Рыцари без страха и укропа [СИ]

— Ты думаешь, нам следует туда идти? — нахмурился Нимруил, — Я бы не стал туда соваться. Похоже, этот проход уходит куда-то в глубину.

— Ай, да ладно! Сокровища всегда прячут в самом тёмном месте, это же логично! — отмахнулся Эймерик, бросаясь в последний неисследованный туннель. Нимруил тяжело вздохнул: мол, что с ним сделаешь?

— И всё-таки нужно слушать сердце! — назидательно произнесла Эни и кинулась за воришкой. Видимо, надеялась успеть отобрать себе побольше красивых украшений в уже реальной в её воображении горе сокровищ.

— Не самое приятное местечко! — заявил Эймерик, в очередной раз стукнувшись головой о низко нависавший потолок туннеля. Похоже, по ним перемещался кто-то маленький… Гномы? Нет, те обитают намного дальше к западу, непосредственно в пещерах Гребневых Гор. Что бы им делать здесь, в холмах?..

— Ай! — Эймерик обо что-то ударился лбом, после чего осветил попавшийся на пути объект и замер с раскрытым ртом. Туннель резко расширялся, переходя в небольшую пещеру самого угрожающего вида. В самой середине её высилось сооружение, похожее на алтарь: плоский широкий камень, над которым возвышался деревянный столб с черепом на вершине. Череп трогательно украшали красненькие ленточки, завязанные бантиками: то ли кто-то поиздевался, то ли местные обитатели обладали своеобразным чувством прекрасного. На противоположной стороне пещеры виднелись два туннеля. Из одного из них доносился судорожный плач…

— Кажется, здесь всё-таки кто-то есть, — заметил Нимруил, на всякий случай дотрагиваясь до рукояти меча, — И я бы не стал ждать, что этот кто-то пригласит нас на чашечку чая.

Новые знакомства

Эймерик нервно сглотнул: мысли о горе блестяшек таяли на глазах вместе с надеждой легко заполучить эту самую гору. Что, если это логово троллей или ещё кого похуже? Как всегда, об осторожности он вспомнил тогда, когда соблюдать её было уже поздновато. Уж лучше б вообще не вспоминал, в самом деле. Сразу бы жить легче стало.

— О боги, неужели мы опять столкнулись со слугами зла! — возопила было Эни, но, вспомнив, что на сегодня у неё другой репертуар, быстро сменила пластинку:

— Твоё доброе и храброе сердце указало нам верный путь во тьме этих коридоров, благородный сэр Эймерик! Так позволь же ему и дальше вести нас…

— У него палец светится, а не сердце, — бесцеремонно вернул разошедшуюся принцессу к реальности Нимруил, — Предлагаю идти туда, где кто-то плачет. Возможно, мы сможем помочь.

Антуанетта, сообразив, что сейчас не время для постановочных театральных речей, бойко засеменила в указанном направлении. Эймерик мужественно превозмог свою трусость и произнёс:

— Я пойду первым. Если закричу…

— О, ты готов пожертвовать собой, чтобы успеть предупредить нас об опасности! — всё-таки Эни не могла сию же секунду забыть о патетике. Эймерика передёрнуло:

— … Я хотел сказать: если я закричу — спасайте меня изо всех сил, я тут помирать не собираюсь.

Принцесса издала тихий разочарованный вздох, всем своим видом демонстрируя, как сильно ей не повезло с такими доблестными защитничками. Тем временем воришка уже проскользнул вперёд, надеясь, что сможет хоть что-то разглядеть в пещере без света.

Однако ему не пришлось страдать — плачущее существо, сидящее в пещере, сидело рядом с маленькой лампой, освещавшей его лицо. В первую секунду воришке показалось, что он видит человеческую женщину, однако через мгновение он понял: нет, от человека её отличают слишком длинные руки и ноги, а также чёрная кожа и внушительный хоботок посреди лица. Человек-комар! Надо же, они всё-таки действительно существуют: их очень мало в обычных городах, ведь они питаются кровью…

В этот момент под ногу Эймерику предательски попался камень, и плачущая женщина-комар повернулась на звук:

— Кто здесь? — дребезжащим голосом осведомилась она. Эймерик выпрямился, понимая, что скрываться бесполезно:

— Мы не хотим ничего дурного, мы просто думали, что здесь никого нет, и…

Неожиданно женщина-комар почти подлетела к нему и возопила:

— Ты ведь путешественник, так?! Ты можешь уйти далеко и надолго, и никогда сюда не возвращаться?

— Только рад буду, — Эймерик уже понял, что сокровищ здесь нет. А посему, его здесь больше ничто не держало.

— Тогда сделайте милость, — приостановившись, женщина-комар всхлипнула и лишь после смогла выговорить:

— Заберите от меня этого… этого нахала!

— Вас кто-то обидел? — заботливо поинтересовалась Антуанетта. Женщина-комар принялась кивать, едва не стукаясь хоботком о свою грудь:

— Моё имя Зана. Понимаете, многие из нас, если они живут в одиночку, вынуждены на время искать доноров. Чтобы… питаться, понимаете? В город меня не пускают: даже если я замаскируюсь изо всех сил, меня всегда выдаст то, как моя кожа переливается и блестит на солнечном свету. Поэтому я любезно попросила одного путника скрасить моё одиночество…

— То есть, держали его взаперти и пили его кровь, — безжалостно уточнил Нимруил. Зана вновь кивнула:

— Да, отчасти. Но он оказался таким нахалом! Представляете, он назвал меня уродиной! Меня! Прекраснейшую девушку своего народа!

— А что поделать, если ты и есть уродина? — делано удивился незнакомый мужской голоса откуда-то с противоположной стороны пещеры. Вскоре в круг света от лампы неслышным шагом вошёл юркий эльф, судя по лицу — примерно восемнадцати лет. Вьющиеся чёрные волосы, струящиеся по плечам и спине, выдавали его тёмное происхождение: у светлых эльфов не бывает настолько тёмных оттенков волос. Словно в противоположность волосам, его кожа отливала белизной, а чуть раскосые глаза пронзительно-чистого зелёного цвета напоминали кошачьи.

— Вот видите?! — обиженно протянула Зана, после чего снова разрыдалась. Тёмный эльф сделал сочувствующее лицо и похлопал пленившую его женщину-комара по спине:

— Ну-ну, не переживай так! Иногда и уродины находят себе место в жизни. Например, выходят замуж за самых слабых, глупых и ничего не умеющих представителей своего племени, после чего рожают им тучу маленьких комарят…

— Как ты можешь! — всплеснула руками Антуанетта. — Это бесчеловечно — издеваться над недостатками женской внешности!

— То есть я и в самом деле страшная?! — вот теперь рыдания Заны переросли в истерику. Эни беспомощно примолкла, а тёмный эльф пожал плечами:

— Заметьте: я здесь не причём!

— Кто ты вообще такой? — выдавил Нимруил, которого, кажется, тоже слегка поразило поведение нового знакомого. Тот широко улыбнулся:

— О, чую кровь светлых сородичей! Правда, здорово разбавленную. Демон, сирена, эльф, и, кажется, людоящер. А ещё очень интересный магический артефакт на поясе…

— Кто ты? — уже настойчивее повторил гибрид, готовый, судя по лицу, слопать «сородича» без каши и масла. Тот, вздохнув, ответил на вопрос:

— Моё имя Киандалл де Тролло. Рад знакомству.

— Де Тролло? — переспросила Эни, а Нимруил уточнил:

— Это фамилия или раса?

— Вообще-то прозвище, — от души усмехнулся тёмный эльф, — За мою изобретательность и способность сделать незабываемым любое мгновение. Кстати, я тут случайно, краем уха, слышал, о чём вы говорили. Милая Зана, неужто ты выгонишь последнего, кто готов скрасить дни твоего уродского одиночества?..

Женщина-комар решительно отпихнула от себя ехидничающего эльфа:

— Пошёл вон!

— Ну уж нет, не так быстро, — эльф уселся на камень, закидывая ногу на ногу. — Куда вы направляетесь? Если мне с вами не по пути, то я предпочту общество этой очаровательной, несмотря на безусловное уродство, дамы.

— Мы идём в Ла-Венар, — робко произнесла Её Высочество. Она, да и её спутники, положа руку на сердце, надеялись, что сейчас Киандалл заявит: «Нет, мне не по пути, мне в противоположную сторону, я с вами не иду». Но нет, неожиданно эльф вскочил:

— Отличненько! Значит, я с вами.

Эймерик тяжело вздохнул: похоже, этот даже спрашивать у них, в отличие от слишком вежливой для чудовища Заны, не собирается…

— Я обещаю, — почти пропел де Тролло, — Наше путешествие будет поистине незабываемым!

О незадачливых студентах

Некоторое время путники шли молча. Первым не выдержал их новый знакомый: потыкав пальцем Нимруила, он осведомился:

— Слушай, а ты не из зверинца, нет? Точно?

Нимруил отпихнул «тёмного сородича»:

— Старых соседей ищешь?

— О, а ты ничего так! — оживился Киандалл, которому явно наскучило издеваться над безответно хнычущей комарихой. После, чуть подумав, пожал плечами:

— Нет, на старого соседа из того зверинца, где мне довелось провести последние пять лет своей жизни молодой, ты не тянешь. С ними всё-таки было повеселее. Что ни сделаешь — всё время одно и то же: «Киан, ты должен держать планку, ты избрал слишком серьёзное искусство, чтобы над ним насмехаться, у тебя уникальный дар, бла-бла-бла»… — тёмный эльф сделал характерное движение руками в воздухе, изображая пальцами кавычки. Антуанетта удивлённо поинтересовалась:

— А что это за зверинец-то?

— Ну, в быту сей зверинец именовался Земраканским Колледжем Высшего Магического Искусства, о, моя милая, пусть и непристойно одетая леди.

Эни была так поражена услышанным, что даже не возмутилась ехидству по поводу её внешнего вида:

— Ты из Земракана?! Это же почти на другом конце континента, далеко на востоке!

— Да, есть такое, — легко согласился Киандалл, — Знаете, они там слишком уж пеклись о своей репутации: «Мы — маги, мы владеем таким могущественным искусством, мы способны мановением руки перевернуть мир вверх тормашками и потыкать палочкой в зад Срединного Змея, так что у нас нет права даже на малейшие изъяны!», — снова движение, изображающее кавычки. Видимо, Киандалла здорово достали его прежние учителя, если он сейчас вспоминал о них с таким пренебрежением. Нимруил бесцеремонно поинтересовался:

— Значит, ты обучался магии? И оказался настолько бездарен, что тебя выгнали из колледжа пинком под зад?

— О, не стоит полагать, что все в мире подобны тебе и бездарны, мой голубой друг, — двусмысленно протянул Киандалл, — Напротив, они позавидовали моему таланту и решили избавиться от меня под неблаговидным предлогом. Представьте, они заявили, что я порчу репутацию их колледжа, слишком часто используя магию в личных, а не глобальных целях!

— Это как?.. — не понял Эймерик, который и представить себе не мог, что заклинания можно использовать как-то иначе. Вместо ответа тёмный эльф легко вскочил на камень и, балансируя на одной ноге, возвёл ладони к небу. Чёрные волосы угрожающе зашевелились, а с губ сорвались торжественные, произносимые нараспев слова:

— О, могущественнейший из Семи Тёмных Владык, о, ужаснейший среди ужаснейших, бродящий во всяком разуме, поглощённом тьмой! Наполни сердце моё силой своей, направь руку мою, впусти в этот мир чистое разрушение и чистую пустоту, что никогда не была тронута светом…

Её Высочество взвизгнула и прикрылась Нимруилом, который, не растерявшись, сгрёб дамочку в охапку и потащил в сторону от разошедшегося эльфа. Эймерик завопил:

— Спасите! — после чего плюхнулся на землю и закрыл голову руками. Он ожидал чего угодно: судя по торжественным словам заклинания и странным телодвижениям, совершаемым эльфом, это была высшая ритуальная магия. Быть может, тот алтарь в пещере был оставлен вовсе не Заной, а принадлежал этому слуге Нихиля, сильнейшего из Тёмных Владык. А значит, может случиться любая напасть: пойти дождь из метеоритов и лавы, открыться воронка в потусторонний мир, явиться сам Владыка Безумия и Ужаса! Но нет, птички всё так же пели, травка всё так же зеленела, холмы обращаться во впадины не торопились. В конце концов, Эймерик устал лежать носом в землю и недоумённо поднял голову. Как выяснилось, Киандалл уже полусидел у того самого камня, деловито покусывая сорванную тут же травинку. Увидев, что Эймерик поднял голову, черноволосый эльф лениво прокомментировал:

— А, вы уже не боитесь? Так я же нарочно в самом начале ошибку сделал! Но бандиты точно так же реагируют — прячутся себе по норам… Да вы чего, шуток, что ли, не понимаете?

Нимруил и Эни выглянули из-за дерева. Принцесса покраснела от гнева и сжала руки в кулаки:

— Ты… ты…

— О, тише, моя милая леди! А то у вас отвалится эта очаровательная посмертная маска людоящерского вождя, что вы, видимо, почитаете за макияж, — лениво бросил тёмный эльф. После этой фразы Киандалла Антуанетта в самом прямом смысле слова закипела: разве что пар из ушей не пошёл. Сняв с ноги туфлю, она замахнулась на незадачливого студента Земраканского Колледжа Высшего Магического Искусства угрожающих размеров каблуком:

— Ещё слово — и по голове!

— Ах, как вы можете быть столь жестокой, моя прекрасно раздетая леди! Смею заметить, вам идёт это декольте: будь оно поменьше, у вас бы не было ни малейшей возможности привлечь к себе мужские взгля…

Тирада де Тролло оборвалась, поскольку ему точно в лоб прилетела обещанная туфля. Принцесса не соврала: у неё явно имелся разряд по метанию туфель. Подойдя к обиженно потирающему лоб Киандаллу, дамочка угрожающе осведомилась:

— Ты нарываешься на проблемы?! Учти, нам ничего не стоит скормить тебя первому встречному огру!

— Но-но, я сомневаюсь, моя милая леди, что нам стоит встречаться с ограми! Разве их общество вам милее моего? — лицо черноволосого украсила озорная улыбка. Эни с силой встряхнула нового спутника за плечи и мрачно проговорила:

— Запомни! Я — принцесса королевства Ларандия, Антуанетта Беонайт Аурели…

Эймерик и Нимруил дружно заткнули себе уши, а вот эльфу, судя по его ставшему чуть более удивлённым лицу, пришлось выслушать всю дальнейшую тираду принцессы. Затем он покрутил головой по сторонам:

— Так, что вы Антуанетта, я понял, а остальные где?

— Кто остальные? — не поняла Её Высочество. Киандалл снова осмотрелся:

— Ну, Беонайт, Аурели и все остальные…

— Ты! — похоже, Её Высочеству не терпелось приказать своим верным рыцарям принести ей голову этого парня. Но неожиданно он вполне нормальным тоном произнёс:

— Послушайте, вам надо добраться до Ла-Венара, мне тоже. Там находится Аблуарский Колледж Четырёх Начал, и я полагаю, что меня туда примут. Так что я иду с вами, вы со мной, никто никого не убивает, хорошо?

Принцесса, проворчав что-то себе под нос, выпустила несостоявшуюся жертву. Киандалл, похоже, пребывающий в прекрасном настроении, покосился на Эймерика и Нимруила:

— А вы чего притихли? Идёмте, друзья мои, нас ждёт Ла-Венар!

О том, что для начала неплохо бы миновать Гребневые Горы со всеми их опасностями, Киандалл промолчал: то ли предпочитал не упоминать, то ли и в самом деле не волновался. Хотя, этому-то чего волноваться? Эймерику казалось, что даже если это существо попадётся огру, закончится их стычка не обглоданными костями де Тролло, а самоубийством огра.

Наряд для Её Высочества

Когда солнце уже давно опустилось за маячащие на западе Гребневые Горы, на горизонте показалась маленькая уютная деревенька. Эймерик почти со страхом смотрел на эту деревушку: не то чтобы она показалась ему угрожающей, но его задница уже предчувствовала очередное приключение. И впрямь, на входе в деревню их остановила стража. Снова-здорово! Но вот текст из их уст был весьма неожиданным:

— Поймите, мы всегда рады путешественникам, но совсем недалеко от нашей деревни расположен храм Отца Мира, пресвятого Рула, и мы не можем позволить девам вроде этой смущать умы наших послушниц!

— Что значит: «девам вроде этой»?! — мигом закипела Эни, готовая стукнуть стражника прямо по его надёжно прикрытой белым сверкающим шлемом макушке.

— Вероятно, он имеет в виду «столь же очаровательно раздетым леди вход воспрещён», — шепнул де Тролло. Стражник, не услышав его, покачал головой:

— Увы, госпожа, но в вашем нынешнем виде мы не можем вас впустить.

— Но-но, позвольте! — неожиданно выступил вперёд тёмный эльф, — Вы что, серьёзно не впустите сюда мою дражайшую супругу?

— А?.. — лицо Эни вновь начало стремительно краснеть. Похоже, теперь объектом потенциального удара туфлёй в лоб стремительно становился Киандалл. Стражник непонимающе посмотрел сначала на хитро улыбающегося зеленоглазого эльфа, затем на Антуанетту:

— Супругу?..

Киандалл всплеснул руками:

— Разве вы не видите: на ней свадебное ожерелье из Белого Древа! Я лично его изготовил, знаете ли! И мне неприятно даже думать, что моя работа могла остаться незамеченной так легко! Впрочем, я создавал это ожерелье неярким, надеясь, что оно так хорошо явит собой сущность моей драгоценной Антуанетты: не красавица снаружи, но какая душа! И главное — самая драгоценная и дорогая для меня!

Врал де Тролло так убедительно, что Эймерику оставалось лишь присвистнуть: сам он так пока ещё не научился. Врать с такой же серьёзной миной он бы не смог, даже если бы перед ним выстроилась целая толпа огров с угрозой: «Не соврёшь убедительно — убьём». Хотя, когда это огры умудрялись говорить такими длинными предложениями?..

— Ну, если это ваша жена… — стражник неуверенно помялся на месте, после чего всё-таки выдал:

— Мои извинения. Проходите. И всё-таки рекомендую вам наведаться к нашему портному и приобрести вашей жене что-то менее открытое.