Под покровом светлых чувств

Чтобы выкопать корову из болота, потребовались умение, сила и терпение. Вскоре в резиновых сапогах Чарли уже чавкала вода. Ноги Брина увязли в грязи, но он, как истинный фермер, казалось, этого не замечал.

— А ваши коровы достаточно умные, чтобы не залезать в болото? — поинтересовалась Чарли.

— Они все — настоящие интеллектуалки. Я не шучу. Своих лучших коров я могу назвать вам по именам.

— И большое у вас стадо?

— Достаточно большое, чтобы с ним хватало хлопот, — загадочно ответил Брин и опять улыбнулся. — Больше, чем у вас. Трудно обеспечивать себя, имея всего пару коров. А что насчет вас? Вы собираетесь зарабатывать здесь дизайном интерьеров?

— Нет. Мне нужно вернуться в Мельбурн. Как только я найду хозяев для всей этой братии.

Брин прекратил копать и посмотрел на Корделию, которая, похоже, скучала. Затем он оглянулся на собачью стаю, играющую на солнцепеке. Да уж, эти собаки не отличались породистой внешностью.

— А что будет, если вы не найдете им новый дом? — мягко спросил он, понимая, что, возможно, затрагивает болезненную тему.

— Понятия не имею, — бросила в ответ Чарли. — Я не смогу их держать в своей однокомнатной квартире в Мельбурне. Даже если бы и смогла, подозреваю, что моему арендодателю это не понравится.

— Особенно Корделия, — согласился Брин. — Хотя мы могли бы искупать ее и привязать к рогам несколько ленточек.

Чарли не улыбнулась шутке и снова продолжила работать лопатой, думая о том, что у нее действительно нет никаких шансов пристроить этих животных. Может, все-таки стоит пригласить соседа с ружьем?

— Скажите, а зачем вы приехали в Австралию? — спросила она, пытаясь сменить тему. — Как вы оказались прошлой ночью на шоссе неподалеку отсюда? Я знаю, что вы направлялись в аэропорт, но какие дела привели вас в нашу страну?

— Семейные, — коротко ответил Брин, и улыбка исчезла с его лица.

— Вы говорили о своем дяде… Он умер? — поинтересовалась Чарли, чтобы отвлечься от мыслей о соседе и его винтовке.

— Нет, он не умер. — Брин прекратил копать. — Давайте немного сдвинем эти доски назад.

Они немного повозились, перекладывая доски. Лицо Брина оставалось по-прежнему мрачным. Кажется, у этого парня тоже были какие-то неприятности.

Наконец он снова заговорил:

— Нет, мой дядя не умер, хотя до этого чуть не дошло. Он попал в беду. Я сделал все, что мог, чтобы ему помочь.

— Финансовые проблемы?

— Можно сказать и так.

— В округе многие фермеры пострадали от последней засухи, — сочувственно произнесла Чарли.

— Он не фермер, — отрезал Брин, словно давая понять, что не желает продолжать этот разговор.

Он поправил доски и некоторое время молча копал. Было видно, что Брин не желает говорить о своем дяде.

Наконец он отступил назад и осмотрел результат проделанной работы. Корделия глядела на Брина с полным отсутствием интереса.

— Давайте подвинем эти доски так, чтобы она смогла на них опереться.

— А как нам потом заставить ее двигаться?

— Потянем за веревку, — твердо сказал Брин. — За тридцать пять лет фермерства я твердо усвоил, как заставить тупых животных делать то, что вам нужно. Единственное исключение — мой глупый дядя.

Затем наступила тишина. Брин обвязал веревкой шею Корделии, снова проверил доски, дал Чарли в руки другой конец веревки и сам взялся за него. Это было похоже на перетягивание каната, с Корделией в одной команде, а Чарли и Бри-ном — в другой.

— Тяните на счет «три», — приказал Брин. — Один, два, три…

И они вместе потянули веревку на себя. Корделия издала громкий, негодующий рев, словно решила, что ей очень удобно в грязи и она не прочь там остаться. Но Чарли с Брином продолжали тянуть, и в конце концов корова встала одной ногой на доску.

— Сильнее! — крикнул Брин.

Чарли напряглась ради последнего рывка. Наконец Корделия, опершись на доски, оттолкнула своих спасителей, выбралась из грязи и бросилась к сараю, где ее ждал теленок.

Чарли чуть не упала навзничь. Брин повернулся, схватил ее, но сам потерял равновесие. Вместе они перекатились на траву.

Чарли, радуясь одержанной победе, рассмеялась во все горло. Брин обнял ее и тоже захохотал. У обоих лица были измазаны грязью. Чарли казалось совершенно уместным то, что руки Бри-на обнимали ее, не отпуская. И, по какой-то нелепой причине, ей показалось совершенно естественным то, что Брин обхватил ладонями ее лицо и поцеловал в губы.

Поцелуй? Здесь? Сейчас? Нельзя придумать ничего неуместнее. И все же это не казалось Чарли неуместным. Почему? Может, потому, что этому поцелую предшествовали несколько недель горя, депрессии, безнадежности, прошлая ночь, исполненная страха, а затем сон в объятиях этого мужчины?

Или Чарли просто хотела Брина? Уж в этом не было никаких сомнений. Когда их губы встретились, ей показалось, что каждое ее нервное окончание приветствует этот поцелуй. Он начался как деликатный вопрос, и Чарли ответила на него беззвучным уверенным «да». После этого поцелуй Брина стал крепким, даже властным, и это было прекрасно. Чарли, сходившая с ума из-за проблем последних недель, словно разом успокоилась, сосредоточившись на Брине и жаре его рта. Ей казалось, что она тает…

От этого мужчины исходили сила и уверенность. Он был фермером — человеком, знающим, как вытянуть из болота испуганную корову. А еще он понимал, чего хочет женщина.

Чарли хотела его, и это казалось ей безумной идеей.

Они растянулись на густой, мокрой от дождя весенней траве. В утреннем солнце еще было мало сил, но Чарли не было холодно. Брин был для нее источником тепла, центром ее мира. Казалось, ему под силу вытащить Чарли из пропасти страданий и несчастий, обрушившихся на нее в последние несколько недель.

Она обхватила ладонями лицо Брина, чтобы углубить поцелуй. Ей хотелось забыть обо всем остальном в этот триумфальный момент — и разве можно было ее за это винить?

Они все целовались и целовались. Если бы Чарли и Брин находились сейчас в уютной спальне, а не на мокрой траве, то кто знает, что случилось бы дальше? Но холод и здравомыслие наконец заставили их неохотно отпрянуть друг от друга.

И конечно же, Брин снова нашел повод пошутить.

— Вот это утречко! — заявил он. — Вы всегда благодарите мужчин за помощь подобным образом?

«Если они выглядят и ведут себя так, как вы», — вертелось у Чарли на языке, но она промолчала.

Ей хотелось, чтобы этот момент длился вечно, но Брин встал с земли и протянул руки, помогая Чарли подняться.

— Нужно проверить, как там Корделия, — сказал он, и по его голосу Чарли поняла, что Брин чувствует то же, что и она, — нежелание прерывать их поцелуи.

— Мы должны впустить ее в сарай, к теленку, — ответила Чарли. — А потом нам необходимо обсохнуть. Надеюсь, у вас в машине найдется смена одежды?

— Сначала позаботимся о корове.

Брин улыбнулся и провел тыльной стороной ладони по грязной щеке Чарли. Такого яркого сексуального ощущения она прежде не испытывала. Казалось, на прикосновение этого мужчины отзывается каждый нерв в ее теле.

Она хотела Брина, но понимала, что это желание невыполнимо. С огромным трудом Чарли заставила себя отвернуться и пошагала к сараю. Корделия уже добежала туда и ревела от негодования из-за того, что не могла добраться до теленка. С другой стороны двери Виолетта мычала в ответ.

Чарли вернулась в реальность, исполненную проблем. Куда ей девать двух коров? Она решила не заглядывать вперед, а просто делать все необходимое шаг за шагом. Нужно взять себя в руки. Она упрямо потопала вперед, но внезапно наступила на край норы вомбата и поскользнулась.

Брин схватил Чарли за руку, не дав упасть, и, разумеется, после этого она не отняла у него своей руки, наслаждаясь его прикосновением.

Она еще не до конца была готова встретиться с реальностью.

Глава 3

Чарли понятия не имела, как помыть корову. Корделия была не того размера, чтобы завести ее в дом и затолкать в ванну.

Но Брин знал, как поступить. Он просто окатил корову водой из шланга, затем нашел кучу тряпок, протянул несколько Чарли, остальные оставил себе.

— Мы вытрем Корделию насухо, чтобы она не замерзла. Заодно согреемся вместе с ней. Потом мы ее как следует накормим и не будем выпускать из сарая, пока не убедимся, что с ней и теленком все в порядке.

Чарли ужасно хотелось все бросить, пойти и принять теплую ванну, но она терла и терла правый бок коровы тряпками. А Брин, стоя напротив, вытирал насухо левый бок Корделии.

В голове Чарли продолжали звучать слова Бри-на. Как он сказал? «Мы»? «Мы вытрем»? «Мы накормим»? «Мы»! Какое волшебное слово!

Виолетта крутилась рядом, пытаясь дотянуться до материнского вымени. Она выглядела немного странно для теленка — была все еще слишком худой от недоедания, но казалась любопытной, настойчивой и веселой. Из-за белого пятна вокруг глаза на черной морде Виолетта походила на пирата. При этой мысли Чарли захихикала.

Глядя на Брина, она подумала, что тот, без сомнения, любит животных. Он что-то негромко и спокойно втолковывал Корделии.

— Полагаете, она вас понимает? — полюбопытствовала Чарли.

— Все коровы знают валлийский. Это международный коровий язык.

Ответ был довольно дурацким, но ей понравился. Чарли снова продолжила вытирать Корделию.

— Так что у вас за проблемы? — вдруг мягко спросил Брин.

— Проблемы? С чего вы взяли?

— Вижу по вашему лицу. Что вас гнетет помимо смерти вашей бабушки?

— Я…

— Можете не отвечать, если не хотите.

Чарли пожала плечами и подумала: «А почему бы и не рассказать Брину обо всем?»

— Дело в том, что эта ферма заложена в банке, причем за сумму, превышающую ее реальную стоимость. Денег на погашение долга нет, а потому банк собирается забрать ферму. Мне разрешили прожить тут еще месяц, что, учитывая размер долга, было любезностью со стороны банка. Но после мне придется отсюда уехать.

— А вы живете в Мельбурне.

— Да, мне нужно туда вернуться. Но что же делать с семью дряхлыми собаками, тупой коровой с теленком и курами, которые уже почти не несутся?

— Есть ведь приюты для животных.

— Есть. Я обратилась туда, и мне откровенно сказали, каковы шансы моих, точнее, бабушкиных псов. Люди, содержащие эти приюты, просто замечательные, и они делают все, что в их силах, но сейчас у них проблемы. Правительство только что объявило незаконным бизнес по разведению породистых собак, назначив нарушителям огромные штрафы. Теперь все изворотливые заводчики выбрасывают своих питомцев на улицу, а потому сейчас очень многим животным нужно подыскать новых хозяев. В приютах говорят, что смогут передержать бабушкиных собак в течение месяца и сделают все возможное, чтобы найти им дом, но надежды почти нет. Ни одну из моих, то есть бабушкиных собак не назовешь миловидной, так что через месяц их… — Чарли замолчала, провела несколько раз тряпкой по боку Корделии и заставила себя продолжить: — А кому нужны такая корова и ее теленок? Тощие, непонятной породы — ни молочной, ни мясной. Я могла бы еще пристроить кур, но коровы и собаки… — Она покачала головой. — Где-то там, на небесах, у бабушки разрывается от горя сердце… И у меня тоже.

— Эй! — Брин внезапно взял Чарли за руку. — Решение наверняка есть. Оно должно найтись!

— Тогда скажите мне, как поступить, — ответила Чари и высвободила руку из пальцев Брина, понимая, что время предаваться фантазиям подошло к концу, пора возвращаться в суровую реальность. — Мы закончили? Идемте! Вы возьмете из машины смену одежды, приведем себя в порядок, и вы сможете уехать.

— Не смогу, — произнес Брин извиняющимся тоном.

— Почему?

— Дерево, которое упало прошлой ночью… Оно свалилось на мою машину.

Чарли в ужасе посмотрела на него.

— На вашу машину?

— Прямо на нее. Я не подходил близко, но, кажется, этот автомобиль больше не на ходу, судя по тому, что я смог разглядеть с того места, где стоял, когда упало дерево.

— Но я думала…

Сердце Чарли чуть не остановилось, когда она подумала о том, что могло случиться.

— Ваша машина… Вы ведь могли быть в ней, когда рухнул этот эвкалипт!

— Мог, — кивнул Брин. — Но меня там не было. Вот почему этим утром я настроен так оптимистично. Я не погиб, солнце взошло, а значит, существует решение и всех остальных проблем.

— Я хочу посмотреть на вашу машину, — потрясенно произнесла Чарли.

Брин взял у нее из рук тряпки и похлопал на прощание Корделию по впалому боку.

— Ладно. Только вряд ли вам понравится то, что вы увидите, — предупредил он.

Они вышли из сарая, обогнули дом, и Чарли остановилась как вкопанная при виде огромного эвкалипта, лежащего поперек дороги. Это самое большое дерево на ферме засохло еще пару лет назад от старости или от жары, но бабушка не хотела, чтобы его срубили. Увидев его сейчас — сломанное, разбитое в щепки, все еще тлеющее, Чарли почувствовала, как ее глаза наполнились слезами. В ее воспоминаниях этот эвкалипт навсегда остался волшебным, живым существом.

Когда Чарли было восемь лет, ее родители затеяли развод, ссорясь и скандаля друг с другом, а дочь отправили к бабушке и дедушке, «чтобы не путалась под ногами».

К счастью, бабушка поняла, что Чарли необходимо свое убежище. Дедушка приладил веревочную лестницу к самой нижней ветви эвкалипта, развилка которой образовала что-то вроде кресла. Чарли забиралась туда, раскладывала там подушки, втаскивала наверх веревочную лестницу и зачитывалась комиксами, которые мать не разрешала ей читать. В эти замечательные минуты ей казалось, что весь мир переставал для нее существовать.

И вот этот старый эвкалипт рухнул…

— Он был вам другом, да? — спросил Брин.

Чарли удивленно посмотрела на него. Неужели этот парень в состоянии почувствовать, что дерево тоже может быть другом?

Она покачала головой, не в силах говорить из-за нахлынувших эмоций, затем сердито поморщилась. Нельзя раскисать! Нужно идти дальше. Пусть банк забирает себе остатки этого эвкалипта и все остальное, что еще тут не продано, включая собак и коров… Интересно, банки забирают в счет долга животных?

А в довершение ко всему упавшее дерево раздавило машину Брина, пока тот возвращал домой блудную Флосси. Может ли он подать на Чарли в суд? Конечно, может. Хотя, с другой стороны, как можно пытаться отсудить что-нибудь у того, кого банк и так обобрал до нитки? Чувствуя, что еще немного — и у нее начнется истерика, Чарли подошла к упавшему дереву и увидела, что одна из ветвей смяла капот машины Брина, но остальной кузов не пострадал. Чарли узнала этот ярко-желтый спорткар и отшатнулась, словно обожглась.