В объятиях нежного искусителя

— Если вы подождете, я могу передать, что вы его ищете.

Кэсси обратила внимание на коридор, который пропустила, оттуда доносилась негромкая музыка.

— В этом нет необходимости, я сама ему скажу. Он ведь там? — спросила она. Мужчина не отрицал этого и не остановил ее, но в его глазах было сомнение. — Не волнуйтесь, — улыбнулась Кэсси.

Она не стала стучать в дверь и просто открыла ее.

— Осматривалась?

Георгос растянулся на большом диване, галстук был развязан, рукава рубашки закатаны до локтей, глаза опасно блестели. Серебряный поднос с деликатесами стоял перед ним на столике, но мясо, оливки, хлеб и прочая снедь остались нетронутыми. Зато в бутылке виски заметно поубавилось, и бокал, который держал Георгос, был наполовину наполнен янтарной жидкостью.

— Искала ваше секретное логово, — проговорила она. — И кажется, наконец-то нашла.

— Мне нравится, когда дверь закрыта, — сказал он, задержав взгляд на ее слегка влажных волосах и сделав добрый глоток виски.

Кэсси закрыла за собой дверь и затаила дыхание. С огнем играют только дураки, но кажется, она может оказаться самой большой идиоткой на свете.

— Тебя устраивает твоя комната? — насмешливо-светским тоном поинтересовался он.

— Полагаю, да, — медленно проговорила Кэсси, присаживаясь на широкий подлокотник дивана, на котором лежал Георгос.

— Поддерживаешь репутацию женщины, которой трудно угодить? — Он вопросительно изогнул бровь, но чем дольше Георгос смотрел на Кэсси, тем мрачнее становился. — Я устал, Кэсси, — внезапно сказал он. — Я не хочу делать правильные вещи. Я хочу делать все то, чего делать не должен. Но если ты не хочешь, чтобы я это делал, тебе лучше уйти прямо сейчас.

Она слегка наклонила голову и внимательно посмотрела на короля, понимая, что под этой личиной скрывается человек, которому плохо и больно. И очень одиноко.

— Вы расстроены.

— Я страшно устал, — честно сказал он. — Все, чего я сейчас хочу, — забыться в сексе. Хочу целовать тебя до тех пор, пока ты сама не попросишь овладеть тобой. И мне вовсе не жаль, если я шокирую тебя. Я предельно честно рассказал тебе, почему ты должна покинуть эту комнату. Немедленно.

Кэсси едва не свалилась с подлокотника. Его резкие слова действительно шокировали ее, но она прекрасно понимала, что он сделал это намеренно. Он хотел отпугнуть ее, потому что не хотел, чтобы кто-то видел его таким уязвимым.

— Вы говорите так, словно не можете себя контролировать. Но я же знаю, что можете…

— Но я этого не хочу. И тогда все становится сложнее. Я приказываю тебе уйти.

— Но ведь это вы притащили меня сюда. — Она пересела с подлокотника на диван. Георгос глухо зарычал и сделал еще глоток виски. — Что вы будете делать, если я уйду?

— Продолжу напиваться. — Он внимательно посмотрел на содержимое своего бокала.

— Это и есть ваш тайный порок? Как скучно.

— Ты называешь меня скучным? — Он подался вперед и поставил на столик свой бокал. — Так и есть. Я лет десять не напивался.

— Тогда это не займет много времени. Может, мне стоит спасти королевство от короля, мучающегося с похмелья?

— Ты решила меня помучить? — простонал он и потер глаза. — Что я сделал, чтобы заслужить все это? Не отвечай, — пробормотал он, — твой ответ мне известен.

— Вы сами привезли меня сюда.

— И уже начинаю об этом сожалеть.

— Серьезно? — рассмеялась она. — Все мы хотим того, чего не можем получить.

— Конечно. На свете полно вещей, которые я не могу иметь. Элени много не может иметь, и в этом моя вина.

— Утопаете в чувстве вины и жалости к самому себе?

— Именно. — Но под его насмешливым тоном Кэсси услышала правду. — Я подвел ее.

— Она взрослая женщина и сделала свой выбор. Позвольте ей и дальше самой за себя решать.

— Я пытаюсь.

— Я знаю, — снова улыбнулась Кэсси. — И я понимаю, как трудно это для человека, привыкшего все контролировать.

— Да, тебе это хорошо известно.

— Это не то же самое. — Она покачала головой. — Я не могу иметь ту карьеру, о которой мечтаю. Не могу…

— Я имел в виду твой полный контроль над эмоциями, — прервал он. — Контроль над телом. — Георгос взял ее за руку. — И все же ты мне отвечаешь.

— Видимо, да. — Она сжала пальцы в кулак, но солгать не смогла.

— Как ты думаешь, почему это происходит?

— Наверное, дело во власти. Видимо, в этом плане я такая же слабая, как и моя мать.

— Ее влекло к властному мужчине?

— Самому властному из всех, что она встречала. Джон Гейл был красив и умен. Он обещал положить весь мир к ее ногам, но не дал ничего.

— Что произошло?

— Ничего. В том-то все и дело. — Она горько усмехнулась. — Она всю жизнь его ждала, бежала по первому же зову…

— Она любила его, — сказал Георгос.

— Это не любовь! — нахмурилась Кэсси. — Она не любила себя. И практически ничего от него не принимала.

— Поэтому и ты ничего не принимаешь от мужчин? Ты живешь одна, ты очень независима, ни с кем не встречаешься.

— Успели изменить свое мнение? Помнится, в нашу первую встречу вы решили, что я переспала со всеми докторами в больнице.

— И я приношу за это извинения. Я беспокоился об Элени и не мог рассуждать здраво.

— Тем не менее вы построили обо мне подобное суждение, бросив на меня лишь один беглый взгляд. — Она покачала головой. — Не беспокойтесь, вы — не первый, кто так делает.

— И за это я тоже прошу прощения. Поэтому ты не хочешь отношений?

Его извинения немного успокоили Кэсси, и она решила ответить на его честные вопросы предельно откровенно.

— Не то чтобы я не хотела отношений… Мне кажется, все хотят встретить особенного человека, любить и быть любимыми. Я просто не чувствую влечения, в этом вся разница.

— И тем не менее ко мне тебя влечет.

Она кивнула.

— Судьба может быть жестокой.

— Потому что я — могущественный человек? А что, если бы у меня всего этого не было? — тихо спросил он. — Ни короны, ни дворца — обычный парень в футболке и джинсах. Тебя бы по-прежнему влекло ко мне?

Конечно да. Его сила не зависела от внешней атрибутики, она была неотъемлемой частью его самого.

— Нет смысла задаваться вопросом «что если». Вы король, у вас есть корона, дворцы и власть.

— Значит, у нас ничего не может быть.

— Нет.

— Но у нас может быть этот миг. Нет никаких причин, почему мы не можем насладиться обществом друг друга.

— На это есть тысячи причин.

Она должна была уйти еще тогда, когда он просил ее об этом. Она надеялась, что сможет держать себя в руках. Георгос видел ее сомнения.

— Разве ты не заслуживаешь этого?

— Боюсь, это будет для меня не слишком хорошо. — Она закатила глаза.

— Я сделаю так, что тебе будет хорошо, — усмехнулся он. — Ты знаешь, что это правда. Позволь мне попробовать, и обещаю, тебе понравится.

— Я уже много раз слышала эти речи.

Георгос поднялся и сел на диване всего в дюйме от Кэсси.

— Тебе уже нравится.

— Это нечестно… — прошептала она.

— Да. Но жизнь вообще несправедливая штука.

— Ваше величество…

— Называй меня Георгос и на «ты», — нахмурился он. — Сейчас я не твой король.

— Вы не можете…

— Это приказ, — отрезал он. — Когда мы наедине, я не твой король, а ты не моя подданная. Мы равны. Ты можешь говорить абсолютно свободно, даже когда мне не нравится, что ты говоришь. Я хочу знать, о чем ты думаешь.

— Я уже и так говорю все, что у меня на уме, мне не нужно на это особое разрешение. К тому же ты и так знаешь, о чем я думаю. И о том, что ты смущаешь меня.

— Тогда давай все упростим. Все, чего я сейчас хочу, — поцеловать тебя. Ты позволишь мне это сделать?

Желание — такое новое, такое многообещающее — вспыхнуло внутри ее. Кэсси осознавала, что все это будет огромной ошибкой, но она была готова заплатить эту цену.

— Один поцелуй, — выдохнула она. — Только один.

Георгос медленно коснулся ладонью ее лица и наклонился, чтобы губами коснуться ее губ, еле заметно, почти невесомо. Кэсси едва не застонала: так нечестно, это ненастоящий поцелуй! А потом его язык скользнул по ее губам, и Кэсси тихо ахнула. Она закрыла глаза и впервые в жизни полностью отдалась нахлынувшим на нее эмоциям. Георгос был таким властным, таким требовательным… Но потом он постепенно ослабил давление, пока наконец не оторвался от ее губ. Кэсси сидела неподвижно, не открывая глаз.

— Это было так ужасно? — тихо спросил он.

Ей не хотелось открывать глаза и что-то говорить, она боялась разрушить магию момента абсолютного счастья. Она почувствовала, что за этим дразнящим вопросом кроется настоящее беспокойство. Кэсси открыла глаза и медленно покачала головой.

— Почему ты остановился? Ты же знаешь, что мог сделать… больше.

— Потому что хотел, чтобы ты захотела большего. — Он высокомерно пожал плечами. — Чтобы ты хотела меня.

— Это нечестно.

— Ты заставила меня сходить с ума от желания несколько дней.

— Но я не знала! — возмутилась она.

— Нет, знала.

Кэсси опустила взгляд. Она понимала, что между ними на самом деле что-то происходит, просто не была уверена, что Георгос чувствует то же самое. И она не знала, как с этим справиться.

— Я собираюсь снова тебя поцеловать, Кэсси. И я буду тебя трогать.

— И где ты будешь меня трогать? — Жар затопил ее с ног до головы.

— Я собираюсь гладить и сжимать твою грудь, а потом я сниму с тебя трусики и буду ласкать до тех пор, пока ты не начнешь умолять меня не останавливаться.

Кэсси с трудом верила собственным ушам. Она была в самом настоящем шоке. Никто и никогда не говорил ей таких вещей.

— Даже одни мои слова возбуждают тебя, — хрипло проговорил он. Кэсси дрожала и знала, что Георгос тоже это видит. — Твое тело знает, чего оно хочет, оно само знает, что нужно делать. — Он притянул ее к себе так, что Кэсси села ему на колени.

— Поцелуй меня, — прошептала она.

Георгос приник губами к ее губам в глубоком, страстном поцелуе, и Кэсси инстинктивно обвила руками его шею. Она даже и не подозревала, что поцелуи могут быть такими прекрасными, такими разными: то легкими и нежными, то неистовыми и жадными.

Кэсси казалось, что кровь начинает закипать в ее жилах, она жаждала большего. Она хотела, чтобы он касался ее. Все ее тело было наполнено невыносимо сладкой болью. Она застонала, не в силах выразить это словами, она больше не хотела ни бороться с самой собой, ни ждать. Георгос мучительно медленно целовал ее шею, слегка покусывая нежную кожу. Его ладонь скользнула под футболку Кэсси и накрыла ее грудь, дразня чувствительный сосок.

— Георгос, — простонала она.

Он снова поцеловал ее в губы, но на этот раз нежное поддразнивание сменилось яростной страстью, на которую она инстинктивно ответила. Георгос глухо застонал и провел ладонью вниз по ее животу. Он расстегнул молнию джинсов, и его пальцы скользнули под трусики Кэсси. Она инстинктивно попыталась сжать бедра, но лишь сильнее прижала его руку к своей пылающей плоти. Его опытные пальцы начали ласкать ее, и Кэсси ахнула от почти нестерпимого удовольствия. Она слегка раздвинула ноги и подалась навстречу его движениям. Кэсси часто отрывисто дышала, каждая ее мышца была натянута, как струна, когда она парила на грани чувственного удовольствия. Она вздрогнула всем телом, достигнув кульминации, ее крик утонул в жестком, жадном поцелуе. Словно в полубреду, она плыла на волнах испытанного удовольствия и видела, с каким удовлетворением блестят зеленые глаза Георгоса.

Кэсси уткнулась в грудь Георгоса лицом, боясь поднять на него глаза, и он не стал противиться этому, словно понимая, насколько она сейчас была уязвима. Он прижимал Кэсси к себе и нежно гладил ее волосы, а она чувствовала, как сильно бьется его сердце и как вздымается его грудь от неровного дыхания.