Туз в рукаве

«Нет, все же я потрясающая женщина… В таком возрасте (сорок или сорок три?) сохранить такую стройную фигуру, такую красоту и свежесть лица. И туалет тоже безупречен». Она была уверена в своей привлекательности практически для любого мужчины и не ошибалась, как не ошибаются в таких случаях умные женщины, способные реально оценить себя.

Карл Фок ждал ее в коктейль-баре. Одурманенная еще двумя мартини и его бесконечной гортанной болтовней, она на какое-то время забыла о Ларри. На секунду вспомнила по дороге в ресторан, но тут же забыла – ее со всех сторон обступили метрдотель, три официанта и повар в белом колпаке и фартуке. Они кланялись, улыбались, жали ей руку, а остальные посетители ресторана пялились на эту сцену во все глаза, и перешептывались, и завидовали ей.

Обед был безупречен: устрицы белон с шабли, куропатка, а к ней – «Пету» 1959 года.

Она слышала свой голос. Нет, ее муж чувствует себя, к сожалению, неважно, но все равно думает приехать в Базель на следующий год (ложь). Да, путь из Бонна был утомительный, но льда на автобане не было. Да, конечно, она счастлива оказаться вновь в своем любимом городе (ложь). Ее шофер? Этого вопроса она не ожидала и на секунду смутилась, но затем улыбнулась, пожала красивыми плечами. Да… новый персонаж, муж настоял, чтобы она взяла себе шофера. Она посмотрела Фоку прямо в глаза – влажные, полные восхищения – и скроила шутливую гримаску. Эти мужья такие беспокойные… Просто обожают беспокоиться по пустякам. Она предпочитает водить машину сама. Но эти мужья!.. Она рассмеялась, и Фок подхватил. Да, этот новый шофер вполне опытный, профессионал. Да, по рекомендации… американский студент, очень серьезный парень.

Устав от этого допроса, она переключила беседу на жену Фока (старая уродливая зануда) и его детей (настоящие монстры).

Фок настоял на шампанском, и к моменту, когда подали кофе с коньяком, Хельга была уже довольно сильно пьяна.

В конце трапезы она рассыпалась в благодарностях за чудесный прием и позволила проводить себя до номера.

Счастливая, что избавилась наконец от Фока, она, слегка пошатываясь, подошла к постели и упала на нее ничком.

«Я совершенно избаловалась. Такой чудесный прием. Замечательная еда. И пусть Фок зануда, но он всегда любезен и добр ко мне…» Теперь, чтобы достойно завершить вечер, ей нужен был Ларри. Она жаждала, чтобы этот примитивный и провинциальный парень овладел ею незатейливо и грубо, как, должно быть, трахал глупых хихикающих девок у себя на ферме. Она хотела, чтобы на теле ее остались даже синяки, чтобы он сделал ей больно везде, даже избил бы, если б того ему захотелось. Она желала его, о, как она желала его!

Скатившись с постели, она начала сбрасывать с себя одежду, швыряя прямо на ковер платье, бюстгальтер, трусики, чулки, пока не осталась совершенно голой.

Пьяная, возбужденная, она стояла посредине комнаты, тиская руками груди, и ощущала пронзительный, острый до боли голод по мужчине. О, она вполне представляла себе сцену, что должна разыграться здесь через несколько минут. Только не надо быть слишком активной, чтобы не напугать его… Она наденет свой шифоновый пеньюар. Он войдет в комнату, она посмотрит на него… затем долгая пауза… затем улыбка. И только потом, когда он закроет за собой дверь, она подойдет к нему. И он наверняка прочтет в ее глазах и улыбке, что путь открыт, зеленый свет, и овладеет ею стоя, прямо у двери… И чем меньше стеснительности, тем лучше. Возможно, сначала он будет смущен, даже немного напуган свалившимся на его голову счастьем, но ничего, все это можно преодолеть.

С быстро бьющимся сердцем она сняла телефонную трубку:

– Номер пятьсот пятьдесят шесть, пожалуйста!

– Сию секунду, мадам… один момент.

Хельга нахмурилась. Наверняка эта девчонка-телефонистка догадалась, с кем говорит. Это подсказали взволнованные нотки в ее голосе.

После продолжительной паузы девушка сказала:

– Простите, мадам, но там никто не отвечает.

Не отвечает? Пальцы Хельги нервно впились в телефонную трубку. Но не лег же он спать. Время еще раннее. Она взглянула на настенные часы – 22:35.

– Попробуйте еще! – Она тут же спохватилась, что голос ее звучит слишком резко.

– Да, мадам. – Снова долгая пауза, затем девушка сказала: – Прошу прощения, мадам, но там никто не берет трубку.

Хельга глубоко вздохнула. Лишь огромным усилием воли ей удалось сдержать закипающий гнев.

– Соедините меня с администратором!

Еще одна раздражающе долгая пауза, затем ответил администратор. Хельга поняла, что девушка что-то ему уже сказала. Голос его таял от подобострастия:

– Мадам Рольф? Чем могу быть вам полезен?

– Я хочу поговорить со своим шофером.

– Шофером? – Легкий оттенок удивления в голосе. «Да попроси я соединить меня с самим Господом Богом, он и то, пожалуй, меньше удивился бы». – Конечно, мадам, сию минуту…

Она села на кровать, чувствуя, как постепенно испаряется ее желание.

– Мадам? – снова возник голос в трубке.

– Да?

– Ваш шофер вышел. Примерно с полчаса назад. Возможно, я могу чем-нибудь помочь?

– Вышел? – Ошибка, тут же подумала Хельга. Но поздно, слово вылетело.

– Он вам очень нужен, мадам? – В льстивом голосе нотки озабоченности.

«Нужен?! Да у меня все тело изнылось по нему, так он мне нужен…»

– Да нет, ничего… не важно. – И она медленно опустила трубку.

Встав с постели, она подошла к окну, отодвинула штору и выглянула на оживленную улицу. Снег перестал. Звенели трамваи, с проводов сыпались искры. Прохожие в теплых меховых пальто осторожно ступали по заваленному снегом тротуару. Она опустила край шторы, вернулась к постели и накинула пеньюар. Ей было холодно, и теперь она жалела, что пила так много.

«Сама виновата. Надо было хоть как-то намекнуть ему, что я хочу провести с ним вечер. Но интересно все-таки, куда он пошел?»

Она растянулась на постели, не сняв покрывала, и лежала, глядя в потолок.

«Может, он тоже вдруг почувствовал желание… желание, которое так жжет и мучает меня сейчас? И вышел в холод и снег в поисках какой-нибудь дешевой шлюшки, когда я здесь, в роскоши и тепле, так ждала его?..»

Некоторое время она лежала неподвижно, предаваясь всем этим мучительным мыслям, потом ткнулась лицом в подушку и зарыдала.

Глава третья

Хельга проснулась ровно в восемь. Включила ночник и лежала, глядя в потолок. «Какое счастье, что люди изобрели снотворное…»

Сделав над собой усилие, сняла телефонную трубку:

– Будьте любезны, кофе. И сообщите моему шоферу, что я выезжаю в девять. Подготовьте счет.

Встав с постели, она вдруг подумала: «Хороша я буду, если мне сейчас позвонят и скажут, что мой шофер исчез. А что, вполне возможно. Почему и не натянуть мне нос? Он даже мог угнать машину… Нет, это, пожалуй, уж слишком. Ведь паспорт-то его у меня. И какие, собственно, основания ему не верить? А прошлой ночью я сама допустила промашку. Надо было хоть как-то намекнуть ему, что я не прочь заняться с ним любовью…»

В ванной, взглянув в зеркало, она увидела, что выглядит ужасно. Но ничего, нестрашно. Даром, что ли, она настоящий эксперт по части латания пробоин.

Выпив две чашки кофе и употребив практически каждый предмет из своего огромного косметического набора, она снова подошла к зеркалу и одобрительно кивнула.

Стук в дверь. Она накинула манто, взяла шляпу и отворила.

Там, кланяясь и улыбаясь, стояли управляющий отелем и портье.

– Машина ждет, мадам.

Они спустились в вестибюль. Зная, какие вопросы сейчас неизбежно последуют, она поспешила сказать, что спала хорошо и очень довольна номером.

Управляющий расцвел от удовольствия и подвел ее к регистрационной стойке, где непрерывно кланяющийся дежурный вручил ей счет. Она уплатила сумму, означенную в графе «итого». Пока дежурный отсчитывал сдачу, она вгляделась в счет пристальней. Внимание ее привлекла одна графа.

– А это что? Звонок в Гамбург?

Дежурный посмотрел на счет, потом перевел взгляд на нее, и лицо его приняло озабоченное выражение.

– Да, мадам. Ваш шофер звонил. Пятнадцать франков.

«Ничего себе, долгий был разговор», – подумала она.

– Ах да, конечно… Совсем забыла.

Она взяла сдачу, пожала руку дежурному, выразив надежду, что на будущий год они увидятся снова, и в сопровождении управляющего и под любопытными взглядами туристов, ожидающих автобус, вышла на улицу, где стоял «мерседес».

Ларри ждал возле машины.

Она окинула его беглым взглядом. В ответ он широко, приветливо улыбнулся и распахнул перед ней дверцу. Портье погрузил чемоданы в багажник, и она дала ему на чай. Управляющий с посиневшим от холода носом умудрился сохранять на лице самую лучезарную улыбку. Она пожала ему руку, села рядом с водительским местом, а Ларри, обойдя машину, сел за руль.

Еще целая серия прощальных поклонов, и наконец Ларри вывел автомобиль на улицу.

– Доброе утро, мэм! – весело сказал он.

– Сейчас в конце улицы направо, потом прямо, – ответила Хельга. Голос ее звучал холодно и враждебно.

– Ясно, мэм. Я уже знаю дорогу, проверил по карте.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны.

Сердитые нотки в голосе не прошли мимо его ушей, и он осторожно покосился на нее:

– Что-нибудь не так, мэм?

– Голова болит… Нельзя ли ехать помедленнее?

– Конечно, мэм… Может, еще что надо?

– Ничего. Просто помедленнее.

Она понимала, что ведет себя безобразно, однако не заметила, чтобы это произвело на него какое-то впечатление. Он слегка пожал плечами и сконцентрировал все свое внимание на дороге. Ее бесило даже то, как ловко и уверенно он вел машину по оживленным городским улицам и вывел затем на автобан в направлении Цюриха. Сама она обычно гораздо хуже справлялась с этой задачей и часто допускала ошибки.

Твердо вознамерившись дуться на него и дальше, она курила сигарету за сигаретой в полном молчании, глядя на летящую навстречу широкую полосу асфальта. Ей так часто доводилось проделывать этот путь, что он ей изрядно наскучил. Наконец, когда показались уже окраины Цюриха, она спросила:

– Ты знаешь, как проехать через город?

– Ясное дело, мэм, – спокойно и с достоинством ответил он. – Сейчас прямо, потом от развилки со светофором налево, через туннель и дальше в объезд.

– Да, верно.

Она искоса взглянула на него. Челюсти ритмично двигаются, выражение лица самое что ни на есть безмятежное. Она перевела взгляд на сильные крупные руки, лежавшие на баранке, и тело ее снова растаяло от желания.

Но только когда машина поползла вверх по извилистой дороге в горы, она попыталась прощупать почву.

– Куда ты ходил сегодня ночью, Ларри? – резко спросила она.

Он обошел «Пежо-509» и погнал «мерседес» по дороге со скоростью не меньше ста восьмидесяти километров в час.

– Сегодня ночью, мэм?

– Ты едешь слишком быстро!

– Прошу прощения, мэм. – Стрелка спидометра упала до отметки сто тридцать.

– Я спросила, где ты был сегодня ночью.

– В отеле, мэм.

– Не лги! – Ей самой стало стыдно за визгливые интонации, прозвучавшие в ее голосе. Она помолчала, потом уже более спокойным, ровным тоном продолжила: – Я хотела поговорить с тобой. Мне сказали, что ты вышел. Где ты был?

Он обогнал «ягуар», водитель которого засигналил, давая понять, что подобная скорость недопустима на такой дороге.

– Ты едешь слишком быстро, Ларри. Прекрати!..

– Слушаюсь, мэм. – Он сбавил скорость.

– Так где ты был прошлой ночью? – настойчиво повторила она.

– Гулял… – Он покосился на нее и тут же отвел глаза. – А почему это вас так беспокоит, мэм?

Этот вопрос и оттенок упрека в голосе прозвучали для нее словно пощечина. «Я совсем потеряла голову из-за этого мальчишки, – подумала она. – Почему бы действительно ему не выйти прогуляться, раз захотелось?» Непреодолимое сексуальное влечение, которое она к нему испытывала, заставляло ее драматизировать каждый его жест и поступок.

– Нисколько не беспокоит, – сдержанно ответила она. – Просто интересно, куда бы ты мог пойти.

– Пошел прошвырнуться по городу… – Челюсти ритмично двигались. – Городишко не фонтан. Ничего особенного. Здорово промерз. Вернулся и сразу в койку.

– Понятно… – Она чувствовала, что он лжет, но доказать это не могла.

Еще целый час они ехали в полном молчании, ее раздражало, с каким упоением он вел машину, вовсе не желая вступать с ней в какие бы то ни было разговоры. У въезда в туннель Бернардино он включил фары, и тут она вспомнила о звонке в Гамбург.

– Мне пришлось оплатить счет за разговор с Гамбургом. Они сказали, это ты звонил… – Она внимательно наблюдала за ним, но лицо его оставалось таким же спокойным и безмятежным, челюсти двигались.

– Да, мэм, звонил. Хотел узнать о Роне. Вы уж простите, если что не так.

Она испустила долгий тяжелый вздох. Это его «простите, если что не так» выводило ее из равновесия.

– Ну и как там Рон?

– Нормально.

– Его отпустили?