В объятиях нежного искусителя

Кэсси переполняло настолько острое чувство эйфории, что она не могла больше его скрывать. Она подняла полные благодарности глаза и улыбнулась Георгосу.

— Это было невероятно, — прошептала она. — Просто волшебно. Я никогда… Черт… — Она не могла подобрать слова, чтобы выразить то, что чувствовала.

— Это твой первый оргазм?

Кэсси кивнула, и что-то странное мелькнуло в зеленых глазах Георгоса.

— Спасибо.

— Я получил не меньшее удовольствие, — охрипшим голосом проговорил он.

Георгос встал, все еще держа Кэсси на руках.

— Уже поздно, Кэсси. Это был долгий день.

И он еще не закончился. Желание новой волной поднималось в Кэсси, когда Георгос нес ее по длинному коридору в сторону ее спальни. Он усадил ее на кровать, и Кэсси прикусила губу, гадая, что будет дальше. Ей хотелось, чтобы он остался с ней, вся ее осторожность сгорела в пылу страсти.

— На этот раз, я думаю, нам действительно стоит разойтись по своим комнатам. Я не приказываю, я прошу тебя.

— Георгос…

Он отступил назад и покачал головой.

— Имей хоть каплю сострадания.

Ее сердце болезненно сжалось, когда Георгос закрыл за собой дверь и оставил ее совсем одну. И тогда она, наконец, поняла, в чем состоял его поистине дьявольский замысел: он сделал именно то, что и собирался сделать, — заставил ее хотеть его еще больше.

Глава 5

Кэсси проснулась довольно поздно. Она была удивлена, что вообще смогла уснуть, учитывая события прошлой ночи, но она мгновенно отключилась, проспав без сновидений до самого утра.

Приняв душ и одевшись, она отправилась на поиски Георгоса. Кэсси нашла его в кабинете, сидящим за столом перед ноутбуком. Когда она осторожно закрыла за собой дверь, он поднял на нее взгляд, но ничего не сказал. Кэсси избегала его взгляда, сосредоточившись на бумагах, лежавших на столе. Рядом с ними она заметила стопку свежих газет с кричащими заголовками. «Король против любви», «Вынужденная помолвка расторгнута», «Настоящая любовь победила». И фотографии, сопровождавшие статьи, показывали Георгоса не в лучшем свете: на каждом изображении он выглядел суровым, в то время как Элени светилась счастьем. На одной из фотографий она смотрела на брата так, словно он ругает ее, но теперь даже Кэсси понимала, что он хотел для нее как лучше.

— Бедная Элени, затравленная старшим братом, — улыбнулся Георгос одними губами. — Какой я, оказывается, злодей.

— Ну, не знаю, — улыбнулась Кэсси. — Я бы не отказалась иметь старшего брата — защитника. Почему ты снова хмуришься? — Она взглянула на Георгоса.

— Я уже говорил, что в моем к тебе отношении нет ничего братского.

Он встал из-за стола и подошел к ней. Он ничего не делал, просто стоял слишком близко, слишком пристально изучал ее.

И ее тело тут же отреагировало: ей хотелось, чтобы он подошел еще ближе, прижал к себе.

— Это я уже поняла.

Кэсси тоже рассматривала его. Тени, залегшие под глазами Георгоса, обнажали его боль и беспокойство. Он вообще спал этой ночью? И тут Кэсси со смущением осознала, что только она вчера получила «разрядку», но не он. Она уснула, как кошка, наевшаяся сметаны, а он… Что делал он? Она поежилась, поняв, что даже не знает, возбуждало ли его то, что вчера произошло. Она получила все, но он ничего не взял взамен. Он поставил ее выше себя. Точно так же, как сейчас ставит превыше всего Элени.

— Ты отвлек от нее внимание на себя, — тихо сказала она. — Выставил себя злодеем, чтобы защитить ее.

— Так домыслы быстрее утихнут. — Он равнодушно пожал плечами.

— Но комментируют твои действия не самым приятным образом, эпитеты довольно едкие.

— Я с этим справлюсь, — сказал Георгос, хотя вынужден был признать, что на этот раз в прессе его пинали, как никогда раньше.

— Значит, они пишут, что ты был против брака.

— И они правы.

— На самом деле ты так не думаешь. Я знаю, ты хочешь, чтобы она была счастлива.

— С чего ты вдруг стала такого хорошего мнения обо мне? — Он улыбнулся краешком губ. — Наверное, хорошо спала этой ночью?

— Ты бы никогда не позволил ей выйти за Деймона, если бы не доверял ей.

Кэсси намеренно проигнорировала его замечание. Да, она действительно довольно радикально поменяла свое мнение о Георгосе, но события прошлой ночи были совершенно ни при чем.

— Разрулить ситуацию с Элени в интересах страны. — Он снова сел за стол.

— Прежде всего, это в ее собственных интересах. Она для тебя главный приоритет, не отрицай этого.

— Элени всегда была моим главным приоритетом, — сухо сказал он. — Ты просто решила этого не замечать. Кажется, я все-таки не совсем монстр, которым ты меня представляла. — Он нахмурился и повернул ноутбук к Кэсси. — Журналисты охотятся не только за мной, они все еще дежурят около твоего дома. Они уже успели взять интервью у одного из работников больницы. Тебя считают связующим звеном между Элени и Деймоном.

— Ты тоже так думал. — Она пожала плечами.

— Но это была не твоя вина. — Он устало провел рукой по волосам. — В любом случае пусть лучше винят меня, а не ее.

— Думаешь, ее станут осуждать, если узнают правду?

— Конечно, будут, ты и сама это понимаешь.

— Что плохого в том, что женщина действует в соответствии с собственными желаниями?

— Да ты в этом эксперт, — неожиданно рассмеялся Георгос.

Его замечание смутило и обидело ее. Он понятия не имел… Георгос печально посмотрел на нее, а потом в его взгляде она увидела… нежность.

— Но ведь у тебя есть желания, правда, Кэсси?

— Дурацкие. — Она потупила взгляд. — О них и говорить не стоит.

— Потому что ты не хочешь, чтобы тебя осуждали? — Он заглянул ей в глаза. — Как осуждали твою мать?

— Меня с самого детства осуждали только за то, что я ее дочь — незаконнорожденный ребенок любовницы женатого мужчины, — пренебрежительно сказала она. — Когда я начала превращаться из подростка в девушку, этот факт сделал меня желанным сексуальным объектом для каждого мужчины в моей родной деревне. Мужчины не любят, когда им говорит «нет» женщина, которую они считают шлюхой. И тогда они начинают распускать сплетни, и эта репутация прилипает к тебе намертво.

— И никто не защитил тебя? — нахмурился он.

— Кто? — изумилась Кэсси.

Мать всегда была слишком занята собой, подруги невольно завидовали ее успеху у противоположного пола, она была в полной изоляции. А когда мать заболела, то и вовсе осталась совсем одна.

— Должно быть, тебе пришлось непросто, — мрачно сказал Георгос.

— Все было не так уж плохо, я справилась. А теперь мне и вовсе наплевать, что обо мне думают и говорят. — Кэсси отмахнулась от его сочувствия, опыт давно закалил ее. — Я просто хочу жить так, как хочу.

— Это было бы справедливо, если бы ты на самом деле так делала, но ты себе такого не позволяешь. Но в одном ты права: женщину не должны судить строже, чем мужчину, за ее сексуальные желания. — Он снова посмотрел на экран, в очередном выпуске новостей говорили об Элени.

— Ты не должен это смотреть, — сказала Кэсси. Она понимала, как это может быть больно, даже если говоришь, что тебе все равно.

— Мне нужно знать, что именно они говорят, чтобы подготовить свой ответ.

— А как ты обычно отвечаешь?

— Я ничего не говорю. Мы никогда не комментируем личные проблемы в королевской семье.

— И много их было?

— За последние годы — нет, — сухо сказал он.

— Тогда зачем смотреть, если ты все равно ничего не будешь говорить? Зачем вообще об этом думать?

— Затем, что я — король и публичная личность. Я несу ответственность перед своими людьми. То, что они думают, имеет жизненно важное значение.

— Но ты живой человек. Ты не идеален и имеешь право совершать ошибки.

— Не имею, если они ранят Элени, — тихо проговорил Георгос.

— Возможно, тебе стоит публично оказать ей свою поддержку, и противники заткнутся.

— И как же мне это сделать? — Он скептически изогнул бровь.

— Докажи всему миру, что ты рад принять Деймона в семью, пригласи его родителей на ужин. Покажи, что ты пытаешься принять ситуацию и исправить ее. Откройся хоть немного.

— Открыться? — Он горько рассмеялся. — Ты же знаешь, он с родителями не ладит.

— Но остальные-то этого не знают! Они придут. Больше всего на свете они обожают подлизываться к власть имущим, — с горечью сказала она.

— Возможно, мне не придется их приглашать, — задумчиво глядя на Кэсси, проговорил Георгос. — Ведь ты уже здесь.

— Я — скандал в благородном семействе, ты не можешь использовать меня для повышения своего рейтинга.

— Наоборот, это как раз подходящая причина использовать именно тебя. Если я приму незаконнорожденную сводную сестру Деймона, я покажу свою лояльность, покажу, насколько открытым и прогрессивным может быть королевство.

На мгновение мысль о том, что Георгос может публично принять ее, признать, что проводит с ней время так, словно гордится этим, приятно ошеломила ее. Ее пульс заметно участился.

— Значит, ты собираешься позволить мне втянуть тебя в современный прогрессивный мир, ваше величество?

— Нет. Конечно нет.

— Почему? — Кэсси была явно разочарована.

— Какой смысл прятать тебя здесь от прессы, чтобы потом бросить на растерзание этим стервятникам? — Он подошел ближе, положил руки ей на плечи и улыбнулся. — Но это была неплохая идея.

— Обязательно быть таким покровительственным? — проворчала она. — Это просто прекрасная идея. Ты можешь контролировать доступ СМИ ко мне, как делал это для себя и Элени, — предложила Кэсси. Чем дальше, тем больше ей нравилась эта мысль. — Я тебя не подведу. Веришь или нет, но я умею молчать, когда это нужно, — улыбнулась она, и он привлек ее ближе к себе. — Георгос, будь серьезным. Я могу тебе помочь.

— А нужна ли мне эта помощь?

— Ты не думаешь, что это нормально — защищать не только сестру, но и самого себя? И защищать сводную сестру новоиспеченного мужа твоей сестры, которая, однако, не испытывает к тебе сестринских чувств.

Ей было приятно видеть искреннюю улыбку Георгоса, но он тут же посерьезнел.

— Ты не захочешь, чтобы люди постоянно обсуждали тебя, — покачал головой он. — Я не могу поставить тебя в такое уязвимое положение и не хочу использовать тебя таким образом.

— Ты меня совсем не слушал, — пробормотала Кэсси. — Мне наплевать, что обо мне скажут, это волнует только тебя. Давай смотреть правде в глаза, репортеры и так уже роются в моем мусоре — в буквальном смысле слова. И все потому, что мы с Деймоном родственники. Ты не можешь бесконечно прятать меня здесь, но, представив меня публике, ты сможешь унять их первоначальный интерес. А потом они сами отстанут, когда поймут, какая я скучная.

— Почему ты хочешь сделать это для меня?

— Потому что ты — мой король.

— Неужели ты ничего не хочешь взамен? — медленно проговорил он. — Я ведь могу многое для тебя сделать.

О, он был настоящим дьяволом, каждое его слово искушало ее. Но Кэсси хотела только одного: снова чувствовать то, что испытывала только с ним.

— Думаю, мне стоит остаться здесь еще на несколько дней, — сказала Кэсси, затаив дыхание. — В качестве твоей дальней родственницы, чтобы выказать общественности твое одобрение брака сестры и Деймона.

— А взамен… — Георгос пристально смотрел ей в глаза. — Что я могу сделать для вас, мисс Маррон?

Он называл ее так только тогда, когда был раздражен. Или когда почти не мог себя контролировать.

— Ты уже знаешь.

— Ты хочешь меня.

— Да, — с трудом сглотнула застрявший в горле ком Кэсси. — Научи меня. Научи всему. Я не стану от тебя ничего требовать. Мне не нужны отношения, только один миг.

— Зачем?

— Ну а как ты думаешь? — Она сердито посмотрела на Георгоса, досадуя, что он вынуждает ее рассказывать абсолютно все. — Я никогда раньше этого ни с кем не хотела. Я думала, что я… ненормальная. А я хочу быть нормальной! Возможно, если я один раз это сделаю, и мне понравится, тогда и в будущем мне может тоже понравиться… с кем-то другим.

— Подожди, — вдруг замер Георгос, — что значит — один раз? Я только помог тебе достичь оргазма. Ты хочешь сказать…

— Я девственница, Георгос, — вспыхнула Кэсси.

— Но как…

— В смысле — как?

— Тебе двадцать три, и ты…