Под покровом светлых чувств

Она уже видела его прежде. Здесь, на ферме, когда бабушка была еще жива. Чарли тогда как раз приехала к бабушке на выходные и застала у нее мужчину лет шестидесяти, лощеного, вежливого, одетого в дорогущий костюм. Этот тип улыбнулся ей так, что Чарли занервничала.

— Доброе утро, мисс Фостер. Я Томас Карлайл. Вы раньше, чем мы ожидали. Ваша бабушка говорила, что вы должны приехать сегодня. К сожалению, не могу остаться и побеседовать с вами, но позвольте мне заявить, что ваша бабушка — замечательная женщина, умная и дальновидная. Было приятно иметь с ней дело.

Он пожал Чарли руку, а потом скользнул в свою жуткую желтую машину и укатил прочь.

— Я только что вложила в его фонд немного денег, — сказала бабушка, словно оправдываясь. — Это надежные инвестиции, и он такой умный человек. Это барон, Чарли, настоящий барон! Его полагается называть «лорд Карлайл», но он просил называть его просто Томасом. У него имеется старинный особняк и все такое прочее, хотя он не хвастается этим. Я хотела бы, чтобы Томас остался поговорить с тобой, но он очень занятой человек. — Она подала Чарли брошюру, отпечатанную на глянцевой бумаге с золотым тиснением. — Посмотри, во что я вложила свои деньги.

— Подлое мошенничество, — вспомнив этот разговор, тихо произнесла Чарли.

Но Брин, стоящий рядом, расслышал эти слова.

— Значит, вы уже встречались с моим дядей?

— Ваш дядя… — Она обернулась к нему, задыхаясь от гнева. — Этот подонок — ваш дядя? Вы участвовали в афере, лишившей половину местных жителей их сбережений! Из-за вас бабушка… Она была вынуждена… Она…

Чарли отвернулась и устремила взгляд на нелепый суперкар, жалея, что тот не сгорел дотла.

— Убирайтесь с моей земли! — наконец выдавила она. — Мне плевать, что ваша машина разбита. Убирайтесь отсюда немедленно, или я позвоню в полицию, и вас арестуют. Хотя, если подумать, я в любом случае должна им позвонить. Ваш дядя…

— Чарли, он не имеет ко мне никакого отношения!

— Неужели? Вы ведь сказали, что прибыли сюда по семейным делам. Так где ваш дядя теперь? Считается, что он покончил жизнь самоубийством, вот только полиция утверждает, что он лишь инсценировал свою смерть, а сам сейчас скрывается в Бразилии или где-то еще. Но где бы он ни находился, наверняка продолжает выманивать у стариков последние деньги, представляясь лордом Как-его-там-сегодня-зовут. — Чарли запнулась. — А может, он все еще в Австралии? Вот почему вы здесь! Чтобы помочь ему сбежать! Как бы то ни было, не хочу иметь с этим ничего общего. И с вами тоже. Меня не волнует, замазаны ли вы в аферах вашего дяди, Брин Морган! Если, конечно, это ваше настоящее имя. Хватит с меня лжи и мошенничества! И я не так доверчива, как бабушка. Даже не собираюсь благодарить вас за спасение Корделии и Флосси. Убирайтесь с моей земли, точнее, с земли банка! Сейчас же!

Чарли повернулась и побежала к дому.

Став лордом Карлайлом из Баллистоун-Холла, Брин решил, что приложит все силы для заботы об огромном фамильном поместье, чтобы с гордостью передать его следующему наследнику. Он много работал, не чурался тяжелого физического труда, и дела пошли в гору, в том числе и у многих фермеров, арендующих его земли. А крупный рогатый скот, выращиваемый в Баллистоуне, постепенно становился известным во всем мире.

Несмотря на это, Брину не приходилось самому заботиться о своем комфорте. В конце дня его всегда ждали уже готовые горячая ванна и отличная еда.

Да уж, окажись сейчас рядом прислуга, она бы очень помогла. Брин был весь в грязи. Его куртка осталась где-то в доме, испачканная кровью Флосси. На нем были только легкая рубашка, брюки и туфли. Пока Брин возился, вытаскивая Корделию, он не мерз в такой одежде, но теперь начал ощущать холод. Дом позади него выглядел прочно запертым. В ушах еще звучал эхом звук захлопнув-шейся входной двери.

Брин провел пальцами по волосам, и на его руке остался большой кусок грязи. Сложно не испачкаться, выкапывая корову из болота.

Брину нужен был его телефон, который лежал сейчас на пассажирском сиденье спорткара. В машине имелась и смена одежды. Если суметь попасть в салон автомобиля, можно взять одежду, телефон, вымыться в сарае, а потом позвонить и попросить о помощи. Можно даже позвонить в полицию и заставить местного сержанта объяснить Чарли, что Брин вовсе не такой подонок, как она считает.

Вот только захочет ли она его слушать? А Бри-ну очень хотелось, чтобы она его выслушала. Почему? Неужели потому, что он… Нет! Не хватало еще в довершение всех проблем в кого-нибудь влюбиться! Но почему он подумал об этом именно сейчас? Странно.

Когда Брину было девятнадцать лет, он потерял своего отца, дядю, кузена и сестру-двойняшку в одной страшной трагедии. Горе, которое он ощутил в тот день, не отпускало до сих пор. Конечно, впоследствии Брин пытался заводить романы с женщинами, но в тот момент, когда он чувствовал, что слишком сближается с кем-то, снова возникал страх потерять этого человека, и Брин разрывал отношения.

Но он не сдерживал себя прошлой ночью или этим утром. Он обнимал Чарли так, будто она была ему дорога.

А ведь эта женщина и в самом деле ему небезразлична. Почему? Наверное, он на время забыл о реальности. Последние несколько недель, когда Брин оказался вдали от дома, да еще втянутым в грязные делишки своего дяди, его обычная защита не сработала. Но скоро обязательно сработает. Он это знал.

«Отступись от Чарли, — сказал себе Брин. — Можешь ей помогать, быть ей другом, но не более того».

— Но ей не нужна твоя дружба, — возразил он сам себе вслух. — Чарли думает, что ты такой же плохой, как твой дядя. И это даже к лучшему. То, что произошло прошлой ночью и этим утром, было лишь временным помрачением ума. Надо двигаться дальше.

Отбросив мысли о Чарли, Брин посмотрел на свою машину. Добраться до нее мешала куча спутанных, сломанных ветвей. Огромный сук заблокировал пассажирскую дверь, чуть меньший — дверь водителя, а еще один рухнул прямо на двигатель.

Брин оглянулся на дом, но все шторы были задернуты. Оттуда бесполезно ждать помощи. Он не винил Чарли. То, что сделал его дядя, было ужасно. Брин думал, что Томас обманывал только фермеров, выращивающих коров герефордской породы. Если бы он догадался, что бабушка Чарли тоже стала жертвой обмана, он объяснил бы это раньше, но сейчас было слишком поздно.

«Ладно, — сказал себе Брин, — хватит размышлять о Чарли! Надо сосредоточиться и придумать, как добраться до одежды и телефона».

Он вспомнил, что видел в сарае древнюю косу, которой фермеры косили траву лет сто назад, а еще старые пилы. Брин с тоской подумал о бензопилах в Баллистоуне. Впрочем, тут уж не до выбора…

Брин пытался подобраться к своей машине. Чарли твердила себе, что не стоит наблюдать за ним. Она плотно заперла двери, приняла душ и согрелась. Пора было забыть об этом проходимце, но она все еще дрожала от гнева при мысли, что он находится на ее земле, и размышляла, надо ли позвонить в полицию. Полицейские, наверное, заинтересуются им.

Она стояла у окна наверху, в спальне бабушки, и следила за Брином через щель между шторами.

Он снял с себя рубашку, или, может быть, та порвалась, пока Брин продирался сквозь ветки. Голый по пояс, он размашисто и размеренно водил пилой.

Строительные инструменты на ферме не использовались с тех пор, как почти десять лет назад умер дедушка, и пила наверняка заржавела.

«Вот и отлично!» — злорадно подумала Чарли, вернулась вниз и отыскала в ящике комода глянцевую брошюру, которую показывала ей бабушка. На обложке был изображен потрясающий герефордский красно-белый бык — эту породу даже Чарли могла узнать. На заднем плане виднелось что-то похожее на замок, окруженный горами. Внизу было написано: «Уникальная возможность получить образцы спермы от быков из стада лорда Карлайла из Баллистоун-Холла».

В тексте брошюры приводились цитаты из статей самых уважаемых журналов о сельском хозяйстве Великобритании, например, такая: «То, что сделал лорд Карлайл, привело к невиданному улучшению качества породы».

А далее следовало: «Образцы спермы продаются только при условии, что весь родившийся приплод вернется обратно нашей компании. Если вы не хотите приобретать сперму герефордов, у вас есть шанс раз в жизни вложить деньги в разведение этой удивительной породы».

Далее описывались ошеломляющие результаты тщательного разведения герефордских коров. Текст сопровождали фотографии пробирок с образцами бычьего семени, на упаковке которых был оттиснут фамильный герб Карлайлов, и указывалось, что каждый образец имеет номерной сертификат подлинности. От обилия научных данных у Чарли зарябило в глазах.

Прибыль обещалась настолько высокая, что бабушка отдала все деньги, которые у нее были, а затем взяла заем в банке, чтобы вложить еще больше средств в разведение герефордов.

Это было так глупо! Любой, проведя небольшой поиск в Интернете, мог бы разоблачить мошенничество еще до его начала. Но в здешних местах, откуда вся молодежь перебралась в город, остались в основном только пожилые фермеры, изо всех сил пытающиеся свести концы с концами, борющиеся за сохранение своей земли, цепляющиеся за любую надежду. И это сделало их уязвимыми, что прекрасно понял пройдоха Томас.

К тому времени, когда Чарли поняла, что происходит, мошенничество уже было разоблачено. Ей не пришлось ничего расследовать, полиция сделала это за нее. Выяснилось, что настоящий лорд Карлайл живет уединенно, почти как отшельник, и у него проблемы со здоровьем. Человек, называющий себя Томасом Карлайлом, очевидно, воспользовался этим, создав мошеннический сайт в Интернете. Сертификаты, документы, контейнеры для спермы — все было украдено. Подписи были подделаны. Не имея полномочий, Томас продавал пустые обещания.

Настоящему лорду Карлайлу сообщили об этой афере, и, по слухам, он был потрясен.

Чарли залезла в Интернет и просмотрела последние сообщения о мошенничестве Томаса Карлайла. Оказалось, его настоящее имя Томас Морган.

Так значит, он — дядя Брина. Брин сидел за рулем его машины. Брин приехал помочь человеку, который разрушил столько жизней.

Чарли сидела и плакала за кухонным столом.

Ее пальцы застыли на клавиатуре.

Она вспоминала отчаянный звонок от бабушки. «Милая, они отбирают мою землю и дом… Они дали мне срок до конца недели…»

Чарли тут же бросилась на помощь. Она перевела на бабушкин счет то, что осталось от ее собственных средств, потому что не нашла иного способа хотя бы на время остановить судебных приставов. Чарли вернулась в Мельбурн, чтобы встретиться с адвокатами. А потом у бабушки случился сердечный приступ… Похороны… Горе…

Чарли поцеловала Брина, а ведь тот мошенник оказался его дядей. Да, она такая же наивная, как и ее бабушка! Чарли представила себе, как Брин пилит сучья ржавой пилой, пытаясь забраться в машину, которая, должно быть, стоит намного дороже, чем эта ферма.

— Надо обзвонить всех фермеров в округе и пригласить их на это полюбоваться, — сказала Чарли вслух, понимая, что не поступит так, потому что ущерб все равно уже нанесен. Да и теперь ей стало ясно, как ее бабушка была обманута. — Это потому что Брин так улыбается, — пробормотала она. — Эта улыбка… Если у его дяди такая же, то тогда конечно…

Чарли фыркнула и направилась на кухню, чтобы обнять Флосси, которая выглядела намного веселее, чем прошлой ночью. Повязка на ее лапе была все еще на месте и выглядела почти так же идеально, как если бы ее сделал ветеринар. Чарли подумала о Брине, о том, какую нежность и заботу он проявил.

— Это все обман, — проворчала она, обнимая остальных собак. — Интересно, насколько я глупа? Такая же глупая, как бабушка, или глупее? Брин может пилить тут хоть целый месяц, я к нему и близко не подойду!

Брин пилил сучья уже целый час, когда проезжавший мимо видавший виды грузовик сначала замедлил ход, а после развернулся и подъехал к нему. Из машины вылез пожилой фермер и в изумлении уставился на упавшее дерево.

— Черт побери! Ты в порядке, приятель? А как Чарли? С ней все нормально?

— Она в доме, — ответил Брин. — И она в порядке. Вчера вечером мою машину раздавил эвкалипт. В ней были все мои вещи. — Он выпрямился и вытер пот. — У вас, случайно, не найдется бензопилы, которую я мог бы одолжить?

Но тут водитель как следует разглядел машину Брина, и выражение его лица мгновенно изменилось.

«Сколько же людей в этом районе были обмануты?» — успел подумать Брин.

— Это вы!!!

— Я не имею к нему никакого отношения, — попытался объяснить Брин. — Я просто возвращаю машину в…

— Он его племянник! И он приехал, чтобы помочь ему! — раздался голос Чарли.

Должно быть, она наблюдала за ними. Ее голова появилась в окне на верхнем этаже.

Фермер отшатнулся.

— Черт побери! Ты в порядке? — крикнул он Чарли. — Что здесь делает этот негодяй?

— Я в порядке! — крикнула Чарли в ответ. — Его настигло скорое возмездие. Оставьте его.

— Ему, возможно, придется проторчать тут несколько дней, — проорал фермер и усмехнулся. — Уж этот… хм, воздержусь от крепкого словца… точно заслужил такое. На моих землях буря тоже немало покуролесила, милая, и если ты уверена, что у тебя все хорошо…

— Спасибо! — крикнула Чарли в ответ. — У меня все хорошо. Давайте все займемся своими проблемами. Нам и дела нет до этого типа!

Она захлопнула окно, грузовик быстро сдал назад и уехал. Брин снова остался один.

Он продолжил пилить, размышляя о том, что можно поделать в такой ситуации. Еще много лет назад его семья отказалась от возмещения вреда, причиненного аферами Томаса. Если бы они выплачивали все суммы, которые тот украл, проиграл в карты или выманил обманным путем, то уже давно разорились бы. Мошенничество Томаса бросило тень и на многолетний труд по выращиванию скота в Баллистоуне, нанеся Брину финансовый ущерб, грозя уничтожить то, ради чего он так усердно трудился. Последние недели стоили ему целого состояния. А когда Брин поинтересовался у адвокатов, стоит ли ему выплатить компенсации людям, обманутым Томасом, он услышал в ответ: «Нельзя этого делать ни в коем случае! Если вы заплатите хотя бы одному пострадавшему, то таким образом признаете обязательства вашей семьи перед всеми жертвами вашего дяди. И тогда каждый из этих людей будет с вами судиться, требуя денег».

Брину пришлось смириться с этим фактом, отчего на душе было муторно. Вчера ему хотелось поскорее вернуться домой, оставив все позади. А вместо этого он столкнулся с Чарли — еще одной жертвой обмана Томаса.

И теперь она заперлась в доме, горя ненавистью и испытывая боль из-за того, что сделал его дядя.

Будь Томас сейчас здесь… Но увы, оставалось только надеяться на то, что Интерпол однажды его поймает и справедливость восторжествует… Чем же можно помочь Чарли? Заплатить ей? Но предупреждения адвокатов все еще звучали в ушах Брина: «Одна выплата — и вы взваливаете на себя ответственность за миллионы обманутых. Даже не думайте об этом!»

Так что оставалось лишь пилить мертвые сучья.

Брин все еще находился на ее земле! Он пилил эвкалипт уже целых три часа. А между тем Чарли нужно было выйти из дома, чтобы выгулять собак, проверить кур и убедиться, что с Корделией все в порядке.

Не могла же она сидеть на кухне и злиться до конца дня! Или до конца недели. Или до того момента, когда явятся судебные приставы и заберут бабушкину ферму.

Брин пилил уже целое утро. Может быть, уже хватит? Чарли ужасно хотелось от него избавиться. Сосед сказал, у Брина уйдет несколько дней на то, чтобы добраться до салона спорткара.

Чарли вздохнула. Ничего не поделаешь, придется отпустить этого парня с крючка.

Судя по всему, его телефон в машине, иначе Брин уже вызвал бы помощь. Если одолжить ему свой сотовый, он сможет позвонить и заказать эвакуатор, лесоруба с бензопилой или такси. За звонки пусть платит сам — у Чарли не было на это денег.

Еще немного подождав, она наконец решилась действовать, сказав себе: «Ладно, Чарли, смирись. Иди одолжи Брину свой телефон и подскажи ему необходимые номера. Сделай все возможное, лишь бы духу его тут не было!»

Она надела черные брюки и белоснежную рубашку, стянула волосы в аккуратный узел и приказала себе: «Иди и поскорее избавься от Брина!»

Глава 4

Чарли оставила собак в доме. Если их выпустить, они будут скакать вокруг нее, радуясь, что им разрешили прогуляться, а Чарли не хотела, чтобы их радость помешала ей выразить Брину свое презрение.

Она обогнула ствол дерева и остановилась в изумлении, увидев, что Брин вовсе не прорубал путь к своей машине, а если он это и делал, то избрал слишком долгий способ.

Оказывается, он в первую очередь начал расчищать от сучьев дорогу, ведущую к дому. Отпиленные ветви и сухие листья Брин складывал в аккуратные кучи подальше. А ту древесину, которую можно было бы впоследствии использовать как дрова, он клал поближе к дороге, откуда ее потом было бы проще погрузить в грузовик и отвезти в дровяной сарай.

Брин расчищал подъездной путь к ферме. Зачем? Не собирается же он уехать отсюда на своей машине, которая явно не на ходу после падения на нее огромного дерева? Или Брин надеется, что Чарли отвезет его в аэропорт?

Зачем он потратил не один час на дополнительную работу, когда, несомненно, лучшим вариантом было бы просто добраться до телефона, лежащего в машине, и вызвать такси?

Чарли смотрела на Брина в оцепенении. Словно почувствовав ее присутствие, он поднял глаза, увидел ее и перестал пилить.

— Что вы делаете? — задала она идиотский вопрос.

На лице Брина снова появилась его неотразимая улыбка. Учитывая все, что он и его ужасный дядя натворили, у этого типа еще хватало наглости улыбаться!

— Пилю, — вежливо ответил он и снова вернулся к работе.

Чарли стояла и смотрела на него. Брин пилил так ловко и уверенно, будто старый ржавый инструмент в его руке был совершенно новым. Чарли приходилось держать в руках пилу, и она знала, что даже с хорошим инструментом управиться непросто. Но чтобы пилить вот так бойко пилой с ржавым лезвием!..

Брин сказал, что он фермер. Может быть, в этом он не солгал?

Но в остальном-то он оставался обманщиком! Чарли бросила взгляд на раздавленный спорткар и подумала о том ущербе и той боли, которые причинил этот человек. В ее сердце снова вскипела злость.

— Вам не нужно расчищать дорогу, — холодно заявила она. — Вы ведь не поедете на этой машине. В Карлсбруке есть местная служба такси. Если вы заплатите, они отвезут вас в аэропорт. В нескольких милях отсюда живет один лесоруб. После прошлой ночи у него, конечно, хватит работы на несколько месяцев вперед, но если вы с ним сторгуетесь, он проложит дорогу к вашей машине.

Брин отложил пилу, выпрямился и посмотрел на Чарли.

— А как же вы?

— Это вас не касается. Я хочу, чтобы вы покинули мою землю.

— Этот лесоруб расчистит вашу дорогу?

— Когда-нибудь да.

Впрочем, Чарли нечем было оплатить его работу.