Нет примирения!

— Да говорил, говорил! — Даша вскочила и, как была в одних чулках, подбежала к Александру. — А я все поняла! Но я и сама не маленькая, могу выбирать знакомых без указки! И вообще смешно навязывать! Свиридин плохой, завод хороший, иди на завод! А если я не желаю? На свете не один ваш завод! И нечего навязывать! Делай так, не делай этак…

Она выпалила все единым духом, как будто давно приготовила свои объяснения и теперь спешила излить их, не давая никому времени опомниться. «Нападение — лучшая оборона», — сказал бы сейчас Максим Академик. Александр усмехнулся.

— А ты не смейся, не смейся! — заговорила Даша. — Не для того я сюда приехала, чтобы плясать под чью-то дудку!

— Мы хотим лучше…

— А я имею право, имею…

— Почему ты так сильно кричишь? — вдруг очень спокойно спросила Надя. — Похоже, что сама не уверена…

— В чем не уверена?

— В том, что поступаешь правильно!

— А вы всегда уверены, всегда? Уверены, что всегда поступаете правильно? Только вы правильно живете, а остальные нет?

— Послушай, Даша, — сказал Александр. — Ведь нам хочется, чтобы все было хорошо. Ну ладно, не иди на завод, не надо. Навязывать тебе это никто и не собирался. Просто думали, что всем вместе интереснее. А не хочешь — не надо. Найдешь другую работу, конечно… Но вот о Свиридине — я прошу тебя… Я прошу тебя по-братски…

Он опять остановился около Даши, а она, сидя на диване, глядела в землю и молчала.

— Ты слышишь, что я говорю?

— Слышу.

— И что же скажешь?

— Ничего.

Она молчала, не поднимая головы.

— Ну что ж, — мрачно сказал Александр, подождав минутку, и повернулся к Наде. — Давайте укладываться.

Погасили свет, и в комнате сделалось тихо.

Но никто не спал. Притаилась на раскладушке Дарья. С открытыми глазами лежала Надя. Уставясь в белесый потолок, думал Александр.

Возможно, и сейчас он поступил как-то не так… Нужно было довести разговор до конца, вызвать сестру на откровенность, заставить отвечать. Но его обезоруживало упрямое молчание, нежелание делиться сокровенными мыслями. Сам он не умел быть скрытным. Наоборот, его слишком часто обвиняли в прямолинейности: он всегда шел напролом, ожидая такого же открытого отзыва от людей — что есть, то и есть, говорить не таясь… И он не смог бы сидеть вот так, как она, с каменным лицом, глядя в землю, и молчать, а обязательно бы ответил, объяснил бы, что у него на сердце… Но люди разные… Они с сестрой тоже разные…

И самое трудное и серьезное с ней, как видно, только еще начинается…

VII

— Выдающийся французский драматург, братцы, Пьер Корнель сказал так: «Наилучшее начало без конца ничего не стоит». А посему немедленно пошли в комитет комсомола!

И Максим Академик первый зашагал из цеха.

— Но мне же некогда, — запротестовал Павлик.

— А как сказал выдающийся английский…

— Ладно! — оборвал Александр. — Что сказал английский, узнаем после.

— Да зачем в комитет? — опять остановил всех Сергей. — Если уж требовать — так прямо у дирекции. Транспорт-то в распоряжении заместителя.

— И то верно!

Все направились к зданию заводоуправления.

— Мудрость побеждает судьбу! — многозначительно объявил Максим и уже на ходу пояснил Павлику, словно поставив под изречением подпись: — Выдающийся римский сатирик Ювенал.

— Ты, Академик, напичкан чужой мудростью, как коробка подач шестеренками, — заметил Сергей.

— А ты восхищаешься этим или завидуешь?

— Осуждаю.

— Ясно! — воскликнул Максим. — Осуждение — налог, которым зависть облагает достоинство.

— Неплохо сказано, — согласился Сергей. — Да ведь опять не твое.

— Не мое, — вздохнул Максим. — Выдающийся англичанин Стерн. Даты жизни: тысяча семьсот тринадцатый — тысяча семьсот шестьдесят восьмой. Восемнадцатый век. Автор романа «Сентиментальное путешествие».

— Память у тебя исключительная — вот что! Если бы еще и ум!

— Ясно! — повторил Максим. — У тебя-то ум есть?

— Конечно!

— Вот ведь какое дело, — с серьезной миной сказал Максим.

— А что?

— Да понимаешь, Серега… Чтобы не быть дураком, еще недостаточно иметь ум: надо уметь им пользоваться.

— Ах, так! Ну, я покажу тебе, как вот этим пользуются! — взмахнул Сергей кулаком, бросившись на Максима, но тот спрятался за Александра и Павлика, цепляясь за их руки, мешая идти.

— Ну вас! — рассердился Павлик. — Словно маленькие!

Александр покосился на него:

— Тебе куда надо?

— Ну, надо, — буркнул Павлик.

И Александр понял, что никуда ему особенно не надо, а просто хочется домой — может быть, для того чтобы поскорее увидеть Дашу, дождаться, если ее опять нет дома, а потом пригласить в кино или в парк. Александру и самому не хотелось сегодня задерживаться — пообещал Наде вернуться пораньше.

Когда уходил утром, Даша уже проснулась, но сделала вид, что спит, отвернувшись к стене. Он это понял и громко предложил сходить всем вместе вечером к реке — там он доремонтирует мотор лодки, и, может быть, удастся прокатиться на ней сегодня же — короче, отлично проведут время И ребят он тоже сговорит, и Павлика тоже. Александр нарочно добавил про Павлика, косясь на Дашину спину, туго обтянутую розовым пикейным одеялом.

Придя в цех, он действительно пригласил всех ребят на реку. Сергей сразу согласился. Максим ответил, что ему надо прежде заглянуть в читальный зал центральной библиотеки — там для него приготовили какие-то редкие издания… А Павлик промолчал.

И сейчас он шагает недовольный, хмурый, неразговорчивый.

Конечно, так бы все, окончив смену, и ушли сразу после звонка с завода, но карты перепутала белокурый вождь Лена.

В обеденный перерыв, оставив свою люльку под потолком, она спустилась в цех. Светлые кудри ее и черный комбинезон замелькали между верстаками. С листком в руках Лена по очереди подходила к сборщикам и, что-то спрашивая, записывала. Оказалось, составляет список желающих поехать в лес.

— Готовится грандиозный массовый выезд! — объяснила она. — Через две недели. На машинах в Дальний бор. Аттракционы. Концерт самодеятельности. Буфет. Желаете?

При этом со многими у нее находилась тема для добавочного разговора.

— Не забудь — сегодня репетиция, — говорила одному.

— «Молнию» так и не сделал? — упрекала другого. — А тоже еще хвастался: рисовать, как Кукрыниксы, умею.

— Не говорил я про Кукрыниксов, — оправдывался виновный.

— Ладно! — встряхивала Лена кудрями. — Чтоб завтра карикатура висела!

— Ну, а вы? — обратилась она к друзьям Александра. — В лес поедете? Игры. Аттракционы.

— А спорт? — подошел Салимжан. — Волейбол будет?

— Будет тебе и волейбол. Записывать?

— Зачем спрашиваешь? Факт!

— Пиши, — сказал Сергей. — Бригадир с семьей.

Лена обернулась к Александру:

— Сестру, конечно, берешь?

— Зачем спрашиваешь, факт? — передразнил Салимжана Максим, и все засмеялись.

— Не забудь: хор сегодня! — напомнила Лена Сергею. — А то опять пропустишь.

— Приобщай! — одобрил Максим. — К танцам не способный, так хоть петь научится. Успех рождается от настойчивости, как сказал выдающийся…

Все опять засмеялись, и Максим, не закончив фразы, махнул рукой.

Так, вероятно, и разошлись бы. Но Сергея угораздило вспомнить о вчерашней стычке с Леной во дворе перед началом воскресника.

— Ведь как замечательно, Ленушка, — сказал он, — когда ты не сердишься… А то раскричалась вчера.

— А он обиделся! — сразу подхватила она. — Дулся весь вечер, даже не разговаривал! Но ведь я правильно говорила, правильно! Куча-то до сих пор на задворках! Значит, поболтали попусту и — мимо? Чужой дядя порядок наводить будет?

Пристыдила опять и ушла.

— Да что в конце концов, — возмутился Сергей, — обязаны мы ей разные кучи убирать?

И тогда сказал Александр:

— Если хочешь — именно обязаны! А то действительно разговор затеяли, а сами…

— Истина! — поддержал Максим. — Потрепались — и в кусты!

И после работы он первый снова заговорил об этом, припомнив крылатое выражение насчет начала, которое ничего не стоит без конца…

Вот и идут они сейчас к заместителю директора. Нужно выяснить, куда увозят лом… Нужна машина. Нет заместителя? Пойдут прямо к директору!

Максим бросился в приемную к секретарю.

— Братцы! — крикнул он, возвращаясь в коридор. — Директора тоже нет.

— Ну и пошли домой! — сказал Павлик, — Нечего время терять.

— Нет, — возразил Александр. — Доведем до конца.

— А куда же теперь? — спросил Сергей. — Может, прямо в транспортный цех, возьмем машину?

— Кто тебе даст ее?

— Вот-вот, — сказал Павлик. — Я и говорю — без начальства не решишь. Лучше завтра…

— Сегодня! — Александр пошел к выходу.

На широком каменном крыльце остановились.

— Парторг, братцы! — шепнул Максим.

По ступенькам легко сбегал Кропотов — в светлом костюме, в сандалетах.

— Здравствуйте, Федор Иванович, — сказал Александр.

Кропотов оглянулся:

— А-а-а, здравствуйте…

И пошел было опять.

Сергей толкнул Александра:

— Давай с ним…