Приключения в междумирье. Наперегонки со смертью

Вера ласково улыбнулась и прижалась щекой к бурно вздымающейся мужской груди. Ну же, Квазик, признай очевидное, пусть для тебя оно и невероятное!

– Считала меня своим ильмиром?! И не умерла от ужаса?! – выдавил из себя потрясенный хранитель, а руки его бессознательно сжались, прижимая к мощному торсу тонкое женское тело. – Ты была согласна стать моей ильмирой?!

«Ага, догадливость нам не чужда, что радует!» – улыбнулась Вера, слушая, как бешено стучит мужское сердце.

– Не дай мне поверить в невозможное, Вера, – хрипло прошептали ей на ушко. – Я не могу тебе нравиться, я безобразен! – отрекся от своих безумных надежд демон-хранитель.

– Ты умён, – поправила Вера.

– Я стар!

– Ты взрослый мужчина, – снова поправила Вера.

– Я бездушное орудие для уничтожения агрессивных кадавров!

– Ты воин-защитник Вселенной.

– Я не способен любить, – тихо добавил демон.

– Ты способен защищать и заботиться, а это главное! – Вера подняла голову, увидела в черных глазах целую бурю чувств и еле слышно спросила: – Поцелуешь?

Словно под действием неумолимого притяжения рогатая голова стала склоняться к Вере. Женская головка пошла кругом (даром, что сорокалетие скоро грядёт, от страстного влечения и оно не избавляет!), губы стало покалывать от предчувствия нежной ласки, ноги сами приподнялись на цыпочки…

Но вредный Квазик в последний момент остановился и прижался лбом ко лбу.

– Это невозможно! Ты – ильмира Тана!

– Тьфу на тебя, такое настроение испортил! – возмутилась Вера и отстранилась. – Вот верна русская пословица, что утро вечера мудренее, а я от тебя заразилась привычкой перед сном важные разговоры начинать.

Возбуждение схлынуло, и усталость навалилась на Веру бетонной плитой. Едва передвигая ноги, она двинулась, позевывая, в сторону спальни.

– Вера, твоя спальня с другой стороны, – надтреснутым голосом произнес демон-хранитель, но землянка только зло отмахнулась.

– Фиг тебе, а не отдельная спальня, – проворчала Вера. – Мало ли, кто ко мне ночью заявиться вздумает – нежеланные ильмиры или голодные бычки, – я лучше у тебя посплю.

В ответ на ее слова позади раздался громкий треск. Вера молниеносно обернулась и увидела, как закладывается кирпичом и крепко цементируется дверь в ее новую спальню. Ого, тут не только сознательно, но и бессознательно чудеса творить можно?

– Это неправильно, – скрипел клыками и полыхал огненными взорами напряженный Квазик, пока Вера без тени смущения заваливалась в его постель.

– Квазик, ты напрасно переживаешь, – зевнула землянка. – Я так умоталась за день, что приставать точно не буду. Слушай, скажи честно, я тебе нравлюсь?

– Более чем…

– Так в чем проблема? Мы оба взрослые, свободные люди, которые нравятся друг другу, так почему бы нам не спать в одной постели?

– Ты не свободна, ты – ильмира моего племянника!

– Не-е, ильмира менять будем, – сонно отозвалась Вера, закутываясь в одеяло.

Хорошо, уютно, и Квазику она нравится, что еще женщине нужно? Лично Вере – ничего!

– Этот вряд ли возможно, изначальная материя не ошибается…

– В последнее время происходит много невозможного – сам говорил, – пробормотала Вера. – Спи!

– Ты чужая ильмира…

– О, Господи, да отменяю я этот договор, отказываюсь я его исполнять, ясно? Эй, материя изначальная, я выхожу из договора, слышишь?! Ай!

От резкой боли Вера подскочила на кровати и уставилась на левое запястье. Печать почернела. Рядом охнул ее демон, ухватил за руку и с полной безнадежностью выдал порцию малопонятных ругательств.

– Согласись на выполнение договора, и я немедленно перенесу тебя к Тану! – рявкнул Квазик.

– Я рассыплюсь на кванты? – заворожено уставившись на черное клеймо, спросила Вера, в теле которой усталость не давала проснуться панике.

– Через цикл, – сипло ответил Квазик. – Ты медленно угаснешь и умрешь, а твое тело растворится в изначальной материи.

– О, значит, обойдемся без фейерверка. – Вера нервно хихикнула, не в силах осознать скорую свою кончину. – Даже жаль, всегда хотела умереть красиво. Ладно, раз уж моя высокотехнологичная смерть методом бурного рассыпания на кванты временно откладывается, то до утра не будить!

– Мы трансгрессируем к Тану!

– Нет! – выкрикнула Вера и добавила, вспомнив местные законы: – Ты не можешь действовать вопреки моему желанию, а я повторяю: я не буду ильмирой Тана! Все, точка! Мне с самого начала этот чертов договор казался подозрительным, а теперь он и вовсе для меня невыполним. Квазик, я страшно устала, давай спать.

Большое жаркое тело прижалось к Вере. Она всхлипнула и уткнулась носом в кисточку хвоста. Руки демона дрогнули и прижали ее крепче.

– Ты правда осталась бы со мной? – прошептал хранитель.

– Угу.

– Надолго?

– Навсегда. Спи.

– Шутишь?! Женщина моей мечты согласна разделить со мной мое существование, а я буду спать вместо того, чтобы бороться за нее?! Надо продумать план действий, что можно предпринять…

– Я – женщина твоей мечты?! И давно ты это понял? – подскочила на кровати Вера.

– Когда увидел, как лихо ты разделалась с моим отчетом, – усмехнулся Квазик, осторожно укладывая ее назад и поправляя одеяло. – Ты необычайная женщина, Вера, я и не знал, что такие существуют на свете – теплые, нежные, бесшабашные, веселые.

– Что, женщины низших миров имеют ряд преимуществ перед высшими? – хмыкнула Вера.

Квазик промолчал, и землянку затянуло в сон.

Вера давно уже спала, а хранитель миров все не мог оторвать взгляда от ее лица и, едва касаясь, проводил по ее волосам, очерчивал линию скул, дотрагиваясь до девушки чуть дыша, боясь задеть ее когтем. Как умудрилась она так запутать его размеренную жизнь, в которой все было расписано на века вперед? Как смогла перевернуть с ног на голову его простой и понятный мир? И он ведь с первой встречи почувствовал, что эта ильмира не будет такой, как другие, он ведь сразу заподозрил, что произошла страшная ошибка, но гнал от себя сомнения, а в результате – Вера умирает… Амирелоноделисталиэль зажмурился от вспышки боли. Что это? Ах, это сжалось сердце? Вера не может умереть, она должна жить, она не виновата в чужой ошибке, из-за которой попала в невыполнимый для нее договор!

Она спасется, если убедить ее стать ильмирой Тана…

При этой мысли Амирелоноделисталиэля затопило жаркой яростью и желанием схватить Веру в охапку, спрятать ото всех и рычать «Моя!» всем возможным претендентам на ее внимание. Что за незнакомые чувства переполняют его сейчас? И не только сейчас – в последнее время они терзали его при каждом упоминании племянника. Из земного словаря выплыло слово «ревность». Ревность – проявление инстинкта собственника… Ему тошно от мысли, что чужие руки прикоснутся к ЕГО женщине. Но его ли? Почерневшая печать договора – явный знак, что Вера предназначена Тану, что и так понятно: у самого Амирелоноделисталиэля ильмира уже была и наследник уже есть, но почему он никак не может согласиться с собственными логическими выводами? Когда он отправлял Веру в паркол, то не мучился так исступленно, была лишь глухая боль от бессилия, что возжелал недостижимого, невозможного для него. А она считала тогда ильмиром его и была согласна! Как такое могло быть: он же показывал ей лицо Тана? А как она могла предпочесть его племяннику – и вовсе неразрешимая загадка. Но сейчас надо сосредоточиться на другой загадке – как спасти Веру. Вселенная существует очень-очень долго, в ней все когда-то было и где-то точно есть сведения, как исправить произошедшую ошибку.

Глава 7. Последствия черной печати и проблемы второй молодости

Привычный уже рассеянный свет пробежался по сомкнутым векам Веры, прогоняя сон. Очередной день в междумирье. Каким будет этот цикл?

«Последний цикл», – вспомнила Вера и поежилась от страха. Вчера вечером она засыпала на ходу и ее инстинкт самосохранения, видимо, тоже подремывал, а вот сейчас накрыло осознанием неотвратимости скорой смерти. Сказка о бабушке в междумирье внезапно перестала быть забавной.

Подняться с кровати оказалось сложнее, чем обычно, – тело было вялым, по нему разливалась слабость, все движения выходили медленными, заторможенными. Не удержавшись на ногах, Вера бессильно повалилась обратно на постель. Это она уже угасает?! И ее ближайшее будущее – поползать еще немного бледной немочью по дому и до свидания, не поминайте лихом? Вот уж нет, последний день жизни нужно прожить ярко, так чтоб и после смерти приятно вспомнить было! Мало ли, вдруг существуют не только иные миры, но и загробная жизнь. Спросят там Веру: как последний день прошел? А она что скажет? Прошел, как у великомученицы, томно угасала, смирившись со злой судьбинушкой? Или еще есть шанс прищуриться с ностальгией и протянуть: «Эх, чертяки, есть что вспомнить, да неприлично рассказать!»

А что тут вспомнишь, если Квазик опять незнамо где? Куда его унесло с утра пораньше, в такой знаменательный день?! Лучше бы пышные поминки организовывал, чтобы весело, с зажигательными плясками до утра, чтоб, опять-таки, было что вспомнить, и в гроб ложиться с мыслью: «Хорошо, что померла, хоть отдохну по-человечески».

Покрутив головой по сторонам, Вера не обнаружила демона, но увидела золотистый шарик, висящий в аккурат у нее над головой. Это для нее он тут подвешен?

Решив, что без пяти минут покойнице уже поздновато волноваться о степени опасности своих поступков (какая разница, от чего помирать?), Вера ткнула в шарик пальчиком. Шарик мигнул и заговорил голосом Квазика:

– Никого не бойся – я установил на тебя сигнальное защитное заклинание, если на тебя нападут или твоей жизни будет угрожать другая опасность, то я сразу появлюсь рядом. Я в Элеоре, пытаюсь добиться собрания Верховного Суда. Если увидишь Мими, попроси ее появиться в Элеоре. Твой Амирелоноделисталиэль.

«Ух, ты, – уже мой!», – с нежностью подумала Вера и смахнула слезинку. Почему так несправедлива жизнь – идеальный мужчина признался ей в искренней симпатии и готовности разделить с ней жизнь за один день до ее смерти! А раньше он никак найтись не мог, пока она годами его разыскивала?

Чем заняться напоследок? Стоит ли просить Квазика о переносе ее к родным, чтобы попрощаться с ними и умереть на Земле, или им будет проще, если она просто без вести пропадет? Пожалуй, вариант бесследно исчезнуть – лучше. Тогда что ей делать? Думать надо быстро, пока не кончился отмеренный ей срок.

– Вера, ты где?! – послышался полный паники крик Тана.

– Здесь! – поспешно откликнулась землянка, воображая на себе одежду. Успела одеться она в последний момент – дверь спальни распахнулась, и на пороге появился явно нервничающий и перепуганный парень.

Тан обвел ее недоуменным взглядом и растеряно спросил:

– Почему ты спишь в дядиной постели?

«Вопрос на тысячу долларов! Впервые в своей долгой жизни попадаю в ситуацию, когда мой «официальный» (пока еще, он ведь не знает о расторжении договора) мужчина застает меня в постели соперника. Ощущаю себя бабушкой-развратницей, даже смешно. Так, будем переводить стрелки».

– Что случилось, Тан, чего такой взволнованный? – спокойно спросила Вера, поднимаясь с постели как ни в чем не бывало и сдерживая дрожь в слабых ногах.

– У меня печать договора бледнеть начала! А с твоей что?

Тан подскочил к Вере, схватил ее за руку и перевернул запястьем вверх. Из его горла вырвался тихий потрясенный хрип.

– Наш договор аннулирован, извини, так получилось, – скороговоркой выпалила Вера.

– Он не аннулирован, он разорван! Разорван тобой! – Тан посмотрел на Веру круглыми от ужаса глазами: – Ты умираешь! Где дядя?!

– Он в Элеоре, собирает какой-то Верховный Суд. Тан, а тебе разрыв договора ничем не грозит? – заволновалась Вера.

– Мне – ничем, не я же отказываюсь его выполнять, – мрачно ответил Тан. – Так ужасно вступить в короткую связь с бездушным демоном, что легче умереть? Мне казалось, я тебе нравлюсь, от тебя такое тепло ко мне шло, а все обман. Никто не одаривает демонов душевной привязанностью, верно это все говорят!

Паренек неприязненно насупился, как Мими при виде спрятанных блинов, и угрюмо исподлобья глянул на Веру.

– Глупости! – резко возразила та. Коснувшись щеки юноши, она ласково провела по ней рукой, взъерошила волосы. – Ты и сейчас чувствуешь тепло, верно? Ты мне в самом деле нравишься, нравишься как младший брат или, – Вера на миг запнулась и продолжила: – как племянник. Но не как ильмир, которому нужно родить ребенка. Извини, но мне нравится другой мужчина, и я никак не могу согласиться на отношения с тобой. Ты тут совершенно не причем, ты замечательный и еще встретишь свою настоящую привязанность.

– К концу третьего этапа появятся первые полосы, мое лицо начнет меняться, и я никому не буду нужен в истинном виде, – хмуро проворчал Тан. – А ты вообще умрешь, понимаешь?! И не ври, что кто-то другой нравится – если бы у тебя была сильная привязанность к кому-то, то тебя не выбрали бы в договор!

– Истинный вид совсем не плох, надо просто отказаться от чужих, навязанных вам стандартов привлекательности! А привязанность у меня появилась после заключения договора, – проворчала Вера, смущенно отворачиваясь. Квазик не будет против, если она обнародует факт их симпатии друг к другу?

– Ой, Вера, ну кого ты видела после заключения договора?! Дикарей и кронтов?

– Твоего дядю.

– Причем тут дядя? – обескуражено пожал плечами Тан.

М-да, обнародовать факт симпатии не удалось, по причине полного недоумения народа.

– Я так понимаю, Суд глава рода собирает для доказательства ошибочности твоего выбора в качестве ильмиры и обращения к изначальной материи, чтобы убедить ее аннулировать договор? – продолжил юный хранитель.

– Наверное. А это может сработать? – воодушевилась Вера.

– Не знаю, но дядя умный, он кого угодно и в чем угодно убедить может. Значит, ты перестала быть моей ильмирой. Вернешься на Землю?

– Эм-м-м, надеюсь, что нет.

– А что тогда делать будешь? – заинтересовался юный хранитель.

– Если честно, то сейчас обдумывала, как бы повеселее провести последний день своей жизни…

– Повеселее… последний день?!! – Огромные глаза Тана распахнулись на пол-лица. – Вера, может, не так плохо быть моей ильмирой, а? Я веселый!

Вера расхохоталась. Ноги дрожать перестали, тело будто очнулось от спячки, вспомнило о своей второй молодости и забурлило жаждой деятельности. Раз ее спасение взял в свои руки Квазик, то праздничными поминками придется заниматься самой. Так, на всякий случай, чтобы было что вспомнить, если спасение не удастся.

– Когда у тебя черные гонки? – поинтересовалась она.

– Завтра. Придешь посмотреть?

– Если не растворюсь в изначальной материи – обязательно! Ты уже завтракал?

Нет, взбудораженный и напуганный обесцветившейся печатью Тан и не помышлял о еде, так что они с Верой дружно двинулись на кухню. Обнаружить в доме Мими не удалось, и передать ей просьбу Квазика не получилось.

За завтраком на Веру опять нахлынули усталость и апатия, даже две кружки кофе эспрессо не помогли, пришлось срочно сосредоточиться хоть на каком-то деле. А какое у Веры было незавершенное дело? Верно – выяснить, кто мог бы кучу кронтов наплодить! А поскольку лингва предлагала лишь один вариант, то стоило задуматься, такие ли праведники и святоши все эти высшие, как о них думают хранители миров? Вот Вере всякие Ортели совсем доверия не внушали, хоть Квазик и утверждал не раз, что представители высшей расы скорее себя принесут в жертву, чем навредят другому разумному существу.

Покрутив в руках кружку с остатками эспрессо, Вера вкрадчиво спросила:

– Тан, могут ли творцы миров лгать?

– Нет, что ты, – явно поразился паренек. – Высшие вообще не лгут, а уж творцы миров – это и вовсе лучшие из лучших!

Так, политика партии ясна, подозревать высшие расы в темных намерениях хранители миров не могут даже чисто теоретически, поэтому и в расследовании убийства того юноши из Таисхали Квазик не рассматривал гипотезу, что к его смерти приложил руку кто-то из своих же, и Старейший лишь отмахнулся от такого предположения.

– А творцов как-то контролируют? – продолжала гнуть свою линию Вера. – На профессиональную пригодность проверяют, на детекторе лжи тестируют? Может, у кого-то развилась мания величия и стремление захватить Вселенную?

– Ты говоришь странные глупости – невозможно захватить бесконечность! – закатил глаза Тан.