Выше неба

— Их казнят позже во дворе, всё-таки Высшие демоны.

На посеревшем от гнева лице Гирхато заходили желваки.

— Высшие?.. Привести их сюда! Их и их семьи!

Дорсен чертыхнулся, но спорить не осмелился, да и бессмысленно это делать, когда лорд домена в таком состоянии. Вскоре во дворе стояла группа демонов в магических оковах и жавшиеся к ним плачущие жёны и дети. Сейверан спокойно смотрел на тех, кто отказался от него, от его защиты.

— Я обещал вам достойную, свободную жизнь, когда над вами никого, кроме вашего лорда, не будет. Разве я изменил своему слову? Разве я не защищал вас? … Почему же изменили вы?

В ответ слышались жалкие оправдания, мольбы о милости, плач. Гирхато тяжело вздохнул, а от улыбки, растянувшей его губы, повеяло ужасом.

— Нет вам больше веры! — повернулся к Дорсену и отдал приказ: — На супплиму! Покарать предателей клана!

…Над затаившимся в страхе городом ещё долго разносились мученические вопли. А на супплиме — месте публичных казней — высилась гора трупов, валялись отломанные рога да ветер носил вырванные из крыльев перья. На лице Гирхато не дрогнул ни один мускул, когда он посмотрел на притихшую толпу. И каждое слово как могильная плита.

— Забыть имена предателей. Стереть все упоминания о них в хрониках. Ибо это не демоны. Демоны не собаки, чтобы бежать к тому, кто поманит большей костью. Истинные демоны верны своему домену и лорду. Другого не дано!

Глава 3

В Кантле Сейверан вернулся через сутки, прикрываясь желанием увидеть Велиуса Сабтеррано, но на самом деле не мог находиться в разом опустевшем дворце. Не столько из-за утраты близких, сколько из-за ощущения грязи от их обмана. Пытался вспомнить подозрительные моменты, указывающие на измену, но не смог. Элва всегда была приветлива и мила с ним и никогда не отказывалась от любовных утех. Уйгинир, как и все четыре года до этого, называл демоницу «сестрой»… И, тем не менее, поставил ей брачную руну. Может, как раз эта идеальность отношений и должна была насторожить Сейверана? Разве так бывает в паре: чтобы всё хорошо, чтобы в партнёре всё устраивало? Нет. Только если один знает, что это временно, что надо перетерпеть. Гирхато не искал свидетелей, не хотел большего позора, лишь единожды спросил у Дорсена, когда глубокой ночью они стояли в одной из дворцовых башен:

— Ты знал?

Райхон отрицательно покачал головой:

— Нет. Но разве не ты учил Нира не оставлять за собой следы?

Сейверан сардонически усмехнулся, а утром, отдав распоряжение слугам вычистить дворец сверху донизу, покинул Ваалел-эст. Но даже уютный дом Давея атали Нелу не вернул Гирхато утраченную умиротворённость. Он не мог найти себе места, бесцельно слонялся по залам и коридорам. Домашние, заранее предупреждённые Райхоном, старались не попадаться ему на глаза. Пытались сгладить плохое настроение демона разными мелочами: любимыми блюдами на столе, новой одеждой, сшитой точно по его меркам, и просто стараясь не шуметь, когда мужчина был в своих покоях. Но от их жалости Сейверану стало только хуже.

Милория, притаившись за раскидистым зелёным кустом, наблюдала за Гирхато. Лорд почти не притронулся к ужину, просидел за столом молча, погружённый в собственные невесёлые думы, и не дождавшись конца, сорвался с места и вышел на улицу. Уже позже девушка нашла демона в дальнем уголке сада. Сейверан словно окаменел, застывшим взглядом уставившись на маленькое озерцо с золотыми рыбками. Широкие плечи были опущены, глубокие морщины прорезали лоб, а сурово поджатые губы придавали облику демона хищный, угрожающий вид. Это впечатление усугубляли сцепленные пальцы, словно Гирхато сдерживал собственную, бушующую ураганом, ярость. Милория долго не решалась подойти, всё-таки он демон. Нужна ли ему поддержка и участие от обычного человека? Она уже собиралась уходить, когда Сейверан поднял голову. И столько муки было в серо-голубых глазах, что все сомнения и страхи развеялись сами собой!..

Мужчина услышал торопливые, лёгкие шаги и без труда узнал их.

— Можно, я побуду рядом? — девушка замерла перед ним.

Гирхато пристально посмотрел на человечку:

— Зачем, Милория?

— Вам тяжело, я помогу.

Он отвёл взгляд.

— Как?

— Я могла бы выслушать, но вы вряд ли мне откроетесь. Кто вы, а кто я? — она робко улыбнулась. — Поэтому я посижу рядышком и повздыхаю.

Демон усмехнулся и протянул руку. Как только Милория вложила свои пальчики в его ладонь, привлёк девушку к себе, уткнувшись в платок на волосах. Мужчина почувствовал, как маленькие ладошки гладят его спину, услышал шёпот:

— Всё пройдёт…

Сейверан закрыл глаза и не шевелился. Демон тяжело переживал предательство родственника. Не так страшен явный враг, будь он в несколько раз сильнее тебя, как удар того, кого называешь братом и закрываешь собственной спиной. Ближе Уйгинира в семье у Гирхато никого не было, единственная родная кровь. Он никогда ни в чём не ограничивал кузена, никогда не указывал его истинное место и радовался, когда Уйгинир назвал его старшим братом… Неужели так сильно любил Элву? Или дело в другом? И молодого честолюбивого демона прельстила призрачная власть в домене, ведь на самом деле управлял бы всем Кимматир Ярвин!

— … Всё пройдёт…

Гирхато медленно и больно выдохнул, словно царапаясь о свою разбитую веру. Интуитивно потянулся к чему-то светлому и доброму, жадно впитывая сочувствие и сопереживание маленькой человечки.

— … Нужно чуть-чуть подождать. Время, словно мельница, перемелет всё плохое в пыль.

— И что делать с этой пылью?

Милория ответила не задумываясь:

— Развеять по ветру и забыть.

— Что же тогда мне останется?

— Хорошее, — уверенно ответила девушка и добавила: — Пусть приятных воспоминаний будет меньше, но они всегда порадуют вас и вселят надежду в минуту отчаяния. Собирайте доброе, мой лорд.

Мужчину не устраивала такая обсечённая память, но вслух он заметил:

— Как ты малину по утрам?

— Когда я приношу её, все радуются, — Милория посмотрела на демона.

Гирхато заглянул в тёмные глаза, и неожиданно осознал, как близко от него девушка:

— Они радуются не ягодам, а тебе! … И я их понимаю.

Сейверан осторожно коснулся тёплых, мягких губ, потом ещё и ещё… Смертная на мгновение застыла, потрясённая происходящим, а потом разжала губы и, поднявшись на носочки, обняла его за шею. Это был первый поцелуй Милории. Демон чувствовал её настороженность и любопытство. И, похоже, ей нравилось. Мужчина немного углубил поцелуй, растворяясь в нём. Старался держать себя в руках, понимая, что нельзя спешить, нельзя увлекаться, чтобы не напугать невинную девушку. Взяв смертную за подбородок, нежно коснулся приоткрытых губ.

— Какая ты сладкая!

Милория покраснела и сама потянулась к нему. Демон охотно отозвался, чувствуя, как разжимаются когти ледяной тоски, вцепившиеся в него два дня назад. Впитывал прикосновения тёплых ладоней, вдыхал нежный, сладкий запах, прижимал человечку к себе, чувствуя каждый изгиб девичьего тела, скользил пальцами по шее, дурея от того, какой тонкой она была. Ощущение собственной силы и хрупкости девушки в его руках смешивались в сумасшедший водоворот ощущений. Сейверан мог переломать её одним движением, но внезапно понял, что убьёт любого, кто попытается обидеть эту смертную. Он неосознанно сдерживал все свои движения, чтобы не причинить ей боль. Всё в полсилы: объятия, поцелуи, ласки — ведь она такая нежная, словно лепесток розы в тёплых лучах солнца…

— Милория!!!

Девушка испуганно вскрикнула и отскочила. На щеках ярким цветом вспыхнул стыдливый румянец. А в нескольких шагах стоял Давей, сжав кулаки. Дочь не выдержала укоризненный взгляд родителя и, виновато потупившись, убежала. Мужчина подошёл к недовольному демону:

— Мой лорд, Милория ещё девочка совсем! — голос торговца дрожал, то ли от страха перед Гирхато, то ли от отцовской обиды за дочь.

— Ей семнадцать. В таком возрасте многие твои соплеменницы выходят замуж и рожают детей, — с усмешкой возразил тот.

— Милория очень наивна. Её так легко обмануть.

— Ты на что намекаешь? — в голосе зазвенел металл.

Давей осёкся. Сейверан убедившись, что смертный осознал свой промах, пошёл из сада, но сделав несколько шагов, вернулся:

— Твоя дочь приятна моему глазу. И я позову её в свои покои.

Гирхато и впрямь не понимал недовольство Давея. Он не собирался обижать девушку. И пугающей славы за ним не водилось, как за некоторыми другими демонами, которые предпочитали смертных красавиц прискучившим демоницам. То, что эти хрупкие красавицы после подобных игрищ иногда умирали, мало кого волновало, ибо выгод от союза с демоном было куда больше. Многие смертные девы мечтали зачать от демона, ибо рождённый от такого союза был только демон и отец забирал дитя к себе, а вместе с ним и мать, обеспечивая ей достойную жизнь. Пока человечка была молода и хороша собой, она жила вместе с бессмертным любовником, а когда подбиралась унылая, неприглядная старость, селилась в каком-нибудь далёком поместье, пока смерть не обрывала короткую человеческую жизнь. Сейверан никогда раньше не заводил себе любовниц из смертных. Было несколько раз в юности, но это так, баловство на одну ночь. И расставались они с теми девицами весьма довольные друг другом: демон — хорошо проведёнными ночами, а человечки — дорогими подарками. Как сложилась их жизнь дальше, его не интересовало. Сейчас Гирхато понимал, что чувство, которое вызывала в нём Милория, было несколько иным, более глубоким и настоящим. И, если понадобится, он был готов позаботиться о своей человечке, даже забрать с собой в Ваалел-эст. А там время покажет. Сейверан направился к дому, обрывая раздражающий разговор.

Давей крикнул вслед лорду:

— У Милории есть жених.

— Что? — нахмурился демон, вновь возвращаясь к человеку.

— Я обещал Милорию Кресу атали Гору, моему компаньону. Это достойный молодой человек!

Сейверан, склонив голову, разглядывал бледного мужчину. Не врёт ли? Милория никогда не упоминала никакого жениха, и разговоров о свадьбе демон не слышал. Будь это действительно так, женщины вряд ли бы устояли, чтобы не похвалиться перед ним таким важным событием. Разве что…

— А Милория об этом знает?

— Крес просил моего согласия месяц назад, до того, как отправиться с торговым караваном в долину. И сразу после возвращения придёт заключать брачный союз.

Нутро неприятно царапнула ревность.

— Не придёт, — отрезал Гирхато.

— Мой лорд, пощадите! — взмолился смертный.

— Поди прочь! — зло прошипел демон.

Сейверан, заложив руки за спину, смотрел вслед Давею. Потревоженное чувство собственника требовало крови того самого Креса, посмевшего взирать на Милорию с похотливыми мыслями и желаниями.

Ни за что! Сегодня же Милория станет его! И только его!

Нурия с затаённой печалью смотрела на дочь.

— Ты понимаешь, что он хочет от тебя?

Милория кивнула:

— Да.

— Ох, доченька! Как нам уберечь тебя?!

Девушка внимательно посмотрела на мать:

— Я не понимаю. Разве это плохо?

Нурия опустила голову:

— Не такую долю мы желали тебе. Мы с отцом мечтали, что ты встретишь достойного ЧЕЛОВЕКА и создашь с ним семью. Что вы разделите жизнь на двоих, вырастите детей, порадуетесь внукам и вместе встретите седую старость. А что тебя ждёт в Ваалел-эсте, во дворце этого демона, после того, как он… наиграется тобой? Найдёшь ли ты в себе силы оставить его и своё дитя там и вернуться к своему народу? Это сейчас тебе кажется, что ваши чувства крепкие и на всю жизнь, но всё быстро меняется.

Девушка грустно улыбнулась:

— Лорд Гирхато удивительный. Очень сильный и очень несчастный. У него глаза цвета предрассветного неба, но в них столько усталости. Сегодня, наблюдая за ним, чувствуя его боль, я тоже страдала. Мне так хотелось утешить его.

— Ты и утешишь… ночью, — Нурия горько усмехнулась.

Милория не смутилась, не покраснела.

— Мне нравится слушать его голос, рокочущий, словно прибой у Берейского утёса. Мне нравится его запах, странно, правда? — девушка улыбнулась и призналась: — Я не представляю, как раньше жила без него, как буду жить, когда он уйдёт?!

— Доченька!.. — ахнула Нурия.

— Я уже полюбила его, мама!

Сумерки царили над городом. Солнце уже спряталось за горизонт, погружая всё в тихую мглу. Сверху подмигнули звёздные скопления, начиная своё неспешное плавание по небесному океану. Сейверан стоял у входа в дом и ждал. Он хорошо знал, что каждый вечер именно в это время Милория выходит в сад. Сегодня не стало исключением: торопливые шаги — и перед ним резко остановилась девушка, лишь подол тёмно-красного платья закружился вокруг ног. Узнав мужчину, Милория улыбнулась:

— Доброго вечера, мой лорд!

— Доброго. Куда ты идёшь?

— В сад. Там сейчас нигхигаи (певчие птицы Междумирья — Прим. авт.) будут петь. Слышали?

— Очень давно, — пожал плечами Сейверан и пояснил: — В городе они не живут, а когда я бываю в лесах, обычно не до того.

Девушка протянула руку:

— Пойдёмте! Сегодня у вас есть и время, и возможность услышать, как красиво они поют.

Они сидели на скамейке и молчали. Сонно шелестела листва, где-то в доме уныло поскрипывала дверь. Мужчине скоро прискучило бесцельно сидеть, тем более в голове уже не помещались его фантазии о Милории. Но когда он протянул руку, собираясь обнять девушку, та сжала его ладонь, призывая к тишине, ещё и пальчиком погрозила. Сейверан не сдержал улыбку, но послушался. И неожиданно по саду прокатилась сладкозвучная, переливчатая трель. За ней другая, третья. Мужчина, прикрыв глаза, прислушался: над притихшими деревьями лилась песня, звонкая, но грустная, даже жалостливая, похожая на плач… Демон вспомнил, как два дня назад плакали другие. Разозлился непрошеным воспоминаниям.

Милория почувствовала, как напрягся Гирхато, но решила, что это реакция на пение птиц. Улыбнулась, сжимая его пальцы.

— Красиво! Правда?

Мужчина согласно кивнул и потянулся к её губам, как к спасению от гложущей боли, от тоски, от злости. Обрадовался, когда она ответила, пусть робко и неумело. Положил её ладонь себе на лицо, прося тёплых, ласковых прикосновений, а сам осторожно пересадил девушку себе на колени. Губы Милории дрогнули в смущённой улыбке: она никогда раньше не была так близко от мужчины. С одной стороны было неловко, а с другой — этот демон так манил её. Сама того не осознавая, девушка превращалась в женщину, начиная постигать силу своих чар, удовольствие от мужского внимания. Ощущала свою нежную власть над могучим мужчиной, когда он, невзирая на своё положение и расу, выполнял её маленькие просьбы. Да и сам Сейверан Гирхато идеально подошёл на роль первой любви девушки: сильный, уверенный в себе демон, перед которым трепетали все знакомые мужчины, независимо от возраста. Притягательный истинно мужской красотой, без жеманничества и игры мускулами, к тому же обладающий великой властью и могуществом. Одним словом — высший демон! И юная Милория со всем пылом погрузилась в свою первую влюблённость.

Сейверан, успокаивая сбившееся дыхание, уложил голову девушки себе на плечо, ласково поглаживая по спине. Он ощущал приятный вес женского тела, мягкие волосы, щекочущие шею. Демон не использовал ни капли магии, но было ощущение, что с ним происходит настоящее чудо. Мужчина почувствовал прикосновение ладони к своему лицу, посмотрел на Милорию. Она сама его поцеловала, осторожно, робко, но Сейверан застонал, подставляясь под эти губы, моля, требуя ещё.

— Останься сегодня со мной!

И Милория кивнула, не отводя глаз, лишь лёгкий румянец вспыхнул на скулах.

Гирхато открыл переход прямо в свой покой, чтобы не идти мимо слуг и других обитателей дома. Не потому что ОН чувствовал себя неловко: не хотел ещё больше смущать человечку.

Мужские пальцы запутались в мягких волосах, расплетая чёрные косы. Лёгкое платье невесомым облачком упало на пол, туда, где уже лежал платок. Сейверан отступил на шаг, любуясь совершенной, словно выточенной из белого мрамора, фигуркой девушки. Милория, мило смущаясь, на цыпочках переступила ворох одежды, не прикрываясь, не отводя взгляда, только дышала шумно, глубоко. И протянула мужчине руки, доверяясь абсолютно, не сомневаясь в нём ни секунды. Собственническая натура демона ликовала. Гирхато рывком стянул собственную рубаху, чуть вздрогнул, почувствовав девичьи пальчики на обнажённой груди и плечах. Уже едва сдерживаясь, застонал, когда Милория обхватила его за шею, прижимаясь всем телом. Подхватил девушку на руки и отнёс на кровать, залюбовался. Она великолепно смотрелась в его постели: с разметавшимися, волнистыми после кос волосами, с предвкушающим блеском в глазах, судорожно сглатывающая от страха перед неизвестным. Такая маленькая, лёгкая, Сейверан в который раз поразился хрупкости смертной. Он ободряюще улыбнулся, на миг выпрямившись, чтобы снять оставшуюся одежду и обувь. Кожей чувствовал её взгляд на своём теле и тихий вздох, когда девушка увидела его достоинство во всей красе. Лёг рядом, нежно целуя дрожащие ресницы:

— Не бойся меня! Я хочу только любить тебя, дарить удовольствие и страсть. Милория!