними блузками.
Однако на поверку выходит одно и то же. Замужняя женщина без церкви не мыслима в Америке. В начало XX века я постоянно наблюдал это даже между русскими еврейками в Нью-Йорке и в Чикаго. В еврейской эмиграции того времени видную роль играла интеллигенция — радикалы и радикалки, социалисты и социалистки. Все это была поголовно безбожная компания. Однако через несколько лет, когда все они приобрели постоянную оседлость, стали адвокатами, врачами, аптекарями, архитекторами и т. д. и составили общество русско-еврейско-американское, дамы-радикалки попали в затруднительное положение. На «кофейных сборищах» где-нибудь в уютных гостиных, где, как полагается, ведется так называемый мелкий разговор, американская дама хвалится хозяйством и детьми. Но это интимное, личное. В общественной жизни она хвастает собственной церковью и собственным пастором. Русско-еврейские дамы не могли подавать соответствующих реплик. Кончилось тем, что они капитулировали, вернулись к синагоге и к раввину, и тогда у них нашлось о чем говорить с христианками.
На всей американской жизни до сих пор лежит налет религиозности. Величайший хищник Америки, покойный Джон Рокфеллер, был не только пламенный баптистом, но также и безалкоголиком. Регулярно, по воскресеньям, он собирал своих домочадцев и клерков и читал им проповедь на тему о вреде вина. Таким же упорный церковником являлся и знаменитый В. Д. Брайан, бывший в течение ряда лет главою демократической партии. Брайан был церковником и вместе пацифистом особого американскою оттенка. Он был как предварительное издание еще более знаменитою президента — Вудро Вильсона, тоже демократа и тоже пацифиста, подарившею человечеству американский мир и Лигу наций. Вудро Вильсон был профессором, ректором высоко аристократического университета в городе Принстоне. О нем говорили, что у него совесть пастора, который боится за свои сбережения в банке.
В последние годы под этой лощеной церковной поверхностью нарастает полоса безразличия к церкви даже в среднем классе. Рядом поднимается волна скептицизма и безбожия как среди рабочих, так и среди мелкой буржуазии, связанной с интеллигенцией. Американская церковь с начала текущего века ставит пред собою тревожный и острый вопрос: «Как заманить его в церковь?» Я заимствовал этот откровенный лозунг из одной церковной афиши, какие во множество развешиваются и распространяются во всех американских городах.
Согласно всему направлению американской жизни церковь решает этот «проклятый вопрос» в стиле навязчиво-рекламном, в виде серии весьма беззастенчивых трюков.
Я мог бы привести по этому поводу целую серию самых неожиданных фактов, например:
1. Город Луисвиль в штате Кентукки. Придите послушать достопочтенного пастора Г. В. Бромлей. Храм методистов, угол 6-й улицы и Бродвей, в 2 1/2 ч. пополудни.
2. В городе Сан-Луис, в штате Миссури, состоялась «гигантская» проповедь того же искусительного типа:
«Марии» — это, в сущности, «девицы». Пастор говорил: «Вот я вам представлю компанию хористок, голых и совсем неприличных. Они такие толстенькие, высокие, грудастые, с длинными ногами, соблазнительные до самых ногтей. Вот я назову их по именам: Безбожие, Лицемерие, Распутство. Распутство хуже всех. Распутство — это чортова дочь и дьявольская девка».
3. Город Мильвоки в штате Висконсин, улица Джюно, 33. Священник Г. В. Томас произнесет проповедь, стоя на голове. Два помощника будут поддерживать его за ноги. Проповедь будет на тему: «Христианство — прекрасная реклама».
В прошлую субботу он же произнес проповедь, лежа в гробу.
А вот соединение церкви и театра совершенно невероятного характера:
«В прошлую среду в большой методистской церкви в городе Индианаполисе произошло примерное венчание. Пастор церкви, переодетый женщиной, достопочтенный Виктор Гаргитт, в белом платьице, с фатой, в померанцевых цветах, отдал свою руку жениху, молодому Джону Голдерману. Юную чету венчал другой пастор, М. Брайтвуд. На венчании присутствовали 800 зрителей, в том числе местный отдел „Союза христианских юношей“».
Такие факты можно было бы приводить десятками и сотнями: они производят впечатление шутки, игры и даже «кощунства».
В Нашвиле, столице штата Тенесси, методистский епископ Блей так говорил об апостолах Христа: «Они были совсем не святые, а грубая команда рыбаков, ссорились, бранили худыми словами друг друга и наверное самого христа. И когда они оставили свои сети и пошли к Иисусу, каждый из них, разумеется, думал: „А что мне очистится от этого разини?“» «Я убежден, — закончил епископ, — что если бы Петр, Иаков и Иоанн попали на съезд иллинойских священников, их сейчас же прогнали бы со съезда».
Во время проповеди играл оркестр и пели два хора. В толпе передавались длинные и острые вилки, и верующие нанизывали на них свои «зеленоспинки», т.-е. бумажные доллары.
В этом же самом штате Тенесси, в городе Ноксвилле преподобный Грехем Уокер произнес проповедь на тему: «Последние новости из самой преисподней».
С особенной любовью священники относятся к кулачному бою. Преподобный пастор Кричлей, в городе Мильвоки, объявил об открытии курсов при церкви для изучения бокса. Городская управа наложила протест. Оказалось, что в церквях не разрешено устраивать кулачных состязаний. Кричлей ужасно рассердился и объявил, что курсы все равно откроются, даже без разрешения. Учителем выступит Мирон Митчель, бывший чемпион легкого веса.
Преподобный В. Бустер в том же городе, в первой пресвитерианской церкви, произнес проповедь на тему: «Чемпионы святого писания». Он вывесил между прочим следующую таблицу чемпионов:
1. Самсон — чемпион-тяжеловес.
2. Иаков — чемпион борьбы.
3. Енох — чемпион бега.
4. Давид — чемпион легкого веса.
5. Саул — сошел с круга.
6. Иисус — чемпион мира.
Одним из пионеров церковной рекламы был нью-йоркский пастор Рейснер, ныне весьма знаменитый в Америке. Он состоит даже президентом «Отдела церковной рекламы» во «Всемирной союзе деловых объявлений». Он первый рядом с поющим хором устроил хор свистунов: пели женщины, свистели мужчины. Рейснер даже доказывал, что мужчине больше подходит свистеть, чем петь. Он приводил в церковь фокусников, имитаторов, искусно кричавших скворцами, щелкавших, как кузнечики, жужжавших, как мухи. Джеки Куган, малолетнее чудо кинофильмы, рассказывал с кафедры о своих приключениях, специально для детей. В церкви раздавались бананы, яблоки, пирожное.
Еще в начале текущею века Рейснер рассуждал так: «Если у меня есть лавка, но нет покупателей, я банкрот. Если у меня есть лавка церковная и я не приобретаю душ для спасения, я тоже банкрот. Худая торговля для церкви — такое же бедствие, как и для магазина. Я торгую спасением душ, я не хочу быть банкротом. Иисус христос дал мне небесный капитал и я должен принести небесам хорошие проценты».
И он цитировал знаменитое место из евангелия Матвея (25, 14–30) о лукавом рабе, который не дал господину надлежащею процента на полученные деньги.
Место это раньше несколько смущало христиан, но в Америке оно пришлось весьма кстати, ибо церковь в Америке есть действительно лавка, торгующая спасением душ.
Доктор Рейснер специально увязан со спортсменами. Он устраивает, например, особые службы по бейс-боллу и выставляет при этом огромную афишу в таком роде, что апостол Павел, если бы жил в настоящее время, был бы конечно бейс-болным загонщиком. Еще в 1913 году этот доктор заставил выступить на церковной трибуна известного загонщика Гелла Чейза, который доказывал набожной публика, что христианство и бейс-болл — это, в сущности, одно и то же.
Американская церковь принимает живейшее участие в насущных вопросах мужской и женской жизни. В 1928 году американские женщины, принявшие короткие юбки, стали делиться на две партии: одна стояла за длинные чулки, повыше колен, а другая — за голые колени и низкие карпетки. Чулки считались консервативными, карпетки — либеральными. Но в связи с общим движением времени карпетки побеждали. И пастыри различных вероучений говорили проповеди за и против, например: «Что сказал бы христос, если бы увидел Марию Магдалину в карпетках?».
По мужской линии были другие проповеди, например: «Стал ли бы Иисус христос играть в три очка?»
«Лучшее место для чтения библии — это не кабинет, а баня или ванна. Лучшая картина прошлого года была читающая девушка. Голая девица, лежащая в ванне с книгой в руках. Будем думать, что эта книга есть ветхий завет. Тогда неприличная картина станет божественный символом».
Здесь очевидно Англия объединяется с Америкой.
Евреи ничуть не отстают от христиан. В Нью-йорке и Чикаго процветает торговля корешками мандрагоры, вывозимыми из Палестины. Мандрагора — волшебный корешок, неоднократно упоминаемый еще в библии. Она служила и тогда как средство для любовной присухи или для плодородия бездетной женщины. Корешок мандрагоры ветвистый, и в нем находят сходство с человеческой фигурой, мужской или женской.
Спрос на мандрагору настолько вырос, что в Палестине развилась особая отрасль огородного дела по посадке и соответственной обработка мандрагорных корешков. Молодой корешок мандрагоры вынимают из земли, обрывают излишние разветвления, оставляя лишь четыре для рук и для ног, перевязывают «шею» и «талию» ниточкой, втыкают четыре овсяных зерна, два в голову и два в «подбородок», и закапывают в землю обратно. Нитки сгнивают, но «руки» и «ноги» корешка выделяются яснее. Овсяные зерна прорастают на «голове» и «подбородке», создавая волосы и бороду. Недели через две корешок вынимают, и он готов для продажи. Хороший корешок в Нью-йорке стоит 10 дол., а исключительный, с «носом» и «глазами», даже 20 дол. Раскупают мандрагору бездетные еврейки, арабские девушки, даже армянки и гречанки. Все эти народности, вместо взятые, составляют в штатах 6 млн. Спрос на мандрагору, как видите, совершенно обеспечен.
Деловое объявление из специальною парижскою издания газеты «Трибуна», издаваемой в Чикаго.
«Продается редкая религиозная реликвия исключительной ценности, которая была во владении ее настоящих собственников в течение многих веков. Реликвия состоит из куска дерева, который, по специальному удостоверению архиепископа парижского, является частью святого креста, на котором был распят Иисус христос. Эта редкая и необычайная реликвия совершенно неоценима для домашней церкви или как подарок собору. О подробностях узнать там-то».
Единение церкви с газетой — и не только с объявлениями, хроникой, но также с передовой статьей и со всем содержанием каждого листка — имеет характер совершенно трогательный. Вот, например, моление, которым открылось заседание съезда союза газетчиков в штате Миссисипи в 1929 г. Моление вознес преподобный Т. Д. Бейтман, пастор первой пресвитерианской церкви города Колумбуса:
«Вечный господь, наш небесный отец, ниспошли благословение на этих газетных работников, которые следят за делами во всех концах земли. Они чуют наперед революцию в Китае. Они имеют разрешение проникать за двери полиции и князей, и вельмож всего мира, но им будет трудно проникнуть за врата священного рая.
Будь милосерд, господи, к этим людям и помоги им метаться между праздником блудным и праздником церковным, между трезвостью и пьянством, между жидами и язычниками, белыми и черными, баптистами, пресвитерианцами, епископалианцами и иными верами, их же имена ты, господи, веси. И не введи их во искушение; но дай бог, чтобы они тебя самого не ввели в искушение. Аминь».
Влияние денежных мешков в церкви, пожалуй, сильное, чем даже в ученых учреждениях. Приведу для сравнения два нижеследующих факта:
1. Университет в Калифорнии, имени Станфорда, был основан четою миллионеров Станфордов, в память единственного сына, умершего в юности. Все свое состояние Станфорды отдали этому университету. Старик управлял своим университетом вполне деспотически. После его смерти управление перешло по наследству к его златосиятельной вдове. Уже в глубокой старости миссис Станфорд разошлась с ректором университета, известным ученый и писателей, во взглядах на пресуществление христа и заявила, что такого еретика она держать не может. Ректору пришлось удалиться с печалью и срамом… Это по части учености.
2. По части церковной увязки приведу другой факт, совершенно неслыханный и отдающий средними веками: молодой проповедник, исполненный апостольским энтузиазмом, принял прекрасное место в церковной приходе на юге, где паства состояла из нескольких семей местной родовитой знати и их подчиненных и приверженцев. На юге, как известно, имеется знать из бывших рабовладельцев. Народу в эту церковь ходило мало. Священник нанял на собственный счет 12 автобусов, объехал округу и стал предлагать желающий бесплатно прокатиться в церковь. Он подвез свою новую паству с триумфом к церковный дверям. Но свирепый полковник, сидевший впереди в своей собственной ложе, увидев этих странных оборванцев, попавших в «его собственную церковь», обратился к священнику с неожиданной проповедью. Кстати сказать, в южных штатах каждый плантатор до сих пор считается полковником, а во всех протестантских церквах порядочные семьи откупают себе ложи, как будто в театре.
«Сударь, — сказал молодому проповеднику усатый полковник, — что это за странные люди? Я их не знаю и знать не хочу. Эта церковь построена нашими предками, для наших собственных семей и для наших друзей. Водить сюда всяких бродяг, это с вашей стороны чертовщина. Прости, господи, что я вспоминаю в твоем храме имя твоего врага — чорта. Я полагаю, молодой человек, что вы напрасно стали священником. Нам вы совсем не нужны, вам лучше уехать».
И тогда проповедник уехал.
Нельзя удивляться, что на юге церкви зовутся прямо по именам председателя церковного совета: «Баптистская церковь Джонсона», «Пресвитерианская церковь полковника Джемса Гартвуда».
Пасторы являются в Америке лучшими бойцами, можно сказать, чемпионами пресловутой трезвости.
В Западной Виргинии, в городе Чарльстоне, союз проповедников в своей борьбе за трезвость подверг порицанию самого христа. На одной из его заседаний была принята следующая резолюция:
«1. Христос, представляющий в общей полное совершенство, сделал единственную ошибку, сотворив вино из воды на брачной празднике в Кане Галилейской.
2. Таким образом христос навлек на себя справедливый упрек и мог быть назван пьяницей.
3. Ввиду этого мы рекомендуем всем христианским общинам заменить для причастия пьяное вино скромный виноградный соком».
Сами пасторы, впрочем, при случае пьют здорово. Вот сообщение из города Блумингтона в штате Иллинойс: «Достопочтенный Самуил Фишер, пастор церкви Первых христиан, поправляется от раны, полученной при разрыва бутылки с виноградным соком, который он приготовляя для причастия. Этот случай произошел, когда пастор вместе с комитетом в церковном подвале приготовлял годичные запасы виноградного сока. Взорвавшейся бутылкой раней пастор и три члена комитета».
Можно представить себе, что произошло на деле в этом церковной подвале, и как перепились и потом передрались церковники. Газеты пояснили, что в этом сообщении нет никакой неправды. Вино, даже коньяк, является действительно виноградный соком, не чем иным.
С другой стороны, самогонщики тоже нередко отличаются особою набожностью. Осенью 1929 года в штате Колорадо полиция сделала обыск на ферме Чарльза Сандерса, около города Пуэбло. Там нашли большой, хорошо оборудованный самогонный завод. Над перегонный кубом висела молитва господня, напечатанная в виде плаката с золотыми краями, а над бочками с суслом висел другой плакат с 23-м псалмом Давида. Внизу стояла добавочная надпись: «Бог — наше прибежище и сила».
Характерным явлением американской религиозной жизни является так называемой revival — «оживление». Он представляет внезапный взрыв религиозного энтузиазма паствы, которая чувствует, что погрязла в грехах, и хочет очиститься (интересно, что у сибирских туземцев есть такие же общественные взрывы религиозного экстаза, связанные с обновлением шаманского бубна; они называются также «оживление»).
Раньше в Америка порывы «оживлений» происходили неожиданно, самопроизвольно, вроде массового гипноза. Теперь существуют особые специалисты, мужчины и женщины, так называемые «евангелисты». Они ездят из города в город с особо подобранной труппой, с оркестром и хором, с директором рекламы. Насколько рьяных церквей в таком-то городе, желая создать «оживление», делают складчину и вызывают на общий счет евангелиста. В газетах открывается кампания, потом приезжает евангельская труппа, вроде театра или цирка. Дальнейшее зависит от ловкости труппы и ее главнейших актеров.
«Оживление» кончается экстренным сбором пожертвований, которые потом делятся между хозяевами и гостями, т.-е. между инициативной группой церквей и странствующей группой проповедников. Иногда достается и тем и другим, за всеми расходами, по поскольку тысяч долларов. Потом проповедник уезжает, а у паствы наступает как будто похмелье. Люди очевидно объелись церковного экстаза и перестают ходить в церковь. Поэтому многие пасторы боятся «оживлений».
Нравы этих странных духовных актеров, солистов и массовиков, совершенно особенные. Вот Эмми Семпль Макферсон — евангелистская проповедница, весьма известная во всех англо-саксонских странах. Она словно соскочила со страниц известного романа «Эльмер Гантри», принадлежащего перу известного Синклера Льюиса и описывающего приключения американских «оживленцев», баптистов, методистов и иных. Эмми Макферсон, кроме «оживления», занималась спекуляцией на самую широкую ногу: она спекулировала недвижимым имуществом и в конце-концов попала в тюрьму вместе со всей своей труппой и другими «оживленными» попами, которые работали на нее из 10 %. Общая сумма доходов, содранная с доверчивой публики, исчисляется сотнями тысяч.
А вот птица покрупнее: Е. С. Карнс, казначей южного отдела баптистских внутренних миссий. Он исчез из города Атланты в штате Джорджия и унес с собой круглую сумму в наличный миллион.
Духовный и нравственный уровень американской церкви стоит очень низко. Можно отметить, как некий парадокс, что католическая церковь в Америке хотя и находится наполовину в руках иезуитов, в общей, пожалуй, приличнее католиков Европы, итальянцев и ирландцев.
Любопытно указать, что до самой революции католическая церковь в Америке не имела своих собственных иерархов, и католические церкви управлялись советом старейшин точно так же, как все протестантские церкви, до крайних «независимцев». Только с начала XIX века папы стали посылать ирландских епископов, чтобы крепче забрать в свои руки буйную и набожную католическую паству.
С другой стороны, католики обладают особый талантом сердить протестантское общество. Например кардинал Гейес сделал такое заявление: «Совершенно напрасно считают, что американская конституция сколько-нибудь оригинальна. Принципы и даже язык знаменитого объявления „независимости“ заимствованы у иезуитов, у патера Бернарда Беллярмина».
Заявление другого американского иезуита, патера Локкингтона, гласит: «Знаменитая статуя Свободы, стоящая при входе в Нью-Йорк, не есть настоящий памятник Свободы. Памятник истинной свободы в Америке, который господствует над всем городом Нью-Йорком, это — могучий кафедрал святого Патрика».
Не мудрено, что протестанты злятся на «романизм». Это уже такой предел, его не перейдешь. Католики и протестанты — это как кошки и собаки. Им ни за что не ужиться вместе. Что касается протестантских церквей и учений, пастора и паствы, все это в Америке грубее, элементарнее, чем в старой Европе. Самое видное место в проповедях и во всем обиходе занимает не только христос, но также и дьявол, «мистер дьявол», как вежливо называют его проповедники, настоящий дьявол, черный, косматый, с рогами, как подчеркивают усиленно христианские ораторы.
Дьяволу соответствует ад. Опять-таки, самый настоящий: с паленым человеческим мясом, с шашлыками из грешников, нанизанных на вертел, как-будто воробьи. Дьявол и ад — это любимейшая тема американских проповедников. Подобно Иегове, они бросают громы и молнии в нераскаянных грешников и женскую паству свою доводят до истерики. Главнейшие вероисповедания в Америке произошли, как известно, из кальвинизма. Они провозглашают мрачный догмат кальвинийской Женевы. Грешники будут жариться в аду и ныне, и присно, и во-веки веков, аминь.
Привожу описание ада, сделанное в таком же пышном и подробной стиле, как описание царства небесного, сделанное раньше:
«Представьте себе, что вас бросили в огненную лечь, полную пышущим жаром. Какова будет ваша боль, когда даже случайный ожог от маленького уголька совсем невозможно терпеть. Представьте себе, что вас бросили в эту печь на четверть часа. Времени довольно, чтобы вам самим прогореть до углей. А что ежели вместо четверти часа 24 часа боль, сто лет, тысячу. Как же, ваше сердце провалится в самые пятки, если вы подумаете, что надо гореть в этой огненной печи навек и вовеки».
И дальше такое рассуждение преподобных пуритан, достойное тончайших иезуитов: «Бога называют жестоким к его собственный детям. Но если мы избрали себе утехи плоти, мы вовсе не божьи дети. Мы, выражаясь словами Иисуса Христа, „дети вашего отца — дьявола“. Нельзя ожидать, чтобы бог проявил милосердно к детям сатаны, своего худшего врага».
«Справедливость к праведный требует жестокости к грешникам. Во время небесной прохлады в раю сладчайшей изюминкой праведным будет памятна о том, что грешники жгутся в аду».
По этому поводу в начало XVII века в Новой Англии возникла либеральная секта, направленная против бесконечности адских мучений. Она проповедывала всеобщее универсальное спасение, даже для разбойников и изменников, не говоря уже о грешниках более простых категорий. В связи с универсальным спасением новая секта назвалась «универсалисты». В то время нравы были проще, чем теперь, и баптисты с методистами смертный боем вышибали универсалистов из церковных дверей. Зато в 1799 году глава универсалистов, Оссия Баллу, рыжий великан 180 сантиметров росту и 80 кило весу, пришел в церковь с евангелием и с палкой и вышиб с церковной паперти шерифа Рейса, который защищая вечный ад в полной форма и с мечом в руках.
В начало XIX века церковь универсалистов в штатах Новой Англии стала привлекать внимание «порядочных людей», образованных и вместе богатых, и даже получила уважение толпы, однако под тем непременным условием, чтоб хранить свой светильник под спудом для собственного освещения и отнюдь не заниматься пропагандой среди черни.
Секта «унитариев» основана тоже давно и тоже в Новой Англии. Первая община возникла в Бостоне в 1787 году. Унитарии шли дальше универсалистов. Они отрицали троичность бога, не признавали божественности христа и, в сущности, были уже не христианами, а просто теистами. Секта все время носила глубоко аристократический характер, и их называли и называют «бостонскими браминами». К ней принадлежал ряд видных деятелей и писателей, каковы: Эмерсон, Торо, Виттиер, знаменитый профессор Агасис. Недавно умерший сенатор Роберт Лафоллет, который пытался основать в Америке радикальную партию и собрал на выборах в 1924 году 5 млн. голосов, тоже был унитарий.
Быть унитарием считается в Америке очень хорошим тоном. С другой стороны, унитарии сами отстраняются от «черни» и ничуть не желают привлекать ее. За полтораста лет в Америке они приобрели только 60.000 членов, соединенных в 422 церковных общины. Две трети этих общин — в Новой Англии. Однако во время войны унитарии с восторгом приняли лозунг «долой Германию», и когда, например, проповедник Голмс заявил себя пацифистом, его бойкотировала вся унитарианская церковь. Ему перестали выдавать обычное пособие из общего фонда, и коллеги его даже кричали, что он подкуплен немецким золотой. Коллеги до сих пор косятся на Голмса, — он защищает советское правительство и индийскую революцию.
Уместно сказать несколько слов об отношении негров к религии. Первые негритянские рабы, привезенные из Африки, были анимисты и фетишисты. Они верили, что весь мир населен духами, подобными людям, которые охотятся, пьют и едят, рождаются и умирают. Они поклонялись фетишам, изображениям из дерева и камня разной формы и разного размера. Но дети этих первых рабов, рожденные на американских плантациях, усвоили вместе с английским языком и религию английских господ. Местные пасторы разного толка позаботились о том, чтобы негры стали христианами, но еще через поколение обнаружилось разделение роковое и неизбежное. Черная церковь отделилась от белой. Негры верили и слушали только собственных пасторов, хотя бы рожденных в рабстве. Белое священство стало коситься на черных соперников. В начале XIX века быть негритянским проповедником было почти преступлением, которое нередко, наряду с обучением грамоте негров, наказывалось смертью. Такое разделение церкви на черную и белую углубило пропасть правовую и экономическую между белыми господами и черными рабами.
Полуопальная черная церковь при рабстве была единственный прибежищем негров. Надеяться больше было не на что, только на равенство за гробом. Рабы собирались в какой-нибудь брошенной риге, ночью или в праздник, и по целым часам голосили духовные гимны.
Теперь эти гимны потеряли особое значение и из церкви попали в театр.
После освобождения негров во второй половине XIX века разделение еще углубилось, ибо вместо вопроса о папе, белом или черном, стал вопрос о самом боге, какой он именно: белый или черный. «Белый христос», «белые ангелы» стали тревожить воображение набожных негров, как новая враждебная угроза, и в самой народной поэзии, в знаменитых «синявках», несколько похожих на наши народные частушки, «белый христос» является двойственным: один раз предметом почтительной и нежной любви, другой раз — враждебным и чуждым.
Рядом с общей духовной вульгарностью церковь проявляет большое приспособление к условиям современной жизни, к развитию промышленности, к особому духу и стилю новейшего капитализма, который пропитал насквозь всю американскую жизнь. Вся американская церковь, без различия сект и учений, принимает такие промышленные формы.
Поделиться книгой: