Помоги проекту - поделись книгой:
Таким образом Пири приобрел огромный опыт в полярных путешествиях, и поэтому вполне естественно, что у него возник план пробраться к северному полюсу. Но он сказал себе, что успех такого предприятия возможен лишь в том случае, если он и его спутники окончательно свыкнутся с образом жизни эскимосов и если ему удастся уговорить значительное число эскимосов сопровождать его в путешествии к северному полюсу вместе со своими собаками и санями.
Четвертое путешествие Пири продолжалось четыре года с 1898 по 1902 год, а через три года он предпринял пятое путешествие. Он достиг на этот раз 87°6′ сев. широты, но недостаток съестных припасов заставил его вернуться, при чем жизнь его и его спутников много раз висела на волоске.
Последнее путешествие, во время которого он осуществил наконец свою заветную мечту и нога его коснулась северного полюса, Пири совершил в 1908/1909 г. Но он добивался этого в течение 23 лет упорно и неутомимо. Он сравнивает усилия к достижению северного полюса с шахматной игрой, где до начала игры надо тщательно обдумать и взвесить все ходы, могущие доставить победу над противником.
«Для меня это была привычная игра, — говорит он, — игра, в которой я упражнялся 23 года. Я каждый раз терпел поражение, но каждое новое поражение научало меня чему-нибудь, я приобретал новые познания, полезные для будущего, я изучал все причины моих неудач, стараясь избежать их в будущий раз. Но если правда, что открытие северного полюса по плану и методу можно сравнить с шахматной игрой, то между ними существует и очень существенная разница. В шахматной игре человеческий ум борется с человеческим умом, здесь же идет борьба человеческого ума и настойчивости против слепых и диких сил природы. Я мог обдумать все свои ходы, но не мог предусмотреть всех ходов моего противника. Если бы это было возможно, то я достиг бы северного полюса уже во время моего предыдущего путешествия, когда я добрался до 87°6′. Но те, кто знакомы с подробностями этой экспедиции, знают, что успех ее был расстроен непредвиденным ходом моего великого противника. Необычайно сильные и продолжительные ветры разломали полярные льды, разъединили меня с моими вспомогательными отрядами, так что в тот момент, когда цель казалась совсем близкой, мне пришлось повернуть вспять под угрозой голодной смерти».
В своей статье, помещенной в одном американском журнале и озаглавленной «Чем пленяет северный полюс?» — он говорит:
«Северный полюс есть крайняя точка северного полушария, то место на земле, где нет ни народонаселения, ни цивилизации. Это место, где нет времени, нет ни севера, ни запада, ни востока — есть только юг. Там дует только южный ветер. Там только одна ночь и один день в году, там полночь и полдень почти не отделяются друг от друга. Там все небесные светила движутся в горизонтальном направлении к земле, только одна полярная звезда видна над горизонтом, она никогда не скрывается и все время кружится, слегка задевая горизонт.
Северный полюс был всегда высшей наградой для предприимчивого путешественника. Почти четыре столетия к нему стремились и за него безуспешно боролись самые предприимчивые люди сильных и просвещенных наций.
Каковы же те признаки, с которыми у всех соединяется представление о полярных странах и о путешествиях по ним?
Это — холод, темнота, тишина и голод.
На далеком севере, когда зима завернет основательно и серьезно, самый воздух как бы замерзает и превращается в массу тончайших ледяных кристаллов. Упорная сталь и крепкий дуб делаются хрупкими, мягкое железо становится твердым, как сталь. Сало и жир рубятся там топорами, керосин имеет вид белой застывшей массы, и самое дыхание моментально превращается в лед. Но не думайте, что холод — самое большое зло севера, с ним еще можно мириться!
Только когда этот холод соединится с демонами арктической зимы — ветром и вьюгой, тогда люди и животные опешат спрятаться куда возможно, пока минует буря.
Темнота арктических стран есть, в сущности, нечто непонятное. „Великая ночь“ северного полюса — величайшее, грозное и, может быть, самое мрачное явление природы. Это нечто такое, что никогда не забывается.
Чем мрачнее и темнее „Великая ночь“, тем удивительнее ее контраст — „Великий день“. Проходит зима и непрерывная темнота сменяется постоянным блестящим, по временам ослепительным солнечным светом.
Тишина, непрерывная тишина и молчание полюса — вот любимая тема путешественников, описывающих полярные страны.
Голод и лишения, конечно, играют большую важную роль в арктических экспедициях, но нужно же помнить, что без них не обходятся путешествия и по самым излюбленным странам света. Большею частью эти лишения зависят от небрежности или неопытности самих путешественников.
О настоящем голоде, как и о настоящей темноте, мало кто имеет истинное представление.
Я не буду говорить о голоде человека, который медленно и беспомощно умирает, пока жизнь не угасает в нем, как слабая искра. Я такого голода не знаю.
Я знаю голод сильного, здорового человека, который неделями работает на холодном воздухе и пользуется при этом половинной порцией провизии, а подчас и меньшей, превращаясь, в конце концов, в мешок из костей и сухожилия. Когда сердце и легкие и мускулы человека усиленно работают, горячая кровь его- каждой каплей усиленно требует мяса.
При таком голоде человек набрасывается на медведя или мускусного быка, только что им убитого, и пожирает мясо собаки, издохшей в упряжке, оспаривая эту добычу у других собак.
При всех этих испытаниях и лишениях голода, холода, темноты — арктические страны все же полны очарования для людей сильных, молодых и здоровых. С незапамятных времен ни одна часть света не действовала так на горячие юношеские головы, как эта таинственная и опасная страна. Нигде нет такого чистого бодрящего воздуха, нигде солнечный свет так не ослепителен, нигде нет такой беспросветной ночи и нигде нет таких бешеных бурь!»
Глава VI
Экспедиция Пири, отправившаяся на специально построенной для полярных плаваний — яхте «Рузвельт», состояла из 21 человека. 5-го июля 1908 года полярная экспедиция отплыла из Нью-Йорка, а 29-го были посланы на берег телеграммы и письма — последний привет близким людям от путешественников, отправлявшихся в свой далекий и опасный путь.
Почти на половине дороги от полярного круга к северному полюсу находится небольшая эскимосская деревушка, родина одного эскимосского племени. Это нечто в роде маленького оазиса в ледяной пустыне, так как тут есть и растительная и животная жизнь. Олени водятся в изобилии, потому что недостатка в пищи нет. Полярная ночь продолжается в этом месте 110 дней, и в продолжение этого времени только луна и звезды пронизывают своими бледными лучами окружающий мрак. Затем настает полярный день, и солнце в течение 110 дней не скрывается за горизонтом.
Несколько полярных экспедиций уже проводили здесь зиму в прошлом столетии, и поэтому жители эскимосской деревушки достаточно освоились с полярными путешественниками. Отсюда же Пири взял и своих спутников- эскимосов, сопровождавших его в его последнее путешествие.
У южного берега бухты Мельвиля, плывя далее на север, путешественники миновали Утиные острова, где находится кладбище шотландских китоловов. Это были отважные люди, желавшие проложить путь из бухты Мельвиля. Они умерли здесь, среди полярных льдов, все надеясь, что, наконец, откроется выход!..
Маленькое кладбище относится к началу прошлого века, но отсюда уже весь путь далее к северу отмечен могилами смелых исследователей, побежденных в борьбе со страшными силами полярной природы — холодом и голодом. Могильные холмы и надгробные камни красноречивее всяких слов говорят каждому полярному путешественнику о важности предпринятого им шага.
Когда корабль «Рузвельт» приблизился к мысу Иорк, пробираясь между плавучими льдами, то путешественники увидали с палубы каяки эскимосов, легко скользившие по волнам. У этого мыса обитает самое северное в мире человеческое племя. Но деревни тут нет в настоящем смысле этого слова, так как эскимосы постоянно кочуют. Один год тут живут два семейства, другой год — десять и т. д.
По словам Пири, выдающуюся черту этого племени составляет любопытство, и отчасти это побуждало эскимосов так охотно следовать за ним. Он рассказывает, что когда несколько лет тому назад его жена была с ним вместе в Гренландии, то одна старуха-эскимоска пришла из деревни, находящейся на расстоянии 150 километров от хижины Пири, для того только, чтобы посмотреть на «белую» женщину. Ведь это была первая «белая» женщина, попавшая в царство эскимосов и белых медведей! Придя в дом, старуха села у очага и разразилась самым веселым, искренним смехом при виде молодой жены Пири. Ей было так же смешно смотреть на белую женщину в ее европейском платье, как нам — на эскимосов в их неуклюжем меховом наряде.
Пири говорит, что эти эскимосы — самое северное племя в мире — значительно отличаются от эскимосов, населяющих датские берега Гренландии. Это племя насчитывает не более 230 душ, это дикари, но они не дикие. Конечно, их умственное развитие очень невысоко и их, как детей, занимает каждый пустяк, но стойкость их и твердость поразительны, и лучшие из них способны сохранять верность до самой смерти. У них нет никакой религии, никакого понятия о боге, и тем не менее, они всегда готовы разделить последний кусок с голодающим и обнаруживают самую трогательную заботливость о старых и беспомощных. Пороков у них не существует, нет никаких дурных привычек, и они совсем не употребляют опьяняющих напитков. «Вообще это совсем особенный народ! — восклицает Пири. — Их нельзя обратить в христианство, но они обладают всеми главными добродетелями. Иначе, разве они могли бы переносить все ужасы своей родины, где в продолжение шести месяцев в году царит глубокий мрак!»
Место, где живет эта маленькая горсточка людей, затерянных среди полярных льдов, Пири называет арктическим оазисом. Отпечаток какого-то дикого величия лежит на этом береге, с его грандиозными ледниками, спускающимися к морю, где свирепствуют страшные полярные бури и носятся по волнам гигантские ледяные горы — айсберги. И тем не менее, в течение короткого полярного лета тут можно видеть целые лужайки, покрытые травой и цветами. В мрачных ущельях, между высокими скалами, лежат ледники, выбрасывающие в море через известные промежутки времени огромные ледяные массы, которые, оторвавшись от берега, уплывают дальше. Синий, безбрежный океан, омывающий эти берега, весь усеян такими ледяными обломками различной величины, сверкающими на солнце. Позади же скал лежит огромное ледяное плоскогорье, вечно безмолвное, таинственное и беспредельное. Суеверные эскимосы считают это место обителью злых духов и душ погибших.
Во многих местах этого берега в течение лета успевает вырасти высокая и густая трава. Цветет мак, львиный зев и много других полевых цветов, но все они без запаха. Летают мухи, комары, попадаются пауки и шмели, на лугах пасутся олени. Тут водятся белые и голубые гренландские лисицы, полярные зайцы и, конечно, полярные медведи. Иногда попадается и волк, очевидно, забредший сюда летом из других, не столь холодных областей. Но наступает долгая, беспросветная полярная ночь, я все это исчезает под белым саваном. Только звезды да луна освещают своим бледным, призрачным светом эту безбрежную белую пустыню. Но когда небо заволакивается тучами, то становится темно, как в могиле. Кто не испытал полярных бурь, тот не может представить себе всего их ужаса. Никто не решается покидать тогда своего убежища, кажется, будто невидимый враг наступает со всех сторон и среди непроницаемого мрака грозит все разрушить.
Этот терпеливый и веселый северный народец строит себе хижины из камней и земли. Это так называемые
Держа путь на северо-запад корабль прошел мимо
Глава VII
Мыс Иорк и Мельвильская бухта составляют как бы пограничную черту между цивилизованным миром с одной стороны и арктическим — с другой. После того путешественники вступают в царство эскимосов, собак, тюленей, моржей, и перед ними открывается безбрежная полярная равнина.
Но настоящее дело экспедиции Пири, ради которого он снарядил ее, началось лишь после ухода передового отряда, который должен был прокладывать дорогу для главной экспедиции. Пири выступил в поход 22 февраля в сопровождении двух эскимосов, Атэ и Кэдлукту, двух саней и 16 собак. Четыре ранее отправленных отряда должны были встретиться с ним в конце февраля и вернуться обратно на место зимовки его яхты «Рузвельт». Они должны были оставлять на льду свои запасы для того, чтобы ими могла воспользоваться последняя партия на обратном пути.
Огромные препятствия в начале путешествия представляли широкие трещины на льду, наполненные водой и покрытые тонкой ледяной корой, через которую проваливались люди и собаки. Экспедиция была задержана в течение шести дней так называемой «Злой трещиной» или «Большим желобом». В этой трещине погиб один из участников экспедиции Марвин на обратном пути, находившийся во главе вспомогательного отряда, состоявшего из эскимосов. Он ушел из лагеря вперед, предоставив эскимосам все приготовить и идти вслед за ним. Как он погиб, никто хорошенько не знал. Очевидно, он вступил на свежий лед канала и провалился. Эскимосы были слишком далеко и потому не могли слышать его криков о помощи, а в ледяной воде он не мог долго продержаться. Его кости покоятся на дне полярного моря, и ни одна человеческая могила не лежит так далеко на севере. Его товарищи сложили из камней памятник на берегу Земли Гранта и — прибили доску с его именем и надписью: «Он погиб под 86° сев. широты, увеличив своим именем список героев, нашедших свою могилу в полярной пустыне».
Под конец путешествия с Пири остались только четыре эскимоса и его старый слуга, негр Матта Генсон, который был его непременным спутником во всех полярных путешествиях и делил с ним все невзгоды и опасности. Он не захотел расстаться с Пири и отправился вместе с ним к полюсу. Последний переход кончился 6 апреля в 10 часов утра, и в течение пяти дней путешественники шли по 46–56 километров в день. По расчету Пири он должен был уже находиться вблизи полюса, и действительно, измерение 6 апреля указало 89°57′ северной широты: заветная цель была достигнута!
Но Пири так устал от чрезмерного напряжения сил и гак нуждался в отдыхе, что, как он сам сознается, испытывал только одно желание — спать! Даже близость полюса не действовала на него ободряющим образом и потому, как только эскимосы выстроили из снега хижину — «иглу», он тотчас же завалился спать. Однако, через два часа он уже снова был на ногах и написал в своем дневнике:
«Наконец-то, я у полюса. Триста лет люди добивались этого! Это была моя мечта и цель, к которой я стремился в течение 20 лет.
Как все это было странно! И всего страннее было то, что я в самом деле был на верхушке земли и перешел из западного полушария в восточное… Когда небо прояснилось, и мы могли произвести астрономические наблюдения, то оказалось, что мы находимся уже
Ни востока, ни запада на севере для нас не существовало, когда мы стояли у полюса. Существовал только юг. С какой бы стороны ни дул ветер, он всегда должен был дуть с юга. На том месте, где мы находились, один день и одна ночь составляют год. Если бы мы стояли у полюса во время шестимесячной полярной ночи, то могли бы видеть полярную звезду в самом зените».
По вычислениям Пири, его последняя стоянка была удалена от полюса на 9-10 километров. Он сделал еще несколько проверочных наблюдений, чтобы определить с наибольшей точностью положение полюса и еще раз убедиться, что он очень близко прошел через него во время своего торопливого последнего перехода.
В виду приближения лета, когда во льду образуются широкие трещины, Пири не решился оставаться на полюсе дольше и пробыл всего 30 часов. Водрузив на этой оконечности земного шара пять флагов, Пири пустился в обратный путь по собственным следам. В девяти километрах от полюса при измерении глубины, лот, длиной в 750 метров, не достиг дна. Ледовитый океан, значит, очень глубок в этом месте. Глубина быстро возрастает, начиная от «злой расщелины», измерение которой указано 201 метр.
Все путешествие к Северному полюсу по ледяному полю туда и обратно продолжалось 53 дня. Передвигаясь ежедневно по 45 километров, Пири уже через 16 дней снова очутился на земле Гранта. Обратный переход совершился без особенных приключений, и когда путешественники увидели край глетчера, следовательно, твердую землю, то все чрезвычайно обрадовались. На ледяном поле они не чувствовали себя в безопасности, и в самом деле, на ледяной коре океана им грозила ежедневная и ежечасная опасность провалиться в какую-нибудь полынью.
Пири родился в 1856 году в Пенсильвании, и ему было уже 53 года, когда он отправился в свое последнее путешествие, увенчавшееся открытием Северного полюса. Он сам говорит, что, за исключением Джона Франклина, ни один человек не рисковал отправляться в таком возрасте в полярную область.
Спутник Пири, эскимос Атэ, так объяснял его удачу в последнем путешествии:
«Злой дух спит или бранится со своей женой, — говорил он Пири, — иначе мы бы никогда не отделались так легко!»
Эскимос не мог себе представить, чтобы без этой случайной ссоры, отвлекшей внимание злого духа, экспедиция могла благополучно вернуться из своего опасного путешествия.
На обратном пути из своего последнего путешествия Пири получил известие, что другой исследователь, американский врач Кук, несколько раз сопровождавший Пири в его путешествиях по Гренландии и участвовавший в большой экспедиции Жерлаха к Южному полюсу, предупредил его и достиг полюса год тому назад весной 1908 г. Кук провел зиму 1907/1908 года среди эскимосов у пролива Смита и там у него возник план экспедиции к Северному полюсу. Он взял с собой двух эскимосов и 26 собак с двумя санями, отправился к северу и достиг полюса 21 апреля 1908 года. Через два дня он пустился в обратный путь, но возвращение оказалось чрезвычайно трудным. Сильные бури и густые туманы задерживали путешественников. Кроме того, приходилось делать большие обходы из-за открытых водных пространств, а, в конце концов, западное течение отнесло путешественников далеко к западу. Когда им, наконец, удалось высадиться у пролива Джонса на твердую землю, то там они провели зиму в пещере, питаясь тем, что приносила им охота, и тотчас по появлении солнца продолжали свой путь к югу, к селению Эта, где их подобрал датский пароход. Извещение Кука об открытии им полюса было получено за пять дней до сообщения Пири.
По своем возвращении Пири тотчас же выступил против Кука и объявил, что Кук вообще не был на полюсе. Возник достаточно некрасивый спор между двумя соперничающими исследователями, и Пири решительно обвинял Кука в обмане. Однако, в пользу Кука высказались многие выдающиеся исследователи, и в том числе Амундсен. Назначены были две судебные комиссии, в состав которых вошли специалисты по этому вопросу. Пири представил свои инструменты и записки американской комиссии, которая единогласно признала его правоту. Кук тоже представил свои доказательства, но сделал это лишь после продолжительного колебания, и его документы оказались настолько бессодержательными, что совершенно не давали возможности выяснить, был ли он действительно на полюсе или нет. Притом же и эскимосы, спутники Кука, говорили, что он вовсе не направлялся к полюсу, а лишь сделал небольшую экскурсию, во время которой даже не потерял из виду берег. Недоверие к Куку во время разбирательства этого спора усилилось, когда он внезапно исчез и никто не знал, где он находится. Потом оказалось, что он был в санатории для нервных больных в Германии, и, в конце концов, он сам заявил, что под влиянием сильнейшего напряжения сил в течение многих месяцев у него сделалось такое расстройство нервной системы, что он даже не уверен в том, был ли он действительно на полюсе. Однако, хотя дело и было решено в пользу Пири, но Кук до сих пор имеет много приверженцев, продолжающих отстаивать его. Для науки, конечно, не имеет значения, кто из них первый достиг полюса. Но, во всяком случае, задача достижения Северного полюса, стоившая стольких жертв и усилий, может теперь считаться решенной, хотя, конечно, для научных исследователей на полюсе остается еще много работы.
Цель Пири была достигнута, и больше он уже не предпринимал никаких полярных путешествий. После своего возвращения в Вашингтон он был произведен в чин адмирала, и американский конгресс выразил ему в специальном акте благодарность за его достижения. Это было в 1911 году, и в этом же году он был избран делегатом Соединенных штатов в Международную Полярную комиссию в Риме. В последние годы своей жизни он особенно заинтересовался воздухоплаванием и несколько раз читал публичные лекции о применении аэропланов в полярных экспедициях, а в 1917 году издал книгу «Тайны полярного путешествия».
Он умер в Вашингтоне в 1920 году.
В 1912 году, в половине августа вышла из Архангельска русская экспедиция лейтенанта Седова, в составе 29 человек, на очень старом паровом судне «Св. Фока». Эта экспедиция отправилась к Земле Франца-Иосифа, и Седов намеревался оттуда организовать санную поездку к полюсу для того, чтобы там рядом с американским флагом водрузить и русский флаг.
Средства для снаряжения экспедиции были доставлены группой частных лиц, так как русское царское правительство отказало в субсидии после того, как комиссия специалистов признала план Седова недостаточно разработанным и его предприятие малоподготовленным. Тем не менее, Седов решил осуществить его и организовать первую свою экспедицию вопреки заключению комиссии.
Экспедиция отправилась, но судно не могло пробиться сквозь густой лед между Новой Землей и Землей Франца- Иосифа, и путешественники вынуждены были зимовать у северо-западных берегов Новой Земли. Но место для зимовки оказалось неудачным. Бухту, где стояло судно, окружали высокие скалы, круто поднимавшиеся над водой. Избы нельзя было выстроить, так как лес, заготовленный для постройки, пришлось раньше выбросить за борт, чтобы облегчить судно, когда оно попало на мель, и все попытки снять его с мели были тщетны.
Зима была очень тяжелая. Однообразная жизнь, холод и долгая полярная ночь плохо отражались на здоровья участников экспедиции, тем более, что большинство команды не принадлежало к числу испытанных людей, бывших уже в полярных странах и приспособившихся к условиям полярных путешествий. Здоровье такой плохо подобранной команды пошатнулось. С наступлением лета 1913 г. пять человек заболели, и Седов вынужден был отправить их на собаках к югу, на Заячьи острова.
Оттуда они уже добрались в лодке с величайшими усилиями до Новой Земли, где их подобрал пароход «Ольга».
Но Седов, несмотря на то, что у него оставалось мало провизии и топлива, все же отправился к земле Франца-Иосифа, где ему пришлось снова зимовать под 80° сев. шир.
Между тем на судне развилась цынга, и от нее умер механик судна. Однако, когда появилось солнце, Седов, несмотря на то, что уже был болен, не захотел отказаться от своей идеи достигнуть полюса и решил все-таки идти на север. Он не стал слушать никаких уговоров остальных своих спутников. Взяв с собой двух человек, согласившихся ему сопутствовать, и три собачьи упряжки, он двинулся в путь. Между тем дорогой ему стало хуже, силы его быстро падали. Спутники стали умолять его вернуться, но он был непреклонен и говорил, что его долг приказывает ему выполнить свое решение и поступить иначе он не может. Опасаясь, что его спутники самовольно повернут на юг, Седов, лежа на санях, не выпускал из рук компаса и все время следил за направлением.
Наконец они достигли 81°40′ сев. широты, но тут перед ними открылась большая полынья в проливе, отделяющая Землю Франца-Иосифа от острова Кронпринца Рудольфа. Седов уже временами лишался сознания, когда они остановились и разбили палатку. Придя в себя, он жаловался на свои страдания и говорил, что развязка приближается. Его товарищи, желая сколько-нибудь облегчить его страдания и согреть его холодеющее тело, вое время держали возле него зажженную керосинку. Но ему становилось все хуже, он стал задыхаться и вскоре умер.
Это было 20 февраля 1914 года. Товарищи непременно хотели доставить его тело к месту зимовки судна и тотчас же после его смерти двинулись в обратный путь. Но, вследствие темноты и почти непрерывных бурь и метелей, они часто сбивались с дороги. Припасов у них почти не оставалось и, выбившись из сил, они решили похоронить Седова на берегу острова Кронпринца Рудольфа и уже совсем налегке идти как можно быстрее к месту, где было оставлено судно. С большим трудом они вырыли могилу и поставили на ней крест из двух лыж, а затем, бросив тут двое саней и весь остаток багажа, они с одними санями и собаками, истощенные и полуживые, все добрались благополучно до своего судна.
Так печально кончилась экспедиция Седова, и ее участь указывает, что для успеха подобного предприятия недостаточно только мужества и смелости, а нужны очень большая подготовка и хорошее снаряжение. У Седова же не было достаточно средств для этого и пришлось удовлетвориться старым китобойным судном, на котором, без риска, нельзя было отправляться в полярное путешествие.
Глава VIII
Путешествие Норденшильда на пароходе «Вега» установило возможность морского плавания из Европы в Сибирь и Восточную Азию; тем не менее этот путь не был использован для торговых целей, так как большинство этих попыток оканчивалось неудачей. Плавания из Европы в Сибирь почти совершенно прекратились. Но «Великий северный морской путь» все же не был вполне забыт и после того, как были произведены гидрографические исследования берегов Ледовитого океана и устьев сибирских рек Оби и Енисея, из Англии были отправлены в Сибирь три парохода с грузом в 1896 г., а в следующем году — одиннадцать.
В 1900 году была организована русская морская экспедиция для исследования сибирского Ледовитого океана под начальством геолога Толля, много раз путешествовавшего по северу Сибири и исследовавшего Новосибирские острова. Для этой экспедиции было специально Приобретено в Норвегии паровое китобойное судно «Заря». Толль запасся провиантом на три года и в июне выехал на Мурман. Там он взял приготовленные для него двадцать ездовых собак и направился в Карское море. В сентябре «Заря» была задержана льдами у берегов Таймырского полуострова. Судно простояло там одиннадцать месяцев и могло освободиться только в августе. Толль продолжал свое плавание до острова Беннета, но в виду сплошных льдов принужден был повернуть обратно и вторично зимовать у острова Котельного.
Весной 1902 года зоолог экспедиции Бируля отправился к Новосибирским островам для исследования, а три недели спустя за ним последовал Толль в сопровождении астронома Зееберга и двоих туземцев, с целью пробраться на остров Беннета. Было установлено, что «Заря» придет туда за путешественниками в течение лета, но так как лето и в том году наступило поздно, то пароход снова встретил льды у острова Беннета и, после нескольких бесплодных попыток пробиться сквозь них, вынужден был идти, согласно данному раньше распоряжению Толля, к устью Лены, на зимовку. Толль и Бируля остались зимовать на местах своей деятельности. Бируля затем благополучно вернулся, но о Толле и его спутнике ничего не было известно, и на поиски исчезнувших отправился в мае 1903 года лейтенант Колчак, который нашел на острове Беннета, под грудой обледенелых и занесенных снегом камней, оставленные Толлем инструменты, коллекции, план острова и записи. Толль пробыл три месяца на этом уединенном острове, который он исследовал подробно. Свою записку он заканчивал следующими словами: «Отправляемся на юг. Провизии имеем на 14–20 дней. Все здоровы».
Это были последние сведения об экспедиции, и несмотря на все дальнейшие тщательные поиски никаких следов Толля и его спутников не удалось найти нигде. Покинув остров Беннет, они бесследно исчезли…
Новая русская экспедиция отправилась в 1909 году на двух пароходах-ледоколах для подробного обследования всего пути до Берингова пролива. Эти два парохода «Таймыр» и «Вайгач», начиная с 1919 года, ежегодно совершали плавания по Северному морю. Экспедиция находилась под начальством капитана Вилькицкого, которому все же удалось, после многократных бесплодных попыток, добиться своей цели и пройти через северо-восточный проход в Европу. В сентябре 1915 года экспедиция Вилькицкого прибыла в Архангельск и, следовательно, совершила морское плавание с Дальнего Востока в Европу, мимо северных берегов Азии и Европы. Мы уже говорили, что первым совершил такое плавание Норденшильд на пароходе «Вега», а вторым был Вилькицкий, и разница заключается лишь в том, что Норденшильд совершил свое плавание, следуя с запада на восток, т. е. из Европы в Азию, а капитан Вилькицкий прошел из Азии в Европу.
Плавание Вилькицкого закончилось благополучно, но два других исследователя, Брусилов и Русанов, тоже предпринявшие попытку пройти северо-восточным проходом, погибли среди полярных льдов. Капитан Брусилов вышел на своем судне «Св. Анна» в сентябре 1913 года и направился через Карские ворота в Карское море с намерением все время плыть вдоль северных берегов Сибири, чтобы произвести подробную съемку этих берегов. Но после того, как экспедиция проникла в Карское море, прекратились все известия о ней. Только летом 1914 года спасшиеся члены экспедиции Седова случайно встретили двух участников брусиловской экспедиции, которые и рассказали им следующую печальную повесть: судно «Св. Анна» вскоре после начала плавания было затерто льдами в Карском море, и затем полярное течение, вместе со льдами, сковывавшими его, увлекло его к северо-западу. Корабль достиг таким образом 83°17′ сев. широты, но в это время на корабле почти уже не осталось съестных припасов, и людям грозила голодная смерть. Тогда одиннадцать человек решили высадиться и пойти по льду к мысу Флора. Они питались дорогой только мясом моржей и белых медведей, которых удавалось иногда убивать. От страшных лишений, холода и усталости двое умерли во время перехода, а девять человек пропали без вести и только двое, штурман и матрос, совершенно выбивавшиеся из сил, полуживые, добрались до мыса Флора, где, по счастью, в это время находилось судно «Св. Фока» с экспедицией Седова. Это спасло их от неминуемой гибели среди мрака и льдов полярной ночи. Но судьба Брусилова и его ближайших путников, которые остались на корабле, так и осталась неизвестной. По всей вероятности, они погибли голодной смертью в страшной ледяной пустыне или потонули в пучине полярного океана, когда корабль был раздавлен льдами.
За два года перед тем так же бесследно погибла в полярных льдах экспедиция Русанова, выдающегося русского исследователя, по профессии геолога, производившего в течение нескольких лет исследования на Новой Земле. Он первый совершил в 1910 г. плавание вокруг всего северного острова Новой Земли. Полагая, что путь в Карское море более безопасен мимо северной оконечности Новой Земли, так как туда доходят струйки теплого течения Гольфстрема, идущего из Атлантического океана, Русанов решил попытаться пройти через Северный Ледовитый океан из Европы в Восточную Азию, плывя прямо на восток, от северного мыса Новой Земли, названного им «Мысом Желания», к Новосибирским островам и далее, по направлению к мысу Дежнева и Берингову проливу. Русанов снарядил свою экспедицию в 1912 году на судне «Геркулес». В экспедиции участвовала и его невеста, женщина-врач Жюльета Жан. В июне «Геркулес» направился к Шпицбергену для производства геологических работ, во время которых были открыты на Шпицбергене богатейшие залежи каменного угля. Двое участников экспедиции, Самойлович и Сватош, вернулись оттуда в Россию, а Русанов с остальными направился на восток к «Мысу Желания» и оттуда дальше, чтобы проверить справедливость своих предположений.
Последние известия были получены от Русанова в сентябре 1912 года. Это была небольшая записка, которую он бросил в бутылке в море. Там было написано следующее: «Шторм отбросил к Маточкину Шару. Иду к северной оконечности Новой 3емли и далее на восток к Новосибирским островам».
С тех пор об экспедиции Русанова не было никаких вестей, и посланное на поиски судно «Эклипс», под командой известного норвежского мореплавателя Свердрупа, тоже не выяснило ее судьбы.
Однако, все эти экспедиции, имевшие целью отыскание северо-восточного прохода, доказали, что хорошо оборудованные суда могут все-таки достигать из европейских морей устья Енисея, а из Тихого океана — устья Лены. Нансен, совершивший в 1913 году удачное плавание на судне «Коррект» из Норвегии к устью Енисея, через Карские ворота и обратно, описал это путешествие в своей книге, озаглавленной: «В страну будущего». «Страной будущего» он называет Сибирь и предсказывает ей огромную роль в экономической жизни России. В предисловии он говорит:
«Громадные леса Сибири, беспредельная тайга, могучие реки и волнистые степные пространства, лежащие в стороне от шума битв, по-прежнему ждут людей, когда они, наконец, устанут истреблять и разрушать…»
ШЕСТАЯ ЧАСТЬ СВЕТА
Глава IX
Великий древний греческий географ Птоломей, живший во II веке нашей эры, высказывал мысль, что в южном полушарии должен существовать огромный материк, ограничивающий с юга Индийский океан и, вероятно, соответствующий по своим размерам суше северного полушария. Этот неизвестный, таинственный «австральный материк», конечно, должен был привлекать отважных исследователей, отправлявшихся на поиски «шестой части света». Вера в ее существование сыграла такую же роль в организации южно-полярных экспедиций, какую сыграло стремление найти северо-западный морской проход из Европы в Азию в истории экспедиций к северному полюсу.
Экспедиции к южному полюсу начались давно и, как почти всегда, побудительной силой была жажда наживы и стремление к увеличению своих владений. Торговля и политика одинаково были заинтересованы в этих экспедициях, но участвовали в них также представители науки и представители религии, разные миссионеры, мечтавшие об обращении в христианство жителей неведомых южно-полярных стран.
В начале XVIII века очень многие путешественники открывали в разных местах в южной части Великого океана земли, которые и принимались ими за оконечности этого таинственного австрального материка. Однако, потом они оказывались лишь незначительными группами островов. Никому из этих путешественников не удалось достигнуть антарктического материка, и никто из них даже не перетекал южного полярного круга. Это сделал впервые знаменитый мореплаватель XVIII века Джемс Кук, объехавший незадолго перед тем Австралию и Новую Зеландию. Он три раза перешел южный полярный круг и в сущности первый положил начало исследованию южной полярной области.
Но Кук, открывший много островов и исследовавший те острова, которые принимались прежними путешественниками за крайние выступы Антарктики, пришел к заключению, что если и существует южно-полярный (антарктический) материк, то он должен лежать близко к полюсу и совершенно недоступен для человека, так как окружен сплошными льдами. Кук своими путешествиями доказал, что в южном полушарии преобладает море над сушей, и больших материков там нет. Плавание же по Южному Полярному океану сопряжено с большими трудностями и опасностями, и описания суровой природы антарктической области, сделанное Куком вместе с его утверждением о невозможности проникнуть к таинственному материку — если он существует — надолго отбили охоту к дальнейшим попыткам достигнуть его. И в течение целых 50 лет никакие экспедиции не снаряжались в южную полярную область. Но рассказы Кука о громадных количествах тюленей вокруг острова Новой Георгии в южной полярной области побудили огромное количество английских охотников отправиться туда. Там сошлось в одном году 10 кораблей с общим числом экипажа в три тысячи человек.
В начале XIX столетия интерес к антарктической области еще усилился уже по чисто экономическим причинам. Благодаря усиленной охоте и истреблению моржей и тюленей в северной полярной области число этих животных стало уменьшаться, и промышленники тогда обратили свои взоры на южную полярную область, где уже Куком было замечено богатство и разнообразие морской фауны. Южную полярную область стали посещать английские охотники на моржей, которые и проникли за южный полярный круг. Вилльям Смит и Брэнсфильд открыли за этим кругом совершенно обледенелые Ново-Южно-Шотландские острова и еще целый архипелаг, лежащий дальше к югу.
Многие другие промышленники, отправлявшиеся в Южный Ледовитый океан для охоты на морских зверей, сделали попутно важные географические открытия в этой области. Но Первой научной экспедицией, отправленной в южно- полярную область, была русская экспедиция под начальством Беллингсгаузена и Лазарева, одна из самых замечательных южно-полярных экспедиций прошлого века, открывшая за полярным кругом погребенные под снегом и льдом острова и землю Александра I. Эта была первая суша, открытая за полярным кругом.
Поделиться книгой: